День кино — воспоминания Али Хамраева Искусство История Ташкентцы

Тамара Санаева

Али Иргашевич Хамраев в День кино подарил своим коллегам и зрителям потрясающий рассказ.

На фото справа налево — Малик Каюмов, Исай Гибалевич, Мирон Пенсон

ДЕНЬ КИНО

Я обожаю 27 августа!..
В это день я Человек, мне дарят цветы, актрисы целуют и в щеки, и в губы, я напиваюсь до одурения и рассказываю всем о своих творческих планах… Без оглядки на цензуру идеологическую и финансовую…

Спасибо за это интеллигенту Анатолию Луначарскому!.. Это он упоминается в известном анекдоте: «Когда-то на месте Медынского был Авдеев… На месте Фурцевой был Демичев… На месте Луначарского был Бубнов… А вот Луначарский был на своем месте!..»

27 августа 1919 года издали Декрет Совета Народных комиссаров о национализации кинодела в стране. С этого времени вся фото и кинематографическая промышленность перешла в ведение Народного комиссариата просвещения, возглавлявшегося Луначарским. В память об этом событии эта дата и стала считаться Днем Советского кино…

В этот день каждый год в республиках присуждали звания Народных артистов, дарили автомобили и квартиры, в «Узбекфильме» давали плов на тысячу человек, в парках на белом полотне кинопередвижки крутили наши фильмы, мы были героями советского народа.

Мне особенно запомнился День Кино 27 августа 1981 года. Ровно 35 лет назад…
Наманган. В этот областной центр Узбекистана на празднование Дня Кино приехала группа кинематографистов из Ташкента. Самый большой кинотеатр заполнен до отказа, все хотят увидеть своих любимых артистов и известных деятелей кино. Дети расселись на полу в проходах и на сцене вокруг президиума, в партере расположились мужчины, в амфитеатре — женщины, над экраном растянут красный транспарант с родными, но уже забытыми сегодня словами: «Из всех искусств важнейшим для нас является кино… В.И. Ленин»

Один из руководителей города, толстый потный бритоголовый человек, с жутким акцентом громко читает на русском языке шпаргалку:
— Народный артист эс-эс-эс-эрр… Наби-ака Рахимов!..
Зал ревет от восторга.
Народный артист Узбекской эс-эс-эрр… Саибжон Ходжаев!..
Публика восторженно встречает любимого комика.
После звёзд пришла очередь остальных.
— Режиссер Али Хамраев, Заслуженный деятель искусств, создатель фильма Трип… Трип… Триптих… — выдохнул с облегчением толстяк, — Главный приз фестиваля авторского кино в Италии… Зал молчал, никак не реагировал на эти слова. Ведущий собрания продолжил:
— Также наш гость Али Хамраев снял фильм… «Ёр-Ёр»!..
Тут чуть потолок в кинотеатре не обвалился — восторженный рёв, аплодисменты, переходящие в овацию, громовой хохот на гримасы, которые со сцены демонстрирует герой фильма Саиб Ходжаев. Эта музыкальная комедия (в советском прокате «Где ты, моя Зульфия?») с 1964 года стала любимым хитом у зрителей республики. Когда я после поклонов занял свое место, сидевший рядом документалист Мирон Пенсон наклонился к моему уху и сказал:
— Ты теперь понял, что нужно народу?..
В это время бритоголовый натужно произносит, заглядывая в бумажку:
— Мастер документального кино, Заслуженный деятель искусств Узбекской эс-эрр… товарищ Мирон Пенис-сон!..
Мой друг Мирон Пенсон из команды великого Малика Каюмова, с кинокамерой исколесивший всю республику и половину мира, густо покраснел, встал и поклонился аплодирующему залу…

После того, как всех представили, были длинные речи и был длинный концерт. Потом народ смотрел новое индийское кино, а желанные гости в саду самого богатого колхоза пили армянский коньяк и экспортную водку «Столичная», объедались шурпой, лагманом, пловом, мантами, шашлыком и котлетами по-киевски. Мы сидели за длинными столами в виноградной аллее, спелые гроздья висели над нашими головами, сквозь листву смотрели мириады звезд. Говорили тосты, пели с местными артистами народные песни, на плечи мужчин хозяева накидывали дорогие халаты и вручали наручные часы «Полет», а женщинам дарили отрезы из атласной ткани и фарфоровый югославский сервиз «Мадонна».

