Послевоенное детство. Улица Малясова. Часть 2 Разное
Прислала Татьяна Перцева.
Первая часть.
Говорят, в отличие от других улиц, Малясова название не поменяла. Сначала, вроде ее назвали как-то по-другому, потом старейшины махалли пошли в хокимиат и заявили, что Малясов погиб за родину, совершил подвиг, и улице вернули прежнее название. Не знаю, так ли это: мне сказала бывшая соседка. Если не так – прошу прощения – сведения, доходящие до меня, не всегда верны.
Итак, улица Малясова тоже была вымощена булыжником. Моя подруга Рая говорит, что и Каблукова – тоже. А тротуары мостились кирпичом. Очень красиво. Убейте, не помню, чем мостились тротуары на Малясова/. Таким горбатым. И Кренкеля – тоже. Осенью булыжник почти закрывали желтые листья. Ребятня их собирала, жгла и пекла картошку. Меня иногда милостиво допускали к этому действу. Вот была жизнь! Кстати, булыжники и галька легли в основу моей «коллекции» камней. Я собирала гальку, такую серую, невыразительную, но стоило полить ее водой, и она играла всеми красками, и до чего же это было красиво. А вот с булыжниками было посложнее. Это был гранит. А у малышей было такое увлечение: брался булыжник и с силой швырялся на мостовую. Раз. Другой. Пятый. Пока он не раскалывался. А там! Поблескивающая серединка. Цветная. Красота невероятная.
Забава длилась до тех пор, пока я со всей дури не засадила себе булыжником по большому пальцу ноги. Сразу излечилась от желания раскалывать гранитные окатыши!
Но любовь к камням не прошла. До сих пор.
Другими сокровищами было «золото» и серебро» — золотые и серебряные камешки, иногда попадавшиеся в угле. Иначе говоря, пириты. Вопреки поговорке «сапожник без сапог» «Средазуголь» снабжал своих сотрудников углем. Осенью нам завозили хороший ангренский уголь, в котором можно было найти настоящие сокровища в виде отпечатков папоротников на кусках угля, и… прошу пардону, скорпионов, пригревшихся в этом угле. Зимой из сарая приносили ведро с углем, вместе с мирно спящими скорпионами. Их полагалось накрывать банкой и любоваться, пока возмущенные взрослые не избавлялись от ужасных/на мой теперешний взгляд/ желтых тварей. К их чести нужно сказать, что меня ни разу не укусили. Наверное, потому что была зима, и они просто ослабели.
Печки были у всех. Газ тогда еще не провели. Дом наш звался домом шахтера и имел квартиры, мало приспособленными для жилья. Там раньше была какая-то горная инспекция. Поэтому не было ни прихожих, – дверь открывалась сразу в комнату, — ни кухонь, ни, естественно, удобств. За удобствами просим во двор.
Никто не жаловался. Другие люди жили куда хуже.
Населял дом народ разношерстный, и иногда – удивительно колоритный. Зато плохих людей почти не было. За одним исключением. Но о нем позже.
В нашей семье до сих пор живут бессмертные выражения бывшей балерины Нины Прокофьевны. Приехала она из Владивостока. Ее мама плавала судовым коком, и именно в ее доме я впервые увидела некий намек на заграничную жизнь: пустую банку из-под консервированных ананасов(!) и фигуру японского бога счастья, толстого, веселого с рыбиной подмышкой. Так вот, до сих пор у меня иногда вырывается: «нужен он ей, как одному месту кувшинчик», и «суетятся, как дизентерийные коты». Недавно про кота я услышала от своего сына. Надеюсь, он передаст кота по наследству своим детям. Впрочем, у моей мамы, пожившей в Одессе, язык был не менее колоритным: «ей не хватает восемь гривен до рубля». «об и спрыгнуть не может быть и речи, но как бы отсюдова сойти», и «они дерутся каждую среду и пятницу». Последнее не всегда понимается окружающими. Но означает некую регулярность действия.
Жила чета Христофоровых, которым какой-то парень однажды принес письмо и оставил у нас. Когда выяснилось, что письмо из лепрозория, – маму чуть удар не хватил.
Жила тетя Паша с безумной дочерью, и вездесущая Лора Осадчук, как–то рассказала, что она родом из того самого села Константиново, и знала всю семью Есенина.
Семья Клецелей, сын которых Вениамин стал известным израильским художником.
И мне очень повезло узнать человека, которого я до сих пор считаю образцом русского офицерства. Человека благородного. Человека великодушного. Человека, который в ТЕ времена не стеснялся поцеловать даме ручку, и неизменно вставал при появлении женщины в комнате. Николай Григорьевич Волков.
Он и был бывшим белым офицером. Закончившим, как мне недавно рассказал его сын Георгий, петербургский Кадетский корпус. Я не буду перечислять его неизменно благородные поступки – это слишком личные дела, но прошу поверить: это был «тогдашний» человек, из тех, кого так усердно уничтожал Сталин. Они были ему не нужны – ведь они люди, а не серая масса.
Но Николай Григорьевич выжил, хотя провел десять лет в лагерях / Об этом и бегстве семьи от НКВД можно прочесть на сайте «проза.ru» в рассказах Георгия/.
И он, и его семья были вынуждены делить квартиру с женщиной, о занятии которой знал весь двор. Она была осведомителем НКВД. На ее совести много порядочных людей. Вот такая жестокая ирония судьбы. По-моему, худшей пытки не придумаешь.
Наша семья тоже была не совсем обыкновенная. Мой отец – интеллигент в первом поколении, был пятым ребенком в семье шахтера, умершего еще до революции. Закончил рабфак, потом горный факультет, и стал инженером. В то время инженер был профессией уважаемой. А вот мама… мама была лишенкой. Наверное, молодое поколение, слава богу, не знает, что это значит. Как дочь владельца лавки в маленьком местечке Звенигородка, она была лишена гражданских прав, т. е. права на работу, учебу и избирательных прав тоже. Хотя последнее – не самое важное. Она рассказывала, что в Одессе они умирали с голоду, и были вынуждены делать фосфорные спички – занятие смертельно опасное: фосфор очень легко воспламеняется. Но вот странно, что, не закончив гимназию, она еврейка, прекрасно знала русский и украинский языки и была человеком очень начитанным.
В общем, отец женился на ней и этим спас. Но, в отличие от него, мама слишком хорошо видела изнанку советской власти, тем более, что работала корректором в газете «Правда Востока» — очень опасная профессия, ее коллега несколько лет жил на казенный счет в известном учреждении за пропуск буквы «л» в слове «главнокомандующий» в применении к Сталину, — и, что поразительнее всего, высказывалась на эту тему абсолютно нелицеприятно. И, в основном, при мне. Она была человеком абсолютно, до глупости бесстрашным. Помню, как она кричала этой самой осведомительнице: «Я тебе не Белкин! Меня не посадишь!» Белкин — один из бедняг, которого она тоже укатала на десять лет.
