«Ташкент — моё детство, Ташкент — моя юность, Ташкент — моя молодость, Ташкент — вся моя жизнь» (продолжение) История Ташкентцы

Инесса Башкирцева

Автобиографическая повесть, продолжение. Начало.

VIII. Моя взрослая жизнь.

«Все взрослые сначала были детьми»

За эти годы прожила как бы вторую, совсем другую жизнь, приобрела совершенно иной жизненный опыт. Сфера обязанностей и возможностей радикально изменились и не могли не повлиять на мой образ жизни, на мироощущение и на характер.

Друзья детства и юности — «друзей моих прекрасные черты» — оказались в других городах и странах: в Москве, в Казани, в Германии, в Америке. «Словно птицы из гнезда разлетелись кто куда.»

Но у нас на всю жизнь остался восторг нашей молодости: «Человек в космосе!» Полёт Юрия Гагарина. Боже мой! Сколько мы обсуждали, думали, удивлялись. Наш герой! Первый в неведомой дали, и – один. Трижды герой! Говорили, что это – изобретатель этого аппарата, запускаемый в космос атомным взрывом. Вот придумали! Фантастика! Невообразимое чудо 20 века! Невероятная, правда. Для меня это было недосягаемое понятие. Это сделали особые люди, особые. И всё равно, хотя я мало что понимала, астрономия для меня — тёмный лес, но радовалась как в детстве и гордилась.

Пусть, такие как мы – мелкие сошки, по сравнению с великими учёными, конструкторами и космонавтами – всё равно, всё равно. Надо будет стараться, стараться и ещё раз постараться.

В этот весенний день – 12 апреля 1961 г. незнакомые люди на улице улыбались друг другу. И это тоже, лично мне в моей жизни, в дальнейшем вселяло и силы, и разум.

Моё везение !

Мне же посчастливилось оказаться в том времени и пространстве, когда и мои милые, талантливые ташкентские будущие знаменитости, сами того не зная, оказали на меня чудодейственное влияние. Я узнала, с кем мне посчастливилось встретиться по жизни, я благодарна судьбе, что имела счастье быть с ними близко, общаться с ними и подражать им в моём любимом Ташкенте, в котором прошла вся моя жизнь.

Мир моих надежд, моих побед и моё везение !

Сами они не смогут об этом узнать, жаль, конечно, потому что я ещё не скоро смогу свой рассказ напечатать. Должна бы успеть. Только надо дожить.

Когда пишешь, только правда получается интересной, слова сами подбираются и по истечении многих лет то, что было, случилось плохое или хорошее – выглядит совершенно по другому. И очень даже любо, любое событие из прожитого.

С таким же рвением я взялась за свою взрослую жизнь, и всё своими руками, всё своим умом. Всё сама, живя в теснейшем соседстве на этажах совершенно с другими людьми и совершенно в другой стране, хотя из неё никуда не уезжала до поры, до времени. Я всего добивалась не кулаками, а мозгами и собственным трудом и, как всегда, старалась успеть.

И снова, как в юности: бороться, искать, найти и не сдаваться.

Этот девиз – to strive, to search, to find and to yield – был вырезан на деревянном шесте, водружённом в январе 1913 г. на вершине Обсервер Хила (Антарктида) в память о Роберте Скотт (1868-1912 гг.), который через 33 дня после Роберта Амундсена достиг Южного полюса и погиб на обратном пути.

Снова мне быть смелой, честной и непременно вести правильную жизнь и преуспеть, и расцвести. «Чтобы чувствовать себя смелым, действуйте так, будто вы действительно смелы, напрягите для этой цели всю свою волю, и приступ страха сменится приливом мужества.»

Вот что значат книги, в которых я окунулась с самого детства и во взрослой жизни в водоворот жизни, не желая терять ни одного дня! По латинскому изречению – Nulla dies sine Linea– ни дня без строчки. Это был девиз Плиния старшего и Оноре Бальзака, и благодаря Юрию Олеши, мы знаем эту цитату по-русски.

Со школьной скамьи вбила себе в голову слова м.Горького: «Человек – это великолепно! Человек – это звучит гордо!» Согласитесь, это впечатляет. И действительно я была гордой и смелой. Никто мне не указ. Вы помните? Вы всё, конечно, помните. И, конечно, я наизусть помню моего самоотверженного героического Н.А. Островского: «Самое дорогое у человека- это жизнь, она даётся ему один раз, и прожить её надо так, чтобы не было мучительно больно за бесцельно прожитые годы.»

