Андрей Слоним, ведущий режиссёр театра им. А. Навои, поэт, общественный деятель. И просто очень хороший человек Искусство Ташкентцы
Имя Андрея Евсеевича все чаще и чаще мелькает на рекламных щитах не только в Ташкенте, но и других городов мира. Так он востребован. На операх, которые им поставлены в ГАБТе им. А. Навои всегда много зрителей. Он прекрасный наставник для многих молодых оперных певцов.
Его присутствие всегда обогащает, наполняет новым содержанием заседания творческих клубов «Интеллектуал», «Данко» и других. Постоянно с успехом проводят творческие вечера , которые А.Е. Слоним проводит в Москве, Екатеринбурге и др. городах. Обращают на себя внимание его интервью, статьи и комментарии по самывм важным вопросам современной жизни , которые можно прочитать в наших ведущих газетах и услышать по радио «Узбекистан-24».Все более интересно он заявляет о себе и как талантливый поэт.
По просьбе редакции Андрей Евсеевич прислал свою новую подборку стихов, которые мы предлагаем вниманию посетителей нашего сайта.
ЗИМНИЙ АЛЬБОМ (цикл стихотворений)
Тот весь белый под снегом лесок – Он не низок был и – не высок, В дальней дали – как с этим ни спорь! – Весь в туманах закатов и зорь… И душа вспоминает с трудом – Что же связано с этим леском? Что внутри его, что же – за ним, Сквозь былого сиреневый дым? Манит взор он сквозь давности глушь, Много вьюжных безжалостных стуж, Красных вёсен, дарящих тепло, Между ним и душой пролегло. Тот знакомый и странный лесок То как будто вблизи, то – далёк, То – без листьев опавших, то – вдруг Вечно зелен за вихрями вьюг… А за гранями яви и снов, В том леске за чащобой стволов, Где никто и помыслить не мог – Скрыт заветный цветущий лужок. Там, как часто дано сознавать, – Посчастливилось мне побывать. Упиваясь красою лесной, Я с самой повстречался Весной. Да! – и там, за завесами лет Я познал упоительный свет Из очей вечно юной Весны – Он сиял сквозь все яви и сны. Нежный голос, чуть слышный, живой Напевал мне мотив чудный свой, А в словах, чуждых мрака и зол, Упоительный смысл я нашёл… Наяву, или – в сладостном сне Восхищённый той песней вполне, На берёзовой тонкой коре Я её начертал в той поре… …После вещей той встречи тогда, Я прошёл через дни и года. Ствол берёзы сиял белизной, – Но остался за гранью иной. Где ж стояла на светлом лугу Та берёза – понять не могу! И никак сквозь все яви и сны Мне не вспомнить песнь вечной Весны… … Строчек множество, надо признать, Довелось мне с тех пор написать. Но та песнь, как и смысл дивных слов – Под покровами зимних снегов… * * * Ночь спустилась в печали, Чуть листвою шурша. Вальс на старом рояле Подбирала душа. День – обычный, из многих, – Вдаль отплыл, тих и нем. Все пути и дороги Опустели совсем… Разноцветье всех красок Отошедшего дня Оказалось без масок, Без цветов, без огня. А задумчивый ветер Замерев в полусне, Горевал, что не встретил Лунный свет в тишине… Хоть и светлой казалась В лёгкой дымке печаль, Но всего, что умчалось, Стало горестно жаль. И того, что приснилось, Но давно отцвело, И всего, что свершилось, Но, свершившись – ушло… Что осталось лишь грёзой, Растворившись потом. Что промямлилось прозой, Хоть рождалось стихом – Все невнятности чувства, Все обличия лжи, И игра без искусства, И страстей миражи… Без слащавого грима, Без эффектных плащей Всё опять мчится мимо Тропок жизни и дней, Чтобы слиться устало В тихий мутный поток Из цветов запоздалых Давних сроков и строк…
