Жизнь, посвященная Туркестану: выдающийся военный востоковед, генерал-майор Георгий Алексеевич Арандаренко История Старые фото

Борошко (Арандаренко) Л.В.

Введение

Многие годы я изучаю и пополняю мой семейный архив дворянского рода Арандаренко. При этом не перестаю удивляться, насколько тесно история моей семьи переплелась с историей Туркестана. На долгие годы Средняя Азия стала нашей Родиной. Около 150 лет, с середины XIX по начало XXI в. в Туркестане жили и служили мои родные и близкие люди, — мой прапрадед Николай Иванович Арандаренко (1858-1922), его братья, и племянники, последующие поколения.

Они были офицерами, врачами, служащими железной дороги, таможенного управления и других ведомств, внося свой вклад в развитие и благополучие Туркестана. Мой прадед Николай Николаевич Арандаренко (1886-1942) феврале 1917 г. получил назначение из С.-Петербургского Таможенного управления, и был назначен начальником таможни в Туркестане. Он долгие годы служил на Кушке и других отдаленных таможенных пунктах, перенеся вместе со своей семьей все тяготы службы и политической нестабильности первых послереволюционных лет. Тут же родилась моя мама, другие члены моей семьи. Тут же мой прадед и погиб – репрессии 1937 года не обошли нашу семью, и напоминанием об этой трагедии служит документ, в котором значится, что мой прадед Николай Николаевич Арандаренко, арестованный за принадлежность к «эксплуататорскому классу», умер от пеллагры в 1942 г., в УзССР, УИТЛК НКВД, ИТК №3 (с. Ялангач, Ташкент). Испытания, выпавшие на долю нашей семьи на этом, не окончились. Через 6 лет, в ночь с 5 на 6 октября 1948 г. в Ашхабадском землетрясении наша семья потеряла еще двух человек. Но наша семья продолжала жить и работать несмотря на все события прошлого. В Туркестане родились внуки и правнуки Н.И. Арандаренко. Тут же похоронены некоторые мои родные… И лишь развал Советского Союза заставил нашу семью 20 лет назад, почти в полном составе, выехать в центральную Россию. Но могилы предков, оставшиеся в Средней Азии, и добрая память о всем хорошем, что неразрывно связало род Арандаренко с Туркестаном, жива и поныне.

По прошествии этих 20 лет многие события прошлого сглаживаются. О потомственном дворянском роде Арандаренко, представители не одного поколения которого посвятили свою жизнь Туркестану, практически никто уже не помнит. Разбирая материалы семейного архива рода Арандаренко, анализируя документы, отложившиеся в архивах г. Москвы, С.-Петербурга, Ташкента, Киева, Чернигова, Нежина, Риги, Люблина, Варшавы и пр., я бы хотела опубликовать биографии некоторых «старых Туркестанцев» — моих предков, и рассказать об исторических корнях нашей семьи, столь много сил и жизней отдавшей развитию и благополучию Средней Азии.

В данном исследовании, посвященном военному востоковеду, генерал-майору Георгию Арандаренко (1846-1908), представлен подробный биографический обзор этого выдающегося ученого и государственного деятеля Российской империи второй половины XIX века. По полноте охвата исторических событий это исследование может считаться наиболее обширным в настоящее время. Однако множественные события не в полной мере отражены в данной работе, так как ее объём не может вместить всего анализа или археографического аннотирования документов моего семейного архива, и документов, отложившихся в государственных архивах России, Узбекистана, Киева, Польши, и других стран. Часть этих документов представляет самостоятельный исторический интерес, и заслуживает самостоятельных публикаций.

В статье приводятся сведения о происхождении Г. А. Арандаренко от древнего польского шляхетского рода Яранда Брудзевского герба Помян, о его Запорожских предках, известными представителями которых были казацкие гетманы Тимофей Арандаренко и Тарас Трясило. Рассмотрены основные этапы его военно-административной службы, его научные, этнографические и статистические исследования Русского Туркестана. Приведены примеры его обширной благотворительной деятельности. Проанализированы его личные качества, вклад в завоевание и управление Туркестаном.

Эта история началась в далеком 1865 г., когда один из моих предков, родной племянник моего пра(3)деда, тайного советника и члена кабинета Министра Внутренних Дел Российской империи Николая Ивановича Арандаренко (1798-1865), 19-летний подпоручик Георгий Алексеевич Арандаренко, выпускник элитного Михайловского Артиллерийского училища С.-Петербурга, получил назначение в действующую армию, в далекий Туркестан.

Но наш рассказ начнем с чуть более отдаленных времен, от происхождения рода Арандаренко. Эта тема столь обширна и исторически многогранна, что заслуживает отдельного представления. Поэтому в этой статье я лишь вкратце опишу генеалогию рода Арандаренко, на примере Георгия Алексеевича, героя нашего первого повествования.

Генерал-майор Георгий Алексеевич Арандаренко, Фергана, 1904 год

Георгий Алексеевич Арандаренко происходил из семьи потомственных дворян Российской империи, имевших обширные владения в Черниговской и Полтавской губерниях. Он родился 4 февраля 1846 г. в браке Алексея Ивановича Арандаренко и Марии Федоровны Тарасевич в родовом имении в селе Малая Кошелевка Нежинского уезда Черниговской губернии [1].

Милорадович Г.А., Родословная книга черниговского дворянства, Т. 1, ч. 1–2, С.-Петербург, 1901, с. 4. Георгий Алексеевич Арандаренко указан под № 14.

Род Арандаренко доказывал шляхетское происхождение от магнатского рода arand z Grabi i Brudzewa h. Pomian, упоминаемого в источниках с XIV века [2]. Истоки этого рода уходят в средневековую Польшу, откуда его представители в средине XVII века переселились на территорию Левобережной Украины, в село Черняховка (Нежинская первая полковая сотня), и интегрировались в казацкую среду. В формулярном списке его деда, Ивана Арандаренко, родоначальником на территории Запорожья назван шляхтич Иоахим Яранда Брудзевский [3]. Сын Иоахима Яранда, прапрапрадед Георгия Арандаренко, Петр Яранд «простолюдинами переименован с Яранда Аландаром». Потомки его, в зависимости от предпочтений и привычек стали назваться именами Аландаренко, Арандаренко, Арендаренко и т.п.

Одним из известных представителей рода Арандаренко на Запорожье был Тимофей Арандаренко, дважды назначавшийся по указу короля Польши гетманом реестрового Запорожского казачества (1630-1631 и 1633-1634). Осуществлявший это назначение коронный гетман Речи Посполитой Станислав Конецпольский, имевший родство с родом Яранда Брудзевских, заверил его мужество, отвагу, опыт «в делах рыцарских», и определил его «всему войску Запорожскому за старшего, которому всякую готовность и послушание все будут должны оказывать» [4].

Представители дворянского рода Арандаренко занимали старшинские должности сотенного уровня Нежинской полковой сотни. Прапрадед Георгия Арандаренко, Михаил Петрович Аландаренко, будучи сотенным старшиною, погиб во время осады чакова Русскими войсками в 1737 году. Прадед Иван Михайлович был судебным следователем и приставом первой полковой сотни Нежинского полка. Его деду, сотенному атаману (генералу казачьих войск) Ивану Арандаренко, в 1787 году, во времена правления Екатерины II, за оказанную в службе «ревность и прилежание» был пожалован золотой Императорский орден Св. Владимира 4-й ст. Его отец, полковник Алексей Иванович, был начальником следственного отдела губернской жандармерии. Его мать, Мария Федоровна, была представительницей богатого и знатного дворянского рода Тарасевич, родоначальником которого был гетман Запорожского казачества Тарас Трясило. Многие ее предки также занимали старшинские должности сотенного уровня Нежинской первой полковой сотни [5].

В 10 лет Г.А.Арандаренко был зачислен в Петровский Полтавский кадетский корпус (ППКК), и окончил его в 1863 г. Наиболее успешные выпускники направлялись в военные училища С.-Петербурга. Выпуск ППКК 1863 г. дал Российской империи 14 генерал-лейтенантов, а несколько однокурсников Г.А. Арандаренко сделали блестящую придворную и административную карьеру. Г.А.Арандаренко 23 августа 1863 г. вступил службу в 1-е военное Павловское училище юнкером [6], которое окончил по первому разряду 8 июня 1865 г. получив чин портупей-юнкера, и 19 сентября 1865 г. был переведен в высшее военное Михайловское Артиллерийское училище. Он был произведен в подпоручики «1865 года декабря 13 дня со старшинством с 7 августа сего же года, и 20 декабря 1865 г. для отправления к месту служения препровожден в Инспекторский департамент Военного министерства с назначением в Оренбургский стрелковый батальон», сформированный 21.02.1865 г. и квартировавший в Ташкенте. Воинская часть находилась в подчинении генерала Романовского. Подпоручик Арандаренко начал военную службу в самом сложном регионе Российской империи, попав в действующую часть, несущую потери в условиях наступательных боевых действий. Военная кампания против Кокандского ханства велась с 1853 по 1865 гг., и переросла в вооруженный конфликт с Бухарским ханством. В первые месяцы 1866 г. войска генерала Романовского начали концентрацию в районе захваченного генералом Черняевым в июне 1865 г. Ташкента, объявленного Российской империей столицей Русского Туркестана. В ответ на это бухарский эмир Музаффар, заручившись поддержкой кокандского правителя Худояр-хана, потребовал от России очистить Ташкент. Переговоры, продолжавшиеся до начала мая 1866 года ни к чему не привели. Боевые действия начались 8 мая 1866 г. при урочище Ирджар. Это было первое масштабное сражение, в котором принял участие подпоручик Арандаренко. Бухарская армия потерпела жестокое поражение, потеряв около 1000 бухарцев. Анализируя это событие Арандаренко писал: «Блестящее Ирджарское сражение 8-го мая 1866 года, прославившее в Средней Азии русское оружие и пошатнувшее в глазах всех магометан значение бухарского эмира, ознакомило русских с боевыми качествами бухарской армии. Ряд последующих побед над бухарцами … рассеял политические иллюзии эмира Музаффар-хана и ослабил военный пыл его узбекского народа».

Ускоренным маршем отряд генерала Романовского двинулся в сторону расположенного на берегу реки Сыр-Дарьи города-крепости Ходжент, и 20 мая 1866 года подпоручик Арандаренко, участвовал в осаде и взятии сильно укрепленной крепости [7], занимавший стратегическое положением между Бухарой и Кокандом. Защищаемый двумя рядами высоких стен и башен, Ходжент приобрел славу неприступной крепости, которая еще ни разу не была взята силами врага. Русскими войсками он был взят после четырехдневного артиллерийского обстрела и жестокого боя 24 мая 1866 года, в котором погибло до 3500 защитников.

Подготовка к штурму бухарской крепости Ура-Тюбе началась7 сентября 1866 г. Три дня длился интенсивный обстрел крепости из пушек. На рассветеойска пошли на штурм. Все бухарцы встали на его защиту, проявив мужество и стойкость. При штурме погибло более двух тысяч защитников и жителей крепости.

Развалины мечети Кок-Гумбаз в г.Ура-Тюбе. Туркестанский альбом. 1871—1872 гг.

По случаю победы, генерал Крыжановский 3 октября 1866 года издал приказ, в котором говорилось: «2 октября бухарская крепость Ура-Тюбе, весьма важная для нас во всех отношениях, после восьмидневной осады, взята штурмом. Гарнизон защищался упорно».

Лента «За штурм крепостей Ура-Тюбе и Джизака» 2 и 18 октября 1866 года — пожалована 1-му Туркестанскому стрелковому батальону. Носилась на головном уборе в знак особого отличия

Этот штурм стал первым шагом к образованию Туркестанского генерал-губернаторства. Затем Русская императорская армия двинулась на Джизак, и 12 октября началась битва. В результате массированного обстрела и непрерывных атак город переходил из рук в руки, но 18 октября 1866 г. был окончательно захвачен царскими войсками. Из 11000 бухарцев 6000 погибли при штурме. Взятием Джизака закончилась военная кампания 1866 г.

Командированный в Туркестан штабс-капитан Михаил Алексеевич Зиновьев, будущий генерал-лейтенант и Лифляндский губернатор, в своих воспоминания об осенней экспедиции 1866 года и осаде крепостей Ура-Тюбе и Джизака писал, что Эмир Бухарский Сейид-Музаффар-Эддин-Богадур-хан (1819-1885) представлял собою яркий пример восточного владыки. Сделавшись эмиром, Музаффар-хан тотчас же начал следовать примеру своего отца, да, вероятно, и всех своих предшественников. Кровожадный, развратный и неумолимый эгоист, он с отвратительным цинизмом пользуется властью исключительно для удовлетворения низких и животных страстей своих; на жизнь и на имущество подданных смотрит не иначе как на собственность, неотъемлемо ему лично принадлежащую. Глубокий невежда и дикий изувер, он в собственном обогащении видит все искусство правителя, а в грабеже соседей свою славу. Об исполнении какого бы то ни было долга или обязанности не имеет ни малейшего понятия, будучи уверен, что особа, столь высоко поставленная и столь могущественная, как эмир бухарский, не может быть связана никакими обязанностями и обязательствами. Еще менее доступны его пониманию правила чести, как мы их разумеем. Обман самый наглый служит основанием его политики, и грубая сила заменяет чувство справедливости и весь нравственный кодекс. В трудные минуты он наобещает что угодно, подпишет какое хотите обязательство, но никогда ничего не выполнит. Он вряд ли даже в состоянии понять, что можно заключить мир на известных условиях. Войну начал он без объявления, она ему не удалась, а потому он и ожидает, что враг, его победивший, будет пользоваться своею силой, возьмет и разорит все города его, вырежет жителей, соорудит пирамиды из вражеских голов и затем успокоится до новой войны. Так всегда поступали его деды, так делал и он сам, и того же ожидает он от нас. Эмир Музаффар даже не мог представить, что неприятель сильный, готовый к бою и только что одержавший значительную победу, добровольно остановит свои успехи и без хитрости, без задней мысли, сам предложит заключить мир, не дорезав свою жертву. Такая политика не понятна Музаффар-хану; она в глазах его равносильна невозможной с нашей стороны глупости, близкой к умопомешательству, и по его убеждению, может лишь доказать, что мы, в сущности, так слабы, что не в состоянии продолжать войну, и слабость нашу прикрываем хитрым обманом и притворным великодушием.

Пройдет немногим более 10 лет, и Г.А. Арандаренко, к тому времени в чине капитана, будет на долгие 9 месяцев командирован ко двору этого восточного деспота — Бухарского Эмира Музаффара как чрезвычайный полномочный представитель Туркестанского генерал-губернатора с ответственной военно-политической миссией.

Через десять дней после взятия крепости Ура-Тюбе, 12.10.1866 года, 20-летний подпоручик Арандаренко был откомандирован от батальона для «исправления должности заведующего Ура-Тюбинским районом», которую занимал до 20.12.1867 г., обладая самыми широкими полномочиями. Назначение подпоручика Арандаренко, с менее чем годовым боевым опытом службы в Туркестанском генерал-губернаторстве, на высшую административную должность главы олько что завоеванного района, свидетельствовало о его высоких личных качествах. Это был его первый управленческий опыт. Спустя год он был введен в состав Аулиэтинского организационного комитета, результатом работы которого стало образование 21.10.1868 г. Аулиеатинского уезда Сыр-Дарьинской области. После работ в комитете было назначение «на усиление военно-народного управления Джизакского уезда» (21.08.1868 – 12.03.1869), в течение последующего года подпоручик Арандаренко являлся исправляющим должность Джизакского уездного судьи (12.03.1869 – 13.03.1870). Город-крепость Джизак и весь район считались наиболее неспокойным местом, и ожидание неминуемого восстания витало в воздухе. В докладах генерал Романовский писал: «…жители Ура-Тюбинского и Джизакского районов являются самыми агрессивными и своевольными». 13 марта 1870 г. подпоручик Арандаренко, к тому времени имевший авторитет знатока Туркестана, языка, обычаев и традиций местного населения, был откомандирован в распоряжение Туркестанского генерал-губернатора. Через год, в 25 лет, он стал Туркестанским уездным судьей, и 3,5 года исполнял эту важнейшую должность (8.03.1871 — 9.11.1874). Для формирования Г.А.Арендаренко, как знатока Востока, важное значение имела служба на судейских должностях в Перовске, Джизаке и Туркестане, которая позволила ему ознакомиться с особенностями юридического быта, обычаями, традициями местного населения, привило ему интерес к изучению восточных народов. Это была очень важная веха в его становлении как военного востоковеда. К этому же периоду относится и начало его литературной деятельности, публикация его первых работ по востоковедению.

Г.А.Арандаренко первый среди русских востоковедов подверг критике политику вмешательства русской администрации в дела правосудия. Он утверждал, что нельзя надеяться на справедливое и правильное решение, не устранив те препятствия, которые созданы в процессе судопроизводства неподготовленными представителями русской администрации. Он писал, что юридические вопросы и деятельность народного суда требуют пристального внимания лиц, занимающихся изучением Туркестана. Одни из первых публикаций Арандаренко, опубликованные в газете «Туркестанские Ведомости» за 1871 г., были посвящены разбору русского и мусульманского законоположений о находке и о пригульном скоте, а также о юридическом обычае киргизов. В 1873 г. Г.А.Арандаренко публикует свои первые работы, посвященные анализу мусульманского законоположения. Признавая большое влияние, которое традиционно имели аксакалы, он изучает и публикует собственное исследование судебных порядков и обычаев, принятых в среде коренного населения. Он подробно изучил значение власти аксакалов в отдаленных кишлаках, и в 1874 г. опубликовал результаты своих наблюдений, рекомендации по интеграции традиционных устоев мусульманского населения Туркестана, а правовое поле Российской империи.  Эти публикации 1871-1874 г. являются одними из первых исследований, которые были произведены представителями русской уездной администрации во вновь завоеванном Туркестане.