От нее я узнала, что советские газеты врут, что коллективизация – уничтожение крестьянства, что в Кремле дерутся за власть, как пауки в банке, что Шолохов – не слишком порядочный человек, и еще много всего интересного. При этом следует учесть, что все это я слышала 5-6-7-8-летней девчонкой. Интереснее всего, что я никогда ни с кем не делилась полученными знаниями, не потому что сознавала, насколько они опасны. Не с кем было. Подруг у меня не было, а с ровесниками мы говорили на совершенно другие темы.
Последствия такого воспитания сказываются до сих пор. Недавно от бывшего одноклассника я услышала, что меня называли диссиденткой, и что у меня на все было собственное мнение, которое я и высказывала, чем невероятно раздражала равно, как одноклассников, так и учителей. Вот так…
А еще в нашем доме любили музыку. У мамы не было голоса, но был слух. Она пела. Все. Украинские песни. Арии из опер. Из оперетт. У сестры были слух и то, что в нашей семье назвали «колоратурой», а я – когда ругалась с сестрой – «колорадурой». У меня голоса не было, а слух тоже был. И я пела, не зная, что именно пою. Только потом я узнала названия арий.
В то время с музыкальными центрами, магнитофонами, плеерами и компьютерами было совсем плохо. Вернее, никак. Только начинали уходить в прошлое патефоны. Появились первые проигрыватели и первые долгоиграющие грампластинки. Проигрыватели сначала включались в радиоприемники. Самостоятельно не работали. Потом появились и такие, что можно было включать сразу в сеть. И вот мы, вечерами, на крылечке Милы Покровской, часами сидели и слушали оперетты. Каждый комплект состоял из четырех пластинок. А вот терпеливо сидели и слушали – уж очень интересно было. На весь дом был только один телевизор, КВН, тот самый, с линзой. Мама дружила с его владелицей, и я позже смотрела и слушала оперетты уже в исполнении артистов Свердловского театра оперетты. Одного из лучших в Союзе. Они гастролировали у нас. Потом мама купила радиолу – это радиоприемник вместе с проигрывателем. До этого у нас был приемник, который никак не хотел ничего ловить. А тут — сразу радиола. «Регонда». С иголками самого чудовищного вида. Не менее миллиметра в диаметре. Никелированные. Если они тупились, их полагалось затачивать наждаком.
И тут подруга сестры приносит три пластинки. Долгоиграющих. Импортных!! Вертинский!!!!
Тогда еще Вертинский считался чем-то полулегальным. А тут еще и заграничные пластинки!
Ну, послушали мы их – я тогда не понимала, чем тут восхищаться, — и мама положила их… на окошечко. Стояло лето. Ташкент – город солнечный.. и, да! Пластинки повело. То-есть, они покоробились.
Сейчас трудно представить размеры трагедии. А ведь это действительно была трагедия. Чужие пластинки, и достать новые нет никакой возможности. Тогда вам не сейчас!
И тут маму осенило. Она снова положила пластинки на окошечко. Дождалась, пока они станут мягкими, и осторожненько «разгладила» Выправила. Отнесла на стол и придавила, для верности, книгами. Фууу! Обошлось!
Каждую весну по улицам ездила машина, и рабочие обрубали ветки тутовника. Те владельцы домов, напротив которых рос тутовник, начинали скандалить. Но это было указанием сверху. Тутовник нужен червям.
Тогда это было повальным увлечением. Во всех квартирах кормили червей. Ужасающие прожоры! Как же они жрали! Только шорох стоял,
Потом коконы, желтые, белые и цвета загара относили на шелковичную фабрику. Мама однажды даже грену принесла – это яйца червей, — но ничего, конечно, не вывелось. Противные они были: я бы сейчас не притронулась. А тогда…
А еще у многих были голуби. И у меня тоже. Просто сизари, но в Ташкенте их не так много. Больше горляшек. А папа как-то принес белую голубку. Мохноногую. С хохолком. Но держать их было негде, и мы всех раздали.
Но опять же интересно, что развлечений у нас было немало. Конечно, походы в парк. Вот Раю водили в Тельмана. Меня – в Горького. И, конечно, к фонтану! Одевались по-праздничному и шли в парк и «Хиву». Боже, какой повальной заразой было кино! «Аварая»… Тарзаньи вопли. «Вор-вор-вор-вор –воришка залез ко мне в карман, хотел украсть рублишко, а я его поймал», — последнее — из самых первых американских «Трех мушкетеров» с музыкой старшего Покрасса.А как-то прибежала сестра и велела мне собираться. В бывшей тюремной церкви шли «Дети капитана Гранта». Я до сих пор считаю увертюру «Детей» — лучшим произведением Дунаевского… И как же поразил меня этот фильм!
А демонстрации! Это потом я всячески увертывалась от такой радости. Тогда же, дергала папу до тех пор, пока он не соглашался пойти со мной. В те времена демонстрации проводились организованно, и одиночек не пускали. Приходилось пробираться сквозь заграждения грузовиков и конной милиции. Ну, чем не приключение! Зато потом, когда удавалось присоединиться к какой-нибудь колонне. Я гордо шла по «Красной площади». И потом мне полагались флажок, красный с золотистой окаемкой и звездочкой, и шарик,. Я до сих пор не понимаю, как продавцы шаров ухитрялись выдергивать нитку с нужным шариком!
Тогда они еще не летали. И не имели причудливых форм. Кроме обыкновенных были еще шары, кончик которых заправлялся внутрь. Шар раскрашивался под яблоко. Были они небольшие, и у меня имеются свои подозрения насчет того, из чего они делались.
А вот Рая в демонстрациях участвовала. Они старше на четыре года, и их класс перед каждыми праздниками долго тренировали. Одевали в белые спортивные костюмы с короткими юбочками. И делали они упражнения с мячами. .
Летом она, более самостоятельная, чем я, целыми днями пропадала в садике Гоголя. Ребята плескались в фонтане, а вечером шли в платный душ, который располагался там же неподалеку. А еще она рассказывала, как они всем двором бегали на Алайский, — жили они напротив, — собирать косточки от урюка. Потом колотили их, укладывая в кирпичи со специально сделанными выемками, и варили в сахаре. Она еще удивлялась, что сахар тогда уже был.
И как однажды Каблукова перерыли до самой Асакинской, и они буквально жили в этих канавах. Эти,.. золотоискатели, во!