СЧАСТЬЕ
Не опознано и не замечено, Не как в сказке – безоблачных днях, Не озвучено и не расцвечено, Счастье тихо ютится в сенях… В тех сенях неприметных при комнате, Где не убрано и не светло – И не раз вдруг неясно припомнится Нежных пальцев стучанье в стекло. Бег мгновений поспешен – не просто в нём Разглядеть, иль, верней – осознать Сквозь забот одеяла и простыни Взор, что жаждет о чём-то сказать. Или в грохоте пошлой трескучести, Где – ни музыки, ни –главных слов! – Вспомнить вдруг о великой беззвучности Таинств всех лучезарных основ… Счастье прячется – дивно-неясное. Уж начертаны тысячи строк В честь его… Оно хрупкое, страстное, В нём всей жизни исток и итог. И восславленное, и воспетое – Но в движеньях сквозь сумрак и глушь Очень редко взаправду согретое Устремленьем мятущихся душ… Ведь в любви лишь к себе, в умилении Всеми свойствами жаждет душа Упоенно стонать в исступлении, Оттого, что не так хороша, Не гладка тропка в резких неровностях – В них гармоний никак не найти. И горюет душа в безусловностях И в условностях жизни пути… Счастье… Слово сегодня столь редкое. Но душа горько плачет о нём, Заградившись железною клеткою И замкнув себя ржавым замком. Ну, а счастье под этой же крышею Сквозь завалы ошибок, потерь Тихо шепчет: « Я здесь… Ты услышь меня… Я с тобой… Отвори – и поверь!..».
ИГРУШКИ
…Вновь начертала мыслей фуга Игрушечные поезда, Что славно бегают по кругу, Стремясь неведомо куда. В них всё, как в жизни – вид, расцветка, Деталей точность там и тут. Но, как случается нередко – Без цели странный их маршрут… А рядом – и медведь лохматый. Он под пружины треск и храп Свой мерный танец странноватый Свершает мелкой дрожью лап. И есть незыблемость причины Без изменений воплощать Завод своей стальной пружины И простенькой программы стать… Красив в цветах дизайна культа – Автомобиль. Он без труда По радиокомандам с пульта Рулит и движется всегда. Вперёд, назад – без затруднений, И без сомнений сложных призм! Верша приказы управлений, Он – лишь послушный механизм… А вот и кукла – как живая! Причёска, платье – лучше нет! Свои глаза то открывая, То закрывая всем в ответ, Она – без чувств и без движенья. А жизнь в неё и страсти шквал Вселяет лишь воображенье Того, кто в куклы с ней играл… Так в разночтеньях жизни рамок Влекут от света жизни в глушь, Сулят лишь заданность программок Без смелых устремлений душ, В контрастах жизненной пирушки Дразня воображенья нить, Разнообразные игрушки, Пытаясь жизнь изобразить…
ПИШУЩАЯ СТРОКИ…
Той порою, когда вечер уж отошёл, Но в права ночь ещё не вступила, И когда замирают и рощи, и дол, А в тиши скрыта странная сила – На безвестной вершине крутого холма, На ветрах, что порывисто дышат, – В одеянии сером, тиха и нема, Она плавно и медленно пишет. Пишет в книге, в которой нет вовсе числа Всех страниц, нумерованных чётко. Пишет жизней историю, что отошла Уж в минувшее просто и кротко. Миллионы в той книге бесчисленных глав – Тех, в которых свершённого лиги. И до боли понятно – кто прав, кто – неправ На страницах таинственной книги… В каждой жизни моментах есть правда и ложь, Зло в обличье добра неумелом – Но душа человечья, познав страха дрожь, Хочет видеть сверкающе-белым Смысл поступков и дел, вид ошибок лихих, Преступлений предлог лицемерный… А