Столица была съёмочной площадкой История Разное

Ташкенту 2200 лет. Ташкентской студии – чуть более 80. Город славится богатейшими традициями, а студия – нынешними достижениями, легендарными фильмами 50-60-летней давности. Стоит бросить ретроспективный взгляд в недавнее прошлое, чтобы убедиться в том, что древняя столица и молодое искусство издавна были близки, в чем-то дополняли, взаимно обогащали друг друга. Гостеприимный зеленый город сердечно встречал кинематографистов. А кинематограф с момента своего рождения запечатлевал город хлебный, фестивальный, в котором вся махалля говорит о добром, созидательном, веселом.

По хроникальным, документальным и художественно-игровым фильмам можно «восстановить» старый Ташкент. В распоряжении грядущего поколения будет и обойма сегодняшних кинолент, в которых с любовью зафиксирован город во всех ракурсах и красе. Словом, ни немое, ни черно-белое, ни цветное или стереофоническое кино не остались «в долгу» перед городом. Да и Ташкент не задолжал перед кинематографом. Столица была и остается большой съемочной площадкой, а ее экран служит эстетическим, просветительским целям. На нем же отражается мировой кинематографический процесс, его высокий статус ценят как европейские, так и азиатские страны. А это в конечном итоге приводит к расширению географии стран – участников ташкентских смотров, встреч, творческих дискуссий.

Рядом с площадью Хадра красовалcя кинотеатр «Родина». Он служил не только зрителям, но и самим кинематографистам, в тяжелые военные и послевоенные годы снимавшим здесь легендарные ленты. Зал кинотеатра превращался то в богатые покои царевны Зухры, то в тронный зал Хусейна Байкары и даже в пестрый многолюдный восточный базар.

В архиве кинофонда хранятся коротенькие, но очень выразительные кадры шестидесятитрехлетней давности. Этот уникальный по своей значимости сюжет свидетельствует о слабом техническом оснащении студии, о тяжелых днях съемки. Он же при внимательном изучении композиции кадров, расстановки изобразительных средств и бедного освещения дает все же представление о своеобразии кинематографического видения режиссеров, художников, операторов тех лет. Вот Безбородый (арт. Р.Пирмухамедов) в поисках приключений не торопясь шагает по базару. На втором плане обанкротившийся купец, вдова, тщетно пытающаяся обменять дорогие ей украшения на съестное, старый ростовщик с молодой женой… Тележка со съемочной камерой катится по «базару», все приходит в движение. Примостившийся в тесной тележке режиссер усиленно жестикулирует, видимо, дает указания актерам…

Озвучивание снятых и смонтированных кадров происходило далеко за полночь. Творческая и техническая группа терпеливо ждала часа, когда двух- и трехвагонные трамваи медленно, скрепя стальными колесами, покатят в депо. Только тогда приступали к озвучиванию эпизодов. Автомобили даже по этой центральной ташкентской улице Навои, где в комплексе Шайхантахура была киностудия, ходили редко, и шум двигателей, звуковые сигналы вовсе не доходили до комнаты озвучивания, перезаписи.

А на ступеньках этого здания с узорчатыми колоннами, пустующими цементными постаментами, нарядной стеной, также украшенной орнаментами, в военные годы снимали киноконцерты, которые сохранили для потомков голоса и облик популярных певцов, танцовщиц, мастеров художественного слова. Художественный руководитель Ташкентской киностудии, один из авторов лучших фильмов национального кино «Тахир и Зухра», «Алишер Навои» Алексей Стешков впоследствии вспоминал: «В старом медресе – киностудия, в худжрах – жилых кельях – операторские боксы. А во дворе – караван-сарай, в котором война свела людей с запада и востока… В Ташкент эвакуированы Одесская киностудия, часть ленинградских и московских кинематографистов… Там же каждый день с девяти утра диктую секретарю сценарного отдела студии Юдифи Самойловне сцены из «Тахира и Зухры»… Диктую в утренней прохладе и в духоте полдня… Папиросы продают возле студии, на бедном живописном базаре, где между лотками со сладким белым луком, синими баклажанами и пустыми чанами для лагмана бродит человеческая беда, пахнущая дымом, йодом, цветами и дезинфекцией… Камиль Ярматов в пробковом шлеме, деликатный, всегда благоразумно-сдержанный киновед и сценарист Сабир Мухаммедов, энергичный режиссер Зохид Собитов, бывший у Эйзенштейна ассистентом по картине «Ферганский канал», увы, несостоявшейся, рядом с ним Демуцкий – оператор «Насреддина в Бухаре» и «Тахира и Зухры»… Беседуем. Ташкент днем источает запах дынь, лессовой пыли, хлорки, дыма мангалов, ночью – ароматы садов и свежесть арыков».

Перенаселенная студия снимала боевые киносборники, киноконцерты, исторические ленты. Тогда была задумана и осуществлена первая узбекская кинокомедия. Расширилась география «съемочных площадок». Но творческая мастерская, «студия киноактера», оставалась в Ташкенте. Здесь писались сценарии, создавались многочисленные эскизы, подбирался реквизит, формировалась съемочная группа, монтировался отснятый и проявленный киноматериал.

Крохотные худжры не могли разместить всех участников грандиозной постановки. Небольшой дворик, гостиница, площади и улицы города служили репетиционным «залом», местом для горячих споров. Автор двух фильмов о Ходже Насреддине Виктор Выткович восторженно отзывался о кропотливой работе актера Л.Свердлина – исполнителя роли возмутителя спокойствия: «Никогда не забуду, как работал Лев Наумович. Каждый день – иногда после четырнадцатичасовой съемки – шел со мною от Шайхантахура через весь город пешком (квартиры, в которые поселились эвакуированные Л.Свердлин и В.Виткович, находились на улице Учительской, нынче ул. Кары Ниязова, рядом со станцией метро «Хамид Олимжон» – прим. автора), хотя мог часть пути ехать на трамвае. Шел, чтобы поработать в пути над завтрашней сценой. Очевидно, я был необходим ему как живой контрольный прибор. То присаживаясь на скамью, то останавливаясь посреди улицы, он на глазах удивленных прохожих показывал разные варианты, сцены. Спрашивал, как лучше – так или так? Дойдя до моей парадной, простаивал еще добрый час и только тогда, когда был совершенно удовлетворен рисунком сцены, уходил сияя».

Результаты такого титанического труда общеизвестны: «Насреддин в Бухаре», «Тахир и Зухра», «Похождения Насреддина», чуть позже и «Алишер Навои» стали своеобразным золотым фондом национального кинематографа. То, что было сделано за короткое время, равнялось (а где-то и превосходило) то, что было достигнуто в предыдущие два десятилетия. Эти исторические ленты в годы войны не были подвергнуты жесточайшей цензуре. И, главное, сказалось гостеприимство нашего города, щедрость ташкентцев  и киношников, и их поклонников. Искренность, великодушие проявлялись во всем. Коллегам из Москвы, Ленинграда, Киева были предоставлены павильон, единственная студийная «полуторка», просмотровый зал, комнаты монтажа и озвучивания. Их приютили в гостеприимных домах нашего города.

Нынче столица Узбекистана стала одним из кинематографических центров. Не только коллеги из центральноазиатских стран, ближнего зарубежья, но и деятели кино европейского континента представляют на большой ташкентский экран прекрасные картины. Место регулярных встреч, смотров, обмена опытом – Ташкент в наши дни демонстрирует успехи нового кино, развивающегося в благоприятных условиях и обретающего эстетическую независимость.

«Правда Востока»