Сколько я себя помню, всегда читаю и пишу — наследство моей бабушки Онькай.

Сколько интересных рассказов и сказок прочитала из наших детских хрестоматий… В моём детстве такого изобилия книг, как сейчас, не было. У нас был урок чистописания, и я научилась красиво писать. Мы изучали произведения великих русских писателей и поэтов. Не вникая в точный смысл прочитанного, мы описывали образы главных героев своими словами. Сколько сочинений я написала и списала ?! С детства люблю книги, зачитывалась про Гулю Королёву, в книге «Четвёртая высота», прочла почти все повести и рассказы Аркадия Гайдара. Но самая моя любимая книга, в детстве, была: «Педагогическая поэма» — Антона Макаренко, я её читала и по ночам с фонариком под одеялом, чтобы мама не видела. Это была большая книга мягкого переплёта, как толстые журналы, напечатанные на газетной бумаге. Мне очень нравилось, как беспризорники – хулиганы и воры, постепенно становились хорошими, как, преодолевая неимоверные трудности и бедность, колония начинала жить лучше, с каким огромным трудом это удавалось начальнику А.Макаренко – замечательному советскому педагогу. Какое тяжёлое было время! Был всё тот же голод, как и после войны, когда я всегда хотела кушать. И как сытно стало теперь, и наше детство – самое счастливое. Я радовалась, перечитывая свою любимую книгу, и мне очень хотелось быть послушной и хорошо учиться.

«О золотые времена!
Где взор смелее и сердце чище,
О золотые имена:
Гек Фин, Том Сойер, Принц и Нищий!»

М. Цветаева.

В детстве даже воздух был особенным, и конфеты были слаще, и пирожные были по больше, и во всём лежала печать покоя. «Детство наше золотое, всё прекрасней с каждым днём, под счастливою звездою мы живём в краю родном», — пели мы такую песьню на объединённом школьном хоре в средней школе № 68 города Ташкента, находящейся на улице 8 марта, Ленинского района (маршрут 5-го трамвая, не доезжая остановки «Узбум»).

Прошло десять лет. Школьные годы тянулись долго, особенно последний десятый класс, а студенческие годы пролетели, я даже не заметила, но было очень чудесно и не забываемо. Спасибо моей мамочке! Теперь я пишу сочинения для шефини: аннотации, графики, таблицы, выводы. Голова моя работает, это заметили. Сколько белоснежной бумаги я исписала ?! Сейчас бумагу стали экономить : дают толстую, шероховатую, машинка не пробивает или дают тонкую, прозрачную, машинка рвёт её. Я научилась записывать научно, вышла в печать статья и моя. Моя одна, одна фамилия! Здорово! В отдельной книге «Производственное выращивание одноклеточных водорослей» издательства института растений Академии Наук УзССР, 1965 г., г.Ташкент, есть и моя отдельная статья: «Выращивание хлореллы в сточных водах с целью их очистки», И.Кабирова. Салют Инесса!

По годам поздно я вышла замуж, через год у нас доченька родилась. «Куколка!» — сказал муж, увидев её на руках у акушерки. Пока её не исполнился годик, я сидела с ней сама. На самом деле я не сидела, а бегала. БПК истрепал наше хлопчатобумажное бельё, которое вернули пелёнками к стати. Это нетто БПК, о котором я писала в научной статье, это – не биологическое потребление кислорода в водоёме, а банно-прачечный комбинат в микрорайоне. Соседка Нина Стрижёва – очень красивая и умная русская женщина, поздравила нас с первенцем: «Коробочка открылась, теперь посыпятся!…» Много не посыпалось, сын родился! Сын – всегда первенец!

«Счастливейшая из всех ныне живущих на земле, это – я!»

Моя семья: я, сыночек, доченька и мама.

