Легенды, имена, фамилии, явки…-2 История Старые фото

Пишет ОлегНик. Продолжение. Начало читайте здесь.

В процессе копания в истории дома Половцова оказался затронут вопрос присутствия в Ташкенте в период первой мировой войны военнопленных. Об их присутствии я догадывался, но что их оказалось так много и самое удивительное, что кое-какие следы их пребывания в Туркестане до сих пор существуют… это в общем то в наш короткопамятный век достаточно необычно. Вначале первоисточники:

1. Из письма империатрицы Александры Федоровны Николаю II
Царское Село. 30 октября 1915 г.

…Маркозов уехал в Швецию для свидания с Максом и т.д., чтобы обсудить вопрос относительно всех пленных. М. только что вернулся из Ташкента, где хотел посмотреть, как с ними обращаются, — там 700 австрийских офицеров, и только 15 человек интеллигентных наблюдают за ними, отвечают на их вопросы и т.д. Я думаю, что он может быть весьма полезен, так как он очень справедливый и честный человек, а теперь это редко бывает. Но его посылают без всяких инструкций, что очень глупо, — ведь обязанность Красного Креста, который его посылает, снабдить его всем необходимым. Слава Богу, что погоны были возвращены офицерам…

2.Из воспоминаний С.В.Чиркина «Двадцать лет службы на Востоке. Записки царского дипломата»:
…Говоря о временном управлении Туркестанским краем генералом Мартсоном, я должен сказать несколько слов о военнопленных, игравших немалую роль в жизни края в это и, особенно, в последующее время. Туркестан сразу после падения Перемышля принял до 50 тысяч военнопленных разных национальностей, наибольшая часть которых была размещена в Ташкенте. Расквартирование их не представляло особых затруднений, так как для них были отведены казармы ушедших на фронт туркестанских стрелковых и иных частей, но вопрос продовольствия этой громадной армии в то время, когда уже начали ощущаться трудности снабжения населения пищевыми продуктами, оказался очень острым. Особенно резко чувствовался недостаток муки и невозможность кормить военнопленных привычным для них чистым пшеничным хлебом. Приходилось выпекать для них хлеб из кукурузной муки с небольшой лишь примесью пшеничной. Быстро черствевший и ложившийся камнем на желудок этот неудобоваримый хлеб в связи с вообще непривычной пищей вызывал упорные желудочные заболевания, и ташкентское кладбище является главным свидетелем плачевной участи массы этих невольных гостей Туркестана от дизентерии и сыпного тифа.
В лучшем положении оказались те из них, кто попал на частные работы в качестве ремесленников и музыкантов. Первые были на довольствии у хозяев, а вторые прирабатывали на улучшение своего пайка. Из музыкантов, по инициативе состоявшего по распоряжению генерал-губернатора при Великом князе Николае Константиновиче полковника Д.В. Белова, был составлен великолепный симфонический оркестр. Оркестранты играли два раза в неделю по вечерам летом в саду, а зимой в помещении местного Военного собрания и заполняли огромный пробел в духовной жизни Туркестана, лишенного возможности слушать хорошую музыку.
В общем, положение пленных австрийцев, особенно славян, было сравнительно сносно, а офицеры пользовались даже свободой: прогуливались по Кауфманской улице, делали покупки и собирали толпу праздных зевак. Гораздо суровее был режим для нескольких сот военнопленных германской армии в отместку за притеснения пленных русских в Германии. Немцы помещались в тесном и неудобном помещении дисциплинарной роты, где они находились на положении заключенных и получали худший паек. Приезжавший в то время в Туркестан для инспекции австро-германских военнопленных по просьбе воюющих с нами держав представитель еще нейтральных Соединенных Штатов Северной Америки нашел положение австрийцев более или менее удовлетворительным, в отношении же принятого для немцев режима высказался резко отрицательно, настаивая на необходимости немедленного его изменения. Не помню, однако, чтобы его предложения имели какой-либо успех и чтобы в быт немцев были внесены изменения к лучшему. Обычным возражением была необходимость репрессий за невозможное отношение к пленным русским в Германии.
Лицом, находившимся на особо привилегированном положении, был попавший в числе военнопленных немцев в Ташкент какой-то приближенный к кайзеру большой сановник, захваченный случайно при отступлении немцев где-то в Польше, когда он пытался ускользнуть от преследовавших его казаков в автомобиле. Он был помещен в одной из комнат гостиницы «Регина», где его проживание было обставлено возможными удобствами как в смысле помещения, так и пищи. Свободой, однако, он не пользовался и сносился с властями при посредстве уже упомянутого мною полковника Белова. По словам последнего, сановник был вполне доволен своим положением и неоднократно просил засвидетельствовать перед генерал-губернатором его благодарность за гуманное отношение. Ему не суждено было, однако, покинуть пределы Туркестана, так как вскоре после водворения в Ташкент он заболел дизентерией и, несмотря на усилия нескольких врачей, скоропостижно скончался…

