Как русский разведчик «присвоил» Памир История

В. Фетисов

В Туркестане начался славный путь видного российского исследователя и разведчика Бронислава Гормбчевского. В Ташкенте он появился уже в 18 лет.
Принимает участие в Алайском походе Скобелева и демонстрационных действиях Самаркандского отряда у границы с Афганистаном. Результаты экспедиции Громбчевского в пограничные районы Тянь-Шаня и Южную Кашгарию, в 1885 году, были высоко оценены руководством Императорского географического общества, и… Генеральным штабом Российской империи.

Осенью 1888 года Громбчевский отправляется за Гиндукуш, с небольшим эскортом казаков. Примечательно, что Генри Дюранд, глава внешнеполитического ведомства индийского правительства, получив информацию об этом, воскликнул: “Игра началась”, имея ввиду, что новый этап “Большой игры”, будет разворачиваться именно на Памире.

Во время этой экспедиции Громбчевский встречает своего соперника, тоже капитана Фрэнсиса Янгхазбанда. Английский разведчик, офицер и сын офицера, родился 31 мая 1863 года в небольшом городке в Северо-Западной пограничной провинции Британской Индии. Закончив Королевский военный колледж в Сандхерсте, он получает звание младшего лейтенанта, и начинает выполнять разведывательные задания. В свои 28 лет Фрэнсис был уже ветераном секретной службы и ко времени встречи со своим русским коллегой в послужном списке британца было путешествие из Пекина в Кашмир через весь Китай и исследование Каракорумского нагорья. На Памир он отправился для установления китайских и афганских владений на Памире.

Бронислав Громбчевский и Френсис Янгхазбанд.

Об английском отряде, находящемся неподалёку, Громбчевский узнал от киргиза-погонщика, и решил проявить русское гостеприимство, пригласив соперника на ужин. Янгхазбанд находился в долине Тагдумбаш, когда неожиданно появился посыльный от русского путешественника с предложением посетить его лагерь. Поколебавшись, англичанин приглашение принимает.

«Лишь только я прибыл, — записал он в своём дневнике, — высокий, прекрасно выглядевший бородатый человек в российской военной форме вышел меня встретить».

Несмотря на то, что их страны были в то время соперниками, они довольно любезно пообщались друг с другом несколько дней, и в целом оба остались довольны друг другом.

“Мы встретились вполне дружелюбно — писал Громбчевский, — и так как экспедиция моя стала на ночлег раньше, чем подоспел капитан Younghusband, то он был нашим гостем в течение почти трех суток. Обе экспедиции представляли интересное смешение 20 народностей».

Прощаясь, Громбчевский пошутил, сказав, что ему «будет приятно встретиться с Янгхазбандом вновь либо в мирной обстановке в Петербурге, либо в бою на индийской границе, и что в любом случае тому будет обеспечен теплый прием».

Во время встречи Громбчевский сделал совместную фотографию. Британский историк Дж. Кей оценил ее как «наиболее характерный и запоминающийся образ всей Большой игры… замечательную запись наиболее известного и малоописанного события, с которым мало что может сравниться; изображение впечатляет настолько, как если бы вдруг обнаружилась фотография встречи Стенли с Ливингстоном».

Но в «Большой игре» нет места симпатиям и сантиментам, и Янгхазбанд сполна отплатил своему новому русскому другу за гостеприимство, порекомендовав тому путь, который он якобы уже изучил.

На самом деле дорога эта была практически непроходимой. В донесении своему непосредственному начальнику полковнику Низбету, Янгхазбанд признался, что указал русскому “путь, абсолютно лишённый всякого значения, из ниоткуда в никуда, проходящий по очень высокому плато и горам, без травы и топлива, и что движение по нему зимой будет сопряжено большими трудностями и потерями в отряде”.

Так и случилось. Русский отряд, пойдя этой дорогой, потерял всех лошадей, и только чудом обмороженные и оголодавшие путники добрались до Южной Кашгарии. Сам Громбчевский потом еще долго болел и ходил на костылях, но, по-видимому, так никогда и не узнал, что английский “друг” злонамеренно отправил его на возможную гибель.

Не пройдёт и года, как русский и английский разведчики вновь встретятся на дорогах “Большой игры”.

Летом 1890 года Фрэнсис Янгхазбанд вновь отправляется в экспедицию со специальным заданием. В Лондоне и Калькутте к этому времени был принят проект по разделу Памира между Китаем и Афганистаном — России, по замыслу британцев, места там не было. Созданная таким образом буферная зона, исключала риск вторжения российских войск в индийские владения англичан.

В связи с этим, колониальное правительство Индии предложило МИДу Великобритании начать переговоры, чтобы убедить Пекин установить свою власть на западе Памира, вплоть до афганских владений. Исполнителем этого проекта непосредственно на Памире и стал Янгхазбанд.