На очередном научном совете решался мой вопрос, что делать с моей темой, такой перспективной, да ещё госбюджетная, а не хозрасчётная. Я, как ответственный исполнитель всех устраивала: провела полупроизводственные исследования на сточных водах Ташкентской шелкомотальной фабрике (не фабрика, а парилка). Результаты были положительные: на второй день гнилостный запах воды полностью исчезал, по многим физико-химическим показателям вода очищалась. Наша лаборатория была хорошо оснащена – филиал Московского ВНИИ ВодГЕО: химическая термостойкая и мерная стеклянная посуда, химические реактивы, термостаты, электро-колориметр , электрические лабораторные весы в стеклянном шкафчике, точные до четвёртого знака для получения молярных растворов, вытяжные шкафы с мощными электроплитками, муфельная печь, а так же специальная хим. посуда с притёртыми пробками и с притёртыми колпачками для определения БПК-5 и БПК-20, чтобы за эти 5 и 20 суток О₂ не мог попасть из вне, и этот кислород не испарился изнутри сосуда для более точного анализа пробы. Имелись заводские делительные воронки для определения ядовитых фенолов грунтовых вод Алмалыкского медно-свинцового металлургического комбината и стационарный микроскоп МБИ-Б с фотоаппаратом, очень удобный, со столиком и боковыми шкафчиками для фотографирования микроскопического планктона в исследованиях воды, визуальное увеличение 17,5 – 2375х. Условия для научной работы были шикарные, и я очень старалась. Моими результатами заинтересовались в Институте Академии Наук, куда я ездила в Академгородок ( ул. Луночарское шоссе) к кандидату биологических наук Е.Милоградовой для консультаций. И моей темой стал руководить академик А.М.Музофаров. У нас было два академика-биолога: биохимик Т.А.Туракулов – всем на удивление безукоризненно помнящий громадные биохимические формулы в сложнейших биохимических реакциях и по низшим растениям академик А.М.Музафаров, наизусть знающий двойные латинские названия не только низших, но и высших растений. Вот что значит – академики! Это была идиллия для младшего научного сотрудника6 и тема готова, и руководитель академик. Все в один голос говорили, что это – стопроцентная защита диссертации. Оставалось только провести аналогичные эксперименты на сточных водах Джуто-кенафных заводов в селе Солдатское, в Ташкентской области, с директорами которых была договорённость, и они соглашались на наши условия работы. Но я теперь беременна вторым ребёнком. Я не знала, что мне делать. Я прятала живот под белым лабораторным халатом, так это было не вовремя. Когда главный технолог спросила , что будем делать с моей темой, директор со злостью сказал: «Рожать будем. Вот что делать будем!» и распустил совет, оставив вопрос открытым. А наукой я занималась самозабвенно, досконально узнавала всё, что касалось моей темы. Мои сотрудники не дадут соврать, что когда я ставила опыты, то и по выходным дням приезжала в лабораторию и проверяла свои установки: аэрировала жидкость или пропускала СО-2, ставила БПК-5 – это основной анализ воды в водоёмах. Меня хвалили и даже восхищались в нашем отделе, и это льстило моему самолюбию. Наш отдел ВодГЕО открылся в Ташкенте новый – филиал Московского ВНИИ ВодГЕО – Всесоюзный научно-исследовательский институт водоснабжения, канализации и инженерной гидрологии. Это по глобальной экологической программе – Защита природа и окружающей среды. Поэтому мы все очень старались во главе с нашим директором Каримовым Хафиз Каримовичем, он талантливый организатор и руководитель, учёный с научной степенью, уверенный, тактичный, никогда голос не повысит на подчинённого. Лично меня очень ценил и поддерживал мои исследования. А по институту говорили, что в отделе у Каримова работает умная и симпатичная девица, гордая и идейная, без пяти минут кандидат наук. Гордая, это по тому мои мужчины, в которых я влюблялась, отходили подальше из-за их не серьёзного отношения. От слёз я быстро переключалась в любимую атмосферу знаний: много читала, много узнавала, надолго заходя в фундаментальную библиотеку университета на ул.Куйбышева и в РНТБ-Республиканская научно-техническая библиотека, на углу улиц Ленина и Сталина в центре города. И, конечно, всё записывала, изливала свои чувства на бумаге.

