Ташкентский казий Мухитдин Ходжа Ишан История Старые фото Ташкентцы

Tashkent Retrospective

Вспоминаем имена выдающихся ташкентцев, которых с полным основанием можно называть Хранителями шариата. Хранителями с большой буквы!

Мухитдин Ходжа Ишан. Ташкентский Казий — Народный судья, главный казий города Ташкента. Фото снято в 1885-1890 гг.

Это был очень известный и уважаемый общественный деятель Ташкента.

Отец его казы-калян (верховный судья) Хаким-Ходжа Ишанов был первым духовным лицом в Ташкенте.
Мухитдин Ходжа в числе почетных граждан Туркестана казий ездил в Россию на торжество коронации Александра III, был удостоен личного внимания императора и пожалован российским орденом св. Станислава III степени. Туркестанские генерал-губернаторы не раз награждали его почетными халатами и медалями. В 1891 году Мухитдин Ходжа получил орден св. Анны III степени. Он был истинный интеллигент.

Его гостеприимный дом в старом городе охотно посещали знаменитые путешественники — исследователи Средней Азии, министры российского правительства, приезжавшие в Ташкент, ученые-востоковеды. Мухитдин Ходжа находился в числе первых основателей знаменитого Туркестанского кружка любителей археологии (он был принят в число действительных членов 22 января 1896 года).

Вот что писал казий Мухитдин Ходжа в своей статье, посвященной Туркестанской выставке 1890 года:

«По предложению начальствующих лиц и я представил на выставку много книг редкого письма с золочением и рисунками, родословную и документы древних времен. Так, например, в числе книг и документов есть рукописи, писанные 500-600 лет назад, а также родословная.
И были они разложены в особом павильоне. Генерал-губернатор рассматривал книги и другие предметы и о каждой вещи предлагал вопросы, а я отвечал; спрашивал он и о родословной моего отца, и я дал ответ.»

Об образе мыслей Мухитдина Ходжи можно судить, например, по следующим словам из его речи, сказанной 29 июля 1888 года на торжественном открытии восстановленной после землетрясения главной ташкентской Джума-мечети Ходжи Ахрара:
«Повсеместно на земном шаре и во все времена у образованных народов наиболее почитаются две вещи; одна из них — религия, а другая — знание, и каждый человек, оказывающий покровительство этим вещам, более высокой милости оказать нам не может…»

Вот что пишет Е. Л. Марков в книге «Россия в Средней Азии».

Визит к Мухиддин-ходже.