И как в ноябре на Алайском устраивали ярмарки. Привозили горы овощей и фруктов. Играли карнаи, сначала вступал один, к нему присоединялся другой, и вместе вели мелодию. Музыканты били в дойры. Там, где теперь стоит двухэтажный корпус, начинался концерт. Выступал цирк. Канатоходцы. Танцоры в узбекских костюмах образовывали круг и танцевали. Сколько народа собиралось смотреть! А где-то, перед улицей Широкой устраивалась карусель. И вот они катались до посинения. Становились в длиннющую очередь за билетами. Катались. Снова в очередь. И так без конца до конца. Иногда на таких ярмарках даже давались кукольные представления!
Тут же, пока помню: на Широкой была баня, куда ходили все окрестные улицы. До их пор у меня московская станция метро «Рижская» ассоциируется с той баней: того же цвета облицовка. Как же я не любила туда ходить! Длинные тонкие волосы путаются, и их потом не расчесать! И пар, который обжигает горло! Хорошо, что потом открыли душ. Нааамного легче!
А какие елки были в Доме шахтера! Какие Дни шахтера праздновались! И девочки из нашего двора там выступали – танцевали… как же я им завидовала!
Тогда это нам казалось такой роскошью!
В отличие от Раи я лето проводила на «Победе». Позже – на Боз-су. Обжигающе-холодная вода, быстрое течение. Как-то меня едва вытащили, никак не могла пристать к берегу.
А вот с учебой было далеко не так хорошо. Пролежав полгода в постели – нужно сказать, болела я часто, и ко мне постоянно приглашали профессоров из ТашМи, и они приходили, очевидно, в отличие от нынешних, соблюдая клятву Гиппократа. Однажды, сестра, учившаяся на педфаке ТашМи, попросила профессора Гершеновича о консультации, и он, представьте, не только не отказал, но и дал рекомендации, которые очень помогли, светлая ему память, — я окончательно разленилась, и хотела одного: читать, и чтобы меня оставили в покое. А ведь учителя были замечательные. Абрам Ильич Воронов и Берта Рудольфовна преподавали английский, И это были действительно преподаватели. А русский! Вот моя бывшая одноклассница Люда, посетительница этого сайта, часто вспоминает добром русичку Любовь Петровну Астафьеву. И недаром! Позже, у меня была еще одна русичка: Ольга Викторовна Малахова. Ее муж, профессор Малахов, по-моему, преподавал в Институте русского языка и литературы. А она испытывала на нас многие его разработки, и нужно сказать, весьма интересные. Уж про этих учительниц не скажешь, что они засушили литературу! Когда нам давали свободные темы, я много, крамольного писала. Ни разу Ольга Викторовна не прочла мне лекции о соцреализме и т. п. Нет. И всегда хвалила. На удивление для того времени прогрессивная женщина.
И на их уроках всегда была железная дисциплина. Любовь Петровну мы боялись и уважали. Да и остальных – тоже. Но больше всего я боялась и уважала Татьяну Владимировну Брейтигам, преподавательницу биологии. По ее учебникам мы учились. А какой у нее был кабинет! Идеальный пришкольный участок, где даже хлопок выращивался! Ну, в какой еще школе был пришкольный участок?
Вот один из посетителей сайта написал мне, что она была антисемиткой. С фамилией Брейтигам? А, по-моему, она всего лишь люто ненавидела лодырей, бездельников и двоечников, и была к ним беспощадна. Да простит меня Игорь, он отнюдь не был прилежным учеником. Вот меня она работать заставила. И постепенно смягчилась, хотя я боялась ее до одурения. Под конец мы, посмею это сказать, даже подружились. И дружили, пока я не уехала из Ташкента. Все эти учителя были из почти вымершей породы настоящих преподавателей, которые не только ЗНАЛИ сами, но и умели эти знания передать.
Вот в пятидесятой школе мне запомнились Лидия Ивановна Суздальцева, преподаватель истории. Она учила и моего мужа, и мы с ним согласны: невероятная женщина! А преподавала она очень скользкий предмет: историю. Но чего только не знала! И как излагала материал!
И Кнара Арташесовна. Химичка. До сих пор, вспоминая ее, я представляю циркового жонглера, со сверкающими шарами в руках. Она ухитрялась спросить за один урок полкласса, да еще новый материал объяснить. Доходчиво! Ее уроки действительно походили на цирковые представления: блестящие, профессиональные, какие-то изысканные.
Вот с учителем музыки мне так не повезло. Я была в составе первого выпуска школы им. Садыкова. Перед этим я уже успела поступить в школу им. Успенского, на фоно, но у нас не было инструмента. И возможности купить – тоже не было. Ни денег, ни пианино в магазинах. Инструмент купили гораздо позже, и то, мама доставала его по блату, через газету. Так что с первой школой ничего не вышло. На этот раз я поступила на скрипичное отделение. Первым моим учителем был Моисей Иосифович Фридман, прекрасный педагог, к сожалению, через два года он куда-то уехал, и вместо него у нас появился Николай Иванович, не помню фамилии, репатриант из Шанхая. Свою работу он откровенно не любил, и заразил своим равнодушием меня. Нет, школу я закончила. Потому что были и другие преподаватели. Дмитрий Дмитриевич Шевченко. Завуч. Вот М. Зальцберг пишет, что успешно вешал лапшу на уши своего преподавателя. С Д.Д. это не проходило. Потому что он был ЭНТУЗИАСТОМ. И организовал оркестр – сам он был виолончелистом, и при этом – ездил на мотоцикле, — как-то не совмещается… Во всяком случае, с тех пор у меня не было ни одного свободного выходного. Воскресенье – яволь, герр официр, нах шуле! Бегом! В качестве уважительных причин рассматривались: сибирская язва, желтая лихорадка, чума, холера, и природные катаклизмы. Все остальное в расчет не принималось.
Много лет я просидела в первых скрипках рядом с Леней Туровским, братом Славы Туровского, друга и коллеги М. Фукса. Самого Славу я не знала. Только видела издали. Он был старше, и к тому времени уже учился в Риге. А Леня был славным парнем и стал способным врачом. В двадцать семь лет он уже был зав. реанимацией в 6-й городской больнице. Сейчас он в Нью-Йорке. Первой виолончелью была Лена Бронина, спокойная, милая девочка, немного старше меня. Жила она на Урицкого, в доме САГУ, по-моему, через «Г» хотя одна из посетительниц сайт пишет «К», честно, не знаю. А Леня тоже жил на Малясова, только ближе к Энгельса. За все это нас освобождали от хора. Нет, хор, конечно – хуже! Но и оставаться без воскресений – несправедливо!!! Попробуй остаться дома! За тобой сразу явятся. Помню, как мама однажды увезла меня на праздник Дня печати, в профилакторий издательства. Там было так весело! Много цветов, зелени еды… а я ныла, что мне нужно на репетицию. Бедная мама отправила меня домой, попросив какое-то начальство взять меня в машину. Не успела я переступить порог, как папа зловеще объявил: «За тобой уже приходили»!