Прославилась старой девой (!) и карьеристкой (!) Инесса-баронесса! Конечно, до замужества я была многообещающим сотрудником. Меня не хотели отпускать. А теперь мне надо было детей воспитывать, а одновременно хорошо делать два таких важных дела я не смогла. Путёвку в ясли могут дать только через год, очередь большая. Маме 54, ей надо до пенсии доработать, у другой мамы та же самая история. Няни в то время – бабушки 76-летние, за малые деньги соглашались посидеть с ребёнком, где у них находились уже двое таких малюток. Было понятно, что долго так продолжаться не может; профессионально можно заниматься чем-то одним: или карьера, или дети. Решайся Инесса! Перебрав эти варианты, я решила, что дети – это лучшее, что может быть, и что для женщины главное предназначение это – рожать и воспитывать детей. Я видела их как бы в перспективе, и это было очень интересно. И я не доверяла своих детей ни бабушкам, ни няням, ни продлёнке. Помню, мама говорила: «Инночка родила на старости лет и готова детей на голову посадить!» Это про моих, сына и дочь, которых я очень баловала, ещё как баловала и любила, и люблю. Я их никому не доверяла, никому. Сама нянчила, сама кормила, сама воспитывала и сама учила. Спасибо маме за финансовую помощь уже взрослой дочери. И я всем тем, чем сама была лишена в детстве, сполна одарила своих милых сына и дочь. Ведь я – смелая, сильная, много знаю и умею. Недаром девять лет наукой занималась, значит во многих отношениях являюсь развитой личностью и смогу всё в жизни семейной. Жаль только, что жизнь оказалась не такой научной, как мне представлялось, не тот уровень. Моя вольная, казацкая жизнь закончилась. Вот смотрите и судите сами. Теперь я зависима от жизни: я ращу, воспитываю ЧЕЛОВЕКА, даже два ЧЕЛОВЕКА. И от меня зависит и их счастье, и их человеческое достоинство – какими людьми они вырастут: добрыми, трудолюбивыми и с почтением к людям или ленивыми и жадными эгоистами, не приведи Господь!

Дети – лучшее что может быть.

После моего ухода из Отдела ( я выше писала, что меня не отпускали, я дважды увольнялась), начальство пыталось как-то мою тему поддержать, но кто согласиться работать с командировками, да ещё в полевых условиях, чтобы кому-то делать кандидатскую.

Мама меня сосватала, и я, наконец, вышла замуж. Замужество было для меня заказано. Я его боялась, боялась опозориться на всю нашу татарскую родню, если жених мой сообщит после первой брачной ночи, что я – нечестная девушка. В мусульманских семьях это до сих пор значится. Поэтому стараются пораньше выдать дочек замуж: «… ждать, пока кто-то снимет с неё трусики, пусть лучше это сделает её муж». Доля родителей выдать замуж дочь и женить сына. О свадьбе, об этом самом счастливом дне для молодоженов мне оставалось только мечтать. Поэтому я отказывалась знакомиться, и мама вынуждена была сама меня сосватать, и повела меня в семью моего будущего мужа, знакомиться. Да. Но я заранее защитила себя от неминуемого разоблачения: оставшись наедине с женихом, и до свадьбы переспала с ним, извините за такое не скромное признание и позорное поведение. А что делать ?! Я подумала, если он будет что-то говорить, я сразу откажусь, выходить замуж, как в азербайджанском анекдоте: «…, а мне её глаза не понравились », и всё будет «шито-крыто». Но, слава Богу, всё обошлось. Мне 29 лет, ему 30 лет, какой девственник, какая девственница?! «… ты привлекателен, я чертовски хороша !» Он только сказал: «Если бы с тобой встретились раньше, ты бы на меня и не посмотрела». И был бы прав. Я на него посмотрела только потому, что он не унизил меня как женщину и никогда, даже, когда мы поругались, он ни слова не говорил. Снова мне повезло, и я влюбилась.

Мне невозможно удержаться, чтобы не сказать, какие особенные у меня дети. Сейчас, вообще, новое поколение родившихся детей очень развитое и сообразительное. В народе о них говорят: «атомные дети». Смышленые уже с пелёнок, с двух месяцев уже узнают голос матери. Моя шестимесячная доченька показывала, как деревья качаются, в годик знала, где работает бабуля, и отвечала: «Апека» — аптека, и ещё много удивительного. Я носилась со своими детьми как курица с яйцом, но они выросли самостоятельными и трудолюбивыми. Они мне очень помогали, когда подросли, в этой нелёгкой рутинной домашней работе.

Дети – счастье!

Мой сын больше всех из нас мыл посуду, сам, никто его не заставлял. Мама удивлялась, что мальчик моет посуду. В наших семьях домашние обязанности более строже разделены. «Хотынша», — говорила мама, то есть женственный. У моего сыночка очень красивые длинные пальчики, часто собранные в кисте рук, всегда готовые к любой работе: рисовать, писать, клеить, резать, делать поделки, забивать гвоздики – ручки такие умелые, такие милые, мастеровитые. Он очень рано стал умелым. Ещё совсем маленьким он часто меня просил: «Мам, мне нечего делать. Что же мне делать с этим нечегоделанием?» То есть он всегда любил что-нибудь делать. «Нечего делать !» Сокрушался он, пока я не придумаю ему какую-нибудь поделку из картона. Постарше он уже сам радостный начинает строить машинки из металлического конструктора, используя батарейки и моторчики – любимые его покупки. Одно только что упрямый, и если уж что заладит, никак не отстанет, пока своего не добьётся, пока не закончит начатое дело. Очень ответственный мальчик. Когда мой маленький сын впервые пошёл в сад-ясли, ему было два годика, я его спрашиваю: «Тёмочка! Что вы делали в садике?» — «Тямтамали.» — Танцевали. Дети – счастье!