Она – та, что пишет! – всё в строках своих Вносит в книгу и твёрдо, и верно. Непонятны ни буквы, ни тайный язык, Как и всё его правописанье. Но Её вещий ум, что без страха проник В жёсткий смысл судеб всех мирозданья – Осознал, что с добром перемешано зло, Что не в силах деяний всех знаки Быть лишь белыми в мире, сияя светло, Или быть без просветов во мраке… А дано ли почувствовать иль оценить Ей все боли кривых искажений? Нам неведом ответ. Бесконечную нить Каждой жизни всех тайных движений На вершине холма Она в вечной тиши В новых строчках правдиво рождает… …Но в глубинах всё знающей вещей души И надеется – и сострадает… * * * Я хочу рассказать… Мысли в сборе. Я верю Всем, кто слушать готов. Тишина. Я начну. Смотрят все на меня. И распахнуты двери В эту ждущую, замершую тишину. В том пространстве и в каждом мгновении новом Мысль струится, слова, оживая, бегут. Пусть же в красках, штрихах каждым сказанным словом Нарисуется образ летящих минут. Начертается то, что обычно сокрыто, Что в расплывчатых контурах прячет портрет, Что написано маслом – иль в таинствах слито С акварельностью черт всех особых примет. Пусть все нити из слов и в звучанье, и в смысле Нарисуют в движеньях стремлений полёт, Что взойдёт из вершащей течение мысли Или против течений направит свой ход. А когда им навстречу от тех, кто их слышит, Долетит их энергий весь встречный поток – Новый облик, который фантазией вышит, На тропинках общенья возникнет в свой срок. Все слова, что нужны, интонация, фраза Вмиг подсказаны разуму силой иной – И в дыхании чувств свежий образ рассказа Удивит непривычностью и новизной! Ну, а если все нити, цепочки вниманья Растеряв все тропинки, не смогут сплестись, И возникнет холодное непониманье, И молчанье придёт, не взлетевшее ввысь – То мгновенно и просто, без видимой цели, Смысл всех слов, что и ясен, и вовсе не лжив – Как корабль на нежданной коварнейшей мели Содрогнётся, пробоину вдруг получив. И разорвана будет та цепь, что одета В лучезарный наряд обновления душ – Как признанье в любви, что не встретит ответа, Как порыв, что забрёл в равнодушия глушь. И рожденное высшей и главной подсказкой Слово станет цепочкой из букв лишь простой. А бесцветная быль усмехнётся над сказкой, Как смеётся дорожная пыль над мечтой… * * * Всё это называется – «Зима». В ней мелкий дождь ноктюрном монотонным Звучит опять в сознанье полусонном, Туманном и сыром, как ночь сама. А в лабиринтах тайных троп ума Мысль движется не скоро, осторожно – Здесь нет снегов, метели невозможны, Хоть это называется – «Зима»… Да, это называется – «Зима». В ней, вопреки стремленью к дальним странам, Окутаны сгустившимся туманом Аэропорты, рельсы и дома… А ночь и нелюдима, и нема, Черёд бессонниц в ней бескрайне долог. Как тучи, сер её обширный полог, Который называется –«Зима»… Ведь это называется – «Зима», Поскольку снег, что с неба не спустился, Как иней, на висках засеребрился. И чувств смятённых странна кутерьма. Написанными жаждут быть тома Томящих странствий напряжённой мысли. А рой сомнений, что над всем нависли – Он тоже называется – «Зима»… Пусть так и называется – «Зима»! – Застылость духа, чувств оцепененье, Всех шестерёнок скрежеты и тренья И обновлений горькая тюрьма. Зимою переполнена сума… …Но в миг, уже начертанный Весною Дух озарит цветущей новизною Всё то, что не назвать уже – «Зима»!
