Певец правды и совести Искусство Ташкентцы

Статья опубликована в «Правде Востока» 19 ноября 2010 года. Автор старейший журналист Узбекистана Рубен Акопович Сафаров. На фото Рубен Акопович на вчерашнем вечере памяти А. Файнберга. Фото Рустама Шагаева.

Всякая подлинная поэзия — это подарок людям, подарок особый, имеющий чудотворную силу, таинственный дар. Такова поэзия Александра Аркадьевича Файнберга — личности яркой и многогранной. Его стихи, поэмы, вольные сонеты не только производят ослепительное впечатление своей формой, а, что еще важнее, стали гимном правды и совести.

Этот скромный, застенчивый человек, с грустинкой во взгляде, даже когда был весел, был неистово одержим поэзией, отбрасывал личную жизнь на второй план.

«Быть может, я и вправду посторонний для всех на свете. Но не для стихов»,

Поэзия для Файнберга, без преувеличения, была спасителем жизни. И здесь для него не было мелочей. Даже незначительное событие, совсем простой факт обретали благодаря его перу величие и грандиозность. Таков масштаб поэта, его умение по-своему оценивать реалии жизни и облекать их в особую, файнберговскую, форму изложения. Он притягивал к себе людей не только своим умом, необъятными знаниями, беспредельной искренностью, но и своими принципами. Со свободолюбивым характером, отвергающая любые «золотые клетки», не ищущая ни в чем выгоды — такой была эта незаурядная личность. Люди знали об этом и потому с любовью относились к нему.

Чем больше читаешь Файнберга, тем больше хочется возвращаться к его поэзии. Потому что находишь у поэта новые мысли, новую мелодию стиха. Нельзя без волнения и трепета читать «Слушая Владимира Высоцкого», где струнная напряженность переживаний и безошибочная меткость выражений у Файнберга достигли поразительного звучания. Бард пел на разрыв сердца, поэт писал стихи о нем с «кровью на губах».
Если двумя словами охарактеризовать личность Файнберга, то самыми подходящими словами будут доброта и скромность. Прочитав как-то стихи молодого поэта, Файнберг задумчиво произнес: человеку плохо, ему надо помочь. И помогал, чем только мог — советом, участием. Люди, пишущие стихи, обращались к нему за тем, чтобы услышать его оценку, мнение. Всегда внимательный и участливый, Александр Аркадьевич старался деликатно объяснить слабости и недостатки и в то же время не жалел добрых слов, искренне радуясь удачам начинающих авторов.

Коллаж Рустама Шагаева

Дарование Александра Файнберга уникально. Поэт до конца своих дней был неразрывно связан с родной землей. Родина, народ для него — это реальные люди, это его друзья и товарищи. Он тянулся к ним, они тянулись к нему. Иногда он сетовал на то, что «у друзей такая масса дел, что некогда зайти, спасти, помочь мне», когда «волчий вой мне горло разрывает, вступает одиночество в права».

Чаще радовался: «Я счастлив, что вокруг полно друзей. Жена и гости. Телефон не молкнет». Это о них:

Но мне и там - среди межведомственных трасс -
Дай Бог, как здесь, любить и помнить вас.

Он был до предела скромен, говорил «негоже корчить из себя того, кого на свете нету». Никогда других не судил строго, ни о ком не говорил недоброе, обходил хвастливых, чопорных, самовлюбленных.

Будь гением, в семь пядей лоб имея,
Но ни к кому не рвись в учителя.
Всегда найдется тот, кто поумнее
И кто погениальнее тебя.
А коль для всех ты установишь меру
Всему вокруг по личному уму,
Не сетуй на щелчок закономерный
По задранному носу твоему.

Поэт имел право с достоинством сказать: «ни к одной ограде мира не пошел я на поклон». Поразительно, как в одном человеке лирическая скромность, нежность повествования сочетались с непримиримой принципиальностью в борьбе за правду, достоинство и честь.

Нельзя не отметить еще одну особенность поэта. Несмотря на сложности жизни, болезни и возраст, Файнберг всегда оставался по-мальчишески озорным, склонным к шалостям, доброй иронии и самоиронии — самой высшей оценке ума. Он был награжден вечной молодостью души.

Правда, а не бравада была в его словах «я в сорок лет гулял, как в тридцать, а в пятьдесят — как в двадцать пять», «я с каждым годом все моложе».

И многие его стихи подтверждают эту мысль. Нельзя без улыбки читать «Одессу», «Футбол», «Гимн свинье», «Песенку неудачника», «Когда москвич щеголеватый…» Сколько в них юмора и метких наблюдений!
Файнбергу повезло в жизни. Не будь многие годы рядом с ним жены и друга — Инны Глебовны Коваль, не смог бы он вознестись на такую высоту. Бог удачно соединил сердца и души двух достойных, где-то разных по характеру и в то же время единых по духу людей. Трудно представить другого человека, кто так терпеливо, беззаветно заботился бы о поэте, помогал переносить удары судьбы и вместе преодолевать трудности и невзгоды.

Файнберг ценил супругу, уважительно относился к ней, считался с ее мнением. Да иначе и быть не могло, ибо сама И.Коваль — личность незаурядная. В доброте к людям они могли бы поспорить друг с другом.

Все исчезнет. Ни добра, ни зла.
Вдали безмолвно тонут мои годы.
И грустно умолкает милый голос
Той женщины, что жизнь мне отдала.

Друзья и почитатели таланта А.Файнберга помнят и любят своего поэта, который знал, что они «…принесут к могиле мне на дальний путь лукошко с лунным светом».

Могила Файнберга в цветах. А еще друзья принесли к ней двухтомник сочинений, который он скрупулезно готовил и который вышел из типографии через несколько дней после его смерти…

Сегодня мы воздаем ему светлую память и благодарность, по-особенному ощущаем ослепительное впечатление от его таланта, притягательную силу его стихов.