Большое спасибо, моей маме, за огромную помощь. Моя мама самая лучшая, а я дочь — не из лучших. Я свой великий грех моей взрослой жизни никогда не забуду. Поздно опомнилась. Можно сколько угодно стараться – всё равно даже самый яркий, казалось бы шедевр в своём словесном волшебном проявлении будет недосказанным для родной мамы –для моей мамы Марьям. Мы вместе с мамой растили, воспитывали наших милых подряд родившихся дочь и сына: кормили, одевали, лечили, гуляли, качали, готовили – сами недоедали и не высыпались. Мои милые дети с малых очень развитых своих лет захватили меня целиком. Сколько песен им было мною спето!

Младший засыпал сразу, а дочь долго не могла заснуть, пока всё не пропоёшь:

«Детский садик, что пчелиный рой, 
Дети бегают гурьбой.
И играют, и поют, 
И к порядку приучают тут.»

«У фонтана, где растёт каштан,
Черноглазый мальчуган
Перед Олечкой стоит,
Шевеля губами говорит:

Оля, Оля! Вырасту большой,
Я возьму тебя с собой,
Будем, будем, будем вместе жить, 
Будем, будем весело дружить.

Много лет с тех пор прошло,
Мальчуган уже майор,
А дивчине восемнадцать лет,
Расцвела как розовый букет.

Тускло, тускло огоньки горят,
Старички о прошлом говорят:
«Оля, Оля! Помнишь наш каштан, 
Помнишь девичий твой стан?

Пролетели быстро все года,
Я был твой тебе всегда.
Куда делась русая коса?
Поседели наши волоса»…

Однажды на мой день рождения мы с мамой захотели вечером поскорее уложить детей и приготовиться к приёму гостей: квартиру убрать, испечь, сварить, как говорится, лицом в грязь не ударить. Мы всегда в такие дни очень суетимся, торопимся и злимся. Эти наши ежегодные приёмы гостей, при нашей колоссальной занятости, были нам так трудоёмки, что со временем от этого были неприятные ассоциации: не хотелось ни гостей, ни радостей от них, ни дни рождения отмечать. И каждый раз из-за этого мы с мамой ссорились.

И вот мы: я качаю Жанну, мама качает Тимура, а они, как назло не засыпают, хотя все песни спеты, а у них сон ни в одном глазу. А Жанна, вообще, встала на кроватку и говорит: «А завтра к вам на день рождения никто не придёт». Как сказала, так и случилось — в 7 часов утра позвонила Альфия-опай и сказала: «бабушка Онькай умерла». Это было 16 мая 1971 г. После этого я долгие годы не отмечала свой день рождения. Онькай как-бы сделала мне облегчение. Но я навсегда запомнила, что когда мне исполнилось 35 лет, на мой день рождения умерла моя бабушка Онькай, а моя шестилетняя дочь предсказала это. Не знаю, как и почему это получилось, но так выходит. Может, бабушка такой смысл передала, что очень обижена на свою строптивую внучку? Да, она могла быть обижена, я её самою давно уже не поздравляла с днём рождения 2 февраля 1887 г. Когда я уже выросла, выучилась и стала жить своей семьей, я её не почитала, не считалась с ней, а за последние годы совсем забыла, а ведь знала, что ей в семье этой нелегко живётся… Как-то я всех их не привечала, а только мама старалась их приглашать. А когда мама уехала в Казань, со мной оставалась Онькай, а мои дети оба заболели ветрянкой, им мне было не до неё, и Онькай и у нас пришлось самой и чай заваривать, и самой собирать к столу, а она меня очень просила. Да, моя бедная Онькай, моя бабушка, с которой я всё детство провела, точно на меня могла быть обижена. Нет, чтобы…, ну не знаю, как я могла бы с двумя маленькими детьми поехать на Куйлюк? Господи! Как я виновата! Как же мне было теперь жаль Онкай! Можно было такси взять и съездить, наконец, проведать – халь белеб киляр иденг Онькайнэн – узнала бы, как её здоровье. И как это теперь поздно! У кэнеч булды! В этот день 16 мая 1971 г. мы взяли всё печёное и другие припасы и все вместе поехали на Куйлюк. Видите? Смогла же с двумя маленькими детьми поехать к Онькаю умершей ? Ведь также могла поехать навестить свою бабулю, когда она ещё живая была. Вот кто я после этого?! … Плачу, слёзы раскаяния, неимоверная жалость к бабушке–калеке, упадническое настроение, снова забросила свои записи. Наша маленькая Онькай вот так укоряла меня: ей было плохо, а мне было не до неё, и она мне сказала это, умерев в мой день рождения. Царствия ей небесное! – Урня Жаннатга Булсэн! Я всегда любившая себя, любившая похвалиться, оказалась неблагодарной эгоисткой и недальновидной особой, и поэтому осталась без своих самых близких, любящих меня родных: без бабушки, потом и без мамы, а потом и без брата. И у меня всю мою взрослую жизнь угрызение совести: в голову лезут отрывки общения с милой мамой и бедной Онькай, что в своё время не думала о них, не сообразила поступить поласковее, ссорилась и ревновала. И как я противна себе, что была гадкой и наглой!