Ему были даны полномочия и инструкция “тщательно изучить всю страну вплоть до афганской и русской границ, для того, чтобы выяснить точные пределы распространения китайской власти”. Предполагалось, что китайские посты могут отсутствовать на предельных границах территории. В случае, если Янгхазбанд обнаружит, что дело обстоит именно так, ему предписывалось “постараться убедить китайские власти в необходимости усиления и фактического осуществления их оккупации для того чтобы, если возможно, не могло возникнуть оснований предполагать, что существует какой-либо участок невостребованной территории между афганскими и китайскими владениями”.

Янгхазбанд уже неделю находился в кашгарском городе Яркенд, когда туда 27 августа прибыл Громбчевский. Через короткое время русский путешественник получает от англичанина приглашение нанести визит и “возобновить знакомство”.

«Капитан Громбчевский, — писал позже Янгхазбанд, — пришел на встречу в форме и с орденами. Для меня было большим удовольствием встретить его снова и услышать от него рассказ о его приключениях после того, как мы расстались с ним у границ Хунзы около года назад. Он пережил трудные времена и, вероятно, перенес много невзгод так как прошел Каракорумским перевалом в середине декабря и затем, в разгар зимы отправился на окраину Тибетского нагорья. Когда я вспоминаю как неадекватно были снабжены лагерным имуществом он и его партия, и в каких условиях они совершали путешествие, я не перестаю восхищаться той упорной настойчивости, с какой русский путешественник исполнял стоявшую перед ним задачу».

Невероятное лицемерие, учитывая, что именно англичанин отправил Громбчевского “дорогой в никуда”. В свою очередь Громбчевский пригласил на ужин Янгбазханда, а на прощанье русский и британский разведчики отужинали в доме британского торгового агента.

«Этот последний ужин, — вспоминал Янгхазбанд, — был настоящим событием в Яркенде, и было занятным думать о том, как русский и английский офицеры обедают с тюркским торговцем на полпути между российской и индийской империями, в самом сердце Средней Азии. Ужин был устроен в доме в туземной части города и был великолепным пиршеством, блюда с тушеным и жареным мясом, пловом, сменяли друг друга, и старый торговец был полон гостеприимства».

Цель и задачи британской миссии Громбчевский выяснил у секретаря яркендского амбаня (местный китайский правитель). А перед самым отъездом из Яркенда русскому разведчику удалось ознакомиться с рабочей картой британца.

“Янгхазбанд очень интересовался дорогой, — писал впоследствии Громбчевский, — а так как мы оба плохи во французском, то я попросил карту. Второпях Янгхазбанд подал мне подробную карту Памира и Индии, где в общих чертах красными чернилами намечена граница между Афганистаном и Китаем по хребту вдоль р. Аксу. Таким образом проект разграничения подтверждается”.

Это было важнейшей информацией, добытой русским разведчиком, что позволило сорвать планы Лондона, а русским продвинуться на Памир.

Встреча британской и русской экспедиций на Памире. Фото Б. Л. Громбчевского

Пройдут годы. Многое изменится в судьбах Громбчевского и Янгхазбанда.

Первый после участия в Гражданской войне в армиях Колчака и Деникина, бегства от большевиков через Японию в Польшу, остался не удел и доживал свои дни в нищете и забвении. Второй – к концу жизни генерал-майор, президент Королевского географического общества и видный представитель британской политической элиты.

Осенью 1925 года Янгхазбанд получил письмо из Варшавы, в котором с удивлением прочёл послание от старого соперника – отставного генерал-лейтенанта Громбчевского.

«Революция в России, — писал тот, — лишила меня всего, что я имел, в то время как я верой и правдой прослужил 37 лет… Как Вы можете видеть, мой дорогой генерал, жизнь моя заканчивается при трагических обстоятельствах». Громбчевский также сообщал о страшной нужде и о том, что здоровье его сильно расстроено («смертельная болезнь сердца») и он уже редко покидает свою комнату.

К Янгхазбанду он обращался с единственной просьбой – помочь издать на английском языке его работу – «Кашгария», написанную и изданную им в Варшаве на польском языке.

К чести Янгхазбанда он откликнулся на просьбу Громбчевского немедленно. Была достигнута договоренность о доставке рукописи в Лондон с одним из польских священников. Вскоре Янгхазбанд получил еще одно письмо от Громбчевского в котором тот писал, что у него уже «нет иллюзий относительно здоровья» и что «жить ему осталось не несколько недель, а несколько дней». К тому времени ему уже делами обезболивающие инъекции морфина.

Вскоре в Лондон пришло известие о кончине Громбчевского 27 февраля 1926 года в Варшаве. Судьба его кашгарской рукописи, отправленной в Лондон, так и осталась не известной. Письма Громбчевского к Янгхазбанду хранятся в личном фонде последнего в Библиотеке Британского музея.

Как справедливо заметил Питер Хопкирк, автор книги «Большая игра против России», и после смерти Громбчевского тень его еще долго витала на границах Центральной Азии.

Источник.