“Уже не лёгкий авантюризм” История

Михаил Дегтярь

В 1980 году Юлий Гусман начал работу над картиной «Не бойся, я с тобой», которая, по сути, стала одним из первых фильмов с карате.
Чтобы глубже разобраться в тонкостях этой борьбы, мы с Юликом стали выезжать на чемпионаты СССР по карате.
Первый из них прошел в Ташкенте в феврале 1981 года.

Всю делегацию из Азербайджана – спортсменов, которые участвовали в чемпионате, и нас с Юликом в качестве руководителей делегации – запихнули в гостиницу где-то на самой окраине города.
Юлий страшно переживал, что нас так ужасно разместили. Ладно спортсмены, – они могут жить где угодно, но он был уже очень известным человеком не только в Азербайджане, но и во всем СССР… И чтобы жить в этой дыре!
Юлик бухтел, дымился, срывал на мне злость, – его бесило, что он не может найти решения. Наконец он попросил меня что-нибудь придумать.
Я думал недолго. Минут десять.
После чего отправился на знаменитый ташкентский Алайский базар и купил там два килограмма гранатов. Там же приобрел авоську, в которую и сложил фрукты.
Для тех, кто не жил в Советском Союзе, объясню, что авоська – это такая примитивная сетчатая, сплетенная из обычной веревки хозяйственная сумка для продуктов. Ее очень удобно было держать в кармане, но носить продукты в ней было не очень, мягко говоря, престижно.
И вот с такой авоськой с гранатами я и отправился в Ташкентский обком партии.
Итак, шел 1981 год – расцвет застоя и коррупции в СССР. Но то, что происходило в те годы в Узбекистане, не снилось ни одной другой республике. У власти был Шараф Рашидов. Все продавалось и все покупалось. Уже во времена перестройки нам стало известно, что в республике покупались не только должности, но и звания.
Например, первый секретарь Хорезмского обкома партии Худайбергенов за обещание присвоить ему звание Героя Социалистического труда передал Рашидову полтора миллиона рублей. Но Рашидов в 1983 году скончался. Деньги пропали. Худайбергенов не успокоился и занес еще полмиллиона рублей следующему после Рашидова первому секретарю ЦК КП Узбекской ССР Инамжону Усманходжаеву. Тот деньги взял, но максимум, что мог сделать, – добиться, чтобы Худайбергенова наградили орденом Ленина…
Вот в такой сложной политической обстановке я пришел в Ташкентский обком партии.
На вопрос, куда я иду, сказал, что к первому секретарю Ташкентского областного комитета Компартии Узбекской СССР Мирзамахмуту Мирзарахмановичу Мусаханову. Такие сложные фамилию, имя и отчество я узнал у продавца гранатов на Алайском базаре и так крепко заучил, что помню их спустя много лет.
Удивительно, но меня пропустили. Сегодня вот так свободно нельзя пройти даже к чиновнику рангом на десять ступеней ниже. Другое было время…
В приемной я представился и сообщил, что приехал с гостинцем от первого секретаря Бакинского горкома партии Вагифа Алиовсатовича Гусейнова. Мусаханову было доложено, и он меня принял!
Войдя в кабинет, я радостно пошел к столу, за которым сидел Мирзамахмут Мусаханов. Он смотрел на меня напряженно, пытаясь понять, чего я хочу.
– Здравствуйте, Мирзамахмут Мирзарахманович! – радостно сказал я. – Это вам от Вагифа Алиовсатовича.
И я, широко и радушно улыбаясь, протянул товарищу Мусаханову авоську с гранатами.
В чем был смысл моей авантюры?
Мой расчет был на то, что я был уверен – не станет лидер ташкентских коммунистов звонить своему бакинскому коллеге. Так что я мало чем рисковал. А если и позвонит потом, чтобы поблагодарить, – ну и что? Главное здесь было не зарваться – не попросить чего-то такого, от чего хозяин Ташкента мог бы занервничать. Скажем, не попросить денег, или джульхир (очень дорогой ковер ручной работы с длинным ворсом), или знойную девушку на ночь. Конечно, все это он мог бы легко достать, но тогда бы быстро выяснилось, что я не только не делегат от Вагифа Алиовсатовича, а вообще самозванец, что было бы весьма неприятно. Ведь я не только не знал Вагифа Алиовсатовича Гусейнова, но даже ни разу его в глаза не видел…
– Что вы делаете в Ташкенте? – вежливо спросил меня Мусаханов, несколько брезгливо отодвинув авоську в сторону. Уже задним умом я сообразил, что азербайджанские гранаты своим внешним видом отличаются от узбекских. Опытный человек это должен был бы заметить…
Я рассказал секретарю обкома о чемпионате по карате (он, естественно, был в курсе), а также о том, что мы с Юлием Гусманом не очень хорошо размещены.
– Больше нет никаких проблем? – поинтересовался он. Мне показалось, что он слегка нервничает.
– В остальном вроде все нормально.
Мой собеседник облегченно выдохнул. Ясно было, что для него нет в этом бушующем мире более простой задачи, чем дать нам хорошую гостиницу, – ведь он хозяин всех этих гостиниц.
При мне он нажал на селекторе кнопку и распорядился поселить нас с Гусманом в лучшей гостинице Ташкента «Узбекистон». Причем, как самых дорогих гостей столицы – бесплатно, за счет города.
Хорошо помню, как я уходил из его кабинета. Почему-то мне казалось, что хозяину города будет приятно, если я уйду, не поворачиваясь к нему спиной. Я представил, что начальник города – шах, а я – его визирь. И я пятился к дверям, бесконечно благодаря и помахивая головой, как лошадь на водопое…
Узнав о результатах моего похода в обком партии, Юлик только руками развел. И даже сказал, что сам Остап Бендер похвалил бы меня за эту авантюру.
В тот же день мы переехали в люксовые номера «Узбекистона».
И вот я думаю — ради чего я так рисковал? Ради двух номеров в гостинице! Безумие какое-то…Но кайф от этого безумия был невероятный)))
Спустя лет 35 я оказался на одном дне рождения за одним столом с бывшим первым секретарём Бакинского горкома партии Вагифом Гусейновым и рассказал ему об этой истории.
Вагиф хохотал так, что чуть со стула не упал. Я знал, что он будет не этом дне рождения и принёс ему свою книгу «Репортер», где эта история была описана.
Вагиф был в восторге.
Книга, кстати, вышла в издательстве «Время», которым руководит Борис Пастернак, но не тот, который

«Как обещало, не обманывая,
Проникло солнце утром рано
Косою полосой шафрановою
От занавеси до дивана»,

а не менее замечательный издатель!