«Человека, который не заглядывает далеко, непременно ждут близкие беды» — Конфуций. А пока я целиком занята только своими детьми. Только.

Детсад 291, 1973г., г. Ташкент.

Спасибо моей мамочке за всё! Спасибо ей и замою взрослую жизнь: это благодаря её заботе о нашей учёбе, чтобы мы с Аликом учились в нормальной школе, мама была вынуждена жить по частным квартирам в г.Ташкенте целых 15 лет ! Поэтому, когда я поступила на работу в лабораторию НИИ по Строительству и Архитектуре, в составе которого тогда был отдел ВодГЕО, нас специалистов сразу поставили в очередь для получения государственных квартир, в том числе и тех, которые живут на частных квартирах. В строительных организациях квартиры давали всегда. Это так здорово иметь собственную квартиру!

Трёхкомнатная секция со всеми удобствами в кирпичном, четырёхэтажном доме рядом с большим парком и озером. Наш микрорайон весь утопает в зелени. Высочайшие кроны чинар, стройные многочисленные дубы и тополя опоясывают и защищают нас от долгой летней жары. Когда приезжаешь с работы из центра города под палящим солнцем домой на Чиланзар, здесь температура воздуха на 2 – 3 градуса по Цельсию ниже – это такое облегчение! Слава зелёным насаждениям! На нашем квартале Чиланзара была большая водокачка на правом берегу речки Бурджар, и целая сеть арыков и каналов по всему микрорайону, и везде журчат арыки полные воды. Из арыков вёдрами поливали около домов с весны по осень и особенно в летнюю жару. Весь в зелени юго-западный район столицы – Чиланзар – наши Черёмушки – целый сад высаженных рядками дубов, чинар, тополей и других лиственных деревьев привлекали новосёлов на эту окраину города, на эту новостройку. Вдоль каждого палисадника посажены живая изгородь – зелёные кустарники. Посажены фруктовые деревья – яблони, вишни. Очень красиво они цветут по весне, ещё листья не появились, а деревья все в цвету. Знаменитая японская сакура! Ещё в палисадниках обязательно цветы: душистая сирень, вьюнки, красивые розы-атиргуль – кто что любит, кто любит землю и любит потрудиться на свежем воздухе – наши новые жильцы, милые соседи.

