Несколько дней в апреле, 1964 год История Разное

Прочтя напоминание о 150-летии Ильича, автор Матигол прислала свои воспоминания, связанные с этим днём

Вместо предисловия.
Примерно год назад в разговоре с ученицей накануне её дня рождения вдруг, неожиданно для себя самой, обнаружила, что абсолютно точно знаю, как я провела этот день. И мне захотелось Лене, а именно так её зовут, послать
СВОЕОБРАЗНЫЙ ПОДАРОК: НЕБОЛЬШОЙ РАССКАЗ О ТОМ, КАК ДЛЯ МЕНЯ ПРОШЁЛ ДЕНЬ, КОГДА ОНА ПОЯВИЛАСЬ НА СВЕТ.

Вы, надеюсь, согласитесь, что далеко не всякий и не всякому мог бы сделать такой подарок. Да и для меня это случай не частый, но, в данном случае, легко объяснимый: дело в том, что она родилась 23 апреля 1964 года. И люди моего поколения с большой долей вероятности могут предположить, что «ориентиром» для меня служит предыдущий день, т.е. 22 апреля. Именно в этот день торжественно отмечалась очередная годовщина (в тот год 94-я) со Дня рождения В.И. Ленина. Но, положа руку на сердце, я не могу сказать, что подробно помню, как проходил для меня каждый из таких Ленинских дней.
А вот эти несколько дней 1964 года я помню, поскольку они связаны для меня с несколькими важными в двенадцатилетнем возрасте (а именно столько мне исполнилось в тот год) событиями. События эти отнюдь не вселенского и даже не планетарного масштаба и вряд ли они могут заинтересовать многих, и, тем не менее,

ЕСТЬ НА НАШЕЙ ПЛАНЕТЕ ЛЮДИ, для которых предназначены эти слова:
Если у вас может защемить сердце при словах: «Чехова, Жуковского, Пушкинская, Карла Маркса, Двенадцати Толей, Кафанова, Тараса Шевченко, Железняка, Лазо, Чаули, тупики Черникова, Ягодный, Карташевский (да мало ли в нашем городе переулков, арыков, арычков, тупиков, улиц, милых с детства!);
если вы помните, что такое: «классики, прыгалки, переменка, школьные праздничные утренники»; если что-то шевельнётся в душе при словах: «Весенний Ташкент, пение горлинок и чириканье воробьёв, алые маки на крышах и дувалах, одуванчики, весенние живительные, радостные ливни, кипенно белые и розовые облака цветущих деревьев над заборами и крышами одноэтажных домиков, аромат сирени, цветущего винограда, акации», то
приглашаю в весенний Ташкент образца 1964 года, в
в надежде и от Вас услышать как, например, проходили ваши школьные перемены, чем занимали себя на уроке. Ответы типа: « С наслаждением! Самозабвенно! грыз гранит науки! все 45 минут! каждого урока! в каждом классе! все десять (одиннадцать) школьных лет!» вызовут, как не трудно догадаться, единственное желание — добавить ещё один — да что там мелочиться – множество восклицательных знаков и тут же забыть. А может быть ваши уроки и перемены были наполнены ещё чем то?!
Для меня же каждый из трёх апрельских дней 1964 года, о которых пойдёт речь, имел свой неповторимый оттенок, почему и запомнились они и, в связи с этим, это миниатюрное повествование, жанр которого я и сама определить не возьмусь, можно было бы озаглавить так:

«ТРИ ДНЯ В АПРЕЛЕ»

Глава 1. «ДЕНЬ РОЖДЕНИЯ В.И. ЛЕНИНА»
Глава 2. «САЛЮТ»
Глава 3. «БАНОЧКА С КИСЛЫМ МОЛОКОМ»

Предварительно, я получила разрешение на публикацию у Лены Ш., поскольку именно она, получив рассказик в подарок, теперь и является, на мой взгляд, его полномочной обладательницей.

Глава 1. «ДЕНЬ РОЖДЕНИЯ В.И.ЛЕНИНА». («Я и Ленин, Ленин и я»)

(Это не развернутое повествование, а, скорее, калейдоскоп, россыпь миниатюр, где, так, или иначе, фигурирует образ вождя).
Мы, как и все (без исключения!) наши ровесники, слышали имена Ленина и Сталина с младенчества. Слышали мы эти имена одновременно, но даже в самом раннем детстве было понятно, что Ленин «важнее, главнее», потому, что, называя эти имена, всегда говорили: «Ленин и Сталин», но никогда наоборот! Потому что в детсадовском и школьном «репертуаре» рассказы о Ленине были, а рассказов о Сталине не было, потому что фильмы о Ленине были, а фильмов о Сталине не было, хотя во многих фильмах он и был одним из важных (но не главных) героев. И такое представление сформировалось очень рано, ещё до пресловутого развенчания культа личности. Не могу сказать точно, с чем связаны мои ассоциации, но и в самом раннем возрасте, и по сей день, когда одновременно слышу эти два имени, перед моим мысленным взором мгновенно
возникают два барельефа, золотой и серебряный.
И образ Ленина, конечно же, золотой!
Фамилия «Сталин», в первую очередь, ассоциировалась со словом «сталь» которая колористически ближе к серебряным изделиям. Постепенно в нашем сознании возникал образ одновременно и величайшего из величайших людей и, в то же время, очень симпатичного, и даже обаятельного человека!

