Эпидемия История Разное

Владимир Карышев

С первых дней своего существования 15-я бригада спецназначения, помимо напряженной боевой подготовки, строительства учебно-материальной базы, принимала участие в событиях, связанных с чрезвычайными обстоятельствами, нарушающими спокойную жизнь граждан нашей страны. В то время о подобных событиях знали совсем немногие…

Прологом такого рода экстремальной деятельности бригады стала первая эпидемия холеры в Каракалпакии в конце лета 1965 года.

Это потом были массовые карантинные мероприятия с привлечением войск в Астраханской области в 1970 году, борьба с черной оспой в Аральске в 1971 году. Первый же практический опыт 1965 года сослужил спецназовцам хорошую службу впоследствии. А произошло следующее…

Всю мирную историю бригады, как и других частей и соединений Советской армии, ежегодно сопровождали целинные эпопеи. Начиная с весны и до глубокой осени подразделения бригады (в составе автомобильных взводов и рот) работали в народном хозяйстве по вывозу урожая. География их поездок часто не ограничивалась только Средней Азией. Побывали наши целинные батальоны и в Белгородской, Курской и Волгоградской областях. Лучшие из командиров-целинников за трудовые свершения были награждены правительственными наградами.

Руководство СССР потребовало только за один 1965 год освоить 2 миллиона гектаров целинных земель под рис в Узбекистане, Краснодарском и Ставропольском краях и некоторых других районах страны. С этой целью было сформировано десять специальных целинных батальонов (каждый численностью около 400 человек) для создания чековой системы в Средней Азии. Один из них, в котором довелось участвовать и нашим спецназовцам, дислоцировался в Каракалпакской АССР, в 12 километрах от города Кунград, в совхозе имени В.И. Чапаева. Командиром батальона был подполковник С.А. Хотеев, начальником штаба капитан Цветков, замполитом капитан Кобяков. Батальон располагал 110 единицами грузовых машин, бульдозеров, грейдеров, скреперов, канавокопателей, экскаваторов-планировщиков, тракторов и другой инженерной техники. Работа по созданию чековых полей ценилась очень высоко и стоила дорого, достаточно сказать, что, по расчетам того времени, цена 1 гектара составляла 10 тысяч рублей.

С января по октябрь 1965 г. только одним «Чапаевским» батальоном было обработано 376 гектаров. По национальной психологии и укладу жизни каракалпаки — скотоводы, а их пытались заставить работать на земле. Но привязанности к земледелию они не имели и в основном «выезжали» на приезжих корейцах. В этом районе так называемым бригадным подрядом хорошо работали корейцы, которые брали на семью из 4 человек до 20 гектаров, арендовали в совхозе по два двигателя-насоса, задвижки для воды, другое оборудование и приступали к работе. Гоняли воду в чеки, сбрасывали ее через три-четыре дня, ежедневно вырезали сорняки, освежали воду. С государством рассчитывались 50% собранного урожая. Еще при военных-целинниках уродился первый богатый урожай риса на возделанных полях. Этот труд был очень непростой, но корейцы справлялись.

Неожиданно в июле-августе нормальная работа военных батальонов была прервана чрезвычайными обстоятельствами. На территории Каракалпакии вспыхнула эпидемия холеры. По слухам, которые тогда ходили, эту болезнь занесли с территории Ирана. Около 50 суток силами санитарно-эпидемиологических подразделений МО СССР, медиками велась борьба с холерой. Это страшное заболевание с 1925 года в стране было полностью и повсеместно ликвидировано, но ее распространение из эндемических очагов других стран, главным образом из Азии, имело место быть. Что было характерно, местные жители не обращались к врачам и даже скрывали факты заболевания. А ведь если в семье заболевал хотя бы один человек, то вся семья вымирала следом с интервалом в три-четыре дня.

Вот почему были предприняты исключительные меры по выявлению, изоляции и лечению больных. Холерных больных, конечно, выявляли по домам. По улицам кишлаков и городов ходили специальные бригады, состоявшие из представителей правоохранительных органов, санэпидслужб, прокуратуры и других. Если никто не открывал, тогда составлялся акт и взламывались двери. Отмечались случаи, когда комиссия обнаруживала уже покойников. Эта статистика потерь до сих пор никому неизвестна.

Начальником объявленного карантина был назначен генерал-майор Нархаджаев. Для проведения карантинных мероприятий были привлечены дополнительные воинские части и несколько батальонов из состава 105-й воздушно-десантной дивизии, которых выбросили в пустыню для перекрытия основных караванных путей, идущих к месту эпидемии. Оперативная группа располагалась в Нукусе.

Просторы были необозримые. Если посмотреть на географическую карту, то отчетливо просматривается оторванность Каракалпакии от цивилизации. Вся жизнь ее граждан сосредоточивалась вокруг живительной влаги Амударьи. С востока ее обрамляли бескрайние пески Кызылкумов, с юга Заунгузские Каракумы, с запада ветер нес раскаленный воздух с плато Устюрт. И только на севере усталая Амударья находила покой в водах Аральского моря.