В 1876 г. штабс-капитаном Г.А.Арандаренко были исследованы степные народы Туркестана, прежде всего киргизы, их особенности быта, обычаи и местные законоположения. Эта работа затрагивает практически все сферы их жизненного уклада, и далеко выходит за рамки обычного этнографического исследования, описывая конкретные жизненные ситуации, с которыми он постоянно сталкивался во время своей службы. Название его обширного исследования было предельно лаконично «Между туземцами степного уезда», и характеризовало источник сведений – личное длительное проживание Арандаренко среди кочевников.

В 1879 г. Арандаренко обобщил свой более чем 10-летний опыт судебно-административной службы в виде серии работ, являющихся первым планомерным изучением местного юридического права, опубликовав свое исследование в восьми номерах Туркестанских ведомостей, под общим названием «Зеравшанские заметки о народном суде у туземцев» (Туркестанские ведомости. 1879. — № 14, 17, 18, 19, 20, 23, 28, 29).

Судебные решения Г.А.Арандаренко были основаны на соединении законов Российской империи и местных законов. Это обеспечивало его личный авторитет среди населения и политическую стабильность на управляемой им территории. Археолог и востоковед В.Л.Вяткин отмечал, что именно таким ученым-востоковедам, как Арандаренко, Петровский, Андреев, Половцов, Громбчевский и Снесарев, а совсем не сановным служакам, народы Туркестана обязаны были тем, что всегда, за очень редкими исключениями, улаживали мирным путем непростые отношения друг с другом.

Начав писать свои этнографические работы о народах Средней Азии в 25-летнем возрасте, он за 40 лет службы в Туркестане опубликовал исследования по истории, военному делу, этнографии и религии народов Туркестана. Среди его работ статьи по хозяйственной жизни и юридическому быту местных народов. Подробное описание местного управления, быте кочевого и оседлого населения Степного края, политики и практики царского административно-судебного аппарата по управлению краем впервые подробно было описано в трудах Г.А.Арандаренко, что ставит его имя в число первопроходцев русского Туркестана и одного из первых ученых-востоковедов.

Горной местности в верховьях реки Зеравшан Российская империя придавала большое стратегическое значение, и в 1870 г. туда были снаряжены Зеравшанские горные экспедиции [8]. Отряд, который возглавил генерал-майор А. К. Абрамов, выступил 25 апреля 1870 г., благополучно прошел Фальгарское бекство, радушно встречаемый населением. Жители Фальгара и Ягноба просили защитить их от горных матчинцев, которые доставляли им всяческие притеснения. При вступлении в горную Матчу местное население отнеслись к ним враждебно. Приходилось посылать войска на горные кручи, чтобы очистить ущелье. За время экспедиции убито и ранено 37 членов экспедиции. В результате этой кровопролитной экспедиции и последующих действий, горные бекства, под именем нагорных тюменей, присоединены к России, войдя в состав Зеравшанского округа. Штабс-капитан Арандаренко 9 ноября 1874 г. был назначен управляющим всеми нагорными тюменями Зеравшанского округа, прослужив в горных бекствах три года. Эта территория оставалась оплотом басмачества до 40-х годов XX века, изначально являлась самой неспокойной в русском Туркестане, и постоянные столкновения с горными матчинцами являлись непрекращающимся источником беспорядков.

На новой должности Г.А. Арандаренко проявил себя не только как военный авторитарный администратор, но и как реформатор-хозяйственник. Изучив вопросы спроса и внутренней торговли Восточной Бухары сельскохозяйственной продукцией, Арандаренко выделяет из них самые востребованные. Определив, что рис является самым дефицитным из культур, он направил усилия на преодоления дефицита и внедрение особого сорта суходольного риса, который довольствуется обычной поливкой пашни. Благодаря личным связям Г.А.Арандаренко, в 1874 году семена были разосланы во все уезды Зерафшанского округа. Первый посев риса дал удовлетворительный результат, и Зерафшанский округ до конца XIX века был единственным регионом Российской империи, где распространилась культура суходольного риса. Опыт внедрения новых сельскохозяйственных культур и обзор традиционных промыслов высокогорного Зеравшана был основной темой его научных публикаций в те годы.

Штабс-капитан Арандаренко был эффективным управленцем-администратором, начальником горных уездов, главой исполнительной и законодательной власти. Он понимал, что лучшим способом диалога с коренными народами являлась демонстрация, и при необходимости решительное применение силы. Внутренняя и внешнеполитическая обстановка была нестабильной, Туркестанское генерал-губернаторство окружали феодальные ханства. Несмотря на то, что невольничество в регионе было запрещено, на территории Туркестана процветала работорговля, одним из центров которой был Хорезм, остававшийся в составе Хивинского ханства. Весной 1873 г. русские войска начали наступление на Хиву, после боёв 27—28 мая ханские войска капитулировали и в одном только Хорезме свободу получили около 40 тысяч рабов, преимущественно персов [9].

Памиро-Алайские хребты горной Матчи в зимние месяцы считались непроходимыми: «Со всеми соседними владениями Каратегин имеет сообщение только летом, от половины мая до второй половины сентября, через горные перевалы … крайне труднопроходимые даже летом. Зимою все перевалы совершенно загромождаются снегом и становятся непроходимыми даже для одиночных смельчаков, какие нередко встречаются между горцами» [11]. Предпринятая штабс-капитаном Арандаренко военная операция, осложненная активными боевыми действиями горцев, занимающих главенствующие высоты, была отмечена в Европейской прессе. Французский журнал Le Mémorial diplomatique в январском номере 1876 г. поместил статью, в которой был описан этот военный поход, предпосылки и сложности его выполнения [12].

Г.А.Арандаренко за боевые заслуги был награжден в 1876 г. орденом Св. Владимира 4-й ст. с мечами и бантом. Статут ордена 4-й ст. дозволял награждение чинам не ниже седьмого класса Табеля о рангах (надворный советник, подполковник, капитан второго ранга). Награждение штабс-капитана Арандаренко этим орденом было свидетельством признания и высокой оценки его боевых подвигов в компании 1875-1876 г.

После подавления восстания горцев, Арандаренко исследовал Когистан, расположенный в западной части Памиро-Алайской горной системы, «горную страну, ближайшую к узловой выси, называемой Памир». Он сообщал, что: «изолированность этой страны … заметно отразилась на весь бытовой склад жизни населения… Каратегинцы, могут с гордостью сказать, что они не знают, что такое воры, что в среде народа вовсе не бывает преступлений из побуждений корысти, что скот пасется и в отдаленных местах без присмотра, что двери домов часто оставляются незамкнутыми. Но рядом с этим может быть отмечена и малая развитость народа. Каратегинцы не имеют никакого представления о мерах длины даже по той градации, какая известна у туземцев долины. Времяисчисление ведут по дневным намазам и годовым праздникам; мера торгового веса также неизвестна … местные жители взаимно одолжаются продуктами… причем мерой служит емкость головной тюбитейки, или же меною продуктов на продукты, на скот и на домашние изделия» [13].

Будучи разносторонне образованным человеком, Г.А.Арандаренко выписывал столичные издания. В архиве Ф.М.Достоевского сохранилось письмо: «1876 года, Июня 5. Письмо читателя Г.А.Арандаренко, который посылает деньги … и просит высылать ему «Дневник Писателя» за 1876 г. в Самарканд» [14].

Штабс-капитан Арандаренко 21 июля 1877 г. был переведен на пост начальника Самаркандского отдела Зеравшанского округа, и 5 августа 1877 г. получил чин капитана. После преобразования в конце 1877 года Самаркандского отдела в уезд, он получил должность уездного начальника, которую исполнял в течение 12 лет, до 15 декабря 1889 г. На этой должности 8 января 1881 г. он был произведен в майоры, а 6 мая 1884 г. в подполковники [15].

«Самаркандский» период ознаменовался интенсивной научной работой. Её основой были регулярные экспедиции для исследования присоединенных к Российской империи территорий. Г.А.Арандаренко составлял карты районов, изучал быт, нравы и язык местного населения, говорившего на тюркских или иранских языках и их диалектах. Генерал-губернатор Кауфман характеризировал его как человека «известного своей даровитостью и умением обращаться с азиатами и хорошо притом знакомого с туземным языком и обычаями» [16].

Туркестанский генерал-губернатор К.П. фон Кауфман

На должности начальника Самаркандского уезда Георгий Алексеевич получил дипломатический опыт. Будучи доверенным лицом генерал-губернатора Кауфмана, он в 1880 г., на 8 месяцев уезжает в Бухару, исполняя важнейшую миссию по стабилизации напряженной военно-политической ситуации в Средней Азии. Официальное распоряжение о командировании Г.А.Арандаренко доставлено было почтой из Ташкента 8 января 1880 г.  Спустя пять дней, 13 января 1880 г. в Ташкент, на имя чиновника по дипломатической части при туркестанском генерал-губернаторе была отправлена телеграмма о том, что Г.А.Арандаренко выехал в назначенную командировку в полдень, 13 января 1880 г. Капитан Арандаренко был в числе офицеров, 14 лет назад сражавшихся против войск Музаффар-хана, и нанесших ему решительное поражение, от которого Бухарскому ханству было не суждено оправиться. Эмир Музаффар-хан был информирован о личности Г.А.Арандаренко, его послужном списке, его качествах боевого офицера (компании 1866, 1875-1876 г.), военного администратора нагорных тюменей Зеравшанского округа, и славе ученого-востоковеда.

Прибытие в Бухару в 1880 г. капитана Арандаренко, эмиссара туркестанского генерал-губернатора, породило самые разнообразные слухи, и каждый из них широко распространялся в Бухаре. По одной версии, он прибыл в эмират для организации совместных военных действий против Афганистана, по другой – чтобы восстановить в Шахрисябзе бывшего правителя Джура-бека (не желавшего подчиняться Музаффару и потому захваченного в плен русскими в 1870 г.), по третьей – чтобы разместить для постоянного пребывания в Бухаре отряд из 600 казаков (хотя у Арандаренко было всего 9 казаков-уральцев при одном уряднике) и тем самым закрепить над ней российский контроль. Эмир, в свою очередь, опасался, что его заподозрили в нелояльности к России и переговорах с англичанами. И лишь убедившись, что российский представитель не предпринимает никаких силовых действий, он успокоился и вернулся к своим прежним занятиям.

Капитан Арандаренко прибыл ко двору с достоинством, подобающим этому событию: «… мы спустились со снежного перевала Тахта-Карача в долину Кашка-Дарьи и продолжали свой путь в пограничном Китабском бекстве. Не доезжая до селения Кайнар мне представился с почетными лицами Китаба Рахматулла-мирахур и передал приветствие бухарского эмира…. В Кайнаре парадировали встречею беки: Худойназар-парманачи Каратегинский, Рахманкул ишик-ага-баши Дарвазский, Яхшибек-токсаба и шигаул Аулья Кулыбек-мирахур… Пред воротами цитадели караул сарбазов, при офицере, отдал честь. Церемониймейстер двора эмира и брат бека пригласили сойти с коней и пройти чрез дворцовый дворик. Проводившая меня в приготовленные покои почетная публика поспешила доложить, что в этих помещениях, состоящих из анфилады громадных богатых сакель, останавливается сам хазрат, а дворцовое помещение отведено по личному приказанию самого эмира» [17]. Капитан Арандаренко, будучи официальным представителем туркестанского генерал-губернатора при дворе эмира, пользовался почетом первого лица государства.

Арандаренко так описывал свою первую аудиенцию у эмира: «Среди огромной залы, оклеенной обоями и устланной паласом, на широком кресле, обитом кумачом, сидел в шубе, покрытой канаусом, повелитель ханства — красивый, солидный годами брюнет с мягкими темно-карими глазами, с небольшой узбекской бородой, со спокойными манерами». Ответив на поклон штабс-капитана Арандаренко улыбкой, пожатием руки и приветствием, Музаффар-хан предложил ему единственное в комнате кресло. Арандаренко обратил внимание во время аудиенции на дрожание голоса, рук и трясущуюся голову эмира, о чем было сообщено в первом же донесении.

Одной из несомненных заслуг Арандаренко явилось то, что эмир Музаффар, убедившись, что на его прерогативы внутри государства никто не посягает, более не колебался в выражении своей пророссийской ориентации. Он оставил всякие мысли о фактической самостоятельности своего правления, признавая себя «слугой русского государя», и активно включился если не в политическую, то, по меньшей мере, сановную жизнь Российской империи.

Основной источник сведений о командировке капитана Арандаренко – опубликованные в 1974 г. директором Центрального государственного исторического архива УзССР, научным сотрудником Института истории и археологии Академии наук УзССР, и Института востоковедения АН СССР, доктором исторических наук, профессором Нафтула Ароновичем Халфиным «Журналы командировок Г. А. Арендаренко». Автор пишет, что в сборник включены подлинные документы, написанные от руки лично капитаном Арандаренко во время его командировки, которая продлилась с 13 января по 10 сентября 1880 г.

Помимо письменных собственноручных отчетов, 2-3 раза в неделю отсылаемых Кауфману с нарочными, капитан Арандаренко отсылал Кауфману множество телеграмм, буквально пошагово фиксируя все, что он видел и слышал в Бухаре. К сожалению, эти телеграммы до сих пор не опубликованы, и их введение в научный оборот еще предстоит оценить ученым востоковедам. Количество этих телеграмм уже в начале апреля 1880 г. приближалось к полутора сотням, т.е. он их отсылал Кауфману по 1-2 шт. ежедневно. Так, описывая требование Исхак-хан выдать хундара-ответчика за смерть Сарвар-хана, Г.А Арандаренко в отчете от 12 апреля 1880 г. написал: «Содержание письма было передано мной следующей телеграммой от 7 апреля № 147: эмир Музаффар-хан прислал ко мне [с] Ишан-ходжою для сведения крайне обидное неучтивостью, дерзостью письмо Исхак-хана, полученное джаноби-али из Мазари-Шарифа 6 апреля. Исхак-хан пишет: «Мой хуадар Гулям Хайдар-хан укрывается [в] ваших владениях, я требовал его сюда сношением [с] Касым-ходжою, посланцем вашим проживающим, но он заявил нам, что получил отозвание. Со своей стороны нахожу удобным задержать Касым-ходжу до приезда из Кундуза эмира Абдуррахман-хана, прося Вас прислать кафира Гулям Хайдар-хана, в противном случае непременно последует для вашего высокостепенства большая неприятность». Далее Музаффар-хан просит совета, как ему поступить, и как «отвечать». Интересным фактом является просьба Музаффар-хана совета у Г.А.Арандаренко в таком непростом политическом вопросе, затрагивающим честь ханской семьи!

Эмир Бухарский Сеид Музаффар

Генерал-губернатор Кауфман ожидал от Арандаренко сообщений о положении в Дарвазе, Бадахшане, о землях, находящихся на пути от Амударьи к Мервскому оазису, о взаимоотношениях с эмиром Музаффаром. Политический смысл поездки Арендаренко отметил военный востоковед Логофет: «…после того, как вопреки русско-английскому договору афганский эмир Абдуррахман-хан занял часть бухарских бекств, неотложная необходимость понудила генерала Кауфмана немедленно командировать бывшего в то время начальником Зерафшанского округа капитана Арандаренко в Бухару. Особой инструкцией ему предписано было собирать сведения о положении дел в Афганистане и Бухаре, представляя периодически составляемые им журналы, которые по просмотре генерал-губернатор отправлял министру иностранных дел» [18].

Абдурахман хан, афганский принц, 1879

Г.А.Арандаренко был в командировке с 13 января по 17 апреля. Далее, в конце апреля 1880 г. он вернулся в Ташкент с личным докладом военном губернатору Кауфману. Отъезд Арандаренко в Ташкент был связан с необходимостью личного доклада Кауфману, который 10 мая выехал в Кульджу. Необходимость такой личной встречи была вызвана тем, что в период нахождения Арандаренко в Бухаре состоялась русская тайная операция по переправке через бухарские владения в Афганистан Абдуррахман-хана. Наиболее вероятно, что капитан Арандаренко отвечал за успешное проведение этой операции в пределах Бухарского ханства. В Ташкенте он доложил Кауфману подробности операции.

28 мая 1880 г. Арандаренко вновь прибыл ко двору Бухарского эмира. Уже через 2 дня, 30 мая 1880 г., Арандаренко посылает свой очередной отчет, в котором докладывает: «30 мая 1880 г. г. Бухара. Со времени занятия Абдуррахман-ханом Таликана (в Кундузской провинции, в 22 верстах южнее левого берега р. Кукчи) и Исхак-ханом — Мазари-Шарифа в Чар-Вилойяте (3 марта) дальнейшие события в Афганском Туркестане рас полагаются таким образом: с первых же дней, произведя на жителей Мазари-Шарифа впечатление «суетливого» человека, Исхак-хан принимается разыскивать богатства своего предшественника Гулям Хайдар-хана, практикуя при этом над приближенными бывшего наиба самые жестокие меры допытывания, которые все-таки ни к чему не привели, так как на самом деле после Гулям Хайдар-хана никакого богатства не осталось: до трех тысяч полуимпериалов, русских, было вывезено в Бухару, остальное разграблено частью на месте, частью в дороге, во время преследования. Не найдя, таким образом, после всех усилий и следов предполагавшихся денежных кладов, Исхак-хан нашел источник к пополнению искомого в пятидесяти ташкурганских и мазаришарифских торговцах, имущество которых было конфисковано под предлогом, что ценности Гулям Хайдар-хана скрыты у них. Рядом с такими репрессиями приобретения средств для прокормления войск и удовлетворения их, согласно обещанию, содержанием, в первые же недели началось обирание всех поголовно жителей налогами и вымышленными недоимками, и взысканием хераджной и танапной дани за год вперед и притом заведомо, что такой же финансовый маневр был проделан уже бывшим наибом».

Главной задачей в выстраивании отношений с Бухарой, которую исполнял капитанрандаренко, было ограничение внешнеполитической деятельности эмирата Музаффара. В свете этого проводился жесткий контроль контактов эмира Музаффара с Афганистаном, и предотвращались любые его контакты с британскими дипломатическими лицами. Военное руководство Туркестанского генерал-губернаторстваполитику внешнего подобия невмешательства во внутренние дела Бухарского ханства, при фактическом контроле всей внешнеполитической деятельности со стороны туркестанской администрации. Выполняя важную дипломатическую миссию, Арандаренко способствовал укреплению позиций сардара Абдуррахман-хана, вскоре занявшего кабульский престол и правившего Афганистаном последующие два десятилетия.