Охо-хонюшки…
Тут я вынуждена сделать маленькое отступление: я по жизни человек усредненной везучести. То-есть, например, с деньгами у меня неразделенная всюжизненная любовь. То-есть, я их люблю, они меня – никогда. Зато мне повезло найти профессию и родственную в этой профессии душу: нынешнего генерального нашего издательства. А вот на что мне решительно везет – на людей. Господи, сколько же умных, хороших, порядочных людей мне пришлось встретить за свою жизнь! Нет, правда везет!
Но среди них были те, к которым я испытываю благоговейную любовь и почтение. ОГРОМНУЮ любовь. ОГРОМНОЕ благоговение. ОГРОМНОЕ почтение.
Их всего трое. И никого уже нет на свете.
Об одном из них я писала. Это Гиви Григорьевич Орагвелидзе. Вторая – мой преподаватель теории музыки и муз. литературы Минна/по-моему, через два «н»/ Борисовна Шамшидова. Совершенно необыкновенная женщина. Не потому, что преподаватель изумительный. Не потому, что интересная внешне. Не потому, что умная. Вернее, не только потому.
Она была удивительно раскрепощенным духовно человеком. Человеком абсолютной внутренней свободы. Можно подумать, она жила не в рабовладельческом государстве, а в совсем ином. Демократическом. Только с настоящей демократией. Она была ДРУГОЙ. Не такой, как все.
Я смотрела на нее, фигурально говоря, открыв рот. Такого я еще не видела. И жила она по каким-то другим законам. И атмосфера у нее в доме была совершенно другая. И обстановка тоже. Как же я хотела на нее походить.
А уж знали мы ее предмет назубок. Не согласна с М. Зальцбергом, что все это можно было выучить в трамвае. Смотря как учить… После ее уроков я без труда поступила на теоретический факультет вечернего отделение муз. училища, правда, ушла через два года: решила поступать в институт. Как же меня костерил Штерн, завкафедрой и очень известная в Ташкенте личность. До сих пор, вспоминаю и вздрагиваю!
Помню, мы с моей приятельницей Фридой Хойкер сидим у нее дома и в сотый раз повторяем теорию, чтобы от зубов отлетало. А после выпускного мы сбегали в обсерваторию, наворовали там роз «президент» и принесли ей…
У нее было два сына: Борис/Буба/, и Алик. С Аликом мы были в хороших отношениях. Буба был старше, держался снисходительно, был способным музыкантом, играл на танцах в ОДО. Спасибо ему за то, что он первым сыграл мне Гершвина. Мою любимую «Тот, кого люблю». И этим заразил джазом. С каким же упоением я «продавала родину»! Буба и Алик, торжественно заявляю, что навсегда простила вам пластинку «Дюка Эллингтона», случайно схваченную мной в магазине «Мелодия», и которую вы выцыганили у меня! Признаюсь, вам она была нужнее. А я тогда не слишком разбиралась в Эллингтоне, да и сейчас больше люблю Гершвина. Только не осуждайте меня за это…
Буба сейчас в Израиле, Алик остался в Ташкенте. Иногда мы с Бубой говорим по скайпу.
И все это было, было, было,….
И с моей одноклассницей Людой мы только по скайпу переговариваемся. А с Раей – чаще по телефону и е-мейлу, хотя живем в нескольких остановках друг от друга. И еще одна подруга, Вера Провидохина, где-то в Челябинске. Жива ли?
И когда мы говорим о любви к Ташкенту, на самом деле, помимо всего прочего, очень хотим вернуть ушедшую юность. В той юности и Ташкент, и мы были совсем другими. Куда более счастливыми. И так хочется сесть в машину времени… но никогда и ничего не вернуть.
И в качестве постскриптума.
Не хочу говорить, что все написанное посвящаю памяти двух своих друзей.: .слишком напыщенно. Скажем, так: я писала это с мыслями о своих друзьях, которые уже ушли. Подчеркиваю, именно друзья. Не пошлое «бойфренды», не «дружба»» в школьном смысле «они дружат», а просто дружба. Леня Миронов. Мой верный друг с седьмого класса. У меня до сих пор хранятся его солдатские дневники. Он ушел очень рано, не дожив, по-моему. до шестидесяти. Умница Леня, с его каким-то неярким юмором… Жизнь развела нас не по нашей с тобой вине. По вине другого человека. Но я его люблю и помню.
И Саша. Это в статье А. Махнева и на «облаке» он Александр Михайлович. А для меня был просто Сашей Березовским. И отчества я его не знала. Кто в семнадцать лет думает об отчествах? Не поэт, не «пьяный мудрец», а мой друг. Тот, который был со мной в мой самый горький день рождения. Который сунул мне в руку листок со стихами. И одно заканчивалось так:
«На тебе сойдется клином белый свет»
Ну, да, парафраз Казаковой. Все равно, это было его стихотворение. Подаренное мне.
Он был хорошим человеком. Не слишком счастливым.
Много лет я считала, что он жив и мечтала о встрече. Но недавно узнала, что его тоже нет.
Но для меня они все равно живы.
Много, очень много такого было и в моёт детстве- и сарай с углём во дворе и баня и училась я у жены Абрама Ильича Воронова-Ирины Ивановны и Штерн следил за моим поступлением в муз.училище на фоно- перед этим дал несколько уроков по теории. Дмитрий Штерн…
Русина Бокова[Цитировать]
замечательный рассказ… но грустно от того, что все в прошлом. И от того, что больше нет Ташкента нашего детства..
САГУ — Среднеазиатский государственный университет
Шар-яблоко делали из надутой соски, красили разноцветным лаком, а во внутрь насыпали пшено или рис.
Роман[Цитировать]
Спасибо , Татьяна.Прекрасные воспоминания.Такой ностальгический бальзам для души.. Я не литературный критик, но думаю, что не хуже , чем у Д. Рубиной. У Вас память — дай бог каждому..Может напряжетись и выдадите 3-ю часть?А мы все — бывшие ташкенцы , особенно бывшие жители этого района- пацаны с Алайского , Каблукова, Финкильштейна, а теперь уже старперы, разбросанные по всему миру прочтем и удивимся, куда все это улетело?
