Воспоминания о жизни в Ташкенте во времена моего детства (вторая часть — окончание) История Ташкентцы

Борис Пономарев (Первая часть здесь.)

А теперь расскажу о разного рода забавных, на мой взгляд, случаях, имевших в то время место в отношениях нашей семьи с нашими любимыми родственниками. Как я упомянул выше, наша семья уже жила на Жуковской улице, а в Старом городе на улице Яланкар, перпендикулярной к улице Кагановича, жила старшая сестра моей мамы с мужем и моим двоюродным братом Игорем, который был старше меня на пару лет. Время от времени, по воскресеньям, мои родители и я навещали наших любимых (действительно любимых нами и любящих нас!) родных.

Путешествия такого рода были тогда далеко не простыми. Нам приходилось топать пешком до улицы Карла Маркса, долго ждать на остановке трамвай, ходивший (очень нерегулярно!) по маршруту №4 от ТашМИ до площади Чорсу. Трамвай тащился весьма медленно через весь город. Мы сходили с этого трамвая на площади Бешагач (у Комсомольского озера), после чего вновь топали пешком, проходя немалое расстояние до дома наших родных.

Вскоре после окончания войны начал ходить троллейбус №4, и положение несколько изменилось в лучшую сторону. Троллейбус, шедший по маршруту от экскаваторного завода до площади Эски Жува, функционировал более регулярно, чем трамвай. Мы садились на него на остановке у Ташгосконсерватории на Пушкинской улице. Платили за проезд не 20 копеек, как на трамвае (позднее проезд на трамвае стал стоить 30 копеек), а 1 рубль 20 копеек, так как тогда стоимость проезда на троллейбусе зависела от количества остановок, которые предстояло проехать. Мы доезжали до кинотеатра «Родина» на улице Навои, сходили с него, а затем шли пешком по улице Кагановича до дома наших родных.
Ездили мы, конечно же, не с пустыми руками, так как тогда еда была большим дефицитом. Помимо еды, мой папа всегда покупал по пути в продовольственном магазине бутылку «Московской особой» водки, чтобы встреча мужей любимых сестер была особенно радостной. Мы с Игорем решили над ними подшутить. Нашли пустую бутылку, сохранившуюся с предыдущей встречи, картонную стандартную пробочку, соскоблили с горлышка остатки сургуча, залили эту бутылку водопроводной водой до стандартного уровня, закрыли пробочкой и опечатали пробочку сургучом, причем все это проделали настолько профессионально, что никто не мог бы даже заподозрить, что произошла такая подмена.
Все сели за стол, а мы с Игорем задержались во дворе, чтобы через открытое окно насладиться воочию результатами нашего диверсионного акта. Папа и дядя отбили с горлышка бутылки сургуч, вынули пробочку и налили «водку» в рюмки. Чокнулись и лихо выпили содержимое рюмок до дна. Потом произошло нечто невообразимое. У них от изумления, вызванного отсутствием ожидаемого послевкусия, стали багровыми лица (настоящая водка никогда не вызывала у них такого изменения цвета лица). Папа стукнул кулаком по столу и заявил, что он тут же пойдет бить морды негодяям-продавцам за столь бессовестный обман. Тут мы с Игорем расхохотались, и наши родные поняли, что это происшествие — наших рук дело.

Мы тут же вручили папе и дяде бутылку с вожделенной настоящей водкой, они ее моментально распечатали, разлили по рюмкам и, после тоста «За встречу!», выпили. Боже мой, мы с Игорем никогда прежде не видели у них столь счастливых лиц. «Все хорошо, что хорошо кончается!».
Но с нами обоими, со мной и с Игорем, тоже однажды произошло забавное происшествие, связанное с алкоголем. Дом наших родных стоял в большом саду с виноградником и немалым количеством различных фруктовых деревьев. Мамина сестра была большим мастером по приготовлению ликера из вишни, густого, и очень сладкого. Его иногда давали и мне с Игорем, но в чрезвычайно малых дозах в связи с тем, что в нем был, судя по всему, немалый процент алкоголя.