В отчетах Арандаренко сосредоточено много сведений Бухаре. Из этих документов современным исследователям можно узнать множество ценных фактов и деталей, путевых наблюдений из жизни и быта среднеазиатских народов, заметок о системе политического и экономического управления эмиратом последней четверти XIX в.

Изучению Афганистана в этот период в военном ведомстве Российской Империи придавали первостепенное значение. Военный востоковед Арандаренко предоставлял доклады, являвшиеся исследованием театра предстоящих действий войск, разведкой, сбором и обработкой данных в соответствии с поставленной военной задачей. Собранные им сведения существенным образом дополняли данные о народах северного Афганистана, имеющиеся в описаниях военного востоковеда Н.И.Гродекова и подполковника Матвеева. Капитанрандаренко свидетельствовал о бедственном положении жителей княжеств левобережья Аму-Дарьи, подчиненных Афганистану. Он приводил петиции русским чиновникам, содержащие желание перейти в русское подданство. Эти данные были оценены военным руководством Русского Туркестана, так как лояльности местного населения и их прорусской позиции во время подготовки к вторжению в Афганистан в период обострения англо-русских отношений уделялось повышенное внимание.

Празднование двадцатипятилетия царствования Александра II 19 февраля 1880 г. было торжественно отмечено эмиром Бухарским Сеид Музаффаро в Карши. Капитан Арандаренко докладывал, что в этот день он принял поздравление сначала от сановников, потом от самого эмира, затем был парад, а вечером Карши была расцвечена праздничной иллюминацией.

Параллельно с решением разведывательных задач, Арандаренко собирал и научный материал [19]. В 1882 году он подал рапорт генералу Колпаковскому с просьбой разрешить научную экспедицию в южные и восточные бекства Бухарского ханства. Целью экспедиции был сбор материалов по этнографии, статистике и экономическому положению этих бекств «для издания полного описания современного состояния Бухарского ханства». Колпаковскнй санкционировал этот выезд, и 20 марта Арендаренко двинулся в путь. В конце апреля генерал получил первый отчет с подробностями взаимоотношений между бухарским эмиром и туркменскими феодальными властями. Предпринятые Г.А. Арандаренко исследования долины р. Харгос в Семиреченской области, на границе китайских владений, способствовали дальнейшей колонизации этих территорий и расширили владения Российской империи. Эти труднодоступные области Памирских гор обладали стратегическим положением, и присоединение их к русскому Туркестану имело военно-политическое значение.

«С завершением военной фазы русского продвижения в Центральной Азии диноличные исключительные полномочия, выданные капитану Арандаренко, стали излишни, и министерство иностранных дел решило основать в Бухаре собственного постоянного резидента – Политического агента» [20]. Дипломатический талант Г.А.Арандаренко был высоко оценен, и он рассматривался в качестве основного кандидата на роль политического агента в Бухаре. Но было принято решение о целесообразности дальнейшего продвижения Г.А. Арандаренко по линии военно-народного управления. За этими событиями стоит история внутренней борьбы военного и внешнеполитического ведомств. В 1883 г. майору Арандаренко был пожалован орден Св. Анны 3-й степени [21].

В 1885 г. в журнале «Русская мысль» сообщалось, что о Каратегине обстоятельные сведения доставлены Г.А.Арандаренко. Причиной интереса к его востоковедческим трудам была важная роль Средней Азии в российско-английских отношениях и определение пограничной черты между Афганистаном и Россией. Путешествия Арандаренко в Гиссар поставили его имя в ряд исследователей – первопроходцев, побывавших в Бухарском ханстве, таких как Генерального штаба полковники Л.Ф. Костенко и В.И. Покотило, В.Ф. Ошанин, А.П. Федченко и др. По рекомендации Н.И. Веселовского и В.И. Ламанского, Г.А. Арандаренко был предложен 12 апреля 1888 г. в действительные члены Императорского русского географического общества, и утвержден 4 мая 1888 г. на общем собрании общества [22].

Георгий Алексеевич Арандаренко, 09 марта 1888 года, РГО

Императорское Географическое Общество

Изучая антропологию таджиков, он сталкивался с «романтическими» легендами, распространенными среди коренных народов, называющих себя прямыми потомками Александра Македонского. Г.А.Арандаренко писал, что на Памире было распространено мнение, что светловолосые и светлоглазые памирцы являются потомками воинов Александра Македонского [23]. Легенды Памира гласят, что Александр поселил там свое потомство, и оставил им сочинение Дастур алАмал (Правила управления), после чего власть в Бадахшане до XIX века непрерывно находилась в руках его потомков. Правители Дарваза и Каратегина, которых посетил Г.А.Арандаренко, утверждали, что именно они являются прямыми потомками Падишаха Искандара. Для легитимации собственной власти на это родство ссылался Музаффар-хан, который «производит свой род от потомков Искандер-Куль-Карнейра». В настоящее время в антропологической литературе таджики в части своего этногенеза упоминаются как восточноиранские племена, имеющие индоевропейское происхождение.

Г.А.Арандаренко исследовал горную страну Когистан (расположенную по верхнему течению реки Зеравшана), Каратегин, Дарваз, входившие во владения Бухарского эмирата и Шугнан. В случае невозможности проникновения на территорию, контролируемую англичанами, он собирал информацию у местных жителей, анализировал и потом публиковал ее, указывая, что данные получены «по расспросным сведениям,… через посылавшихся в эту отдаленно-восточную часть гор нарочных туземцев». Первые расспросные сведения о Дарвазе были собраны и опубликованы им в 1877-1878 г. Его работа [24] содержала всеобъемлющие сведения, и оканчивалась словами: «… все сведения о Каратегине основаны только на многократных расспросах горцев этой страны… настоящий очерк сообщает не более четвертой части того, что могло бы дать исследование этой интересной страны специальной экскурсией. Г.А. Арандаренко. Самарканд 1877 г.». Эта публикация послужила импульсом к исследованию Дарваза и Каратегина. Первым из русских путешественников, который посетил Дарваз, был ботаник С.М. Смирнов. В 1879 году, он совершил несколько поездок в Дарваз, но «не оставил никаких сведений историко-географического характера». Ботаник В.И. Липский сообщал, что собранный С.М. Смирновым материал находится в необработанном виде. Другими путешественниками, посетившими Каратегин и Дарваз в 1882 г. были ботаник А. Регель и военный топограф П.Е.Косяков. Согласно мнению профессора Х. Пирумшоева, Г.А. Арандаренко был одним из первых европейцев, лично побывавшим в 1880-1882 г. в Дарвазе, собравшим наиболее подробные сведения о крае и опубликовавшим их.

Г.А. Арандаренко был одним из первых исследователей, занявшихся изучением этнографии горных племен Восточной Бухары: «горная страна Дарваз не видела до настоящего времени ни одного европейца и остается совершенно неизвестной в географическом, этнографическом и в других отношениях, имеющих значение для науки» [25]. Он пишет, что население Дарваза «не утратило и теперь свою типичность древнеперсидских племён», что «умственные способности горцев выражаются понятливостью, наклонностью к наблюдениям, обширною памятью, … многие молодые люди из их числа заканчивают бухарские и самаркандские медресе с большим успехом, чем жители долин».

Самарканд. Медресе Шер-Дор

Близко узнав горцев, он отмечает: «Как у всех первобытных, неиспорченных народов, в характере горцев особенно выдается вспыльчивость, уважением к старшим, к чужой собственности, правдивость, твердость в слове, отважность на все случаи опасности с полным презрением трусов, терпеливость, стойкая выносливость всяческих лишений» [26]. Он утверждает, что население горного Памира является потомками древнего индоарийского народа, и продолжает хранить верность своим доисламским традициям и придерживается смеси мусульманских и маздаистских взглядов: «Мировоззрение горцев, отвечая полной замкнутости их жизни, исполнено суеверия и боязни злого духа, «мстительного» (лятгор) и «покровительственного» (патхор). В Дарвазе не знают ни года магометанской эры, ни названия месяцев, ни названия стран света. В мире светит солнце (афтоб), его считают источником жизни, света; луну — убежищем усопших; полярную звезду (кутор) — указательницей пути. Молнию и гром приписывают стараниям чёрта подняться на небо, причем ангелы бросают в него огненосные камни. Весна и лето посылается Богом из отделения рая, а осень и зима из ада. Землетрясения приписывают вздрагиванию ада от мук грешников». Г.А. Арандаренко описывает общественные дома огня в Каратегине и Дарвазе, ежедневные сборы в них мужчин и о роли в повседневной жизни горцев огня, который является священным в зороастрийской религии.

Важным наблюдением в области религиозного мировоззрения горцев было упоминание отсутствие фанатизма, хотя среди городского населения Бухарского эмирата, по его мнению, он господствовал. Он пишет, что бухарцы «успели познакомить и дарвазцев с чашбаном (вуаль из черного конского волоса), никогда ранее не применявшийся в горах свободной жизни. Пока только этим и обозначилось миссия бухарцев в Каратегине и Дарвазе. В остальном жизнь горца остаётся такою же первобытною, какою она была тысячу лет тому назад».

Он изучал вопросы охоты, отмечая, что это занятие для дарвазцев является видом состязания и содержит элементы проявления воинской доблести в большей степени, чем обеспечение своих потребностей. Характеризуя типичные виды селений, в которых живут горцы Дарваза, Г.А. Арандаренко писал: «По количеству домов селения не велики (от 10 до 100 домов), но зато многолюдны, потому что у горцев совершенно не практикуется выдел из хозяйства женившихся сыновей и раздел наследства». Современные таджикские ченые признают, что Г.А. Арандаренко опубликовал наиболее полные сведения по этнографии Дарваза [27].

Г.А Арандаренко изучал языки народов Памиро-Алая, и был первым исследователем язгулямского языка записав 34 слова в 1882 году, и одним из первых исследователей ягнобского языка [28]. Начав писать свои этнографические работы о народах Средней Азии в 25-летнем возрасте [29], за 40 лет службы в Туркестане опубликовал исследования по истории, военному делу, этнографии и религии народов Туркестана, работы по экономике и юридическим вопросам [30]. В тематические обзоры он включал журналы своих экспедиционных путешествий.

Самой значительной, и наиболее известной публикацией Г.А.Арандаренко является книга «Досуги в Туркестане», опубликованная им в 1889 г. [31], и поставвшая его имя в перечень лучших географов Российской империи XIX века.

Выбор названия книги, был весьма характерен для способа сбора фактического экспедиционного материала. Словом «Досуг» обычно обозначают тот период времени, когда человек, не имея обязательных дел, предоставлен самому себе в выборе занятий. Род деятельности, которую человек выбирает сам во время досуга, обычно называют хобби.  Можно ли назвать словом «Хобби» всю обширную исследовательскую и аналитическую работу Г.А.Арандаренко в Туркестане? И да, и нет. Как верно заметил академик Веселовский на страницах Записок Восточного отдела Русского Археологического общества, «при обширности района Туркестанских уездов, при массе самого разнообразного дела, возложенного на уездных начальников, досуга остается им очень немного, и очень немногие воспользовались своим досугом так, как воспользовался им господин Арандаренко <…> Книга г. Арандаренко раскрывает нам внутренний смысл его деятельности, показывает сколько труда и энергии положено этим человеком для изучения своего отдела и его населения <…> Книга г. Арандаренко для Туркестанского края должна иметь большое значение, как голос человека, основательно зевающего край, постигшего его нужды, а потому вполне авторитетного».

К 1889 году Г.А.Арандаренко находился в Туркестане 24 года, являясь одном из тех «старых Туркестанцев», которые служили там с первых лет присоединения Туркестана к Российской империи. Уникальный военно-административный опыт Г.А.Арандаренко, и желание поделиться им на страницах периодической печати позволил создать и опубликовать десятки работ, обсудить их, многократно проанализировать и собрать лучшие из них в единый тематический сборник.  «Досуги в Туркестане» заключают в себе сборник статей г. Арандаренко, напечатанных в разных периодических изданиях, статей, представляющих результат пристального, внимательного изучения Туркестана.

Большое внимание уделено экономическому и сельскохозяйственному укладу местного населения — земледелию, скотоводству, орошению, лесному вопросу, средствам сообщения. Преимущественно в работах описывается Зеравшанский край. Г.А.Арандаренко останавливается на местных бытовых обычаях, народном суде, кредите, он дает исторические очерки из древних и новейших времен и т. д. Цель работы Г.А.Арандаренко, которой посвящено было более 20 лет – исследование Туркестана, его развитие, интеграция в экономическое и правовое поле Российской империи. Многие вопросы затронуты и поставлены им впервые. На многие вопросы автором предлагается решение или пути достижения.

Обращает внимание то, что главы (статьи) в книге «Досуги в Туркестане» расположены не в хронологическом порядке относительно появления их в свет при первоначальной публикации, а соизмеримо внутренним представлениям автора. Впрочем, это большого значения не имеет. Будучи отдельными работами, каждая входящая в сборник статья является законченным произведением, и последовательность их расположения не играет никакой роли в общем повествовании «Досугов в Туркестане».

Одной из главных особенностей Г.А.Арандаренко, которые отмечали его сослуживцы, было знание местных языков. Неоднократно и сам Г.А.Арандаренко подчеркивал, что знание языка коренного населения позволяло ему наиболее эффективно руководить вверенными районами и проводить исследовательские поездки в отдаленные районы Туркестана, зачастую отрезанные не только от центральных районов русской администрации, но и от окружающих их горных бекств. Во введении Г.А.Арандаренко пишет: «Слишком двадцать лет моей службы в Туркестане, по административному управлению, доставили мне возможность близкого знакомства с жизнью и нуждами местного населения в разных частях края. По мере знаний, я делился своими наблюдениями и исследованиями в статьях, которые печатались в периодических изданиях. В свое время такие исследования по разным вопросам обращали на себя внимание и не оставались гласом вопиющего в пустыне. Рассчитывая на снисхождение читателя, я решился издать этот сборник, как слабый плод многолетнего досуга на далекой окраине. При этом считаю обязательным для себя долгом принести мою душевную благодарность старожилу Туркестана, капитану Ниазу Салиевичу Кулчанову, знаниями которого я нередко пользовался при изучении восточных языков и жизни кочевника. Самарканд. 1889 г.».

Арандаренко Г.А. Досуги в Туркестане 1874-1889. СПб., 1889. — С. 666.

Подробный анализ статей, входящей в книгу «Досуги в Туркестане» достоин отдельной публикации. Но даже краткая характеристика этой обширной работы дает верное представление о ее новизне и значимости для исследования Туркестана.

Вот лишь краткая характеристика отдельных самостоятельных статей, входящих в данный сборник:

В статье «Между туземцами степного уезда» охарактеризовано гостеприимство кочевника и оседлого туземца. По мнению Г.А.Арандаренко, кочевник благороден, честен, горожанин своекорыстен, низок. Симпатии автора «Досугов» находятся на стороне кочевника, живущего ближе к природе и сердечнее относящегося к людским нуждам.

Г.А.Арандаренко описывает влияние ишанов на киргизский народ, при этом он крайне негативен к ишанам и недостатки выборного начала в степи. Автор пишет, что у киргизов, недавно лишь окрепших в исламизме, не имеющих достаточно мулл, ишаны пользуются особенно большим значением, и столько же способны возбуждать массы, сколько сдерживать их. По мнению автора, ишаны играли важную роль не только в религиозной, но и в общественно-политической жизни, выступая в качестве дипломатических представителей и идейных вдохновителей широких масс населения. В конце XIX в. такая активность вызывало отрицательное отношение представителей военно-народного управления. Первая часть книги Г.А.Арандаренко демонстрирует не только личное отношение автора к злободневной проблеме, но и общее отношение властей Российской империи к ишанам. Некоторые ишаны не скрывали своих антирусских настроений, из-за чего в них, иногда видели агентов зарубежных стран.

Зачастую именно ишаны выступали руководителями вооружённых мятежей, одним из которых был Андижанский мятеж 1898 г. Организатором восстания был Мухаммед-Али (или Дукчи-ишан). Будучи последователем суфия Султанхана, он совершил паломничество в Мекку и, вернувшись в Туркестан, в Самарканде стал последователем ишана Ахмедхана. После его смерти получил титул ишана. В результате распространения его идей о восстановлении Кокандского ханства, были подготовлены группы его вооруженных сторонников и план восстания, в соответствии с которым предполагалось совершить ночью нападение на казармы одновременно в Маргилане, Оше и Андижане, захватить эти города и восстановить Кокандское ханство с последующим изгнанием русских из Туркестана.

Ишан убедил своих сторонников в гарантированном успехе мятежа, обещал каждому присоединившемуся к выступлению волшебные палочки, которые должны были предохранить своих обладателей от пуль русских солдат. Также ишан объяснил им, что в случае начала русскими стрельбы, их ружья вместо пуль будут выплёскивать воду, а сами солдаты будут падать по взмаху его рук.

Произошедшее в 1898 году восстание в Андижане, и его последующее подавление привлекло внимание исследователей к изучению влияния, которое оказывали ишаны. Одним из первых, еще за 10 лет до этого события, данную проблему поднимал Г.А.Арандаренко, описывая некоторых ишанов, которые настраивали народ против распоряжении русского правительства.

Интересные сведения приводит автор о нравах и понятиях коренного населения, о их религиозном состоянии, поверьях и суевериях, о народном суде. Без сомнения, Г.А.Арандаренко имел возможность непосредственных наблюдений. Картина умственного и нравственного состояния местных жителей, зачастую, дает весьма печальные впечатления: крайнее невежество во всем, что выходит за пределы ближайшего практического быта; полная беспомощность перед традиционным суеверием, эксплуатация этого суеверия ловкими обманщиками, которые выдают себя за обладателей сверхъестественными знания, силою исцеления и т. п. Автор констатирует, что нелепые представления о явлениях природы держат народ на крайне низкой ступени развития.