В наши дни ученые говорят об экологической катастрофе Аральского моря, а в те годы, к сожалению, тоже это был забытый богом угол, где все способствовало распространению инфекции, так как там не было достаточного количества квалифицированных медучреждений, служб, врачей, медсестер. Уровень санитарного просвещения не соответствовал своему времени. Слабо была развита инфраструктура: радио, телевидение, не было даже элементарного кинообслуживания.

Оперативная группа имела в своем распоряжении 9 полноценных батальонов войск, основная часть из которых, как десантники, несла карантинную службу по внешнему периметру, остальные охраняли промежуточные зоны карантина. В первые дни наведения порядка были выявлены большие недостатки в пропускной системе. Для ужесточения карантинного режима были признаны недействительными 18 тысяч пропусков из выданных двадцати тысяч. Жестко, вплоть до применения оружия, пресекался самовольный проезд.

Как рассказывал ветеран бригады выпускник Алма-атинского воздушно-десантного училища А.И. Кобяков, происходили и казусы: «Без пропуска в зону карантина хотел проехать замминистра Каракалпакии. Он подъехал на КПП на шикарной правительственной «Волге». Однако, столкнувшись с твердостью наряда, начал хамить военнослужащим, несущим службу. Тогда по приказу дежурного офицера солдаты вытащили грубияна из машины и скрутили, а машину поставили на штрафную площадку. О происшествии доложили по команде. Вскоре за задержанным чиновником приехали и забрали его. Через некоторое время командующий войсками округа циркуляром сообщил о волевых действиях десантников и поставил их всем в пример. Личному составу батальона объявил благодарность за службу и сообщил, что провинившийся был наказан по партийной линии.

Осуществляя карантинную службу в песках, спецназовцы использовали возможности всей своей техники и в оптические приборы наблюдения просматривали местность. В ночное время вели наблюдение с использованием приборов ночного видения, высылали на возможные маршруты движения караванов свои мобильные посты охранения и засады. В некоторых районах прочесывали местность. Такие активные действия «по-десантному» давали хорошие результаты, за весь период карантина было изловлено несколько десятков автомобилей и караванов в сотни голов вьючных животных. Десятки нарушителей предстали перед судом».

По сути дела, там шла настоящая война с перестрелками, рукопашными схватками и погонями, но не это было главным. Основная борьба за жизни людей велась в эпицентре событий. Для квалифицированного лечения в зоне карантина были развернуты специализированные эпидемиологические военные госпитали Ленинградского, Московского, Приволжского, Туркестанского военных округов.

Александр Ильич Кобяков вспоминал:
Наш батальон разделили пополам и одну из двух половинок во главе со мной направили в район Нукуса и в Ходжейли. В Нукусе карантинная служба осуществлялась в районе аэродрома и на всех других дорогах, идущих в столицу с севера. В Ходжейли был развернут полевой госпиталь по приему и лечению холерных больных. Работу в госпитале возглавили два академика, генералы медслужбы Михайлов и Рогозин. Все врачи были исключительно офицерами. Средний медперсонал укомплектовали опытными медсестрами и фельдшерами, призванными из запаса. Младший медицинский персонал и санитары были набраны из числа солдат и сержантов моего целинного батальона. В их обязанности входил уход за больными, подача еды, очистка от фекалий, дезинфекция палат и территории, а также переноска тяжелых больных для лечения. Госпиталь был обнесен по периметру красными флажками. По углам стояли часовые, вооруженные автоматами с 60 патронами, с жестким приказом стрелять на поражение при попытках посторонних проникнуть внутрь госпиталя. У входа, возле шлагбаума, тоже находился вооруженный пост. Внутри этой зоны за белыми флажками размещалась собственно холерная зона… Госпиталю на постоянной основе придавалось 120 военнослужащих, из которых около 40 несли караульную службу, а 80 работали с младшим медперсоналом по обслуживанию больных.

В систему охраны госпиталя входило 5 постов, объединенных в один полевой караул. Хотелось бы подчеркнуть, что в холерной зоне работали только медики и солдаты, включенные в состав медперсонала. Посторонние к больным не допускались… Да туда никто и не рвался. Условия карантина при жаре + 45 — 50 градусов в тени были очень тяжелыми. И в этом пекле военнослужащих, идущих в холерную зону, одевали в специальный комплект индивидуальной защиты: колпак резиновый, резиновые рубашки и шаровары, сапоги резиновые, марлевые повязки на лицо, резиновый фартук и резиновые перчатки. В очаге заболевания в порядке текущей дезинфекции проводилось тщательное обеззараживание хлорной известью испражнений и рвотных масс. Запах стоял тошнотворный! Военнослужащие ходили в эту зону всего на один час, так как больше просто физически человек не выдерживал. Им на смену шли другие. Люди истекали потом. По возвращении из зоны военнослужащие из каждого сапога выливали по 200 — 300 граммов пота… Поэтому в весе теряли десятки килограммов.