алекс[Цитировать]
Роман, насчет САГУ —понятно. Вот дом как правильно назывался: дом САГУ или САКУ: Моя версия — первая, версия жительницы того дома — вторая.БОюсь напутать.
Алекс, куда вы пропали? Совсе меня позабыли. И не напишете даже!! Вотнасчет третьей — материала бы набрать… то-есть, память подстегнуть. Склероз, склероз…
Татьяна[Цитировать]
Татьяна, я часто прохожу район ул.Малясова и фотографирую старые дома. Собираюсь выложить в блоге на ak.doira.uz фабрику Уртак и ул.Былбаса. Хотелось бы к Вашему прекрасному тексту добавить иллюстрации.
AK[Цитировать]
Не стыкуется «в рабовладельческом государстве» и «было счастливое детство» — нет связки, как говорил Штирлиц-Исаев.
bpuyfyybr[Цитировать]
В конце видео отрывка генерал про демократию — просто шедевр:
http://www.youtube.com/watch?v=2FJyAEM5lLw
buyfyybr[Цитировать]
Спасибо за воспоминания.
Сам я в Ташкент попал, распечатав третий десяток. Жена моя Елена жила на Халк-Абад (Первый переулок Урицкого) в доме Аэрофотосъемки. Прожили мы в том уютном и незабываемом мире вплоть до переезда на Юнус-Абад. Но и после этого я часто гулял по Малясова, Каблукова, Кренкеля, Урицкого.
Борис Шамшидов со мной на постоянной ежедневной связи. Мина Борисовна сначала преподавала моей будущей жене, а потом они стали коллегами и вместе работали в Садыковской школе. У Д.Штерна моя жена писала диплом.
Мир тесен, или, как поется в одной из наших песен: «Весь мир – это один маленький мостик…»
Всего.
Марк Фукс
mark[Цитировать]
Очень интересно. А как называлась эта улица до Малясова?
Акром[Цитировать]
Улица до присвоения ей имени Малясова называлась Киргизской. Уж точно не помню, когда произошло переименование, кажется, в конце 50-х. А на стене одноэтажного дома, первого от ул.Энгельса на левой стороне, была установлена мемориальная доска, с надписью, что в этом доме Малясов жил.
Ильгиз[Цитировать]
До начала 50х годов наша улица именовалась Кара-Киргизской, затем она была переименована в Киргизскую, а вскоре по инициативе родственников и друзей Виктора Малясова, ей было присвоено его имя.
TAMARA[Цитировать]
В первые постсоветские годы попытка переименовать ул. Малясова была, но всё быстро отыграли назад. Видимо этот эпизод и имеется в виду в статье.
И все-таки с именем Малясова в конечном итоге расправились. Три года назад практически все улицы в округе стали пронумерованными проездами улицы Ниёзбек йули.
Да что тут говорить — в эти самые дни идет кампания по стиранию из памяти имени первого узбекского боевого генерала…
Ильгиз[Цитировать]
Дорогая Татьяна!
У вас не просто хорошая, у вас добрая память — всю жизнь помните хорошее.
Спасибо Вам за добрые слова про моего деда, профессора Гершеновича. Его уже почти полвека его нет на свете, но человек жив, пока о нём помнят…
Почти 18 лет, с момента моего отъезда, за могилами нашей врачебной семьи присматривает моя подруга. ( Где ещё бывают такие друзья, кроме Ташкента?). Когда я предлагаю ей освободить её от этого и пересылать деньги в фирму, которая этим занимается, она обижается до слёз. Аргумента два: «Это мой долг — я тебе обещала.» И второй совсем удивительный — когда она приходит на могилу моей родни и кто-то проходит мимо, она почти всегда слышит разговор о том, что или моя мама, или дед, или тётушка спасли кого-то из близких. Моя подруга говорит, что ей так приятно это слышать, словно говорят о её семье.
Сладко и горько читать такие статьи.
Ещё раз низко кланяюсь Вам.
НаталиМ[Цитировать]
Дорогая Наталия, не могу не добавить и своих слов благодарной памяти Вашему деду. Из далекого Израиля пишет Вам 74-летняя бывшая жительница Ташкента. Мое появление на свет совпало с тяжелой болезнью. В первые же часы жизни я умудрилась заболеть двусторонним круппозным воспалением легких. Для первой послевоенной поры это был приговор. Врачи роддома не оставляли маме надежды. «Вы молоды, успеете еще родить»,- уговаривали они маму. Почти безнадежную меня привезли домой. А дальше отец разыскал профессора Гершеновича, и началось мое спасение. Много раз я слышала эти рассказы, как меня обогревали теплыми бутылочками. Не было сил брать грудь. И пипеткой мама капала в носик живительные капли. Конечно же, немедленно были выписаны и привезены необходимые лекарства. Не однажды приезжал профессор в наш дом. И всю жизнь я помню историю спасения и имя своего спасителя. Низкий поклон всей Вашей семье, дорогая Наталия.
ТАТЬЯНА[Цитировать]
НаталиМ
Таких врачей, как ваш дедушка были единицы, но в то время чудесных врачей было много единиц( простите за каламбур). В Москве таким был профессор Белкин Аарон Исакович. Несколько лет, как он умер и Москва без него, как и без академика Кассирского И.А опустела. Обратиться за медицинской помощью не к кому…
Русина Бокова[Цитировать]
Tanyushen’ka molodets! Nu ty prosto professional’naya pisatel’nitsa, mogla by pechatat’sya ne xuzhe Diny Rubinoi. Podumai.. mozhet kakuyu-nibud’ knizhechku memuarov vypustish’ — ya budu pervym pokupatelem:)) A to poluchetsya, kak govoryat amerikantsy, «you’re in a wrong business».
Mark[Цитировать]
Учителям и врачам тех лет можно только низко поклониться. Онколог Леонид Олендер когда то успешно оперировал мою маму. прожившую после операции долгие годы. И ведь тогда не было всех современных новомодных химий. а были Врачи. Пусть не покажется читателям сайта. что мы все окрашиваем в розовые цвета. отнюдь. Это наша память избирает те положительные моменты. из за которых и прошло наше становление в порядочных людей. Можно. конечно. вытащить и негатив. но его настолько много появилось. что не хочется надбавки. Танич. ждем третью часть. Спасибо.
Людмила[Цитировать]
От всей души присоединяюсь ко всем добрым и словам в адрес Татьяны и также восхищаюсь ее памятью , блестящим русским( спасибо и светлая память ее маме ) , хочу выразить ей огромную благодарность за искреннюю и щемящую любовь к Ташкенту ( сам тоскую о нем безмерно). Друзья соотечественники, что же такое БЫЛ наш город, что люди, давно и успешно живущие( и даже процветающие) в других городах и странах, люди разных возрастов и национальностей, и даже полов, настроены на одну тонкую и грустную струну ностальгии?