Статья «Малоизвестные города Зеравшанского округа» очень подробно описывает город Ургут, его население, промышленность, по официальным сведениям, и личным наблюдениям автора. В этой статье Г.А.Арандаренко высказывает свои пожелания относительно того влияния русской цивилизации на коренные народы Туркестана, которое он желал-бы достичь.

III. В ближайшей связи с этою статьёй находится следующая: «Статистические сведения по городам Пенджекенту и Ургуту», в которой автор сообщает таблицы населенности и положения промышленности в городах нагорных тюменей.

1. Изучив «Скотоводство в Зеравшанской долине», как «главный рычаг сельского хозяйства» Г.А. Арандаренко предлагает меры к развитию скота в долине в количественном и качественном отношении. Эта работа является одной из важных в практическом отношении, она была направлена на развитие вверенного ему в административное управление края, и была направлена на привлечение к проблеме необходимости экономического подъёма горного Зеравшана.
2. Г.А.Арандаренко приводит очень обстоятельные сведения о положении населения уединённого и отдалённого от большой дороги кишлака «Село-кишлак Карнак».
3. В биографическом очерке Таджика Халифа Хасана, уроженца Пенджекента, представлена жизнь человека, посвятившего свою деятельность на благо народа. Хасан, по народному мнению, жил очень долго — 163 года. Г.А.Арандаренко приводит основные факты его биографии, его паломничество в Мекку, представление эмиру Бухары Мухаммед Рахиму и др. У населения Средней Азии долголетие пользуется большим уважением, а добродетельная жизнь старца дает народу случай причислить его к местным святым. Поэтому статья вызывает безусловный интерес.

VII. Очень интересной является статья Г.А.Арандаренко, которую он назвал «Народный суд у туземцев». Эта статья затрагивает обычаи судебных положении Зеравшанского округа. Представляется, что название статьи является не совсем точным. Приводимые обычаи судебных положений основаны в большей степени не на народном обычае, а на законах шариата. Поэтому более верным было бы название «Мусульманский суд у туземцев», или «Туземный суд по законам шариата». Статья эта чрезвычайно важна, так как затрагивает очень важный вопрос для Туркестанского края с русской государственной точка зрения: в какой степени деятельность этих судов соответствует тому идеалу, который имело в виду законодательство. Российский подход к судебным делам в Туркестане был четко обозначен в «Первоначальном проекте положения об управлении в Туркестанском крае». Г.А.Арандаренко, будучи Туркестанским уездным судьей столкнулся с проблемой совмещения народного суда, законов шариата, местных обычаев в практике народных судов с законодательной базой Российской империи. Он был обязан устранять препятствия, возникающие в следовании «Положениям» применительно к местным традициям. Г.А. Арандаренко разбирает статьи положения о юрисдикции народного суда и указывает те недостатки, которые обнаружились на практике, в том числе давление русской администрации на казиев, которым приходилось решать большинство дел не только уголовных, но и гражданских, не по прямому заявлению истцов, а на основании «приказов» уездных начальников. Такой порядок Г.А. Арандаренко находит «более, нежели странным», и предполагает, что значение суда казиев при этом будет неуклонно ослабевать. Интересны сведения, сообщаемые автором о туземном суде при ханах до русских завоеваний. Г.А.Арандаренко не опасаясь кривотолков, фактически призывает к организации нового законоположения, введению «туземного суда» на основании комбинирования законов Российской империи и законов шариата, с традициями и обычаями местного населения, а не «путем канцелярских измышлений».

VIII. В небольшой статье о «Цистернах в Каршинской степи» описываются эти грандиозные сооружения, возведение которых народная молва приписывает знаменитому Абдулла-хану. Г.А.Арандаренко пишет, что кроме канализации в Туркестане, с древних времен практиковалось устройство цистерн, собиравших и сберегавших дождевую воду. Такие цистерны (обширные каменные постройки, углублённые в земле в виде колодцев), построенные иногда много веков тому назад и частью сохранившиеся, делают, например, возможным переход безлюдных и пустых степей. К сажальною, многие из них, на момент описываемых событий были испорчены и превратились в «клоаки». Г.А.Арандаренко делает много полезных замечаний и предложений по возрождению древних цистерн.

1. Г.А.Арандаренко обоснованно считает Зеравшанскую долину лучшим уголком Российских владений в Средней Азии. Будучи в течение нескольких лет управляющим Нагорными Тюменями, автор был близко знаком с краем, и открыто восхищается его природой и населением. Несмотря на многочисленные волнения непокорных туземных племен, Г.А.Арандаренко верил, что при правильной организации военно-народного управления, Зеравшанская долина будет наиболее привлекательным местом во всем Туркестане. Его статья «Заметки об ирригации в Зеравшанской долине» касаются вопроса о пользовании воды из Зеравшана и горных речек в нагорных тюменях и об ирригационных сооружениях, применяющихся в долине. Из этих «заметок» видно, какая драгоценность вода в Средней Азии, как ею пользуются, как берегут, как делят. Здесь также мы встречаем практические указания для правильного решения вопроса об увеличении культурной полосы земли Зеравшанской долины. Автор описывает такую местность, где с успехом ведется сельское хозяйство, но где весь труд земледельца находится в абсолютной зависимости от орошения: успех дела и с ним благосостояние сельского хозяина зависят от того, сколько он имеет воды, права получать то или другое количество воды из общего канала (арыка), где сберегается вода от разливов реки. Эта зависимость от воды определяет особую систему орошения и строго определённый порядок распределения воды по отдельным полям и хозяйствам. Неудача в устройстве запаса, порча каналов от каких бы то ни было причин отражается тотчас разорением; местность может опустеть или, напротив, процветать и населяться, смотря потому, как решится вопрос о воде. Автор указывает, что население выработало весьма разумный распорядок, в котором слишком усердное вмешательство русских властей производило иногда только вредную путаницу. Г.А.Арандаренко осуждает администраторов, которые без внимания к маетным условиям затевают надуманные в кабинете планы ирригации. Несколько последующих статей, посвященных Зеравшанской долине, раскрывают нам сущность подхода автора к улучшению жизни местного населения.
2. В статье «О метеорологических познаниях туземцев» Г.А.Арандаренко интересуется жизнью народа, его понятиями и мировоззрением. Автор обратил внимание на метеорологические познания туземцев. Он впервые знакомит читателей с этими познаниями, очень скудными, распространяемыми хисапданами, профессия которых заключается в том, чтобы предсказывать погоду.
3. «Заметка о мостах на Зеравшане» дает нам понятие о путях сообщения в нагорных тюменях вообще, и о способе поддержания в порядке как этих путей, так и мостов.

XII. «Заметки по сельскому хозяйству в Зеравшанской долине» сообщают о земледелии в средней части долины и в нагорных тюменях, объясняют, почему сетования на плохое будто бы состояние сельского хозяйства, как прямое следствие отсутствия улучшенных земледельческих орудии и отсутствия агрономических знаний у туземцев — не имеют основания. Автор высказывает свои соображения не голословно, а с цифрами в руках. Зеравшанская долина хорошо знакома автору, со всеми подробностями местного земледелия, и целью этой работы было описание настоящего положения дела и то, какими средствами могло бы быть улучшено положение местных жителей там, где оно в этом нуждается.

XIII. Особую статью посвящает автор кредиту у туземцев, столь важному в сельском хозяйстве. Дело кредита в Туркестане «Несколько организовано только в последнее время, благодаря русской администрации, до этого же там процветало ростовщичество в самых широких размерах. Главными ростовщикам являлась индийцы, которых Г.А. Арандаренко называет «желтолицыми сынами Будды», временно приезжавшие в Туркестан для наживы и взимавшее за ссуду до 180% в год. По вычислению автора из одного только Самаркандского отдела этими ростовщиками вывозилось более полумиллиона рублей золотом ежегодно. Статья г. Арандаренко, напечатанная первоначально в 1877 г., имела и практические последствия. Генерал Кауфман обратил на нее внимание, и почти совсем сократил разорительную для, края деятельность Индийских выходцев. Чтобы доставить туземцам дешевый кредит, г. Арандаренко составил проект вспомогательной кассы, как видно принятый к сведению при составлении правил для действующих в крае ссудных касс. Эта статья вызывает и дополнительный интерес. Она впервые наглядно демонстрирует финансово-экономические интересы автора, его знание предмета исследования, его попытки взять под контроль русской администрации огромные денежные потоки, которые циркулировали в Туркестане, и которые, при грамотном распоряжении, могли приносить прибыль русской администрации, и быть менее разорительной для земледельцев.

XIV. В статье «Роль населения в довольствии войск» автор описывает опыты, производившиеся с 1878 г. в Самаркандском отделе, к удешевлению стоимости провиантского довольствия войск без услуг подрядчиков, посредством принятия пшеницы непосредственно от населения в счет хараджа по базарным ценам. При этом Г.А. Арандаренко высчитывает, во что обходилось населению отбывание податей натурою и указывает некоторые недостатки, обнаруженные практикой в этой системе, для казны очень выгодной.

1. Важный вопрос «Эксплуатация горного леса в Зеравшавском округе» разбирается автором с тою особой тщательностью, которая характерна для большинства его работ на экономическую тему. Он выясняет значение горных лесов, вычисляет доходы утлеобжигателей и лесопромышленников, высказывается за необходимость и возможность искусственного возвращения горам истребленной древесной растительности.

XVI. «В горах Дарваза-Каратегина» — географический очерк, подробно описывающий этот труднодоступный и практически неизученный ранее район Туркестана. Эта работа, совместно с его последующими публикациями, поставила его имя в ряд первых исследователей этого труднодоступного района Туркестана. Эти работы задали тон и вектор последующих исследований Дарваза и Каратегина. Десятки и сотни исследователей принялись за изучение Туркестана. Эти работы Г.А.Арандаренко открыли Российской империи и Европе новые «белые пятна» на географической карте мира.

XVII. «Дарваз и Каратегин» — этнографический очерк. Г.А.Арандаренко описывает быт и заботы жителей Дарваза и Каратегина, не только предоставляя общие сведения, но и концентрируясь на мелочах. В заключение статьи впервые автором был приложен подробный список населенных мест Дарваза и Каратегина.

Наиболее кратко однозначно высказался по поводу работ Г.А.Арандаренко о Дарвазе и Каратегине академик Веселовский, сказав: «Это лучшее, что мы имеем в литературе по описанию Дарваза и Каратегина».

XVIII. С большим интересом читается статья «Афганский Туркестан в 1878-1880 годах». Мы видим всю неурядицу, которая началась в Чар-вилайет после смерти эмира Шир-Али. Поскольку известно, что Г.А.Арандаренко лично в Афганском Туркестане не был, очевидно, что эти данные им предоставлены по расспросным сведениям. Автор практиковал вербовку и заброс своих агентов в труднодоступные или закрытые для европейцев участки Афганского Туркестана. Собранные ими сведения являлись ценными и практически единственными источниками этих военно-политических и историко-этнографических разведданных.

XIX. Статья «Бухарские войска в 1880 г.» знакомит нас с состоянием войск в Бухаре, как в прежнее время, так и в состоянии на момент публикации его работы. Читатель узнает, какие системы преобладали в разное время относительно обучения войск. Автор упоминает две системы, сперва персидскую, потом русскую, введенную беглым сибирским казаком Османом. Автор описывает применение к бухарским войскам русских приёмов. Он замечает, что укрывающиеся в Бухаре русские дезертиры в глазах эмиров пользовались большим расположением. У Бухарцев сохранилась некоторые военные приёмы Николаевских времен (требуется, чтобы стволы блестели, шомпола звенели), некоторые команды производятся по-русски. Военные упражнения бухарцев по словам автора «оставляют в памяти представление о такой военной комеди, которая своей неподдельной оригинальностью способна вызвать улыбку самого серьезного наблюдателя».

1. Следующую затем статью «Лесной вопрос» демонстрирует трепетное отношение Г.А.Арандаренко к тому участку русского Туркестана, который находился под его управлением. Г.А. Арандаренко основательно изучил этот вопрос, неоднократно к нему возвращается в своей книге и указывает недостатки существующее в мерах к охранению лесов.

XXI. Последняя статья «Несколько дней на озере Курчук-ата» описывает минеральные грязи, находящиеся в степи Джизакского уезда, пользующиеся большою известностью у коренного населения.

Г.А. Арандаренко в сносках к каждой главе указывает, в каком году были опубликованы статьи, соответствующие приведенному тексту. К сожалению, не указывается точное наименование печатного издания и выходные данные его первоначальной работы. Это затрудняет анализ текста на предмет его корректировки автором и вносимых дополнений, неизбежных спустя несколько лет после публикации первоначального текста. Некоторые работы, опубликованные им в 1871-1873 г., более чем за 15 лет до публикации сборника «Досуги в Туркестане» могли быть редактированы. Анализ этих правок показал бы трансформацию Г.А.Арандаренко как исследователя, географа и этнографа, и представлял бы несомненный интерес.

Книга Г.А.Арандаренко «Досуги в Туркестане» получила в 1889 г. несколько положительных рецензий в «Записках Восточного отдела Русского Археологического общества», «Вестнике Европы» и «Этнографическом обозрении» Этнографического Отдела Императорского Общества Любителей Естествознания, Антропологов и Этнографов. Она является наиболее цитируемой публикацией работ географов и этнографов Туркестана второй половины XIX века, и ее используют ученые-востоковеды в качестве классического руководства до настоящего времени.

Классический труд Г.А. Арандаренко «Бухарское ханство и Афганский Туркестан: Вторая англо-афганская война» [32] переиздается по настоящее временя.

Г.А.Арандаренко. Бухарское ханство и Афганский Туркестан

Свои работы Г.А. Арандаренко публиковал на страницах изданий «Туркестанские ведомости», «Известия Императорского Русского географического общества», «Военного сборника» и в «Туркестанском сборнике». Первые его публикации выходили под псевдонимами «Ар-ко, Г.», «А-р-о, Г.» и «Г.А.». Последующие работы, с конца 1870-х годов выходят под именем Г.А.Арендаренко, с середины 1880-х под именем Г.А.Арандаренко [33].

Псевдонимы писателя Г.А.Арандаренко

Г.А.Арендаренко отмечал, что туземное население Туркестана различается на горцев, кочевые племена и оседлое население (сартов). Подчеркивая честность и верность слову кочевников и горцев, он отмечал ряд негативных черт сартов, утверждая, что зеравшанский сарт остался тем же, чем он был во времена поэта Мавлау-Джами (1476 г.), который высказался о самаркандцах так: «Если хочешь видеть богатство, иди в Индию. Если хочешь видеть благочестие, иди в Мекку. Если не хочешь видеть ни того, ни другого, не выезжай из Самарканда» [34].

Продолжая серию работ по исследованию Каратегина, он публикует этнографические сведения о населяющих его Таджиках. Он считал земли Дарваза и Каратегина перспективными для испльзования в сельскохозяйственных и промышленных целях: «Самое главное богатство описываемых стран, при совершенной нетронутости ее горных недр, составляет тучная, свободная от камня почва побережья рек и склонов гор, дающая возможность вести хлебопашество в огромных размерах. Те же условия плодородности почвы, поддерживающие повсюду обилие трав, позволяют держать достаточно скота. Масса диких зверей в лесах и речная выдра составляют предмет охоты туземцев, доставляющей больший выгоды от сбыта медвежьих шкур, лисиц, огневок и выдр. Нельзя не упомянуть также и о промывках жителями, весною и осенью, на берегах верховьев Амударьи золота, дающего зерна величиною в обыкновенную чечевицу» [35]. Повсеместная добыча золота населением Туркестана была обычным явлением. В Дарвазском бекстве золото добывалось на берегу реки Пяндж, в Курган-Тюбинском и Кабадианском бекстве на берегу реки Вахш и на берегу реки Амударья. Г.А. Арендаренко сообщал, что в Бальджуанском бекстве золото добывалось в верховьях Оби-Санги Мазар и по реке Яхсу жителями ближайших 30 кишлаков, практикующих в золотодобыче не только промывку россыпного золота на реках, но и добычу золотоносной породы шахтным способом. В обзорах по истории геологических исследований недр Таджикистана и его золотодобычи цитируются работы, проведенные Арандаренко.

Георгий Арандаренко практиковал длительное проживание в среде туземного населения [36]. Будучи главой законодательной и исполнительной власти, он изучал законы Шариата и местные обычаи. Его судебные решения были основаны на соединении законов Российской империи и местных законов. Это обеспечивало его личный авторитет, стабильность и отсутствие беспорядков. Археолог и востоковед В.Л.Вяткин писал: «…именно таким ученым-востоковедам, как Арандаренко, Петровский, Андреев, Половцов, Громбчевский и Снесарев, а совсем не сановным служакам, народы Туркестана обязаны были тем, что всегда, за очень редкими исключениями, улаживали мирным путем непростые отношения друг с другом».

В 1886 году Г.А.Арандаренко оказал помошь французской экспедиции путешественника Бонвало. Его советы по выбору маршрута экспедиции, откомандирование в экспедицию двух проводников-джигитов, помощь в покупке местных пород лошадей, рекомендация путей преодоления заснеженных высокогорных перевалов, позволили участникам экспедиции преодолеть самые труднопроходимые отрезки горных перевалов Памира [37].

Аналогичную помошь получил и британский путешественник Лансделл: «…я решил воспользоваться случаем, и заехать к уездному начальнику, господину Арандаренко, который очень любезно предложил предоставить в мое распоряжение двух джигитов, сопровождавших нас до Оксуса. Мистер Арандаренко дал ценные советы по поводу нашей работы, и по некоторым вопросам восточного этикета, которые необходимо соблюдать в Бухаре» [38].