РЕТРО
Тонкий перстень с лунным камнем , Тусклый медальон с портретом… Над свиданьем тем недавним – Синий сумрак с лунным светом. Много слов… Их слишком много – В них до смысла не добраться. Странность поисков предлога, Чтобы больше не встречаться… Без привета, без ответа То, что грезилось любовью, – Или было недопето, Иль иссякло в пустословье. Без конца и без начала То, что верилось мечтою, – Вдруг померкло, и устало Стало блёклой пустотою. Ты войди, войди, попробуй, В опустевшие те сени, А войдя, душой потрогай Исчезающие тени… Как в тиши глухой окликнуть То, что уж – за поворотом? В суть не вникнуть, не приникнуть К тем словам, манившим взлётом!.. Ты сожми рукой усталой Ткань подаренной им шали, С небывалой, запоздалой Горькой дымкою печали. Как закат осенний русы Локоны… Застыла жалость… Вмиг рассыпалось как бусы Всё, что было… Иль – казалось… Будут радости зарницы… Грянут бури, всё сметая… Сгинут жизней вереницы… Век уйдёт… И уж другая Вдруг найдёт в порыве юном В ларчике забытом бедном Тонкий перстень с камнем лунным, Медальон с портретом бледным… * * * Снежинки пали на равнины, Чтоб скрыть все тайны до зари. На белых ветках, как рубины, Мерцали алым снегири. А снег, подтаяв, с крыши капал. Стук капель чётко размечал Бескрылых дум паденья на пол. В душе промёрзшей кто-то плакал, А кто-то горестно молчал. В узлах все нити… Ночь ли, день ли, Стучась чуть слышно в окна душ, Старались уберечь от тени Огонь свечи, рассеять глушь… Туман окутал все предметы, И контур тем, и свод проблем. В нём все советы, все приметы Того, что сказано, иль – спето! – Свой смысл утратили совсем. Во всём огромном, как и в малом, Исчезла звонкость. Не понять, – Что в безразличии усталом Дух растревожило опять? Что за улыбчивостью маски Дней, что ушли, и что – придут! – Как за сюжетом доброй сказки, Скрывало остроту развязки Нагрянувших душевных смут? Нет… Осознать не удаётся, Куда душе путь устремлять Вдаль от того, что не вернётся, К тому, что может не настать?.. Одно лишь тихое «быть может!», Бросая вызов злой тоске, Лететь за ним душе предложит – И повернуть свой ключик сможет В судеб заржавленном замке… * * * Над пропастью во ржи То в правдах, то во лжи Играет в карты мир, в сумбур одетый. А в ставках – жизнь иль смерть… Вопросов горьких твердь – Так быть или не быть нам в жизни этой? Хоть ставки всё равно Проиграны давно В века ушедших гибельных азартах. Шутов и королей Портреты всё тусклей На выцветших в веках игральных картах… Дурманом мир объят. А карты всё летят – Летят они налево и направо. И проигрыши все В бескрайней полосе Пустотам голосят дурную славу… Сквозь бедствий злую рать Порою не понять – Чем всех игорный стол объединяет? Кому и с кем играть, Кто мечет банк опять? И кто его сорвёт иль – проиграет? Вот кто-то, окрылён Надеждою, – на кон Поставил всё… Но вмиг остался с носом. А грёз любви итог – Ромашки лепесток С тем вечным не отвеченным вопросом… Аккордов резких хор, Пустой крикливый сбор Трескучих и бессмысленных созвучий… Оркестр ни в склад, ни в лад Играет все вразлад, И пляшут все не парами, а кучей. Гудит невнятный шум, В смятеньях дух и ум, А тучи – всё свинцовее и гуще. Гадаем, пряча страх, Бездумно, впопыхах На многовековой кофейной гуще. С тревогами, скорбя, Смиряем мы себя Попытками твердить, что радость будет… Ведь тот, чьё имя – Бог, – Он в благости высок! Утешит, всех простит и всё рассудит… Вещать настырно рад Пророков целый ряд В кичливых предсказаньях новой фальши. Рассыпался покой – Но жаждет род людской Ответ услышать – что же делать дальше? Он очень прост – любить, Беречь живую нить Надежды, что жива и не забыта,– И мудростью Добра Смертельная игра С лица Земли, быть может, будет смыта!
