Воспоминания о Ташкенте. Падение История Разное

Валерий Виленчик

…Было мне лет 13—14. В те времена в Ташкенте интенсивно строили жилые дома по, так называемому, французскому проекту. То есть крупнопанельное домостроение зарождалось. Дома эти были 4-х этажными с плоскими крышами, покрытыми рубероидом и присыпанные гравием. Внизу жильцы устраивали виноградники и всякие палисадники.

Мы жили в доме постройки старой, двухэтажном кирпичном. Но речь не об этом. У нас в доме жил некий дядя Вова, рукастый мужик лет 35-40. Он иногда подрабатывал ремонтом телевизоров. И вот однажды он мне говорит: «Поехали со мной на Чиланзар. Там нужно одному телевизор отрегулировать». Мне, в общем то, скучно было болтаться по двору, и я с ним поехал. У него был мотоцикл с коляской «Иж-Юпитер». Приезжаем мы, стучим в дверь, открывает хозяин, находящийся в легком подпитии—ну что, воскресенье, народ как может—отдыхает. Хозяин телевизора был одет в майку—сетку. Помните такие были? И в штаны шаровары сатиновые, с резинкой внизу штанин.

Дядя Вова открыл заднюю стенку телевизора и стал там копаться, а хозяйка принялась меня расспрашивать об учебе, да что я и кто я. Потом дядя Вова послал хозяина на крышу повернуть антенну. Квартира была на 4-м этаже вышеописанного мной дома, «французского». И вот дядя Вова кричит хозяину в окно: «Еще крути вправо». Потом опять высовывается из окна: «Теперь влево поворачивай!» Он ему в ответ: «Чаво, не слышу, куда крутить то?» Понятно. На крыше солнце, свежий воздух. Развезло слегка мужика. Дядя Вова повторяет, тот опять не слышит и бесстрашно свешивается сверху: «Чаво? Повтори!» И вдруг сыпется что то, потом мат, потом крик и что-то летит вниз. «Батюшки святы», вскрикивает хозяйка и, сломя голову бежит вон из квартиры. За ней дядя Вова с матом и причитаниями: «Ну все, теперь посадят». А уж за ними и я.

Прибегаем вниз, ищем несчастного. Нет нигде. Залезли даже на бетонный навес подъезда. Нету. Куда делся? Упал ведь и не ангел, между прочим. Во всяком случае, крыльев я не видел у него. Ищем под причитания хозяйки. Потихоньку собираются соседи. И вдруг я слышу легкое бормотание, перемежающееся матерными словами. Откуда-то сверху. Вот он, кричу я!! Он, падая, застрял в винограднике, который соседи приладили к стене дома. Снимаем его оттуда: морда ободрана, рука с большой ссадиной и чем-то пахнет. Если не сказать, воняет. Положили на травку. Соседи кинулись вызывать скорую. Те приехали быстро. Видно в те годы народ не сигал с крыши в той интенсивности, как имеет место — это сейчас: была «уверенность в завтрашнем дне», работа, с которой невозможно было уволить даже горького пьяницу. Но это к моему рассказу не относится.

Санитар из скорой, принеся носилки и поглядев на все еще бормочущего страдальца, заявил: «Не берем! Помойте сначала!» И тут я, приглядевшись к темнеющим на глазах штанам мужика, понял, откуда раздавался этот, такой знакомый запашок (Ну кто не помнит места общественного пользования во дворах домов, по соседству с помойками?).

Его, конечно помыли. Но очень долго меня мучили два вопроса: мужик обделался в полете или по приземлении? Поскольку в те времена я был прилежным учеником школы, я взял учебник по физике Перышкина и, прикинув вес мужика, приблизительную высоту дома от крыши и применив формулу, подсчитал «время в полете», оказавшееся очень маленьким, что повергло меня в еще большие раздумья, но уже о физиологии человека.

Второй вопрос: как СТОЛЬКО может поместиться в человеческом организме? Ведь штаны были заполнены доверху.

Эта история каким-то образом повлияла на развитие у меня боязни высоты, которую я, не будучи специалистом по психиатрии, пытался лечить полетами на дельтаплане уже после окончания института в Чимгане. Но не преуспел в этом. До казуса, случившегося с хозяином телевизора, дело не дошло, но и страх не прошел.