Пристальное внимание к географическим исследованиям Г.А.Арандаренко уделялось в Европе. Ведущие географы в бюллетенях и монографиях, посвященных Средней Азии, так характеризовали Георгия Алексеевича: «Исследователь горцев Каратегина и Дарваза г-н Арандаренко – ученый столь же скромный, сколь и добросовестный» [39], «Господин Арандаренко был первым исследователем главных притоков реки Пяндж — труднопроходимых горных рек Дарваза» [40], «Господин Арандаренко впервые представил географическое и экономическое обоснование ирригации в Средней Азии» [41], «Капитан Арандаренко уже несколько лет является главой района в Туркестане и имеет возможность путешествовать по стране в любом направлении» [42], «Полковник Арандаренко хорошо знает таджикский язык и может получать редкие образцы во время своего пребывания в Дарвазе… Начальник Самаркандского уезда майор Арандаренко — один из лучших знатоков Туркестана» [43]. Голландский Университет Лейдена опубликовал в Лейдене (1913—1938) первое издание «Encyclopaedia of Islam», являющуюся академической энциклопедией, признанным авторитетным и стандартным справочником в области исламоведения. Это фундаментальный справочник по темам, связанным с географией, этнографией и биографией мусульманских народов. В разделе, посвященном Каратегину, упоминается географ и этнограф Каратегина – Г.А.Арандаренко. В 1891 г. Г.А. Арандаренко публикует в Географическом бюллетене Французской Республики «Bulletin de géographie historique et descriptive» результаты своих многолетних исследований Дарваза и Каратегина. Журнал «Обозрение мусульманского мира» (Revue du monde Musulman), освещавший проблемы исламского мира, в 1911 г. опубликовал сравнительные обзорные данные по экономическому состоянию Бухары, на основе сведений, опубликованных признанными в Европе востоковедами – Г.А.Арендаренко, А.Ф.Губаревич-Радобыльского и Д.Н.Логофета.

Г.А.Арандаренко поддерживал российские археологические экспедиции, в том числе экспедицию востоковеда Н.И.Веселовского, проводящего раскопки развалин древнего городища Афрасиаба. Вести такую деятельность без поддержки Арандаренко, Веселовский не мог, что отражено в документах его личного фонда [44]. Помимо археологических раскопок, Веселовский занимался изучением северо-восточной подгруппы восточной группы иранских языков, с одним из которых (языком жителей долины реки Ягноб) познакомил его Г.А.Арандаренко [45]. Известно, что Арандаренко подарил Веселовскому отдельные предметы древностей из личной коллекции. Г.А.Арандаренко познакомил Веселовского с самаркандским купцом-коллекционером восточных древностей Мирзо Бухари. Н.И.Веселовский купил у него 1202 предмета — монеты, перстни-печатки, женские украшения и керамические изделия, и организовал путешествие Мирзо Бузари в Петербург, ведя переговоры о приобретении части его коллекции столичными музеями. Итогом этих переговоров была передача в Петербург из Самарканда в октябре 1888 года более 6300 предметов древности, большая часть которых в настоящий момент демонстрируется в Азиатском отделе Эрмитажа [46]. Мирзо Бухари выполнял поручения Н.И. Веселовского по Самарканду в отношении Г.А.Арандаренко.

Для помощи Н.И.Веселовскому, полковник Арандаренко привлек к участию во время археологических поездок в Сырдарьинской области, в Фергане и Бухарском ханстве коллекционера восточных древностей, ташкентца Акрам-Палван Аскарова.

Учёный-историограф Б.В.Лунин упоминает, что в письме к исследователю Туркестана Н.П.Остроумову, Н.И.Веселовский сообщал, что в Самарканде у Г.А.Арандаренко видел уникальную рукопись «Бабур-Намэ». В Протоколе заседания Восточной комиссии Императорского Московского археологического общества 16-го марта 1900 года имеется запись о запросе британского востоковеда Аннетт Беверидж, известной своими переводами «Бабур-наме», относительно «быть может, имеющегося в Москве тюркского списка Бабур-Наме». Профессор А.Е. Крымский отвечал, что в Москве соответствующей рукописи нет. Она отмечала «о существовании превосходного списка в Бухаре, о котором давно ходили и ходят слухи, но ни один европеец его не видел». По словам академика К. Г. Залемана, таким списком, возможно, владел брат Бухарского эмира, но достоверно в Туркестане известно о «всего одной рукописи записок Бабура, принадлежащей Г.А. Арандаренко» [47].

Интенсивно развивающееся в конце XIX века горняцкое и кузнечное производство, использовавшее ранее древесный уголь, получаемый из вырубываемых деревьев, при нарастающем объёме производства поставил под угрозу исчезновение лесных угодий. Только использование каменного угля, на котором настаивал Г.А.Арандаренко, предотвратило этот процесс [48]. Он запрещал сплошное вырубание деревьев, проводил работы по ирригации и лесоразведению, создавая степные питомники, в которых выращивал строевой лес. По его инициативе было организовано исследование лесной растительности Зеравшана, можжевеловое лесоустройство в Северном Таджикистане и лесные хозяйства [49].

В трудах Г.А.Арандаренко обстоятельно изложена история политической, социально-экономической и культурной жизни самостоятельных и полузависимых владений Горного Бадахшана (Памира). Он приводит детальные сведения о Южном Таджикистане, описывает быт ремесленников, земледельцев, скотоводов Бальджуана и некоторых других районов Куляба, элементы их материальной и духовной культуры. Г.А.Арандаренко уделял внимание вопросам, которые составляют важнейшие элементы жизненного уклада и традиций местного населения. Побывав в Сурханском оазисе, он опубликовал сообщение, посвященное коневодству и его экономической важности [50].

Российская империя впервые в истории объединяла все народы, населяющие обширные территории, в единую сельскохозяйственную область. Важными являлись пути, связывающие Южный Туркменистан, оазисы Мургаба и верхнего Зеравшана с Ферганской долиной, а древний Хорезм с Мургабским, Зеравшанским и Сурханским оазисами. Первые администраторы, такие как Арандаренко, облаченные властью и поддерживаемые армией, были первопроходцами и проводниками этой политики [51]. Экспедиции Г.А.Арандаренко пролегали по Узбекистану, Киргизстану, Туркменистану и Таджикистану. В качестве ризнания его заслуг в 1888 г. был пожалован Бухарский орден золотой звезды 1-й ст. [52].

В этот период Георгий Арандаренко публикует в Бюллетене историко-описательной географии (Франция) результаты своих многолетних исследований Дарваза и Каратегина [53]. Результаты его исследований цитировались и обсуждались европейскими географами и многие годы спустя [54]. Журнал «Revue du monde Musulman» (Обозрение мусульманского мира), освещавший проблемы исламского мира, публиковал сравнительные обзорные данные по экономическому состоянию Бухары, на основе сведений признанных в Европе востоковедов – Г.А.Арандаренко, А.Ф.Губаревич-Радобыльского и Д.Н.Логофета [55].

Уникальность личности Г.А. Арандаренко заключалось в сочетании его высоких качеств географа, этнографа и практического ученого с непревзойденными управленческими качествами, умением контролировать непростую политическую ситуацию в Туркестане и, работая на опережение, стабилизировать вероятные народные выступления, которые зачастую не только были обусловлены объективными внутренними причинами, но и подогревались извне, искусственно привнося диссонанс русской военно-гражданской администрации с местным населением. При этом английские, турецкие и другие эмиссары пытались использовать религиозный мотив или недовольство населения переселенческой политикой Российской империи для дестабилизации хрупкого равновесия, сложившегося за 20 лет российского правления, и зачастую призывали к открытой вооруженной борьбе.

Будучи Самаркандским уездным начальником, Арандаренко внимательно следил за общественно-политическими настроениями населения Самаркандского уезда и соседних бекств. В рапорте от 16 августа 1888 г. на имя и. о. военного губернатора Самаркандской области полковника М. Пукалова, Г.А. Арандаренко предоставил обстоятельные сведения о восстании дехкан под предводительством Восе (Мулло Васича) в Қулябском и Бальджуанском бекствах Бухарского ханства. Мулло Васич, упоминаемый Г. А. Арендаренко — предводитель народного восстания Восе. Народ питал глубокое уважение к своему вождю и потому называл его «мулло». Имя Васич является, очевидно, искаженной формой от Восе. Бальджуан в 1888 г. представлял из себя столицу Бальджуанского бекства, входящего в состав Куляба, подчиненного Бухаре. Население бекства, главным образом, узбеки, занимались скотоводством и земледелием.

Восстание Восе вызвало серьёзное беспокойство генерал-губернатора русского Туркестана, пристально следившего за ходом и подавлением восстания. Сам эмир Бухарский был столь обеспокоен восставшими, что приезжал в Карши, чтобы оттуда непосредственно руководить действиями своих войск. Это послужило причиной внимания, уделенного Г.А. Арандаренко, и нашло отражение в серии рапортов на имя военного губернатора Самаркандской области. Восстание началось в первых числах июля 1888 г. и продолжалось почти до конца этого месяца. В сведениях от 28 июля 1888 г. бухарский разведчик сообщал уже о «воцарении спокойствия». Сопротивление восставших в Бальджуане продолжалось всего два часа. Судя по донесению разведчика от 28 июля 1888 г., можно полагать, что эта схватка произошла до 28 июля 1888 г.

Г.А. Арандаренко докладывал, что поводом к восстанию послужило требование уплаты закята деньгами, и увеличение суммы налогов. Военачальник Бальджуанского бегства Садик-бек, получив известие о восстании дехкан Ховалинского и Шурабдаринского амлякдарства, немедленно двинулся с войсками против восставших. В Ховалинге произошло сражение войск Садик-бека с дехканами Ховалинского и Шурабдаринского амлякдарства, которых поддержали дехкане Кулябского бегства. Восставшие разгромили бухарское войско, Садик-бек был убит. Одержав победу, восставшие овладели Ховалингом, разгромили дома богачей и чиновников. Одержав победу, Восе разослал во всё кишлаки Кулябской и Бальджуанской областей своих сторонников, которые призывали население присоединиться к восстанию. Восе поддержали жители Бальджуана и других бегств, вплоть до Гиссара с Запада и Дарваза с востока, которые присоединились к восстанию. Дехканское движение под руководством Восе приняло широкий размах, и вскоре крестьяне стали тысячами стекаться к Восе. Вначале восставшие, как отмечают исследователи, хотели мирно договориться с бальджуанским беком о снижении налогов, и в этих целях Восе направил к беку делегацию повстанцев. Однако бек арестовал представителей восставших и приговорил их к смертной казни. Поручив местным муллам дезорганизовать ряды повстанцев и уговорить их разойтись по домам, бек начал спешно готовить войска, чтобы силой подавить выступление крестьян. Но повстанцы рассеяли бекских сарбазов и ворвались в крепость. Здесь они освободили из темницы своих, еще остававшихся в живых представителей и захватили арсенал. В ходе ожесточенной схватки крепость дважды переходила из рук в руки. Тем временем Восе отправил отряд восставших во главе с крестьянином Назимом в кишлак Нурек, поручив ему разрушить находившийся там мост и преградить путь гиссарским сарбазам, спешившим на помощь бальджуанскому беку. Однако Назим не смог воспрепятствовать переправе гиссарцев. Объединенные силы гиссарских, кулябских и бальджуанских войск подавили восстание, и жестоко расправились с его участниками.

Первым по времени документом, известившим о начале восстания в Восточной Бухаре, явилась телеграмма российского политического агента в Бухаре Н. Чарыкова туркестанскому генерал-губернатору Н. О. Розенбаху от 5 июля 1888 г., в которой говорилось: «Разведчик сообщает, что в Бальджуане горцы племени локай убили туксабу, коего эмир бухарский послал собирать закят, и трех или четырех солдат и ушли в горы…». В сведениях из Бухары от 9 июля 1888 г. сообщалось об отправлении Акрамбека саркарда с 1000 сарбазов и 12 амальдарами в Бальджуан, где «отложилось» племя локай. В сведениях от 21 июля указывалось, что восставшее племя локай «остается все еще в одном и том же положении», поэтому 1000 сарбазов из Шахрисябза выступят в Бальджуан. Но уже в донесении 28 июля 1888 г. говорится, что в Бальджуане и Гиссаре воцарилось полное спокойствие. Руководители восстания бежали в Бадахшан. Акрам-бек в Бальджуане занял место убитого Садык-бека. 3 августа бухарский разведчик доносил, что из 1000 сарбазов, отправленных из Карши в Гиссар, 80 человек, изнуренных утомительными переходами по жаре, умерли в пути. Донесение от 6 августа извещало, что Астанакул-бек кушбеги покорил все «отложившееся» ранее население. 17 августа бухарский разведчик писал о присылке Астанакул-беком кушбеги 130 арестованных из Бальджуана в Шахрисябз. И, наконец, в сведениях из Бухары от 27 августа сообщалось, что 40 повстанцев преданы смертной казни в Бальджуане, а два руководителя казнены в Қитабе. Таким образом, из донесений бухарского разведчика мы узнаем о восстании в Бальджуане горцев из племени локай, которые убили туксабу, посланного эмиром для сбора занята. Это восстание продолжалось с начала июля до 28 июля 1888 г. и было подавлено гиссарским беком Астанакулом кушбеги.

Г. А. Арандаренко в рапорте от 16 августа 1888 г. сообщал о «возмущении» кулябцев, живущих в местности Шуроб-дора, действиями бека и сборщика подати. Высказав прежнему сборщику полное неповиновение, шуробдоринцы назначили вместо него Воссе (мулло Васича). Астанакулу диванбеги (по другим данным — кушбеги), явившемуся с отрядом для подавления восстания, местные жители Бальджуана сначала даже отважились оказать сопротивление. В этой столкновении с обеих сторон было убито несколько человек, но сопротивление продолжалось всего часа два. В донесении Арандаренко сказано, что «кулябцы, живущие в местности Шураб – Дара, недовольны действиями бека, сборщика закета <…> При этом шурабдарьинцы, выразив прежнему сборщику полное неповиновение, вместо него назначили некоего Мулло Восича. Местные жители, как говорят, в городе Балджуане сначала даже отважились оказать сопротивление. В столкновении, с обеих сторон по нескольку человек даже убито, но это сопротивление продолжалось всего часа два, затем бунтовщики, не выдержав натиска отряда Диванбеги, обратились в бегство». Руководитель повстанцев мулла Васич бежал, но многие его сообщники были пойманы. Судя по рапорту Г. А. Арендаренко, к 16 августа 1888 г. Восе еще не был пойман. Бухарский разведчик, посланный Г.А. Арандаренко, сообщил о казни двух предводителей восстания только 27 августа 1888 г. После сражения с сарбазами Астанакула, в котором повстанцы Восе потерпели поражение, он скрылся в местности Шурамдаре, где вскоре и был предательски пойман. Судя по рассказам очевидцев, Восе предали локайцы. Большинство руководителей и многие участники восстания были арестованы и преданы смертной казни. Так, еще до подавления восстания 130 участников его были захвачены Астанакулом кушбеги и отправлены в Шахрисябз, где тогда находился бухарский эмир. После разгрома восставших 40 человек были казнены в Бальджуане, а двое руководителей были отправлены в Китаб (куда к тому времени переместилась ставка эмира) и преданы там смертной казни. Руководитель восстания Восе, судя по рапорту Г. А. Арандаренко, был схвачен в период, между 16 и 27 августа 1888 г. и вскоре повешен в Шахрисабзе.

Достаточно продолжительный период с 1882 по 1907 г. во взаимоотношениях Г.А. Арандаренко и будущего Военного Министра генерала А.Н. Куропаткина покрывает их обширная переписка, сохранившаяся в РГВИА. Востоковедом профессором М.К. Басхановым в 2021 г. впервые была обнаружена «Записка» Самаркандского уездного начальника, подполковника Георгия Алексеевича Арандаренко, адресованная генералу Куропаткину, датированная 1889 г. Этот документ, именованный «Записка подполковника Арендаренко Георгия Алексеевича, начальника Самаркандского уезда – О престиже русской власти в Средней Азии», представляет немалый интерес, так как является сугубо внутренним документом, лишенным официоза и основанным на богатом личном опыте управления Арандаренко. Записка Арандаренко важна в нескольких отношениях. Она дает представление о свете и тенях русского административного управления, каким оно было к началу 1890-х гг., и отражает опыт первого применения на практике Положения 1886 г.  Записка Арандаренко раскрывает то, что понималось чинами военно-народного управления в качестве «престижа» власти, высвечивает противоречия между сложившейся с момента основания Туркестанского генерал-губернаторства системой военно-народного управления и общеимперской системой административного управления. Первые же попытки внесения элементов гражданского контроля (к примеру, прокурорский надзор) привели к столкновению двух управленческих моделей в пределах Туркестанского края. Мысли, высказанные Арандаренко о последствиях ревизии Гирса, о Положении 1886 г., иллюстрируют приверженность чиновников, начинавших службу с первых лет завоевания Туркестана в 1865-66 г. (к которым, несомненно, относится Г.А. Арандаренко), к наиболее консервативной модели военно-народного управления, которая изживала себя к концу правления Кауфмана, что и было подтверждено выводами ревизии Гирса. Но еще больше такая модель вошла в конфликт с развитием российского государства в начале XX в., что наглядно отразило в себе движение джадидов (мусульманских прогрессистов), дискуссия в Туркестане об усилении гражданских институтов власти, печати, и др., дискуссия в русском обществе о необходимости завершения феодального эксперимента в Бухаре и Хиве и перевода их в систему общеимперского управления др.

Возможно, Записка была написана Арандаренко по просьбе самого Куропаткина, который в то время был в Главном штабе причастен к выработке азиатской политики и, возможно, уже готовился занять должность начальника Закаспийской области. Это вполне вписывается и в письма Арандаренко к Куропаткину, где он в нескольких местах упоминает о некоем задании или поручении Куропаткина. Независимо от причин и целей написания Записки Г.А. Арандаренко «О престиже русской власти в Средней Азии», адресованной А.Н. Куропаткину, этот документ существенно расширяет возможности исследования такой важной темы, как история русского административного управления в Туркестане. Более подробный анализ этого важнейшего документа, введение его в научный оборот, требует отдельной публикации в узко специализированном научном издании, что и планируется автором этой статьи.