Семен[Цитировать]
Кстати, о восхищении «блестящим русским» — в блестящем русском языке — нет слова «русичка», а есть слово русистка.
(Русистка РУСИ́СТ, -а, м. Учёный Ч специалист по русистике. Толковый словарь Ожегова)
bpuyfyybr[Цитировать]
Что было в той нашей ташкентской жизни? Нас окружали ДОБРО и ЛЮБОВЬ во всех проявлениях
Русина Бокова[Цитировать]
Я бы не стал так категорично ЭТО утверждать… ДОБРО и ЛЮБОВЬ проявляли не все, и даже проявлявшие — её проявляли далеко не всегда.
bpuyfyybr[Цитировать]
Суздальцева Лидия Ивановна дожила практически до своего 80-летнего юбилея, скончалась буквально накануне этой даты. Покоится на Домрабадском кладбище.Это действительно светлый, умный,грамотный и знающий человек.
Ирина[Цитировать]
АК! Была бы очень благодарна, и записала бы снимки себе на комп. Очень хочется.
Татьяна[Цитировать]
Большое спасибо Татьяне за замечательный рассказ!Улица Виктора Малясова была названа в честь майора Виктора Малясова(по моему 1964) жившего на этой улице и учившемся в Ирригационном институте. На фронт он ушел добравольцем и погиб в 1944 году под Кенингсбергом До 1995 года на стене ирригационного института была мемориальная доска , а в фойе на втором этаже ректората (разом с парткомом) был стэнд с историей Виктора
На самом деле с этого пяточка Ташкента (алайский Каблукова Урицкого Учительского Асакинская Новоульяновская) на расбросала по всему миру и все мы с большой натольгией вспоминаем наш любимый И далекий Ташкент
Наум[Цитировать]
Звание Героя Советского Союза Виктору Александровичу Малясову было присвоено посмертно за форсирование Днепра.
TAMARA[Цитировать]
Забыл упоминуть Майору Малясову Виктору было присвоено звание Героя Советского Союза — посмертно ( если не ошибаюсь то за освобождение Кенингсберга) В шестидесятые года в нашу школу 43 приходила его мама и сестра)
Наум[Цитировать]
Спасибо, мама
Kostas[Цитировать]
Наум, тут прав Ильгиз. Я отлично помню, как лет с трех учила адрес: улица Киргизская, дом шестнадцать, квартира четыре… А Малясова она стала в конце или даже середине пятидесятых.
Вот Таджикская — параллельная. — названия не поменяла.
Татьяна[Цитировать]
Танечка,ходила вместе с вами по знакомым местам,
грустила о детстве,спасибо вам большое ,всё очень искренне и позитивно!
Но,Господа, при чём эдесь Дина Рубина? У нас здесь
ВОСПОМИНАНИЯ об ушедшем детстве,много хороших,
добрых воспоминаний.Дина Рубина пишет РОМАНЫ,в
них,кроме воспоминаний ,есть сюжет,есть герои.
Кроме того,у Рубиной не один роман «На солнечной
сороне…»уже после него вышло ещё три её книжки
и очень даже интересные,на мой взгляд.Поэтому ,
давайте -суп отдельно,а мухи сами по себе…
Инесса Кимовна[Цитировать]
Инесса Кимовна, и я так же считаю. Ну, какой из меня писатель? Я же пишу о своем, а сюжет… это не для меня. И нечего пополнять ряды графоманов, уж я-то их навиделась! А вы не вспомнили эти рвы на Каблукова, по которым кто-то с кем-то бродил?
Кстати, насчет Рубиной, я с огромным удовольствием прочла «Белую голубку Кордовы», тем более, что там про моего любимого Эль Греко, а вот самый последний роман насчет Петрушки попробовала, и стало неприятно. Вряд ли буду читать.
Татьяна[Цитировать]
Конечно, помню!Это были не рвы,а траншеи для уклад-
ки труб то ли водоснабжения ,то ли канализации.Их
вырыли и бросили,улица стала непроездной на долгое
время.Вот уж нам было раздолье!Мы излазили эти
траншеи вдоль и поперёк,там были и казаки -разбойни-
ки и куликашки,и пятнашки,причём девочки не отста-
вали от мальчишек и гонялись наравных,и мы с Раеч-
кой в том числе.
До «Белой голубки…» был ещё роман «Почерк Леонар-
до»,мне он понравился,а «Синдром Петрушки» читаю
сейчас,пока не знаю что сказать,посмотрим на ,как я
это называю, «послевкусие»-если захочется говорить
о книге или взять её в руки снова,значит понравилась.
Спасибо вам,Танюша,за Раечку ещё раз,такая неожи-
данна случилась встреча…
Инесса Кимовна[Цитировать]
Перерытая Каблукова.
Помню очень хорошо. Прокладывали трубы для газа. Копали греки (или македонцы), я с ними разговаривал и показывал им красивые камни, которые привозил из экспедиций мой брат — Раин муж. Пацаны и девчонки до одури бегали и скатывались по насыпанным горам земли вдоль траншей. А длилось все долго, потому что трубы, при укладке, требовали особо тщательной сварки. Её качество потом проверялось следующим образом: труба по шву оборачивалась широкой (с ладонь) лентой, типа, магнитофонной и, затем, по ней проводилось некоторой «штучкой» (соленоидом?), возбуждающей магнитное поле. Далее лента вставлялась в прибор и по уровню ее намагниченности судили о толщине сварочного шва.
Энвер[Цитировать]
«Почерк Леонардо «я как раз прочитала, уже после «Голубки», а вот насчет «Петрушки»… я не выношу всякой патологии и инстинктивно сторонюсь всего, что связано с безумием. Я писала: мне пришлось наблюдать шизофреничку в действии — не слишком приглядное зрелище. несчастные ее родственники!
Хотя приходилось переводить роман Сидни Шелдона «Расколотые сны», о расщеплении личности. Тоже крайне патологическое содержание с маниакальными убийствами…брррр…
Татьяна[Цитировать]
Ну,в «Почерке Леонардо» девочка тоже не совсем обычная ,а насчёт патологий…у нас в отделе работа-
ла больная женщина и иногда приходилось отправ-
лять её в больницу прямо с работы.Нам всем было её ужасно жаль-это ведь болезнь ,а не порок.Некоторые
не слушают слепого Бочелли-неприятно,а я его просто
обожаю!Кстати,у нас с вами Гершвин-любимый компо-
зитор и «Тот,кого люблю» тоже моя любимая песня…
Инесса Кимовна[Цитировать]
Да вот «Почерк» я тоже не очень-то, а под патологией я имею в виду вовсе не физические недостатки. И у меня была очень хорошая подруга. Горбунья. Я видела, как она страдает, когда люди смотрят на нее с брезгливостью и любопытством. Я имею в виду некое извращенное смакование всего необычного. Мне кажется, подобные вещи — не предмет для романа, но это только мое мнение.