3.Из воспоминаний одного из основателей Ташкентского университета, доктора биологических наук, профессора Андрея Васильевича Благовещенского…(1980 г.):

Поместить целый эшелон профессоров и преподавателей с их семьями, приехавшими трудиться в новом университете было некуда. Правда, нам сообщили в ректорате, что, по-видимому, можно будет добиться, передачи университету здания на углу Лахтинcкой и Балыкчинской улиц. В этом здании помещалось подлежащее упразднению учреждение по делам пленных и беженцев («Пленбеж»).

Ознакомившись с общим положением дел, мы решили отправиться посмотреть, хотя бы снаружи, «Пленбеж». Мы нашли его довольно быстро: и он сам, и улицы, на углу которых он стоял, нам очень понравились, так как это были типичные улицы прежнего Ташкента: прямые, обсаженные высокими белыми акациями и вязами. В конце Лахтинcкой виднелись снежные горы. Дом был большой, к нему примыкал огромный сад. На противоположном углу стоял дом, уже принадлежавший университету и заселенный его сотрудниками, приехавшими раньше…

Как хорошо было попасть домой! У нас была отдельная комната с железной печкой. Дров еще не было, но уже был ордер, на саксаул, за которым надо был отправиться через два дня. А пока печку приходилось топить… письмами военнопленных, которыми был заполнен целый сарай. Тысячи людей ждали этих писем в Венгрии, Чехии, Югославии, Австрии, Германии, но они копились в Управлении по делам пленных в течение ряда лет, а теперь управления не было, и письма помогали жить работникам нового университета… У дома был огромный сад — любимое место нашего отдыха…

В «Пленбеже» мы прожили десять лет, и когда я потом бывал в Ташкенте, всегда проходил мимо него с теплым чувством, вспоминая эти счастливые десять лет. Теперь этого дома нет: его разрушило землетрясение 1966 года…

Есть ли смысл комментировать вышеприведенные тексты? Несмотря на скудость информации, кое-что нам достаточно ясно:

Количество пленных в Туркестане было огромным и было источником множества проблем. Австровенгерские солдаты и офицеры пользовались определенными льготами и свободой передвижения. С немцами поступали достаточно круто.

Многие из военнопленных Австро-Венгрии сагитрованные эсерами и большевиками стали участниками революционных событий 1917 года и сыграли в них решающую роль. Это хорошо описано в книге венгерского интернационалиста И.Ф.Куца. Желающие могут убедиться: Куц И.Ф. Годы в седле. Воениздат, 1964.
Книга на сайте: militera.lib.ru/memo/russian/kuts_if/index.html

Аннотация издательства: Гражданская война, Советский Туркестан во вражеском кольце. Связи с Москвой нет, не хватает хлеба, оружия, топлива… Среднеазиатские большевики твердо отстаивают дело революции. Ряды бойцов за власть Советов день ото дня растут. В них вливаются и революционно настроенные военнопленные. Среди бойцов-интернационалистов много мадьяр. Сражаясь против врагов Советской республики в России, они тем самым боролись и против врагов трудовой Венгрии. Автор книги не претендует на широкие исторические обобщения. Как участник и свидетель событий, он правдиво описывает суровые бои и походы в горах и пустынях, на живых примерах показывает могучую силу интернационализма.

Фотография памятника венграм, похороненным на ташкентском кладбище, из сети…

Фото временного управляющего в 1917 году Туркестанским краем генерала Мартсона для любителей историографии.

Фото здания Красного Креста в Ташкенте и немецких военнопленных в Ташкенте.

Карта перекрестка Балыкчинской и Лахтинской 1910 года

Мне кажется, что учреждение по делам пленных и беженцев «Пленбеж» и Красный Крест это одна и та же контора. Может быть я и не прав… но моя версия помогает в первом приближении определить месторасположение здания.
Пока достаточно. Не видно коллективного процесса по затронутой теме. Может она не интересна?..

С уважением. ОлегНик.

Мне кажется, что тема очень интересная, количество комментариев не всегда отражает масштаб и качество материала. Е.С.