После введённого в действие с 1 января 1887 г. Положения об управлении Туркестанского края, система самоуправления оказалась гораздо более демократичной, чем это желали русские чиновники, принимавшие участие в создании Русского Туркестана. Они считали, что Положение насаждает в Средней Азии демократичные правила, тогда как местная жизнь требует более сильной авторитарной власти [56]. Подполковник Арандаренко не мог примириться с новыми правилами, и спустя две недели после написания «Записки», адресованной генералу Куропаткину, в декабре 1889 г. вышел в отставку «с зачислением в запас армейской пехоты». Академик Н.И.Веселовский высказал свое мнение об этой отставке в столичной прессе: «Г.А.Арандаренко, занимал в Туркестанском крае весьма ответственную должность по военно-народному управлению: сперва помощника, а потом начальника нагорных тюменей и Самаркандского уезда, должность первостепенной важности для русского влияния на туземцев и для водворения у них русской гражданственности. В плодотворной административной деятельности господина Арандаренко мог убедиться всякий, кому привелось посетить Самарканд в его управление … книга господина Арандаренко раскрывает нам внутренний смысл его деятельности, показывает, сколько труда и энергии положено этим человеком для изучения своего уезда и его населения. И нельзя не пожалеть, что господин Арандаренко вслед за другими лучшими людьми покидает край. Это удаление мы готовы объяснять тем, что с водворявшимися в крае новыми порядками, крайне сложными и для туземцев несвоевременными, тяжело теперь оставаться в управлении и служить делу, которому не сочувствуешь» [57].

После увольнения Арендаренко был зачислен в запас по Петербургскому уезду, но его пребывание вне службы продолжалось лишь полгода. К 1885 г. граница между Российской империей и Афганистаном в районе реки Кушка была открыта. Генерал Комаров, начальник Закаспийской области считал город Мерв «гнездом разбоя и разрушения, тормозившим развитие всей Средней Азии». Для укрепления границы в Мерв были посланы войска. Вице-король Индии лорд Дафферин опасался продвижения русских войск через Афганистан и вторжения в Индию. Он потребовал от афганского эмира оказать сопротивление продвижению русских. Афганцы вторглись на территорию Мервского оазиса со стороны западного берега реки Кушка. Комаров атаковал афганцев и нанес им полное поражение. После пограничного конфликта Мервский округ был преобразован в уезд. Когда генерал Куропаткин был назначен начальником Закаспийской области, то он немедленно пригласил Арендаренко на службу и поручил ему управление Мервским уездом. В июне 1890 г. подполковник Арандаренко вернулся из запаса, и был назначен первым уездным начальником Мервского уезда. Его приказом было основан русский поселок и крепость Кушка на границе с Афганистаном. К 1898 году Кушке была проведена железная дорога, и самая южная точка Российской империи стала важным опорным пунктом для борьбы с Англией.

В середине 1890-х г. начальником материальной службы Закаспийской военной железной дороги служил родной брат Г.А.Арандаренко – отставной полковник жандармерии и статский советник Николай Алексеевич Арандаренко. Тридцать лет спустя, в 1917-1922 г., Управляющим Кушкинской таможни служил прадед автора этой статьи, Н.Н. Арандаренко, внучатый племянник Г.А. Арандаренко. Его семья проживала по адресу: г.Кушка, Ср-Аз. ж/д, ул.Ленина, железнодорожный дом №7.

Крепость Кушка оставалась до 1917 года самой мощной во всей Центральной Азии. К 1898 году Кушке была проведена железная дорога, и самая южная точка Российской империи стала важным опорным пунктом для борьбы с Англией. Генерал Логофет считал службу в крепости Кушка амой тяжелой во всем Туркестане.  В своем трехтомном исследовании «На границах Средней Азии», в очерке, посвященном состоянии русско-афганской границы, он так описывал Мервский уезд и крепость Кушку: «… солнце жжет нестерпимо, на всех лицах виден отпечаток какой-то апатии и желание укрыться от палящих солнечных лучей. Начальство, принимая во внимание условия местной жизни, предоставило право переводиться из Кушки по прослужении пяти лет. — Да разве здесь можно прослужить так долго без ущерба для здоровья?.. Три года вытянуть и то много… здешние малярии подорвут какой угодно крепкий организм. Только зимою уменьшается малярия, а летом она косит целыми десятками. Кто у нас не страдает малярией? Почти все. Только одни от нее прямо на тот свет отправляются, а другие живут, но с совершенно расстроенным здоровьем. Взгляните, сколько наших товарищей нашли себе вечный покой вон там, — кивнул он головой на кладбище, видневшееся около вокзала».

Георгий Арандаренко в 1892 году за отличие по службе получил чин полковника. В Мервском уезде он выступал инициатором ряда нововведений, направленных на улучшение жизни местного населения. Он был «почетным блюстителем» мужского и женского училищ в Мерве, организатором проведения Первой всеобщей переписи населения в Мервском уезде в 1897 году.

Георгий Арандаренко в 1888 г. за отличие по службе получил орден Св. Станислава 2-й степени [58] а в 1892 г. чин полковника [59]. В Мервском уезде он выступал инициатором ряда нововведений, направленных на улучшение жизни местного населения. Он был «почетным блюстителем» мужского и женского училищ в Мерве, организатором проведения первой всеобщей переписи населения в Мервском уезде в 1897 году.

Об авторитете полковника Арандаренко в Туркестане красноречиво свидетельствует дневник Бухарского эмира, составленный им во время путешествия в Петербург в 1892 году: «1-го Джемадиэл-сани 1310 года Хиджры, что соответствует 6 декабря 1892 года по летоисчислению, принятому в Российской империи, в час пополудни, исполнилось давнишнее наше сердечное желание быть в Петербурге и укрепить существующие между нами с Великой Русской Монархией дружеские отношения еще на более прочных и незыблемых началах» [60]. В продолжение всего пути эмиром приводятся описания маршрута следования, но нигде он не опускается до пофамильного упоминания встречающих его чиновников, тем самым подчеркивая глубокую пропасть, отделяющую личность Эмира от обычных людей. Исключение им сделано при упоминании Мервского уезда: «8-го числа в половине девятого ночи прибыли на станцию Мерв, которая была иллюминована и горела как солнце. Здесь на вокзале приветствовали нас с пожеланиями доброго пути один генерал и начальник Маврского округа, полковник Арандаренко… Полковник Арандаренко, служивший ранее долгое время на должности Самаркандского уездного начальника и часто посещавший Бухару, считается старинным другом нашего дома и потому свидание с ним нам было очень приятно и доставило нам большое удовольствие». Традиция восточного высокомерия в полной мере соблюдалась эмиром. При торжественном выезде эмира рядом с его экипажем бежали высшие сановники, и даже наследник престола. Во время приема эмиром беков, они ползком приближались к эмиру, сидевшему на высокой тахте. Эмир клал беку на голову руку, которую тот целовал, прикладывая ее к своему лбу и водя ею по лицу [61]. Поведение эмира при встрече с полковником Арандаренко было демонстративным проявлением отношения к нему правящей бухарской династии.

После назначения в Мервский уезд, полковник Арандаренко часть книг из своей личной библиотек подарил в библиотеки Туркестана, часть продал ученым-востоковедам. Одним из них был востоковед Семенов, который в 1894 г. приобрел у Г.А.Арандаренко несколько древних рукописей, в том числе 200-листовый трактат «Зидж-и гургани Улугбек» 1443г. В 1873 г. эта рукопись была приобретена Арендаренко в бытность его начальником уезда в Самарканде. Через некоторое время этот трактат Семенов решил продать. Британский музей предложил за рукопись 1000 рублей. Семенов отказался ее продавать, назначив большую цену. Рукопись приобрел старший чиновник особых поручений при Турксстанском генерал-губернаторе М.И. Шанявский, и представил ее в 1900 г. на Всемирной выставке в Париже. Как верно заметила профессор Додхудоева, в истории этой рукописи переплелись судьбы различных выдающихся российских чиновников, знавших толк в библиографических редкостях [62].

В распоряжении автора этой статьи находятся несколько писем полковника Арандаренко, адресованных на имя подполковника Барона Владимира Фёдоровича фон дер Остен-Сакена, штаб-офицера для особых поручений при военном министре.

В первом письме Арандаренко просит барона Остен-Сакена «доложить Его Высокопревосходительству, что Командующий Войсками Туркестанского военного округа, Генерал Духовский, при посещении Мерва-Кушки, беседовал со мной о намерениях моих в дальнейшем продолжении службы и сам соизволил предложить мне занять <…> должность (вновь учреждаемую) Генерала для поручений. Предложение это я считаю для себя весьма лестным, <…> возможность поработать еще в Туркестане, а потому я изъявил свое согласие и готов ждать назначения, сколь то угодно будет Его Высокопревосходительству Алексею Николаевичу. С глубочайшим уважением, остаюсь душевно преданным. Г. Арендаренко. г. Мерв, 18 августа 1898 г.».

Во втором письме, датированном более чем полгода спустя (7 марта 1899 г., г. Мерв), Мервский уездный начальник полковник Арандаренко просит барона Остен-Сакена «доложить Его высокопревосходительству, что я подал уже в отставку». Арандаренко объясняет это расстроенным состоянием собственного здоровья: «Побудительная причина к этому – расстроенное здоровье и советы врачей <…>. Действительно, с 1892г. я постоянно был в очаге блуждающей по области «малярийной» эпидемии, трижды перенес ее сам в такой тяжелой форме, что жизнь была «на волоске», а последствия болезни – страдание печени, почек, возможно, останутся при мне навсегда. Хотя, по всей вероятности, эпидемия и совершила уже свой цикл, и не будет в это лето, о тем не менее мне необходимо позаботиться о восстановлении здоровья. В прошлом году это не удалось: я оставался в Мерве все лето, потому что боялись отражения и здесь андижанских беспорядков. Но теперь, когда во всем тишь и божья благодать, <…> невзгоды за 30 лет службы в Азии, нравственно я считаю себе вправе позаботиться и о своем здоровье». Далее Арандаренко описывает достижения, которые были совершены в Мерве за 1890-1897 г., называя этот период блестящим и героическим в жизни Закаспийской области. Он приводит множественные достижения, интересные не только сами по себе, но и как личные достижения уездного Мервского начальника Арандаренко за этот период. Заканчивает он данное письмо очень поэтично: «по праву говоря, для меня не остается больше работы в Мерве, а потому я прошу разрешение сложить оружие. Буду совершенно удовлетворен и счастлив получить отзыв». На этом любые дальнейшие упоминания об его здоровье прекращаются, и это единственное такое упоминание, обнаруженное нами в архивах. Видимо, он не был склонен жаловаться о своем здоровье кому бы то ни было. Однако уже через 4 года он был вынужден выехать на лечение в Германию, а менее чем через 10 лет, в апреле 1908 г. он умер.

Формально, назначение Арандаренко из военно-административной должности Мервского уездного начальника в должность Генерала для особых поручений при Туркестанском Генерал-Губернаторе произошло по инициативе Духовского, который четко уловил желание Военного Министра Куропаткина и развил идею высшего начальника до ее практического применения в лице полковника Арандаренко. Ровно месяц спустя, 23 августа 1899 г., Генерал от инфантерии Духовский, из крепости Керки (Бухара), послал шифрованную телеграмму Военному министру, генералу А.Н.Куропаткину: «Прошу назначить Мервскаго уездного начальника полковника Арандаренко исправляющим должность вновь учреждённого при мне генерала для поручений, что по личным с ним объяснениям наиболее его устраивает. Благоволите сообщить: одобряется ли это, а также следует ли мне за сим войти особым представлением почтой № 22. Генерал Духовской».

Генерал-майор Сергей Михайлович Духовский

В ответ на запрос начальник Главного штаба генерал-лейтенант В.В.Сахаров 10 сентября 1899 г. испрашивал высочайшее соизволение. На данном документе собственною его Величества рукою написано: «Согласен». Прослужив начальником Мервского уезда 9 лет, 12 сентября 1899 г. полковник Арандаренко был переведен в Фергану на должность Генерала для особых поручений при командующем войсками Туркестанского военного округа [63]; 6 декабря 1900 г. произведен в чин генерал-майора [64]. Спустя полгода, 4 июня 1901 г. был назначен военным губернатором и командующим войсками Ферганской области [65].

В личном письме генерал-майора Арандаренко на имя штаб-офицера для особых поручений при военном министре подполковника В. Ф. фон дер Остен-Сакена, находящемся в архиве автора, можно прочесть благодарность за новое назначение: «Многоуважаемый Владимир Федорович! Сердечно благодарю Вас за поздравления и пожелания по случаю назначения моего в Фергану, которое, признаюсь, было для меня неожиданностью, так как никто не предполагал, что Чайковский предпочел бы строевую службу».

Последний период службы Арандаренко пришелся на непростое время. В рапорте генерал-губернатору Иванову от 18 ноября 1902 г. генерал-майор Арандаренко сообщал о том, что на российско-китайской границе, неподалеку от Ташкургана обнаружилась болезнь, от которой «через два-три часа наступает смерть». Врачи признали в ней «бубонную или легочную чуму». Арандаренко докладывал 18 января 1903 г. о вспышке в Горном Бадахшане эпидемии кори. Начальник Памирского отряда 1 сентября 1903 г. писал о том, что на рубежах Русского Памира появилась холера. В результате предупредительных мер была учреждена карантинная охрана на Алае. Благодаря усилиям военных медиков и администрации края удалось избежать проникновения инфекционных заболеваний со стороны Средней Азии вглубь территории Российской Империи [66].

Генерал-майор Г.А.Арандаренко руководил ликвидацией последствий Андижанского землетрясения в декабре 1902 года, непосредственно находясь в эпицентре событий. Из общей суммы пожертвований в 10.169 рублей им лично было внесено 3.750 рублей [67]. Находящаяся в распоряжении автора обширная переписка военного губернатора Ферганской области Г.А. Арандаренко с военным министром генерал-адъютантом А. Н. Куропаткиным и Туркестанским генерал-губернатором генерал-лейтенантом Н. А. Ивановым, и ее анализ заслуживает отдельной публикации. Приказом от 21 июня 1903 г. Главное управление Российского Общества Красного Креста, с соизволения августейшей покровительницы общества Государыни Императрицы Марии Федоровны, военному губернатору Ферганской области генерал-майору Арандаренко, за деятельность по оказанию помощи пострадавшим от землетрясения жителям г. Андижана и его уезда, предоставлено право ношения высочайше установленного знака Красного Креста.

Иркутские Губернские Ведомости, № 3396, 1903 год

В поле зрения Г.А.Арандаренко находилась сфера культуры, центром которой был Новый Маргелан (Фергана). Он стремился, прежде всего, повысить уровень образования туземного населения, утверждая, что «туркестанскому туземцу нужны не английский плуг, не русская изба, а сила мысли, сила духа, с которыми он и сам познает Америку». Арандаренко был занят гражданским строительством, обустройством правил функционирования городского транспорта [68]. Ядром регулярной городской застройки Нового Маргелана был дворец губернатора Арандаренко (ныне Областной драматический театр). Для поднятия научного уровня вверенной им губернии, в 1902 г. он основал «Ежегодник Ферганской области» [69].

Фергана. Дворец губернатора Г.А.Арандаренко

В отчетах академика В.В.Бартольда о его командировке в 1902 году в Туркестан он пишет, что его целью был поиск рукописей исламского мира древней Азии. Основные документы, которые он изучал в Ашхабаде, были рукописи, подаренные генерал-майором Арандаренко [70]. В библиотеке Ашхабада из шести древних персидских рукописей пять были пожертвованы Арандаренко, в том числе рукописи Фирдауси, Персидские рукописи о завоевательных походах Александра Македонского и другие древние тексты. В его путешествии по архивам Средней Азии он встречал различные древние рукописи, подаренные Арандаренко. Так, в Ташкентском музее он нашел рукописи Амни-Ахмеда Рази, так же прежде принадлежавшие его личной библиотеке.

Большую роль в судьбе Г.А.Арандаренко играла его дружба с генерал-адъютантом Куропаткиным. Их знакомство состоялось в 1-ом военном Павловском училище. В 1866 году они начали службу в 1-ом Туркестанском стрелковом батальоне. По оценкам некоторых исследователей, своим продвижением по службе в конце 1890-х годов, Арандаренко был обязан генералу Куропаткину, назначенному военным министром Российской империи 1 июля 1898 года, и состоявшего в этой должности до 7 февраля 1904 года. На этот период выпал пик карьеры Арандаренко, ее закат произошел одновременно с уходом Куропаткина с поста военного министра. Достаточно продолжительный период с 1882 по 1907 г. во взаимоотношениях Г.А.Арандаренко и А.Н.Куропаткина покрывает их обширная переписка, сохранившаяся в РГВИА [71].

Генерал-майор Алексей Николаевич Куропаткин

Последней публикацией генерал-майора Арандаренко была статья в журнале «Русская старина», опубликованная в 1905 г., посвященная памяти генерала Д.Н.Романовского [72]. Причиной появления этой работы была публикация воспоминаний генерала от инфантерии Н.Г.Залесова [73]. Генерал Крыжановский вел осторожную политику в отношении Средней Азии, чем контрастировал с решительным генералом Черняевым. Нарушив прямой приказ «воздержаться до особого распоряжения» от попыток взять Ташкент, он в ночь с 14 на 15 июня 1865 г. взял его стремительным штурмом и был назначен генерал-губернатором Русского Туркестана. Дипломатическое ведомство Российской империи получило ноты протеста из Лондона. Это привело в июле 1866 г. к отставке генерала Черняева, на его место был назначен генерал Романовский.

