«Охота пуще неволи» Ташкентцы

Борис Пономарев

Не могу сказать, что я придумал оригинальное название для своего нового повествования, так как задолго до меня немалое количество литературных произведений было опубликовано с тем же самым наименованием. Наиболее популярными оказались книга известного русского писателя XIX века Сергея Тимофеевича Аксакова, вышедшая в свет в 1852 году, и рассказ выдающегося русского писателя Льва Николаевича Толстого, написанный им в 1875 году.

Обе эти публикации были созданы азартными охотниками на тему охоты. Мое данное повествование к теме охоты на животных не имеет никакого отношения. Фраза «Охота пуще неволи» является старинной русской пословицей, и она вовсе не всегда имела и имеет отношение к охоте. Ее текст на современный русский язык можно перевести так: «Личное желание сильнее принуждения». А еще лучше эту пословицу сумел перевести на обыденный язык ХХ века наш прославленный юморист и сатирик Михаил Михайлович Жванецкий: «Если нельзя, но очень хочется, то можно!». Именно об этом рассказывается в данном моем повествовании.

Во второй половине 50-х годов я учился на Энергофаке САзПИ (Среднеазиатского политехнического института в Ташкенте), и среди моих приятелей, которыми я обзавелся в годы этой учебы, был студент, учившийся на другом факультете нашего института. И я, и этот мой приятель были чрезвычайно мирными людьми. В этой связи вспомнился замечательный кинофильм «Три товарища», снятый на киностудии «Ленфильм» кинорежиссером и сценаристом Семеном Алексеевичем Тимошенко (18.01.1899 — 18.11.1958) и вышедший на экраны нашей страны в 1935 году. В этом фильме впервые прозвучала великолепная «Песня о Каховке», написанная композитором Исааком Осиповичем Дунаевским (18.01.1900 — 25.07.1955) на стихи Михаила Аркадьевича Светлова (04.06.1903 — 28.09.1955). В ней были такие замечательные строки:

«Мы мирные люди, но наш бронепоезд
Стоит на запасном пути!».

И хотя, как я сказал выше, мы с приятелем были исключительно мирными людьми, однако, и у нас обоих, конечно же, были свои «бронепоезда», но стояли они на столь дальних запасных путях, что нам приходилось в обыденной жизни обходиться без них, избегая всевозможного вида драк, потасовок и перепалок.

На удивление, у моего приятеля был закадычный друг, который обладал прямо противоположными свойствами характера. У него имелась постоянная потребность с кем-либо подраться, и он все время искал приключения на свою седалищную мозоль. В отличие от меня и от моего приятеля, этот «кулачных дел мастер» непрерывно сидел в своем «бронепоезде», никогда не стоявшем на запасном пути, готовый в любую минуту и к обороне, и к наступлению. Должен сказать, что, судя по всему, одной из причин возникновения такого стремления было наличие у него совершенно феноменального умения великолепно драться и выходить победителем в процессе всех имевших место в его жизни кулачных боев. С течением времени, такое его умение удачно махать кулаками привлекло внимание сотрудников «компетентных органов», но не с целью строго приструнить нашего приятеля, заставить одуматься и остепениться, а совсем по другой причине.
Его великолепное от природы искусство кулачного боя (он никогда не занимался в боксерских спортивных секциях, не имел никакого представления о самбо, джиу-джитсу, дзюдо, айкидо и каратэ) понадобилось стражам правопорядка исключительно для использования такого умения в их служебных целях. Тогда еще не получили широкого распространения ДНД (добровольные народные дружины), но сотрудники «органов» предложили ему стать их добровольным помощником в «ратном труде» против «паразитов», подтачивающих правовые устои нашего государства. Он был невероятно сильно польщен оказанным ему вниманием, и с удовольствием дал согласие на данное предложение.

Ему подробно рассказали о том, чем предстоит заниматься. Служителям закона приходилось нередко осуществлять аресты преступников в то время, когда они кутили в ресторанах. Но такие их действия почти всегда были сопряжены с большим риском, что «нарушители социалистической законности» начнут оказывать сопротивление, и при этом могут пострадать ни в чем не повинные мирные граждане, находившиеся в это время в данных дворцах общепита.

С целью предотвращения такого рода негативного развития событий, был разработан менее опасный план действий по задержанию «преступных элементов», в котором главенствующая роль отводилась герою моего повествования. Он с удовольствием и весьма успешно стал время от времени ее исполнять. Идея этого плана заключалась в том, что задерживать преступников в ресторане решили за бытовые драки с другими посетителями, причем такие потасовки организовывать заранее с помощью подставных лиц, а в качестве такого «подставного субъекта» как нельзя лучше подходил друг моего приятеля.

Его приводили в ресторан, в котором, по имеющимся у «силовиков» сведениям, уже «наслаждались жизнью» предназначенные к задержанию преступники. Для успешного хода операции ему уже был заказан стол, вручены деньги для оплаты выпивки и закуски. Он поглощал принесенные официантом алкоголь и еду, после чего, «в пьяном состоянии» ввязывался в драку с намеченными к задержанию посетителями ресторана. Почти мгновенно появлялись «стражи порядка», задерживали всех участников драки, включая и героя данного повествования. Затем его отпускали, а против остальных начинали проводить следственные мероприятия.

Но однажды все пошло не по намеченному плану. Вместо ответной кулачной реакции, его противники нанесли ему удар ножом. Хирургам пришлось немало потрудиться, что называется, в поте лица, возвращая его к жизни, и их усилия, к счастью, не пропали даром. Он потом довольно долго восстанавливал свое здоровье. После случившегося, его друзья и приятели надеялись, что он прекратит таким образом испытывать свою судьбу, но ошиблись в своих упованиях.

Когда он почувствовал, что полностью выздоровел, то с еще большим рвением окунулся в дело сотрудничества с силовыми структурами. Охота пуще неволи! В пору своей молодости он был безумно храбрым человеком, и нам, его приятелям и друзьям, приходила на ум фраза «Безумству храбрых поем мы песню!» из чрезвычайно талантливо написанного в 1898 году Максимом Горьким стихотворения в прозе «Песня о соколе».

Нам он изредка рассказывал об отдельных, наиболее интересных, случаях из такого рода практики, но никогда, ни единым словом, не обмолвился о том, с каким именно силовым ведомством он сотрудничал. Судя по всему, он в свое время подписал какой-то документ, запрещавший ему разглашение этой тайны. Конечно, у меня и у моего приятеля были свои предположения о том, что представляли собой эти силовые структуры, но они так и остались неподтвержденными ничем и никем гипотезами.

Естественно, после того как прекратил свое существование Советский Союз, герой моего повествования наверняка рассказал бы очень подробно обо всем, что нас тогда сильно интересовало, и назвал бы организацию, которая осчастливила его столь интересной для него работой. Но, увы, в период «перестройки» и развала страны я полностью потерял из вида и своего приятеля, и его чрезвычайно рискового друга. Тогда началась эпоха массового «исхода», переселения душ и тел наших «хомо сапиенсов» на постсоветском пространстве, а также за его пределы, и куда они двинулись из замечательного Ташкента, мне так и не удалось узнать.

К великому сожалению, вовсе не все в нашей жизни удается познать, выяснить, несмотря на все наши старания. Но я, все-таки, продолжаю тешить себя надеждой на то, что в результате какого-либо счастливого случая (а такое неоднократно случалось в течение моей жизни) мне выпадет счастье совершенно неожиданно прояснить все тайны и загадки этой истории.