С годами мы часто вспоминали, как мы по-соседски только что познакомились и сразу подружились, и по субботам почти все выходили на хашар – субботник: капали, сажали цветы, поливали, убирали двор. Мы хорошо жили, общались семьями, заходили, друг к другу в гости, попить чаю с вареньем, а так же похвастаться, кто, сколько банок консервов закатали на зиму. Некоторые хозяйки – по 50-60 банок закрывали! Мы радовались что подружились и стали как родные: Людмила Котляр, Лариса Миличенкова, Света Мошканцева, Клара Славинская, Лариса Останкова и другие. А Элла Мирходжаева и Валя Алиманова в один день родили своих сыновей – Алишера и Диму – лучшие друзья детства моих детей. Все наши семьи живут одинаково: всё в дом, а не из дома, всё для детей, а не для собственного удовольствия. Но у каждой семьи свои возможности, свои семейные традиции. У нас, например, много родственников, хороших знакомых, и мы со всеми дружили, и у нас была хорошая взаимопомощь и очень тёплые родственные и соседские отношения. Мы ведь как жили? На одну зарплату, денег не хватало всегда, и непонятно, как сводили концы с концами, если бы не взаимовыручка и доброта. Благодаря этим простым человеческим отношениям наша дружба длится почти полвека. Друг другу передавали и детскую одежду, которая стала мала и детские коляски и велосипеды и даже дорогую чешскуюмебель6 деревянная светло-коричневая красивая кроватка с матрасом и стол-стульчик складной, скольким нашим детям это пригодилось?! Разве можно всё это купить на одну зарплату? И друг у друга занимали деньги в долг, пользовались кассой взаимопомощи на работах. Годы были послевоенные и не лёгкие, страна восстанавливалась. Было мало хорошей одежды, хорошей обуви, с продовольствием то же были трудности. Жизненные невзгоды, физическую усталость и переутомление наши мужчины утоляли выпивкой. А чем ещё? Напивались после получки, бывало, зарплату пропивали и в семьях случались скандалы и драки. Питие на Руси никогда не считалось грехом. Пьяного жалели, сердобольно говорили – болен. Очень не приглядная картина проявлялась многие годы и в наши дни. Чего греха таить – пьянство у нас ничем не исправить: ни штрафами, ни наказаниями. Рядом с хорошими соседями жили и пьющие, и все вместе страдали. Часто выпивали и дрались соседи сверху. Нещадно друг друга били, но Зина никогда в синяках не ходила. Один раз она довольная рассказала: «Я достала его и своей пятернёй так смазала его по лицу, карябая ногтями так, что у него кровь пошла как из барана…» Они сами устраивали эти ужасы, сами вызывали милицию и сами же об этом сожалели. Говорили: «Милиция – это дохлый номер, а точнее – милиция – это последнее место, где можно найти справедливость». Как-то летом поздно вечером Дуся била Адика, громко приговаривая: «Это тебе за меня! За мою жизнь! За мою кровь!» Всё повторяла, и всё громче слышались хлопки. На 9 мая с квартиры напротив Николай Семёнович – ветеран войны, так угостился на работе, что, не дойдя до квартиры, его гвоздика и его фотопортрет (на работе подарили) отлетели под лестницу, а сам он упал и лежит поперёк лестницы на ступеньках в первый этаж. Таких соседей на весь дом были единицы, но были, я запомнила всё наглядно и всех навсегда. И, слава Богу, что у нас до убийств не доходило, и то-хлеб, как говорится, то – есть жизнь. Несмотря на то, что говорят, будто пьяниц ничто не берёт, что они живучи, это – неправда. Эти наши соседи и Гена, и Адик рано угробили свои жизни. Они как-то незаметно умерли, не дожив до пенсии. «Крест судьбы каждому изготовлен ещё до рождения». А трезвыми и Адик, и Гена были хорошими, приветливыми соседями, детолюбивые и работящие люди. «Я зарплату не пропиваю», — любили объяснять они.

В первом и во втором подъезде жили наши милые иностранцы из Греции: общительная и весёлая Навсика с мужем и тремя спокойными сыновьями – Такис, Янис и Георгис. Красивая и работящая В.Проку с хорошо воспитанными сыновьями – Алекс и Тонас. Пасхалис с женой Ниной Васильевной, их сын Василий (это любимое мужское имя моей доброй сестры Нели) и их красивая дочь Марина, модно одевающаяся девушка. В 18 квартире жили тоже очень хорошие, добрые соседи наши друзья – Ли Володя с женой Леной и внучкой Анечкой – очень симпатичная высокая девочка-школьница. Они потом уехали в Москву, и Аня работала моделью у самого знаменитого модельера Вячеслава Зайцева. Володя Ли очень деятельный и очень умный человек, работал в сельхозобъединении «Узбекберляшу». Они возделывали новый сорт неприхотливого растения для климата Средней Азии. Растение это жаростойкое, быстро растущее и содержащее много белков и углеводов, и других полезных веществ, является полноценным кормом для скотоводства, чем сено – сухая трава. Назвали это растение – Аморант. Но безвременная, скоропостижная смерть Володи приостановили это исследование. В четвёртом подъезде жила хорошая, общительная семья физкультурников, фамилию их я не вспомнила. Их папа был знаменитый тренер по теннису на стадионе «Пахтакор», секция «Юниоткор», а их замечательные и талантливые дети, Лена и Костик – друзья детства моих детей. У них в семье была бабушка, работящая, как и наша бабуля Марьям, что бы порадовать внуков подарками и гостинцами. Это наши любимые советские бабушки, а не привычные домашние старушки с клубком ниток в руках, а работницы, получающие и зарплату, и пенсию, и всё в семью. Хвала им и вечная память ! На первом этаже жила гостеприимная узбекская семья: Таня с мужем и тремя детьми: сын Шухрат, дочь Лола с сыном Фарход и дочерью Камола, старшая дочь с семьёй жила в Маргелане. Однажды по какой-то надобности я постучалась к ним в квартиру, у них дома были одни дети: послышался весёлый детский шум и топот подбежавших к двери детей и радостный возглас Камолки: «Анна шу яхши!» — (вот она хорошая!). Я это часто вспоминаю, как маленькая девочка похвалила меня своим двоюродным сестрам, приехавшим в гости. Из многих соседей нашего дома она меня заметила, мне в двойне приятно, потому что это говорит ребёнок.