Татьяна[Цитировать]
В Ташкенте живет и работает интересная женщина. Ее можно встретить в районе Чиланзара. В первый раз ее лицо вызывает шок, потом люди привыкают и даже рассказывают друг другу о ней. Она работает преподавателем, только сейчас не могу вспомнить где.
AK[Цитировать]
А чем она интересна и почему шок?
Русина Бокова[Цитировать]
Если человек интересен,то внешность поражает толь-
ко в первый момент,потом перестаёшь её замечать.А
бывает наоборот,на первый взгляд-красавец или кра-
савица,но только до тех пор,пока не открыл(а) рот.
Инесса Кимовна[Цитировать]
Именно!!
Татьяна[Цитировать]
Господа хорошие. уж коли затронута и тема искусства. может кто то сможет мне помочь. Раньше. прежде чем читать новую книгу. запоминалось имя автора. Сейчас память стала более рассеянной и поначалу обращаю внимание на вещи и могу упустить главное. Год назад в музее Прадо я увидела скульптуру-мраморная головка изумительной прелести. покрытая мраморной прозрачной вуалью. От неожиданности этого зрелища ( вуаль) я не посмотрела имя скульптора. а хотелось бы найти в инете этот бюст. Причем. я вернулась в этот зал еще раз и заметила людей. сделавших то же самое. Значит не одну меня это остановило. Пожалуйста. или подсказка как это отыскать. если у кого то есть догадки. Спасибо.
Людмила[Цитировать]
http://www.corcoran.org/collection/images/73.9.jpg
Не эта? Вроде, в музее Прадо находится. Мрамор, головка, прозрачная вуаль.
dedotmorozok[Цитировать]
Вряд ли, что-то мрачно выглядит :)
AK[Цитировать]
Русина, на всякий случай пишу на сайт. Я ответила вам на каждое письмо, причем, сразу же после получения. Что-то с почтовым ящиком? Но я отправляю письма, и все их получают. Простите. это не моя вина. Чуть позже попробую послать вам еще раз . У меня неполадки с компом.
Татьяна[Цитировать]
Подруга моя дорогая, читая статью о твоем детстве и юности, почему то внутри все дрожит и вспоминается свое детство.Спасибо тебе за эти воспоминания.И вообще ты большая молодец. Я тобой горДюсь. Читая комментарии аж всплакнула. Наверное старею))).
Лариса Я.[Цитировать]
Танюша, ты молодец! Читать очень интересно. Я не жила в том районе, который ты описываешь, но живо представляю все, о чем написано. Ты сделала это с большим художественным мастерством, и я позволю себе не согласиться с Инессой Климовой, обидевшейся за Дину Рубину и косвенно уличая тебя в том, что кому-то твои воспоминания могут нравиться наравне с романами Дины Рубиной. Я — за твои воспоминания и следующие твои рассказы!
Галина[Цитировать]
Да не обиделась я вовсе,мне Татьянины воспоминания
очень по душе,тем более.что она упоминает и о нашей
общей подружке,и об именно наших развлечениях
детства-разрытая улица Каблукова-это ведь про меня
и моих подружек,но всё-таки ,ещё раз повторю,что
писатель Д.Рубина здесь совсем нипричём,любите вы
её прозу или нет -это ваше личное дело,но сравнивать
просто детские воспоминания,не спорю, очень милые и
трогательные, с настоящей литературой не стоит…
Инесса Кимовна[Цитировать]
Спасибо автору за давно забытое, но бесконечно родное «тогда вам не сейчас».
Да, мир очень и очень тесен. Вспомнила я Лидию Ивановну Суздальцеву. У нее были не уроки, а дискуссии. Как она умела разговорить каждого ученика, причем, каждый мог высказать свое мнение, и это в то время, когда «шаг влево, шаг вправо…»
Галина[Цитировать]
«А раньше мусор собирал «Старый вещ» — бабай, который раз в неделю приезжал к нам во двор на арбе, запряженной ишаком. Его крики: «Старый вещ собираем!» слышались издалека, и мы лихорадочно начинали готовиться к его приезду. «Мама, у нас есть старые вещи?». Старые вещи были. Бабушкины, привезенные ещё из Николаевки, мамины, вышедшие из моды, мои, из которых я вырос, папины форменные, отслужившие свой срок. Но, как я уже говорил, в те времена ничего не выбрасывалось. Родители, пережившие войну, бабушка и т.Таня, оккупацию, знали, что такое голод и нищета. Папа до сих пор за столом хлеба нарезал вволю и все съедал, а мама всё старьё бережно хранила. Оставался самый ходовой товар – бутылки. Их поэтому и не выбрасывали. Бутылки принимали и в магазине, но куда приятнее получить за три бутылки вкуснейший кукурузный шар – попкорн по нынешнему, за пять – блестящий шарик на резинке, размером с теннисный мяч, которым также было удобно оттянуть кому-нибудь по затылку, а уж за 8 или 10, что бывало очень редко, только после домашних торжеств, — можно было заработать и жестяной свисток с пронзительным звуком или трещотку. Крутишь и трещишь, трещишь, трещишь. Или свистишь, свистишь, свистишь. Кайф!»
Из моих воспоминаний. Правда совпадает?
Александр[Цитировать]
Класс! Спасибо, понравились воспоминания. Как старый кинофильм всплыл в памяти. Я даже вспомнил, что шара-бара принимал неходовые бутылки, т.е. те, которые в приемном пункте не принимали, это бутылки из-под хлопкового масла, нестандартные по форме, и их еще отмыть было невозможно. Не помню вот только, резину для рогаток у них покупали?
Рэм[Цитировать]
Резина на рогатки шла двух видов «венгерка» и «лапша». «Венгерка» — тонкая, круглая, темно-зеленая, покупалась у шара-бара. «Лапша» — цвета кофе с молоком, вырезалась из соединительных трубок противогазов. Мне больше нравилась лапша, и чем становился сильней, тем лапша становилась шире. ;-)
Константин[Цитировать]
Абсолютно Только у нас бабай ходил по дворам и покупал старые вещи, при этом безбожно занижал цену. А дудочки и пистолетики?! А китайские фонарики — веера, как брыжи у испанцев? А мельницы: на палочке с поперечиной. такие вертушки, которые от ветра вертятся?! Господи, как хорошо-то было!!
