Саша Колмогоров читал свои стихи Искусство Ташкентцы

Пишет Элеонора Шафранская в своем журнале.

Теплый, почти семейный вечер – потому что в зале собрались земляки (большинство). Каждое из прочитанных Сашей стихотворений было откровением, признанием в любви: Тане – жене (сидевшей, кстати, в зале), к ушедшей из жизни маме, к двум отцам, к друзьям – что были в зале и совсем далеко, к Учителю – Александру Файнбергу, к коллеге – Марку Вайлю.

А начался вечер с посвящения Михаилу Книжнику (о всеми любимом Книжнике можно кое-что увидеть-прочитать здесь.)
Читали стихи поэта и его друзья – Санджар Янышев и Вадим Муратханов.
Александр Колмогоров – единственный из знакомых мне, кто воплощает в себе в полной мере тип ташкентца – в лучших его проявлениях, – примерно так сказал о Саше Санджар.
Когда Саша собрался почитать посвящение Файнбергу, он посетовал, что вдова поэта обещала быть на вечере, но приболела. «Я здесь!», – раздалось из глубины зала. Все захлопали, встречая Инну Файнберг, вышедшую на сцену: она вспомнила, как Саша еще подростком приходил к ним в дом, а позже подружился с ее мужем.
Когда выступления закончились, когда народ стал кучковаться, поэт раздавать автографы, на сцену поднялся молодой человек и продолжил: я, громко говорил он, не первый раз в этом зале, но впервые слышу стихи на русском языке! – они мне понятны, они меня тронули, а в остальных случаях это всегда был костлявый (именно так и сказал) русский язык! Человек из Ташкента – а как говорит по-русски!– таким комичным оказался финал.

Саша читал красиво – он же артист! Его стихи (мне так кажется) выигрывают именно своим звучанием и именно в авторском исполнении.

Вот пара:

Я – ташкентский человек!
Десять лет московский снег
надо мной не только вьется –
над привычками смеется.

Выходя в подъезд весенний,
я здороваюсь со всеми.
Странно: люди отчего-то
смотрят, как на идиота.

Связками ключей бренчат.
Тупо смотрят. И молчат.
Я, об этом забывая,
постоянно всем киваю.

Отвечают мне в тиши
старики и алкаши.
Ну, так это же прекрасно!
И привычки – не напрасны!

Значит, фраза «добрый день» –
не пустяк, не дребедень...
Я люблю вас от души,
старики и алкаши!

Саше Файнбергу

По осеннему Ташкенту,
разноцветному Ташкенту
два веселых человека
за сухим идут вином!

И плывут над ними листья,
как ничейные короны,
мимо стен консерваторских
вдоль арыка – в гастроном!

Вот один из человеков,
двух веселых человеков,
на ходу поймал корону –
и второму подарил!

А второй корону принял
и, на стриженый затылок
водрузив ее со смехом,
снова «приму» закурил!

Продавщица гастронома,
фея винного отдела, их увидев,
покрутила пухлым пальцем у виска.

И один сказал: «Хозяйка!
Не узнала Искандера*?
Это ж наш король поэтов!
Вот вам справка от него!»

Фея спрятала «пятерку».
Забрала пакет помятый.
А второй сказал ей: «Солнце!
Нам без сдачи, как всегда».

Фея юркнула в подсобку
и, как опытный разведчик,
пять бутылок «хосилота»**,
озираясь, принесла.

Два веселых человека
вышли в солнечную осень,
ощущая столько смысла
и гармонии вокруг,

что один Вийона вспомнил,
а второй ввернул Хайяма!
И на этом самом месте
спор у них случился вдруг:

а могли бы подружиться
эти два больших поэта,
разделенные веками
и религией своей?!.

Но, устав от разных версий,
отрубил король поэтов:
– Фули спорить?! Мы вот дружим:
ты – артист, а я – еврей!..

Аргумент был очень веским.
И опять захохотали
два веселых человека!
И в пакете «хосилот»

отозвался легким звоном.
И Ташкент был – необъятен!
И его любила осень!
И тепло в нем было людям!
И такой в нем жил народ!..

* Искандер — восточное имя. Он же Александр.
** Хосилот (узб.) – марка сухого узбекского вина 60–80 гг. ХХ в.

Кстати, вечер — это была презентация поэтического сборника А. Колмогорова «Глиняная игрушка» в библиотеке им. А.П. Чехова, что на Страстном б-ре в Москве.

Инна Файнберг:

Хвалит, вспоминает…

(Никуда не могу деться от затылков — как ни старалась.)