К двум часам ночи за длинным столом остались самые стойкие, среди них был и хроникер Мирон Пенсон. Он уже хорошо поддал и все время громко заявлял:
— Я не Пенис-сон, я – Пенсон!.. Пеенн-сон!.. За что обозвали?!.. Как можно?!..
Другой матёрый волк документалистики кинооператор Исай Ханонович Гибалевич, бывший разведчик, участник парада Победы, уже принявший на грудь пару граненых стаканов, но не потерявший человеческого облика, кричал:
— Успокойся!.. Кто здесь знает, что твой член по латыни называется «пенис»?!.. Кто?!..
— Я не х…й!.. — истошно орал Мирон, — Я Пен-сон!…
На них уже не обращали внимания, пили зеленый чай, рассказывали киношные байки, с гор тянуло прохладой.
Когда я через некоторое время оглянулся на Мирона и Исая, они уже спали, сидя рядом и прислонившись головами друг к другу. На их лицах блуждала блаженная улыбка. В саду кто-то начал перебирать струны дутара, и чистый женский голос запел:
— В Намангане яблоки зреют ароматные…

Праздник «День Кино» продолжался в азиатской ночи…

Рассвет я запомнил на всю жизнь… Колхозный сад клубился в туманной дымке. Легкий ветерок полоскался в складках десятков марлевых палаток, защищавших ночью от комаров. Издалека доносился протяжный крик осла, у водоема женщина разжигала самовар. Я пошел вдоль спящих. Странно, но никто не храпел. Только рядом с Исаем Гибалевичем стояли две пустые бутылки из-под «Боржоми», видно, пришлось бывалому хроникеру ночью тушить водочный пожар. А у изголовья Мирона Пенсона лежал фотоаппарат. Я бы многое сегодня отдал за негативы того памятного и незабываемого Дня Кино…

Сегодня уже нет с нами разведчика Исая Гибалевича, нет Малика Каюмова, прожившего 99 замечательных лет, а Мирон Максимович Пенсон живет в Нью-Йорке. Ему уже исполнилось 88, он перенес две операции, почти ослеп, написал книгу воспоминаний о своей жизни и работе в Узбекистане с сентиментальным названием «На волнах памяти». Эту книгу украсили фотографии великих мастеров Максима Пенсона-отца и Максима Пенсона-сына.

Недавно Мирон взволнованно говорил по скайпу:
— Ты знаешь, Алик, я бы уже давно умер… Такие сложные операции мне сделали американские врачи… И совершенно бесплатно!.. Но я все равно хочу в Ташкент… Там моя родина… Были бы силы и здоровье, завтра бы полетел!..

Я знаю, что Мирон плохо видит, плохо двигается. Но еще я знаю, что сегодня он делает плов и сегодня он отмечает День Кино. И выпьет бокал вина за друзей, за коллег, за великую и прекрасную заразу, которая называется КИНО!.. А потом будет слушать по радио или по телеку мадам Клинтон и мистера Трампа, а потом выключит эту дребедень и начнет звонить в Узбекистан. Там у него остались сестра Дина, могилы родных и друзей, там журчит вода в арыках, а по утрам поют перепелки. И доносится с улицы протяжный женский голос:
— Кислое молоко!.. Кому кислое молоко?!..

По великой стране с очень странным названием СНГ уже шагает наш любимый праздник — ДЕНЬ КИНО… Поздравляю моих дорогих киношников!.. Многие лета вам…