Однажды мы приехали на празднование дня рождения маминой сестры. Стол был накрыт бархатной скатертью с кистями, свисавшей почти до самого пола. На столе стояло немало бутылок с алкогольной продукцией, включая и вишневый ликер. Игорь предложил мне залезть с ним под стол, прихватив бутылку с вишневым ликером и пару рюмок, чтобы никто не увидел процесс нашей «дегустации». Мы так и поступили. Выпив под столом по несколько рюмок этого ликера, мы там же молниеносно уснули.
Родные долго нас искали, но потом решили, что рано или поздно мы вернемся домой, поэтому решили усесться за стол и начать праздничную трапезу. Когда все стали рассаживаться, они ногами наткнулись на какие-то предметы, лежавшие под столом. При ближайшем рассмотрении оказалось, что неопознанными «предметами» являемся мы с Игорем. Нас вытащили из-под стола, растолкали, после чего выложили нам все, что они о нас думают. Мы с Игорем узнали о себе много нового, не очень лестного, но весьма интересного. Урок нам был дан, что называется, на всю жизнь.

Война была очень тяжким периодом времени, поэтому дети постоянно искали способы для улучшения своего настроения, и успешно их находили. В те годы практически не использовалась электросварка в связи с огромным дефицитом электроэнергии, поэтому широкое распространение получила ацетилено-кислородная газовая сварка, при которой кислород доставлялся в баллонах, а ацетилен получали на месте сварки из кусков карбида кальция, разлагаемых водой в специальных генераторах. Пацаны тучей вертелись обычно в тех местах, где производилась газовая сварка, и, «под шумок», прихватывали с собой куски карбида кальция. Карбид очень быстро окислялся на воздухе, превращаясь в серую пыль, непригодную для дальнейшего употребления, но дети были прирожденными исследователями, поэтому очень быстро нашли простой способ предотвращения окисления карбида кальция: они помещали его куски в банку с керосином, и в этой среде карбид мог храниться бесконечно долго.

Керосин во время войны не был сверхдефицитным товаром. По улицам нашего города ездили брички на конной тяге, на которых были закреплены цистерны с керосином, и возницы то и дело зычно кричали с помощью жестяных рупоров: «Карасин!», и жители, услышав эти вопли, сбегались к данным телегам с бидонами и смятыми денежными купюрами в руках, чтобы купить желанную горючую жидкость. Запасы керосина никогда не иссякали в домах до нуля.

А нужен был карбид кальция детям по той простой причине, что с его помощью можно было устраивать разного рода взрывы. Самым простым и наиболее безопасным развлечением с использованием карбида был запуск консервной банки в небо на высоту, варьирующуюся от «выше крыши» до «выше тополя». Для этой цели подыскивалась пустая жестяная консервная банка емкостью 0,5 — 0,7 литра, в днище которой гвоздем пробивалось отверстие, и с какого-либо дерева срезался длинный прут, к тонкому концу которого привязывался кусок сухой тряпки, слегка смоченной керосином. После этого в земле делалась ямка под размер консервной банки, затем в эту ямку нужно было положить несколько кусочков карбида кальция. Потом все последующие действия нужно было осуществлять с большой скоростью: сначала поджигалась тряпка, закрепленная на кончике прута, затем в ямку на кусочки карбида выливалось небольшое количество воды, после чего в ямку с силой ввинчивалась днищем вверх консервная банка, все отбегали в стороны, и к отверстию в днище банки подносили кончик прута с горящей тряпкой. Раздавался довольно мощный взрывной хлопок, и банка со свистом взлетала в небо. Такие банки взлетали в воздух в то время очень часто по всему Ташкенту. Дети были невероятно счастливы (я думаю, что их счастье было не меньшим, чем счастье Сергея Павловича Королева после запуска первого советского спутника Земли).

Для взрослых людей в самые тяжелые годы войны источниками радости были кинофильмы, выходившие тогда на экраны страны. Я помню, с какими светлыми чувствами и с каким упоением наши родители обсуждали такие картины, как «Она защищает Родину», «Котовский», «Александр Пархоменко», «Два бойца», «Парень из нашего города», «Жди меня», «В шесть часов вечера после войны», «Секретарь райкома», «Близнецы».

А потом счастье стали приносить сводки «Совинформбюро». Сначала это были сообщения о разгроме немецко-фашистских войск под Москвой, затем — об успешном завершении Сталинградской битвы, потом о результатах битвы на Курской дуге, а вслед за этим валом пошли радующие слух советских людей сообщения о победах Красной Армии, приведших к освобождении многих городов, и о салютах в ее честь. Потом советские войска вступили на территории европейских стран, и все это завершилось нашей полной Победой. Счастье прочно вошло в наши дома.