“Всё же, известно, кому повезло” Разное

Борис Пономарев

Во второй половине пятидесятых годов прошлого столетия я учился на Энергофаке САзПИ (Среднеазиатского политехнического института в Ташкенте). В те времена мы, студенты, были молодыми, здоровыми людьми, настроение у нас было отличное, поэтому мы довольно часто пели студенческие песни, в том числе и чрезвычайно знаменитую песню «От сессии до сессии живут студенты весело», написанную Владленом Ефимовичем Бахновым в конце 40-х годов, когда он был студентом московского Литературного института имени А.М.Горького (впоследствии он стал известным советским поэтом, журналистом, драматургом и сценаристом). В этой песне были такие строки:

От Евы и Адама пошел народ упрямый,
Нигде не унывающий народ.
От сессии до сессии живут студенты весело,
А сессии всего два раза в год!

Действительно, наша студенческая жизнь протекала примерно так, как пелось в этой песне. Мы, естественно, грызли гранит науки, поскольку нужно было обзаводиться знаниями, необходимыми для последующей «взрослой» жизни, зарабатывать хорошие оценки на экзаменах, так как без этого нельзя было рассчитывать на получение стипендии, да и от этих оценок, в конечном итоге, зависело место работы по распределению после окончания института, поэтому «вкалывать» приходилось весьма серьезно. Но это вовсе не мешало нам влюбляться и весело проводить время при появлении малейшей на то возможности.
На нашем Энергофаке была тогда чрезвычайно популярна студенческая песня «Электричество», написанная в начале 50-х годов студентами Электроэнергетического факультета Харьковского политехнического института, в которой были такие слова:

Заходишь в ресторан — там все на электричестве:
Нажал на кнопку: «чик», вино в любом количестве,
Нажал на кнопку: «чик», сосиски с колбасой,
Нажал на кнопку: «чик-чирик», и ты уже «косой»!

Песня была великолепная, но с рестораном был, конечно же, полный перебор: мы, студенты, не могли «шастать по ресторанам», так как были бедны, как церковные мыши. Мы могли тогда себе изредка позволить либо пойти в знаменитый «котлован» — летний пивной бар в ташкентском парке имени Эрнста Тельмана, где бочковое пиво, соленые урюковые косточки и даже шашлыки в те времена были нам вполне по карману, либо заглянуть в летнее (под тентом) кафе «Лотос» («Нилуфар»), располагавшееся на задворках большого павильона по продаже газированных вод на Сквере Революции, где подавали баснословно дешевое бутылочное сухое белое столовое вино, которое мы пили вприкуску с мороженым.

Но самым наилучшим способом весело проводить свободное от учебы время, к тому же без финансовых затрат, было участие во всевозможных суденческих вечерах. Мы приглашали на вечера, проводимые на нашем факультете, своих друзей, учившихся на других факультетах нашего института или в других институтах, а они приглашали нас на вечера, проводившиеся в их «alma mater».

И вот именно об одном из таких вечеров я и хочу рассказать в данном повествовании. Мой друг-одноклассник, учившийся на другом факультете нашего института, пригласил меня в конце 50-х годов на вечер, проводившийся по месту его учебы. Это мероприятие оказалось очень удачным, с хорошей концертной программой и обилием участников. Когда начались танцы, я вдруг увидел хорошую знакомую, сидевшую рядом со своей чрезвычайно симпатичной подругой. Я подошел к ним, знакомая представила меня своей подруге, и я пригласил ее на танец. В итоге, я протанцевал с ней до самого конца вечера, после чего предложил проводить ее до дома. Это предложение было с благодарностью принято.

Она жила чрезвычайно далеко от того места, где проводился вечер, на котором мы познакомились. В общем, я понял, что не только она мне понравилась, но и я тоже, как говорится, «пришелся ко двору». Все это привело к тому, что мы поцеловались, а поскольку это произошло не один раз, то к ее дому мы подошли где-то, примерно, около двух часов ночи. На прощание я, естественно, спросил свою спутницу, где и когда мы с ней вновь встретимся? Ее ответ превратил меня в соляной столб: «Мы не встретимся нигде и никогда, так как завтра я улетаю в Москву на свою свадьбу, выхожу замуж за москвича, и в Ташкент больше не вернусь!».

Круто развернувшись на пятке, я рванул в обратном направлении. Таким ответом я был совершенно поражен, повержен и раздавлен. И дело было не только и не столько в том, что разрушилась моя надежда встретиться с ней вновь. Я совершенно не мог себе представить, что нормальная девушка, мечтающая о свадьбе с любимым человеком, о предстоящем счастье наступающей семейной жизни, могла бы за день-два до своего бракосочетания целоваться с новым знакомым, как ни в чем не бывало! Такое вероломство по отношению к своему наречённому никак не укладывалось в моей голове.
Я все время прокручивал в своей памяти ее ответ на мой вопрос, прозвучавший, как говорят англичане, nonchallantly, беспечно, беззаботно и даже, можно сказать, беззастенчиво. Спустя несколько дней у меня возникла мысль, что она выдумала такую причину, поскольку просто решила со мной не встречаться. Я тут же позвонил своей знакомой, познакомившей нас на вечере. Та мне рассказала, что ее подруга, действительно, почти сразу по прилете в Москву, вышла замуж.

За прошедшие десятилетия я повидал в своей жизни всякое и, казалось бы, должен был полностью забыть это происшествие. Но, увы, оно и по сей день не оставляет меня спокойным, заставляя думать о том, что предательство не имеет границ. Мало того, я благодарю свою Судьбу за то, что у меня с таким человеком все закончилось в тот момент, когда только началось наше знакомство.

А в 1961 году я вдруг впервые услышал замечательную финскую песню «Рулатэ», которую исполнила блестящая советская эстрадная певица Гелена Марцелиевна Великанова, с русским текстом, написанным Владимиром Николаевичем Войновичем. В этой песне были чрезвычайно мудрые слова:
«Если к другому уходит невеста, то неизвестно, кому повезло!». Так что можно смело предположить, что мне очень сильно повезло в том, что такая невеста не ушла ко мне. Не было бы счастья, да несчастье помогло!