Просто хороший человек. По нынешним временам это уже много, вполне достаточно.
Он наглядно напомнил, что хорошая поэзия не есть игра рифм, а тонкое художественное выражение смыслов. И лишний раз подтвердил мою догадку о скорой смерти этого языкового явления. За это ему земной поклон.
Джавдет[Цитировать]
Это чудо, что творческий человек в таком возрасте продолжает быть нужным обществу в театральном мире режиссуры. На сотни тысяч, если не на миллионы нас такое дано только единицам. Я прочёл все стихи Андрея Евсеевича из этой подборки и выделил ряд фрагментом, которые мне понравились. Остальные части мне напоминают штампы, рефрены середины двадцатого века, которые мне не понять. А то, что я понял, я цитирую ниже:
Счастье… Слово сегодня столь редкое.
Но душа горько плачет о нём,
Заградившись железною клеткою
И замкнув себя ржавым замком.
Ну, а счастье под этой же крышею
Сквозь завалы ошибок, потерь
Тихо шепчет: « Я здесь… Ты услышь меня…
Я с тобой… Отвори – и поверь!..».
В каждой жизни моментах есть правда и ложь,
Зло в обличье добра неумелом –
Но душа человечья, познав страха дрожь,
Хочет видеть сверкающе-белым
Смысл поступков и дел, вид ошибок лихих,
Преступлений предлог лицемерный…
А Она – та, что пишет! – всё в строках своих
Вносит в книгу и твёрдо, и верно.
Непонятны ни буквы, ни тайный язык,
Как и всё его правописанье.
Но Её вещий ум, что без страха проник
В жёсткий смысл судеб всех мирозданья –
Осознал, что с добром перемешано зло,
Что не в силах деяний всех знаки
Быть лишь белыми в мире, сияя светло,
Или быть без просветов во мраке…
Ну, а если все нити, цепочки вниманья
Растеряв все тропинки, не смогут сплестись,
И возникнет холодное непониманье,
И молчанье придёт, не взлетевшее ввысь –
То мгновенно и просто, без видимой цели,
Смысл всех слов, что и ясен, и вовсе не лжив –
Как корабль на нежданной коварнейшей мели
Содрогнётся, пробоину вдруг получив.
Над пропастью во ржи
То в правдах, то во лжи
Играет в карты мир, в сумбур одетый.
А в ставках – жизнь иль смерть…
Вопросов горьких твердь –
Так быть или не быть нам в жизни этой?
Хоть ставки всё равно
Проиграны давно
В века ушедших гибельных азартах.
Шутов и королей
Портреты всё тусклей
На выцветших в веках игральных картах…
Дурманом мир объят.
А карты всё летят –
Летят они налево и направо.
И проигрыши все
В бескрайней полосе
Пустотам голосят дурную славу…
Сквозь бедствий злую рать
Порою не понять –
Чем всех игорный стол объединяет?
Кому и с кем играть,
Кто мечет банк опять?
И кто его сорвёт иль – проиграет?
Вот кто-то, окрылён
Надеждою, – на кон
Поставил всё… Но вмиг остался с носом.
Вещать настырно рад
Пророков целый ряд
В кичливых предсказаньях новой фальши.
Рассыпался покой –
Но жаждет род людской
Ответ услышать – что же делать дальше?
Александр Кирияцкий[Цитировать]
Что-то уж очень печально об уходе «языкового явления». Думаю, такой феномен всегда присутствовал в мире, но был достаточно редким. Формы он принимал разные. Андрей Евсеевич наделён даром мыслить стихами. Жизнь приходит к нему в поэтической форме. В его поэзии есть единство существования: он в мире и мира в нём. Поэтому, устремившись вслед за автором в «берёзовую рощу», например, читатель (или слушатель) очень быстро оказывается в «сумрачном лесу» духовных исканий автора. Писать — не переписать долго и интересно, талантливый Андрей Слоним.
Лидия Козлова[Цитировать]