Романовский Дмитрий Ильич (1825 — 1881)

По воспоминаниям Н.Г.Залесова, между генералами Крыжановским и Романовским происходило то же, что и с генералом Черняевым. Генерал Романовский вопреки приказам Крыжановского взял Ходжент, Джизак, Хау, Ура-Тюбе и Яны-Курган. Романовский разработал проект управления Русским Туркестаном, и его отделение от Оренбурга, стремясь прекратить полномочия генерала Крыжановского. Приехав в Петербург, Романовский заявил, что власть из Оренбурга парализует его действия в Туркестане и что за две тысячи верст управлять краем из Оренбурга нельзя. Он представил депутатов от Туркестана, которые заявили государю через переводчика, что жители довольны управлением Романовского и никого другого не желают. Переводчик, следовавший с Крыжановским заявил, что депутаты на самом деле «заявили государю о недовольстве на Романовского, но что слова их передали наоборот, о чем как переводчик, так и сам Романовский знали заранее, ибо последнему они и прежде заявляли, что принесут государю жалобу на русское управление». Романовский перед государем императором был выставлен обманщиком, снят с должности и переведен на Кавказ. Этому способствовало то, что Романовский начал действовать в Туркестане слишком самостоятельно, вызывая раздражение не только министра иностранных дел, но и военного министра Милютина. Воспоминания Н.Г.Залесова, служившего в 1865 г. помощником начальника штаба Оренбургского военного округа при генерале Кржановском, выставляли Романовского в негативном виде. Г.А.Арандаренко высоко ценил своего первого боевого командира и его вклад в завоевание Туркестана, противопоставив «Запискам» Н.Г.Залесова, — свои воспоминания.

Пристальное внимание в течение всей службы в Туркестане, Арандаренко уделял ирригационным работам, позволявшим вводить в сельскохозяйственный оборот новые десятки тысяч десятин земли, ранее считавшейся неплодородной и бесперспективной. Он ведал, будучи гражданским губернатором, всеми казенными землями и лесами. Поскольку земли не приносили прибыли, в казну не поступали отчисления. После ирригации земли переводились из категории бесперспективных, — в пахотные, приносили прибыль местным жителям. Поскольку 1/10 часть со стоимости урожая должна была отчисляться в казну в виде налогов, новые отчисления пополняли бюджет и полностью окупали затраты на ирригацию. Существующие документы во множестве своем свидетельствуют, что ранее засушливые участки земли, по распоряжению генерал-майора Арандаренко были сняты на план, описаны и его личным распоряжением там проводились ирригационные работы. Стоимость такой земли многократно возрастала, и ее либо продавали в частные руки, либо на эти земли переселяли русских крестьян из центральной полосы Российской империи. Так, в Андижанском уезде, в 70-75 верстах от Андижана, за рекою Кара-Дарьею, Арандаренко в виде эксперимента «облагородил» участок в 1500 десятин государственной земли в Кугартской долине. После этого в долине возникло несколько русских поселений, и такой опыт гражданского губернатора был признан успешным и перспективным. Интересно, что от засушливых земель этой долины местные киргизы отказались в 1890-1891 г. во время поземельно-податных работ.

На посту военного губернатора Ферганской области Арандаренко пришлось столкнуться с рядом крупных политических вопросов: революционное брожение в Фергане, подготовка к вторжению в Кашгарию, и дискуссии относительно оккупации Сарыкола. Генерал-майор Арандаренко предлагал свое решение непростых вопросов колонизации Русского Туркестана. Несмотря на то, что Средняя Азия официально считалась закрытой для переселения, поток самовольных переселенцев к концу 1890-х годов достиг нескольких десятков тысяч человек. Межнациональный конфликт принял форму локальных мятежей, одним из которых был Андижанский мятеж 1898 года. К началу XX века интересы государства требовали развития в Средней Азии культуры хлопка до таких пределов, чтобы Российские бумагопрядильни были обеспечены хлопком внутреннего производства. Царская администрация приняла решение «двигать колонизацию этого края» [74]. Военный губернатор Арандаренко предложил осваивать незаселенные территории, что предотвратило бы конфликты с местным населением. В начале 1904 года он подал отчет о состоянии Ферганской области за 1903 год, с проектом развития оросительных работ в долине реки Кугарт, в Наманганском и Андижанском уездах. Он писал, что это бы охладило пыл местного населения, крайне враждебно относящегося к широкой колонизации Средней Азии, и способствовало бы введению в сельскохозяйственный оборот большого количества ранее не использованных земель. Ознакомившись с отчетом, Император Николай II сделал пометку: «Несмотря на войну обратить на это внимание». Доклад генерал-губернатора Арандаренко послужил инициативой разработки в 1904 г. программы правительственных мероприятий. Вице-директор департамента земледелия К.Н.Масальский сформулировал задачи, порученные к незамедлительному исполнению, фактически повторяющие тезисы задач, выдвинутых в первоначальном отчете генерал-майором Арандаренко: «Предпринять поощрительные и некоторые другие меры для развития в некоторых районах широкого орошения новых земель и организовать переселение из внутренних губерний на вновь орошенные земли Туркестана, причем должны быть согласованы интересы хлопководства с интересами политическими, требующими образования на окраинах районов с русским населением».

Особое внимание, оказываемое Арандаренко ко вновь зарождающейся хлопковой отрасли, объяснялось нуждами Российской империи в собственном хлопке. Именно Арандаренко, как представитель военно-гражданского управления Туркестаном, стоял у основы внедрения и разработки новой высокоперспективной отрасли хлопкового производства, не только приносящей большие прибыли, но и исключающей зависимость Российской империи от внешних поставок этого стратегического сырья. Отношение Арандаренко с хлопководами складывались успешно еще с середины 1870-х годов. Он тогда, за 20-25 лет до «хлопкового бума» оценил перспективность этого производства, и лично курировал опытные посевы. Результаты своих исследований тогда еще 29-летний уездный начальник Арандаренко опубликовал в 1875 г. под заголовком «Двухлетние опыты посева в Пенджекенте американского хлопка». Не упускал из виду Г.А. Арандаренко хлопковое производство и в бытность службы Мервским уездным начальником в 1890-1899 г. В рапортах и отчетах Мервские чиновники подчеркивали особое, покровительственное отношение уездного начальника полковника Арендаренко к хлопко-промышленникам.

Генерал-майор Арандаренко придерживался авторитарных методов управления, что вызывало недовольство местного населения. Это послужило поводом для компании, которую развернул его помощник В.П. Наливкин, заваливший жалобами Генеральный штаб и канцелярию Туркестанского генерал-губернатора Иванова (с июня 1904 года Тевяшова). Знаток местных языков и традиций, этнограф Наливкин был либералом и оппонентом авторитарного стиля Арандаренко. Корни конфликта генерал-губернатора Арандаренко с В.П.Наливкиным, сводились к конфликту между военным и гражданским руководством Туркестана. Прошедшая в 1900 г. реформа военного управления в Туркестане ограничивала роль военного губернатора, сводя ее к выполнению обязанностей гражданского администратораа. Как и в случае его отставки в 1890 г., он не был согласен с демократизацией Туркестанского края. В этом, собственно, и были причины конфликта с Наливкиным, а говоря шире, — с туркестанским либеральным чиновничеством. Начальник Канцелярии Туркестанского генерал-губернатора Г.П.Федоров в своих воспоминаниях писал: «Г.А.Арандаренко по природе очень неглупый человек, энергичный, опытный, прекрасно знакомый со Средней Азией, великолепно знал местный язык, законы и обычаи. Обладая литературными талантами, он издал десятки статей и книг, с его мнением считались и его опасались все население и все подчиненные ему руководители Туркестана. Обладая редкими качествами и талантами, он не признавал ничьего мнения, он считал свой авторитет непогрешимым… Он желал видеть в своем помощнике слепого исполнителя своих распоряжений. Будучи сам безупречно честным человеком, он считал, что всякий чиновник прежде всего взяточник, и сообразно этому вел всю свою внутреннюю политику. Он был нетерпим в своих отношениях к подчиненным, и вся область, за исключением двух-трех любимчиков, его ненавидела». Он писал: «Генерал Иванов послал меня в Новый Маргилан лично удостовериться, нельзя ли найти какую-нибудь почву для примирения. В течение трех дней я зорко следил за отношениями между врагами и пришел к убеждению, что никакие компромиссы невозможны. Арендаренко старался поставить на своем, а Наливкин в своих отношениях к губернатору был очень не сдержан и иногда даже груб, чего нельзя было допустить в отношениях подчиненного к начальнику вообще, а в военном ведомстве тем более» [75].

Генерал-губернатор Туркестанского края (с июня 1904) Тевяшов Н.Н.

Генерал Н.Н.Тевяшов, назначенный 22 июня 1904 г. Туркестанским генерал-губернатором, «не желая на первых же порах входить в личное разбирательство этих дрязг, но, не признавая возможным терпеть такой ненормальный порядок, просил военного министра командировать кого-нибудь из главного штаба для расследования всех столкновений между Арандаренко и Наливкиным». Дело передали на рассмотрение азиатского отдела главного штаба Русской императорской армии. Его руководителем был Ф.Н.Васильев, до этого служивший помощником военного губернатора Ферганской области. Комиссия приняла решение об отстранении Арандаренко и Наливкина от должностей. При этом оба — и Арандаренко, и Наливкин, должны были дожидаться нового назначения на равноценные должности, срок чего был определен в один год с сохранением содержания по предыдущей должности.

Генерал-майор Г.А.Арандаренко в декабре 1904 г. подл прошение об увольнении по домашним обстоятельствам. Как он сам позже объяснял свой уход — нежелание даром проедать 11250 руб. казенных денег, дожидаясь нового назначения. Подробности конфликта генерал-майора Арендаренко и В.П.Наливкина представлены в документах, отложившихся в РГВИА [76]. Копии этих документов находятся в распоряжении автора, и достойны пристального внимания, анализа и отдельной публикации, с целью исключения различных сплетен, недомолвок и несправедливых обвинений в адрес генерал-майора Арандаренко, начало которым было положено неуравновешенными обвинениями Наливкина. После отставки Наливкин был переведен в Ташкент. Продолжив свое либеральное обличительство, он в 1907 г. опубликовал резко-обвинительные воспоминания о генерале Скобелеве. В 1907 г. слава «белого генерала» была столь высока, что статья вызвала серьезное недовольство в Петербурге. Отторгнутый руководством Туркестана, Наливкин был лишен части пенсии, стал общаться с социалистами. Конфликтный характер В.П.Наливкина принял психопатические формы, он растерял большинство своих товарищей, что, вкупе с семейным несчастьем привело его к самоубийству.

Михаил Дмитриевич Скобелев, военный губернатор Ферганской области (5 марта 1876 года — 17 марта 1877 года)

После отставки Г.А.Арандаренко, не имевший семьи и детей, отправился в Тифлис, в котором проживала семья его племянницы, и пробыл там несколько месяцев. События, предшествовавшие кровавой армяно-азербайджанской резне 905 года, прокатившейся от Баку до Тифлиса, общая дестабилизация политического строя убедили его покинуть Российскую империю. В середине 1905 года отставной генерал-майор Арандаренко написал письмо начальнику Ошского уезда, полковнику В.Н. Зайцеву о том, что он благополучно прибыл в Берлин, а затем в курортный город Бад-Наугейм на лечение. Весь 1905 год прошел у него в переездах между Баку, Москвой, С.-Петербургом, Киевом и Берлином. В 1906 г. Собственная Его Императорского Величества канцелярия приняла прошение на Высочайшее имя от отставного генерал-майора Арандаренко, о восстановлении служебного положения. Ожидая решения, будучи состоятельным человеком, имея счета в банках России и Европы, он много путешествует, подолгу живет в Риме и Флоренции, задумывает фундаментальный труд о связи Европы и Азии. По этому поводу он пишет в Самарканд археологу и востоковеду В.Л. Вяткину: «Я намерен, вернувшись в Россию, изложить в книге некоторые свои соображения и взгляды на соотношение Европа — Азия. Уже в Италии мне бросились в глаза явно восточные черты жизни местного населения и характера всей страны. Еще более поразительна аналогия в Греции. Здесь-то уже подлинный Восток. С его египетскими, финикийскими, турецкими и прочими чертами. Они сквозят не только во внешнем облике греков, но и в их характере их, в колорите всей страны, в эмоциональной и интеллектуальной сферах. Нет отдельной культуры Запада и отдельной культуры Востока, есть одна общечеловеческая культура, и на стыке Европы и Азии стоит Россия с ее великой объединяющей миссией. Роль русских во взаимопроникновении культур будет по достоинству оценена в будущем, и наша задача помочь в верной оценке этой роли». Для написания этой работы он в 1907 г. приезжает в Швейцарию, и поселяется на берегу Женевского озера (Hotel d’Angleterre, quai du Mont-Blanc 17, Женева, Швейцария).

Вынужденная отставка явилась впоследствии для генерал-майора Арандаренко, непрерывных 40 лет прослужившего в Туркестане, тем психологическим ударом, который он не перенес. Через 3 года и 4 месяца н умер, так и не получив удовлетворения в восстановлении его служебного положения.

В одном из последних писем, которые генерал-майор Арандаренко прислал в Самарканд В.Л.Вяткину, было распоряжение относительно его личной библиотеки: «Многоуважаемый Василий Лаврентьевич! Имею к Вам просьбу. Не сочтите за труд взять из моего самаркандского дома библиотеку. Книг там немного, но они хорошо пополнят неширокий фонд вашей городской Публичной библиотеки. Во всяком случае, я уверен, что вы распорядитесь книгами наилучшим образом. Видимо, я в Туркестан больше не вернусь и, стало быть, книги эти нечего держать под спудом. Мой земной поклон вашей супруге. Засим с совершеннейшим к Вам почтением, Арандаренко».

Одними из самых дорогих вещей, принадлежащих Г.А.Арандаренко, были его Туркестанские коллекции. В 1900 г. на международной выставке в Париже экспонировалась его коллекция среднеазиатских ковров [77]. За годы службы в Туркестане Г.А.Арандаренко собрал обширные коллекции восточных древностей, в том числе подарки местной знати, которые он получал в течение 40 лет службы. Судьба его коллекций нам неизвестна.

Одной из граней личности Г.А.Арандаренко была его благотворительная деятельность. В 1902 г. Г.А.Арандаренко, во время своего посещения Киевской и Черниговской губерний, он выделил капитал на учреждение «Стипендии Арандаренко» ученикам земской школы села Малая Кошелевка [78], которые хотели бы продолжить обучение в сельскохозяйственных и технических учебных заведениях Черниговской губернии. Кандидатами могли быть выходцы из всех сословий, кроме духовенства. Капитал стипендии составлял 1300 рублей. Размер стипендии колебался от 45 рублей 50 копеек до 150 рублей в год, эти средства выплачивались исключительно с процентов стипендиального капитала. В случае невыплаты стипендии с любых причин предусматривалась финансовая помощь местной земской школе на приобретение книг в библиотеку, а также на раздачу ученикам школы денег с разрешения попечителя школы. Стипендиат получал средства в течение всего периода обучения, а по завершении избирался новый. Демократическим и коллегиальным был процесс утверждения кандидата на стипендию. Соответствующая комиссия должна состоять из трех малоимущих, но хозяйственных крестьян, которых избирал сельский сход, одного представителя семьи Арандаренко, учителя школы и священника [79]. О высоком стремлении Георгия Алексеевича к благотворительности на территории своей «малой родины» свидетельствует то, что он предлагал сохранить стипендию даже в том случае, если в селе Малая Кошелевка не останется ни одного представителя семьи Арандаренко, что было отражено в статуте стипендии. Основной его заботой было стремление предоставить возможность учиться молодежи из бедных, в первую очередь, крестьянских семей, которая потом своими знаниями смогла бы помочь односельчанам.

27 января (9 февраля) 1904 началась война между Российской и Японской империями за контроль над Маньчжурией, Кореей и Жёлтым морем. В Российском обществе практически сразу началась компания общих пожертвований на нужды воюющей армии. Во всех городах Ферганской области служащие отчисляли по 1-2 % от своего месячного оклада на нужды Войны. Будучи в тот момент военным губернатором Ферганской области, генерал-майор Г.А.Арандаренко пожертвовал 500 руб., что являлось почти полугодовым служебным содержанием генерал-майора российской армии.

Правительство решило поощрить этот почин и одновременно придать ему официальный статус. 6 февраля 1904 года Николай II подписал указ об учреждении «Особого комитета по усилению военного флота на добровольные пожертвования», возглавить который поручалось Великому Князю Александру Михайловичу. Почетным председателем был Великий Князь Михаил Александрович. Членами Комитета были: Его Императорское Высочество Великий Кирилл Владимирович, главные жертвователи и лица, по личному выбору великого князя Александра Михайловича. Уже после своей отставки Г.А.Арандаренко продолжил пожертвования на нужды воюющей армии. Он внес деньги на строительство военных кораблей. Сумма пожертвования была столь значительной, что Георгий Алексеевич Арандаренко, генерал-майор в отставке, бывший военный губернатор Ферганской области был избран членом «Особого Комитета по усилению военного флота на добровольные пожертвования».

Г.А.Арандаренко был очень обеспеченным человеком. Будучи военным администратором, 40 лет прослужившим в Туркестане, целеустремленным ученым-востоковедом, не имеющим семьи и детей, он довольствовался минимумом личных благ. В августе 1906 г. Г.А.Арандаренко составил Духовное завещание, и распределил эти деньги среди своих ближайших родственников и по множеству благотворительных проектов, часть из которых имела место ещё при его жизни. Он поручил продать все его движимое и недвижимое имущество, вырученный капитал присоединить к наличному капиталу и из него выдать различные суммы, в том числе Петровскому Полтавскому Кадетскому Корпусу 100 тыс. руб. на учреждение стипендии имени Генерал-Майора Георгия Алексеевича Арандаренко для детей дворян Черниговской и Полтавской губерний, предпочтение первым. Это была символическая благодарность военному учебному заведению за всех мужчин рода Арандаренко, которые учились в нем с 40-х годов XIX века. Мужской гимназии города Нежина, Черниговской губернии, он завещал 20 тыс. руб., на учреждение именной стипендии для детей дворян Нежинского уезда. Земской Управе Нежинского уезда было завещано 6 тыс. руб. на учреждение койки в Земской больнице для дарового лечения больных простолюдинов, православного вероисповедания из села Малая Кошелевка, Нежинского уезда. Предусматривалась раздача денег десяти беднейшим семействам села Малая Кошелевка; причту церкви и на нужды церкви села Малая Кошелевка; выделение денег на постройку двух православных храмов в Германии, в городах Берлин (Кафедральный собор Воскресения Христова) и Бад-Наугейм (Церковь Свт. Иннокентия Иркутского и Св. Прп. Серафима Саровского); четырем семьям джигитов, которые служили при нем в Самарканде. Не были им забыты многочисленные братья, сестры, племянники и племянницы, внучатые племянники и племянницы, крестники и крестницы, причем суммы завещались от 500 руб. до 35 тыс. руб. рублей каждому. В завещании была упомянута и его прислуга, которой он завещал, в зависимости от продолжительности службы, от 200 до 500 руб. каждому. При средней зарплате учителя 30 рублей в месяц, а чиновника 40-60 рублей в месяц, общая сумма завещания была огромной — порядка 300 тыс. руб. Оставшиеся после раздачи деньги завещались для учреждения стипендиальных программ [80] различным учебным заведениям Черниговской и Полтавской губерний, в том числе Полтавскому Институту благородных девиц, в котором воспитывались девицы рода Арандаренко. В конце Духовного завещания было указано: «Похороны мои должны быть скромные, равно как и скромный памятник исполнить на мои средства. Душеприказчиком усердно прошу быть директора Петровского Полтавского Кадетского Корпуса».