Всё это – новосёлы нашего дома. Заселение дома началось под Новый Год 1961г., ключи уже давали. О некоторых хороших соседях я упоминала выше. Светлая память тем моим соседям, кого уже нет с нами, Царствия им небесного и вечный покой.

Дай Бог, всем тем моим соседям, которые с нами, им всем и их детям, внукам и правнукам – доброго здоровья и долгих лет жизни!

И моя семья с мамой, с Аликом и с Рустамом – сын Амина-опая из Джусалы – очень тихая маленькая пожилая татарочка, родственница Шарип-абы. Рустам часто приезжал в Ташкент сдавать экзамены, он учился заочно. Амина-опай всегда передавала нам мешочек риса.

Мы обосновались наконец в своей квартире. Мы с Аликом очень радовались новой и собственной уже квартире. Съездили с ним в центр города на автобусе в радиомагазин и купили по тем временам самый дорогой радиоприёмник с проигрывателем «Эстония-3». Алик как вырос, стал очень деликатным молодым человеком, всегда подавал руку при выходе, пропускал меня вперёд. Очень симпатичный, он больше на маму похож, чем я. Ещё на радостях купили мебель – румынский полированный сервант, тёмно коричневого цвета, как наш чешский полированный коричневый шифоньер. Жаль, что Алик долго не пожил с нами и жаль, что я только о себе думала, точнее, только восхищалась своими удачами и успехами, вот и квартиру получила я, а не мама и т.д. «От радости в зобу дыханье спёрло». А надо было Алика спасать, он ведь того стоил: такой симпатичный, такой развитый, у него такая речь правильная. Почему-то Алик стал работать на заводе, он не стал больше поступать в институт после первого провала. Конечно, он мужчина самолюбивый, плюнул на высшее образование, а мама очень-очень хотела, чтобы он поступил в институт. Алик всё смеялся над мамой, обещал. Мы с мамой ругали его, заставляли учиться. Его девушка… «Ах! Эта девушка! Разбила сердце мне»… Они с мамой переехали из Кызыл-Орды в Казань, переписывались. Потом Алик собрался и уехал в Казань. В Казань, так в Казань – столица, всеми нами татарами любимый город. Казань, конечно, не Москва, но это – культура, по сравнению со Средней Азией. Наверное, Алик правильно сделал. Что его здесь держало: завод с этими пьющими работягами, вечная жизнь с ругающей «мямеш»? И жаль, что в Казани его личная жизнь не удалась. Алик женился на подруге своей любимой девушки, потому что мать его девушки не разрешила им встречаться, из-за его увлечения выпивкой. Алик тогда сильно переживал, перестал нам звонить, не приходил на переговоры, мама с ума сходила. Заставила меня поехать в Казань искать Алика. Там в Казани я очень плакала, пока его нашла. Это длинная история, как-нибудь расскажу, напишу потом. Я думала, что Алик потерялся навсегда. Короче, мы с мамой одни в квартире остались, ругались. Две одинокие, безмужние женщины. Не зря ведь мама настояла на моём замужестве и даже сама пошла, меня сватать, и мы с ней вместе пошли знакомиться в семью моего будущего жениха на ул.Самарканд-дарвоза, дом 34. Оказалось, что это почти через два дома вниз по улице, дом 28,где моя мама работала заведующей в аптеке. Завязался общий не принуждённый разговор, будто мы и в самом деле знакомые, и может даже и встречались раньше. Вот так судьба решила всё. Радостный нас провожал жених и пригласил меня на свидание. Остальное вы всё знаете.

Теперь, став матерью двоих детей, мама очень этому удивлялась: «Никогда не думала, что ты будешь второго рожать». Я всецело занялась своей семьёй, целиком занята, только своими детьми. Только их воспитанием.