Татьяна[Цитировать]
А соски, надутые и раскрашенные «под яблоко», с гремящими горошинами внутри!..
Aida[Цитировать]
А помните, как керосин развозили для продажи?Кажется так же как и СТАРЫЙ ВЕЩЬ…
Тогда готовили еду на керосинках и примусах
Русина Бокова[Цитировать]
Да и керосиновые лампы почти в каждом доме были — нужная была по тем временам вещь!
Aida[Цитировать]
Ещё помню как к школе приходили торговать бояркой и козинаками, как в школьном буфете самым любимым были пирожки с повидлом и бутерброд с баклажановой икрой
Русина Бокова[Цитировать]
А весной — маленькие букетики с фиалками!..
Aida[Цитировать]
Вот больше всего я тоскую именно по фиалкам.. кто- то выложил на сайт снимок цветущих фиалок. а я сохранила у себя. Здесь никогда ничего подобного не бывает — фиалки совсем бледные и без запаха.
Опять нас обзовут детским садом… и это хорошо — значит, молодость еще не совсем ушла!!
Татьяна[Цитировать]
Не дождетесь ;-)
Константин[Цитировать]
Константин — с нами!
Aida[Цитировать]
Придется повториться. «Не дождетесь» ;-)
Константин[Цитировать]
А фиалки- это вообще отдельная песня! Чудо какое то было! И такие ароматные! Я маме всегда их на скопленные деньги на 8 марта покупала. И 8 марта тоже был день особенный-тёплый! А здесь, в Москве всегда холодно 8 марта, вообще март ужасный
Русина Бокова[Цитировать]
Ну. что вы все про фиалки. да про старый вешшшш. А кто помнит приземленное-пирожки с ухо-горло-нос. Моя младшая дочь. родившаяся в Ташкенте. помнит их по школе. как они ждали большой перемены. чтобы успеть купить их. А еще запах тандырных лепешек и самсы. В старом городе были целые улочки. жители которых готовили еду на вынос и работающие неподалеку вместо столовок на перерыв наведывались вкусно поесть. Я работала на Карасарайской и неплохо знала район Сагбан и базар. Потом был построен район Каракамыш. но очарование старых улочек сохранялось и ей-богу по ним было приятней ходить. чем между многоэтажками. А узбекские праздники. когда соседи приносили ляган с угощением-Люда-апа. праздник. А горячая лепешка со свежим каймаком. вкус по-моему до сих пор сохранила. И мне этого не хватает.
Людмила[Цитировать]
И еще, как мужчины на утренний плов ходят — такого тоже нигде нет
Aida[Цитировать]
Будем надеяться…
Татьяна[Цитировать]
«… Еще мы выращивали шелкопрядов. Весной к нам во двор приезжали колхозники и обрезали все тутовники. Под корень. Особенно было жалко тутовину около кино, Ей было лет сто. Тело в два обхвата и покрыто таким шершавыми наростами, как огромные бородавки. По ним легко было залезть на нижний ярус могучих ветвей и, удобно устроившись в их развилке, лакомиться белыми ягодами. Мы тихо возмущались, но ничего поделать не могли. Так было по всему городу. Листья тутовников использовались, как корм для шелковичных червей. Оказывается они ничего другого не едят, а кроме того отличаются большой прожорливостью. Поэтому в колхозах, занимающиеся шелководством, не хватает собственных деревьев, и они вынуждены обдирать городские сады и парки. Чтобы как-то успокоить жителей, они бросили клич: «Каждой семье сдать 100 коконов!». На удивление клич был принят с воодушевлением. Особенно среди школьников. Школы даже соревновались – кто сдаст больше. Все желающие выращивать шелковичных червей могли получить в школе их яйца…»
Ещё воспоминания и ещё одно совпадение.
Александр[Цитировать]
Не яйца у шелкопряда, а грены.
Галина[Цитировать]
Александр — и не говорите — мы определенно настроены на одинаковую волну воспоминаний. была бы очень рада познакомиться.
Татьяна[Цитировать]
Прозаическая и приземленная вы особа, Людмила С.!
Вам про романтику, фиалки, нежные чувства и тонкие материи, а вы про ухо-горло-нос! Это не ко мне. это к моему мужу. он как начнет петь песни про пирожки мясокомбинатовские, так не остановишь! Ладно, самсу с лепешками допущаю! Так и быть, согласная я!
Татьяна[Цитировать]
У наших соседей по Турке тутовина росла во дворе и может поэтому ее никто не трогал. Мы. еще тогда малорослые. пробирались тайком во двор и вскарабкивались повыше. чтобы никто не засек. А ягоды на дереве были крупные и темные. как ежевика. так что. когда мы появлялись на люди. сразу были видны воровские мордашки и нас прогоняли. но уже наполненными этими божественными ягодами. Танюш. насчет цветов. я их видов видимо пресытилась. Израиль заполнен цветами всех расцветок и размеров круглый год. без перерыва на так называемую зиму. Но довольно редко можно найти цветы с ароматами. даже розы. И продается в магазинах такое количество великолепных цветов. растений и рассады. что хватит на несколько таких стран.
Людмила[Цитировать]
А фиалки — луччча! И вообще, это святое!
Татьяна[Цитировать]
По весне были еще колокольчики — высокие стебли с узкими длинными цветками
Aida[Цитировать]
А тюльпаны?!! А бульденежи? А ирисы?! Аида, меня уже который день разбирает любопытство, что хотел сказать Константин своим «не дождетесь» — аж два раза?!
Татьяна[Цитировать]
Бульдонежи у меня прочно ассоциируются с первомайскими праздниками, а флоксы и табак — с жарким летом. Вечерами, когда поливали свои садики во дворах, особенно сильно начинал пахнуть табак….
А про розы, которые называли «президент» здесь уже приятно говорилось….
————————
Не цветочное: классный пряный запах у помидор на грядке в жару…
Энвер[Цитировать]
Татьяна, здесь слегка смешались комменты этой темы и темы про настоящих ташкентцев. Константин назвал наши воспоминания в той теме «детским садом». Я заметила, что если он еще не в нашем детском саду, то это вопрос времени. Потом еще кто-то заметил, что если воспоминания будут продолжаться в таком же духе, нас опять назовут детским садом. Контантин ответил «не дождетесь». Судя по тому, что он присутствует в комментах и отвечает, я сказала, что фактически он с нами. На что последовало следующее «не дождетесь». Получилась просто веселая сказка «про белого бычка», я думаю, ко всему этому невозможно относиться чересчур серьезно. Но мы все равно в комментах все вместе, никто не поссорился, и это здорово.
Aida[Цитировать]