В начале 1908 года, в связи с ухудшением здоровья, Г.А.Арандаренко в сопровождении врача выехал из Женевы в Варшаву. В начале апреля 1908 г. он был госпитализирован в Варшавскую больницу Красного Креста (Варшавский комитет Красного Креста для оказания помощи отставным воинским чинам и их семействам), где скончался 19 апреля 1908 года от порока сердца. Похоронен в Варшаве, на Вольском православном кладбище (г. Варшава).

После смерти Г.А.Арандаренко не было в полной мере выполнено его завещание. Директор ППКК генерал-майор Попов отказался быть душеприказчиком Г.А.Арандаренко, дабы не утруждать себя заботами, — но позаботился истребовать 100 тыс. руб. в стипендиальный фонд училища. 12 июля 1911 г. последовало высочайше утверждение о капитале, завещанном от генерал-майора Арандаренко, для учреждения стипендии его имени в Петровском Полтавском кадетском корпусе, на что последовал приказ по Военному Ведомству от 28 июля № 352. Завещанный капитал, самый крупный из частных единовременных пожертвований за всю историю кадетского корпуса, согласно завещанию Арандаренко, был обращен в процентные бумаги, причислен к специальным средствам Главного управления высших учебных заведений. На процент с этого капитала в интернате Петровского Полтавского кадетского корпуса с осени 1911 г. содержались сверх комплекта «Стипендиаты имени ген. м. Георг. Ал. Арандаренко» в таком числе, какое позволит содержать количество процентов с капитала. Стипендиаты Арандаренко выбирались из сыновей беднейших дворян Черниговской и Полтавской губернии, с предпочтением первой, при условии выдержания ими экзамена.

За неимением душеприказчика, по инициативе его брата Алексея Алексеевича Арандаренко, 25.06.1909 г. в ведении Петербургской Дворянской опеки, с целью сосредоточения капиталов покойного и распределения их среди наследников, было учреждено опекунство над имуществом отставного генерал-майора Арандаренко, и опекунами были назначены присяжные поверенные М.Н.Назарьев и Н.Н.Вельдбрехт. Работа по обнаружению и объединению банковских вкладов Г.А.Арандаренко комитетом Дворянской Опеки длилась несколько лет. Частичные переводы средств начались в 1911 г.

К большому несчастью, личный и научный архив генерал-майора Арандаренко для нас утерян. В сентябре 1912 г. опекуны получили в С.-Петербург личные вещи Г.А.Арандаренко, которые 4,5 года находились в опечатанных корзинах в с. Малая Кошелевка, вывезенные туда из Варшавы его сестрой. Среди этих вещей находился личный архив Г.А.Арандаренко — семь альбомов с зарисовками (видами) Русского Туркестана, две папки с фотографиями, упаковку писем, два портфеля с бумагами, одну папку с бумагами, один бювар с бумагами и одиннадцать записных книжек с черновиками и рукописями. В документах дворянской опеки значится, что все эти вещи «как не имеющие ценности» были ими уничтожены. Дворянская Опека продала все личные вещи покойного, включая китель, погоны, личное нательное белье и пр., выручив от продажи всего 50 руб.31 коп. Фактически, уничтожение личного архива и рукописей Г.А. Арандаренко было второй и окончательной датой его смерти.

Обширные документы, более 400 листов официальной и неофициальной переписки, относящиеся к делу Дворянской опеки, находятся в семейном архиве авторов этого исследования, и еще подлежат археографическому аннотированию в последующей статье.

Выдающиеся первопроходцы русского Туркестана, боевые генералы и офицеры военно-народного управления, — вот тот костях, на плечах которых была интегрирована Средняя Азия в правовое поле Российской империи. Лучшие из них становились военными востоковедами, учеными, чья преданность науке и безвозмездное стремление к географическим путешествиям принесла немало открытий, навсегда вписанных золотыми буквами в анналы Российского Императорского Географического Общества. Именно о таких генералах, к числу которых заслуженно относится генерал-майор Георгий Алексеевич Арандаренко, писал в октябре 1911г. Николай Гумилёв, в своем пронзительном по точности и эмоциональной окрашенности стихотворении «Туркестанские генералы»:

«Под смутный говор, стройный гам,
Сквозь мерное сверканье балов,
Так странно видеть по стенам
Высоких старых генералов.

Приветный голос, ясный взгляд,
Бровей, седеющих изгибы
Нам ничего не говорят
О том, о чем сказать могли бы.

И кажется, что в вихре дней,
Среди сановников и денди,
Они забыли о своей
Благоухающей легенде.

Они забыли дни тоски,
Ночные возгласы: «к оружью»,
Унылые солончаки
И поступь мерную верблюжью;

Поля неведомой земли,
И гибель роты несчастливой,
И Уч-Кудук, и Киндерли,
И русский флаг над белой Хивой.

Забыли? — Нет! Ведь каждый час
Каким-то случаем прилежным
Туманит блеск спокойных глаз,
Напоминает им о прежнем.

— «Что с вами?» — «Так, нога болит».
— «Подагра?» — «Нет, сквозная рана».
— И сразу сердце защемит
Тоска по солнцу Туркестана.

И мне сказали, что никто
Из этих старых ветеранов,
Средь копий Греза и Ватто,
Средь мягких кресел и диванов,

Не скроет ветхую кровать,
Ему служившую в походах,
Чтоб вечно сердце волновать
Воспоминаньем о невзгодах.»

В 1904 году в С-Петербурге был выпущен альбом «Современная Россия в портретах и биографиях» [81], посвященный выдающимся российским современникам. Удостоен этой чести был и Георгий Алексеевич Арандаренко.

Генерал-майор Арандаренко (1846–1908) был многогранной, целостной, и в значительной степени уникальной личностью, внесшей значительный вклад в науку, в изучение Туркестана, Бухарского ханства и Афганистана. Он был первоклассным чиновником, опытным военным, авторитетным ученым, человеком, который всего себя отдавал делу и этого же требовал от окружающих. Его жизнь может быть примером честного и достойного служения отечеству, его талант ученого и писателя – образцом для последующих поколений, а его военно-востоковедное наследие еще предстоит более полно изучить и осмыслить.

Выражаем благодарность

востоковеду Михаилу Казбековичу Басханову, доктору исторических наук, профессору, действительному члену Королевского общества по изучению Востока (The Royal Society for Asian Affairs) (г. Глазго, Великобритания) за замечания и помощь в написании этой работы.

Список литературы

1. Г.А. Милорадович, Родословная книга черниговского дворянства, Т. 1, ч. 1–2, Санкт Петербург 1901, с. 4–5.
2. Szybkowski, Brudzewscy herbu Pomian na Kujawach i w Wielkopolsce: Uwagi o majątkach, starostwach i genealogii, „Roczniki Historyczne” 2013, 79, s. 77.
3. Государственный архив Черниговской области (далее ГАЧО), Ф. 343, оп. 1, Д. 203, л. 59–60.
4. М.С. Грушевський, Історія України-Руси, Т. 8, Роки 1626–1650, ч.1, Київ-Львів 1922, с. 336.
5. Мицик Ю., Кравец М. Присяжные книги 1654 г. Белоцерковского и Нежинского полков. Киев, 2003. С. 351.
6. Российский государственный военно-исторический архив (РГВИА) Ф. 489, оп. 1, Д. 7104.
7. Терентьев М.А. История завоевания Средней Азии. Т.1., Гл. XIII, СПб., 1906. С. 361-384.
8. Аминов Г.А. Искендер-кульская экспедиция 1870 г. // Туркестанские Ведомости. Ташкент, 1873 г., №№ 13 и 14.
9. Хорошхин А.П. Рабы-персияне в Хивинском ханстве. Сборник статей, касающихся Туркестанского края. СПб., 1876. 583 с. С. 483-487.
10. А-р-о Г. Зимняя экспедиция генерал-майора Абрамова в верховьях Зеравшана // Туркестанские Ведомости. Ташкент, 1876. № 15. С. 86-102.
11. А-р-о Г. Возмущение в Матче и действия против неприятеля Самаркандского отряда // Туркестанские Ведомости. Ташкент, 1876. № 3. С. 15.
12. Le Mémorial diplomatique: journal international, politique, littéraire et financier / rédacteur gérant Jean-Baptiste Desplaces. Paris, 1876. Р. 4-5.
13. Арандаренко Г.А. Дарваз и Каратегин. Досуги в Туркестане, СПб., 1889, С. 443.
14. Летопись жизни и творчества Ф. М. Достоевского 1821-1881гг., Т. III, 1875-1881, СПб., 1999.
15. Список генералам по старшинству. Составлен по 1-е января 1904 г. — СПб., 1904. — 1351 с.
16. Архив внешней политики Российской империи (АВПРИ), ф. I-9, оп. 8, Д. 1880-13. л. 1-3.
17. Бухара и Афганистан в начале 80-х годов XIX века. Журналы командировок капитана Г. А. Арендаренко в Бухарское ханство. Журнал № 1 от 18.01.1880 г. М., 1974. С. 27-28:
18. Логофет Д.Н. Бухарское ханство под русским протекторатом. СПб., 1911, С. 170—171.
19. Наврузов Т.С. О поездке Г.А. Арандаренко в Каратегин и Дарваз. Душанбе С. 239-243.
20. Marshall A. The Russian General Staff and Asia, 1800-1917. London, 2006. Р. 138-139.
21. Список подполковникам по старшинству. Исправлено по 1-е Мая, Санкт Петербург 1885, s. 880.
22. Журнал общего собрания Императорского Русского географического общества, 4 мая 1888 г. // ИИРГО. Т. XXIV (1888). Вып. 6. С. 539.
23. Болашенкова Е.А. Представления о двурогом Искандере: Александр Македонский в исторической памяти Таджиков // Материалы Среднеазиатско-Кавказских чтений 2014–2015 гг. СПб., 2015. С.413-417.
24. Арандаренко Г.А. Каратегин (По расспросным сведениям) // Военный сборник, № 5. СПб., 1878, С. 12-28.
25. Пирумшоев Х. Русские дореволюционные исследователи о городах Восточной Бухары конца XIX – XX. Душанбе 1992. С. 132.
26. Арандаренко Г.А. В горах Дарваза и Каратегина // Восточное обозрение. СПб., 1883. №23-29.
27. Пирумшоев Х. История Дарваза с древности до 21 в. Душанбе 2008. С. 703.
28. Очерки по истории русского востоковедения. АН СССР. М., 1959. С. 90-91.
29. Арандаренко Г.А. Значение власти аксакала в отдельных кишлаках // Туркестанские ведомости. Ташкент, 1874. № 25. С.102-104.
30. Арандаренко Г.А. Администрация, налоги и суд в Бухаре // Туркестанские ведомости. Ташкент, 1880. Вып. 24. С. 12-13.
31. Арандаренко Г.А. Досуги в Туркестане 1874-1889. СПб., 1889. С. 666.
32. Арандаренко Г.А. Бухарское ханство и Афганский Туркестан. Вторая англо-афганская война. СПб., 2014. С. 145.
33. Масанов И.Ф. Словарь псевдонимов русских писателей, ученых и общественных деятелей, В 4 т. Т. 1. М, 1956. С. 79.
34. Арандаренко Г.А. Малоизвестные города Зеравшанского округа. СПб., 1889. С. 57.
35. Арандаренко Г.А., Каратегин (По расспросным сведениям) // Военный сборник, № 5. 1878, s. 120.
36. А-р-о Г. Между туземцами степного уезда // Туркестанские ведомости. Ташкент, 1880. № 42. С. 8-31.
37. Capus G. Le toit du monde (Pamir). Paris, 1890. Р. 289.
38. Lansdell H. Through Central Asia. London, 1887. Р. 246.
39. Ujfalvy K.J. Les aryens au Nord et au sud de L»Hindou-kouch. Paris, 1896. С. 168.
40. Bulletin de la Société de géographie d’Anvers. Anvers, 1877. Р. 20.
41. Moser H. L’irrigation en Asie centrale: étude géographique et économique. Société d’éditions scientifiques. Paris, 1862. Р. 42.
42. Bulletin de la Société de géographie. Paris 1878. Р. 487.
43. Capus G. A travers le Royaume de Tamerlan (Asie centrale). Paris, 1892. Р. 87.
44. Российский государственный архив литературы и искусства (РГАЛИ) Ф. 118. Оп. 1. 1832-1917.
45. Соколова В.С., Грюнберг А.Л. История изучения бесписьменных иранских языков. Очерки по истории изучения иранских языков. М., 1962. С. 129-130.
46. Хамидов Д. Плеяда первых Таджикских краеведов. Вестник ТГУПБП, №4, Душанбе 2010. С. 117-128.
47. Лянглэ Л. Жизнь Тимура. Записки Восточного отдела Русского Археологического общества. 1892. Т. V. С. 345.
48. Арифов Х.О. Обеспечение эффективного и безопасного использования угольных ресурсов в энергетике Таджикистана // Экономика Таджикистана. №1. 2017. С. 29-37.
49. Арандаренко Г.А. Зеравшанские заметки. Лесной вопрос // Туркестанские ведомости. Ташкент, 1886. №14. С. 3-44.
50. Арандаренко Г.А. Коневодство // Туркестанские ведомости. Ташкент, 1881. № 9. С. 12-18.
51. Бегалиева М. О. История торговых отношений Сурханского оазиса в периодической печати // Бюллетень науки и практики. №3. 2020. Т.6. С. 561-566
52. Список подполковникам по старшинству. Составлен по 1 Мая 1889 г., Санкт Петербург 1889, s. 320; Список генералам по старшинству. Составлен по 1-е Мая 1901 года, Санкт Петербург 1901, s. 1114.
53. Bulletin de géographie historique et descriptive. Comité des travaux historiques et scientifiques (France). Section des sciences géographiques et de l’environnement. Paris, 1891. Р. 53-82
54. Bulletin de géographie historique et descriptive. Comité des travaux historiques et scientifiques (France). Paris, 1905. Р. 475
55. Revue du monde Musulman. Publiee par La vision scientifique du maroc. 4. Paris 1911. Р. 354.
56. Бартольд В.В. История культурной жизни Туркестана. Л., 1927. С.203-204.
57. Записки Восточного отдела Русского Археологического общества. Т. IV, СПб., 1890, С. 408.
58. Список подполковникам по старшинству. Составлен по 1 Мая 1889 г., s. 320.
59. Список полковникам по старшинству. Составлен по 1-е Сентября 1893 г., Санкт Петербург 1893, s. 716.
60. Сеид Абдул-Ахат Бухадур-хан. Точный перевод дневника его светлости эмира Бухарского. Казань, 1894. С. 18.
61. Бартольд В.В. Сочинения. Том 2. Ч. 1. М., 1963. С. 98-99.
62. Додхудоева Л.Н. Научное наследие А.А. Семенова и М.С. Андреева. Душанбе 2013. С.13-14.
63. Список полковникам по старшинству. Составлен по 1-е Сентября 1900 г., Санкт Петербург 1900, s. 217.
64. Список генералам по старшинству. Составлен по 1-е Мая 1901 года, s. 1114.
65. Список генералам по старшинству. Составлен по 1-е Сентября 1901 года, Санкт Петербург 1901, s. 1117.
66. Некрасов О.В. Русские пограничники на «Крыше мира». М., 2017. С. 248.
67. Терентьев М.А. Истории завоевания Средней Азии, Т. 1, СПб., 1906. С. 102.
68. Шамсутдинов Р.Т. История Андижана в документах и материалах (1876-1917гг). Т.1. Андижан, 2009. С. 65.
69. Ежегодник Ферганской области, t. I, Выпуск 1902 года, Новый Маргелан 1902.
70. Бартольд В.В. Работы по источниковедению. М., 1973. С. 119.
71. Российский государственный военно-исторический архив (РГВИА). Ф. 165. Оп. 1. Д. 2295.
72. Арандаренко Г.А. Памяти Дмитрия Ильича Романовского. Pусская старина, СПб., 1905, т. 122. №5. С. 464-468.
73. Залесов Н.Г. Записки. Русская Старина, СПб., 1903. № 4. С. 10.
74. Азиатская Россия. Издание переселенческого управления главного управления землеустройства и земледелия. Т. I, СПб., 1914. С. 460.
75. Фёдоров Г.П. Моя служба в Туркестанском крае (1870-1906 года). Исторический вестник. СПб., 1913, № 9-12. с.786-893. с.882-885.
76. РГВИА. Ф. 400. Оп. 1. Д. 3271 (178 л.) и Д. 3272 (253 л.).
77. Басханов М.К. Русские военные востоковеды до 1917 года. Словарь. М., 2005. С. 18–20.
78. ГАЧО. ф.342, оп.1, Д. 1705. л. 5.
79. Потапенко М.В. Благотворительность семьи Арандаренко. Поляки в Нежине. Нежин 2007. С. 33-35.
80. ЦГИА. Ф. 268. Оп. 1. Д. 588.
81. Современная Россия в портретах и биографиях. СПб., 1904. С. 111.