Почетным блюстителем посещенной нами русско-мусульманской школы служит человек очень известный и очень уважаемый в Ташкенте — Мухитдин-ходжа-ишан, он же главный казий Ташкента. Дом его один из самых обширных и красивых в Старом городе. Оба двора его обстроены кругом зданиями. На первом дворе ожидают целые толпы терпеливых просителей. Второй — обнесен внутри характерными восточными галереями, глубокими и тенистыми, раскрашенными с обычною яркою пестротою, голубым, красным, зеленым.
Мухитдин-ходжа встретил нас в первом дворе, почтительно прикладывая руки к сердцу и хватаясь за бороду по строгому этикету, подобающему ходже. Посещение начальника города он, очевидно, считал большою честью, хотя уже давно привык к чиновным посетителям.
Мы прошли вслед за ним во второй двор и через раскрашенные балкончики поднялись в жилище ходжи. В тени этих балкончиков сидели, поджав ноги, на ковриках два старика в чалмах. Расположение строений вокруг двора, устройство лестниц и галерей, самое убранство дома ходжи, — все напоминало уже знакомый тип богатых бухарских домов, недостижимым идеалом которых служит «урда» эмира.
В большой проходной комнате, с ярко расписанным потолком и оригинальными бухарскими шкапчиками в стенах, лежали на полу меха и подушки для отдыха. Следующая комната служила чем-то вроде кабинета для ходжи. Тут все стены были заняты большими и маленькими нишами, заменяющими сарту шкапы и комоды. Множество книг, крепко и красиво переплетенных, частью печатных, а частью еще рукописных, наполняли шкапы передней стены. В шкапчиках первой комнаты тоже виднелись книги. Ходжа считается среди своих известным ученым и богословом, что еще больше усиливает его влияние на народ.
Отец его был первым духовным лицом в Ташкенте при покорении его, своего рода мусульманским архиереем, учился в знаменитых богословских школах Самарканда и Бухары и тоже считался в свое время большим знатоком всех тонкостей корана и шариата. Мухитдин уже ученик его и унаследовал вместе с состоянием отца его богословскую славу и его влияние на своих единоверцев. Оба они «ишаны», — высшие наставники людей в благочестивой жизни и правилах веры. Лицо Мухитдина-ходжи типично и выразительно. Сквозь крупные, довольно еще красивые черты его глядит на вас человек еще далеко не старый, несомненно, способный и умный, но вместе с тем, по-видимому, себе на уме, себялюбивый и изрядно чувственный.»
На коронации государя он присутствовал в качестве депутата , а на груди своей носит вместе с орденом св. Станислава 3-й степени целую кучу всяких почетных медалей.
Меня заинтересовало узнать, какого рода книги наполняют библиотеку ходжи. Спутник наш Л., помощник ташкентского градоначальника , оказалось, отлично говорил по-сартски. Это вполне образованный офицер, бывший артиллерист и бригадный адъютант, внимательно наблюдающий быт туземцев, о котором он пишет иногда в местных газетах, в «Окрайне» и других. Через него я разговорился с ученым муллой.
Мухитдин-ходжа кроме своего джагатайского, или, как он говорил, тюркского языка, знает прекрасно по-персидски и по-арабски. Все известные богословские, исторические и даже географические сочинения на этих языках стоят на его полках. Доставать их нелегко, потому что на Востоке нет специальных книжных магазинов и издателей, а нужно знать уголки, где и у кого можно найти ту или другую желанную книгу. О некоторых исторических трудах средневековых арабов и бухарцев, которые были известны мне по переводам, Мухитдин-ходжа беседовал как человек, основательно их знающий. Мусульманский богослов и юрист, творящий суд над своими ташкентскими собратьями и поучающей их духовной мудрости, не забывает, в то же время, самого себя; он имеет большие земли около Ташкента и старается прикупать новые на свои далеко не маленькие доходы. Его вообще считают здесь за одного из очень богатых людей.
Ходжа не ограничился одними душеспасительными разговорами о султане Бабуре, Массуди и Абульфеда, а угостил нас по неизменному восточному обычаю чаем и «дастарханом», в котором, как грустный признак растленной современности, — фигурировали уже далеко не одни домашние восточные сласти вроде шепталы, изюма и прочего, а и купленные в лавке русские конфекты Эйнема, английские прессованные бисквиты и т. п. изделия московской торговли.
Шкафы его кабинета, кроме книг, наполнены еще всякими принадлежностями домашнего быта, предназначенными, впрочем, по всей видимости, не столько для употребления в дело, сколько для показа публике. Там на первом месте сверкает и никелированный тульский самовар, и серебряный подстаканник, и круглый столик на одной ножке, и разная русская посуда, вперемежку с туземною. Сидим мы у него в кабинете на плетеных венских стульях; маленький сынишка ишана учится в русско-мусульманской школе и уже бойко пересказывает исковерканные русские названия обыкновенных предметов.

Известный «Туркестанский календарь» под редакцией В.В.Стратонова (Ташкент, 1904) сообщает нам: «Мухаммад Мухитдин Ходжа Хаким Ходжа Ишанов, казий г. Ташкента, скончался 30 марта 1902 года в Ташкенте».
Сын Мухитдина Ходжи — Сейид Махмуд-хан в 1895 году поступил в Ташкентскую классическую гимназию и был первым узбеком, окончившим ее. До революции, как и отец, Сейид Махмуд-хан был выбран казием Сибзарской части старого города Ташкента. Он стал таким же, как Мухитдин Ходжа, хранителем шариата…

Автор фото неизвестен.
Источник фото: Книга «Сарты. Этнографические материалы» . Н.М. Остроумов.
Текст по материалам книг: Борис ГОЛЕНДЕР «МОИ ГОСПОДА ТАШКЕНТЦЫ» Ташкент — 2007.
Е. Л. Марков. Россия в Средней Азии: Очерки путешествия по Закавказью, Туркмении, Бухаре, Самаркандской, Ташкентской и Ферганской областям, Каспийскому морю и Волге. — СПб., 1901.