Кроме того, при госпитале был организован обсерватор на 100 человек. В нем в течение 21 дня отсиживались военнослужащие, поступавшие из районов, где находили холерных больных.

Для соблюдения режима секретности на период эпидемии все участники были полностью отрезаны от внешнего мира. Почта, телефон, телеграф — все было остановлено… Не принимали к отправке и почтовую корреспонденцию из очага заболевания. Связь осуществлялась только по ВЧ из здания горкома партии. Докладывали дважды в сутки в ЦК КПСС, ЦК Узбекистана, командующему войсками ТуркВО и члену военного совета — начальнику политуправления округа.

Военнослужащих, врачей и медперсонал кормили хорошо. В рационе были сгущенка, белый хлеб, мясо, изюм и разные консервы. Все высококалорийное и добротного качества. Выздоравливающих больных тоже кормили очень хорошо. Государство боролось за жизнь каждого человека. Местное население хорошо относилось к военным. Ветераны батальона рассказывали, что местные жители по 700 — 800 человек каждый вечер приходили к полевому лагерю дислокации батальона и с противоположной стороны экрана за внешним ограждением проволочного забора смотрели фильмы, что демонстрировали солдатам по 4 раза в неделю. Личный состав срочной службы был отделен от местного населения границами военного палаточного городка. Офицеры жили в домах местного населения, но не радовались этому, так как там антисанитария была полная. Через некоторое время батальон усилили военнослужащими, призванными из запаса. Кстати сказать, подбор «партизан» был очень хорошим, так в подразделении офицера А. Кобякова из 30 солдат только 7 человек были представителями азиатских республик, а остальные являлись славянами с высшим и средним образованием. Взводом командовал майор. Их сразу привлекли для обеспечения охраны и работ в органах местного самоуправления, райкомах и горкомах партии. Часто работы инспектировал начальник инженерных войск округа генерал-майор Соколов. Он инструктировал батальон и перед началом карантина. В район эпидемии несколько раз прилетали командующий, начальник политуправления, начальник разведки округа, офицеры штаба ВДВ и другие.

Обстановка в районе была тяжелейшая: вечная пыль от лёсса, дикая жара, а по вечерам, чуть стемнеет, одолевали комары, москиты, каракурты, фаланги, скорпионы и змеи. Особенно досаждали москиты, после укуса которых в зоне поражения возникали большие коричневые пятна.

Несколько слов о дисциплине.

Основная масса военнослужащих достойно несла службу. Солдаты-водители на бульдозерах, занимавшиеся строительством перемычек для чековых полей, несмотря на эпидемию, продолжали работать самоотверженно. В худшую сторону отличались только солдаты-грузины (в основной массе водители), которые, по воспоминаниям командиров, часто отлынивали от работ. А поскольку режим карантина ограничил перемещение транспорта, то они были предоставлены сами себе и болтались без дела, встречаясь с кореянками, которые занимались проституцией. Командованием очень сурово карались нарушители воинской дисциплины и крохоборы, допускавшие сбор дани с местных жителей.

К осени эпидемию победили полностью. При подведении итогов было отмечено, что наиболее квалифицированно работали военные врачи. В военных госпиталях погибших не было, а вот в больницах, расположенных в кишлаках и городе, как говорили, умерло около девяноста человек. Люди там погибали, так как в гражданских медучреждениях квалификация медперсонала и уход были недостаточны…

Всем участникам той героической эпопеи выдали специальные удостоверения и грамоты. По тем временам о заслугах в них говорилось эзоповским языком. Ни слова о холере…

«Выдано…
За добросовестное отношение к исполнению служебных обязанностей, систематическое выполнение и перевыполнение производственных заданий по освоению рисовых целинных земель Каракалпакской Автономной Советской Социалистической Республики в 1965 году.

Что получили военнослужащие?
За участие в карантинных мероприятиях по борьбе с холерой офицеры получили по 480 рублей, то есть 7% от воинского звания и должностного оклада в сутки. Кроме того, каждый месяц выделялись деньги для поощрения личного состава ценными подарками. Был итоговый приказ о поощрении. Отличившимся воинам вручали грамоты от республиканского руководства и от командования округа. Шесть офицеров были награждены орденами (два Красной Звезды и четыре «Знак Почета»), 25 военнослужащих, в основном солдаты и сержанты, были награждены медалями «За трудовое отличие» и «За трудовую доблесть». Офицеров, работавших непосредственно в зоне, заменяли через каждые три месяца. Только один Александр Кобяков проработал весь период без смены с января по ноябрь 1965 года. За это мужественный офицер-спецназовец был награжден орденом Красной Звезды и к концу года назначен на вышестоящую должность. Ко дню военной разведки воинский эшелон прибыл в Ташкент, а личный состав 15-й бригады, задействованный на ликвидации эпидемии, вернулся в родную часть.