МАТЕРИАЛИЗМ И ЭМПИРИОКРИТИЦИЗМ

В самом юном возрасте я произвела фурор, и он был связан с именем Ленина!
Это так запомнилось взрослым, что, и спустя много лет, они изредка вспоминали со смехом, как летом 1953 года я потешала почтенную публику,с произнося сложнейшие словосочетания. Я родилась в январе 1952 года, следовательно, мне тогда было не более года и семи месяцев.
Мы, все трое, начали очень рано говорить, а я в то лето обнаружила способности попугая, мгновенно «схватывая» слово и очень точно его повторяя.
Мы всей семьёй пошли в гости к дяде Горе (те, кто читал новогодние истории, возможно, запомнил это имя). Он был профессиональным историком, историком был и отец, и ещё кто-то из гостей. Взрослые пили чай и, естественно, говорили о чём- то между собой. А я играла с полугодовалой сестрёнкой, сидя на диване, и вдруг изрекла: « Ленин, Сталин, Гегель и Людвиг Фейербах». С этой минуты внимание гостей переключилось на меня: мне предлагали слова любой сложности и я их точно и чётко повторяла. Превзошёл всех дядя Гора, предложив: «Оленька! Скажи, пожалуйста: «Материализм и эмпириокритицизм» и я ясно, точно и абсолютно правильно повторила: «Материализм и эмпириокритицизм»
Когда родилась сестрёнка, мне исполнился год. Таня всецело поглотила моё внимание! Я сияла от счастья! Я, сияя, нежно, пальчиком, потрогала ручки, ножки, лобик, носик, ушки и яркие голубые глазки!
Сестрёнка широко открыла глаза и я, шатенка с карими глазами, поняла, что Таня беленькая, с волнистыми волосиками и яркими голубыми глазами!
Это открытие так восхитило меня, что я потом ещё долго всем, приходившим к нам, о нём рассказывала.
В этот момент кто-то сказал: «Вот в вашей семье ещё и Таня…кова появилась!» и назвал нашу фамилию, в которой есть корень «Мал». До недавнего времени я, вероятно, понимала, что все внимание в нашей семье принадлежит мне, потому что я самая младшая и легко воспринимала фамилию. Теперь самой младшей стала Таня! А я стала большой!
Я повернулась и заявила:
«Таня Мал…Кова (маленькая), Оля бисаля! (большая)!», взяла Таню за ручку, как бы здороваясь с сестрёнкой, которой едва исполнилось семь дней, и сказала: «Таня! Ну, давай, лазгалаваливай! (разговаривай)!».
Иногда говорят о какой-то ревности старших детей к новорожденным. В нашем случае было иначе. Я, вероятно, поняла, что именно Таня должна быть окружена всеобщей заботой и вниманием, в том числе и с моей стороны! Большую часть дня я ходила вокруг её (а совсем недавно моей) кроватки, я играла с Таней, приносила ей книжки, игрушки, свои «рисунки», постоянно что-то рассказывала, (сложности со звуком «р» были преодолёны мною месяца через полтора), что-то «объясняла», показывая картинки.
И, точно так же, как это было в момент нашего знакомства, время от времени, но зато каждый день, говорила назидательно: «Таня! Ну, давай же, давай, разговаривай!» и добавляла ласково, совсем как взрослые: «Танечка! Скажи, пожалуйста: «Мама, Желочка, Папа, материализм и эмпириокритицизм, параллелограмм, кукла, Ленин, Сталин, Гегель и Людвиг Фейербах (их я называла всегда в паре, и Гегель не имел имени), кошка, книжки, игрушки!» Вполне понятно, что года через полтора в нашем доме было два попугайчика, легко произносящих сложнейшие словосочетания, в том числе и пресловутые «Материализм и эмпириокритицизм»
Мне, очевидно, понравились эти слова, их звучание, я их для себя потом довольно долго «проигрывала» и запомнила, а в три года спросила: «Что такое «Материализм и эмпириокритицизм»? Ответ: «Это книга Ленина» был для меня вполне достаточен: он тогда устроил меня абсолютно!
В первом классе, накануне утренника, к нам пришла вожатая-старшеклассница и провела беседу о том, что, если мы будем хорошо учиться , то прочитаем много-много книг и, самое главное, все книги Ленина! И в это момент я изрекла своё коронное: «Материализм и эмпириокритицизм»!
Оторопевшая старшеклассница, вытаращила глаза: «Что?»… Я, абсолютно не сомневаясь в том, что все взрослые, и, тем более, наша милая вожатая (ведь она такая взрослая!), просто не могут не знать этого, решила, что она просто не расслышала, и очень ясно и чётко, как в самом раннем детстве, когда «занималась образованием» младшей сестрёнки, повторила:
«Материализм и эмпириокритицизм»!
И она, совершенно растерявшись, смущённо спросила: «А что это такое?!»
Я видела её смущение, неловкость, растерянность. Я её любила так же, как очень часто первоклассники любят первую учительницу,( особенно это относится к девочкам). Мы, девочки, даже обсуждали её наряды (и это при тогдашней обязательной школьной форме) и считали , что её белый передник на школьном утреннике был самым красивым! И мы даже гордились тем, что с нами занимается такая замечательная и красивая вожатая! Мне было жалко её, меня вогнало в краску её смущение. Я не знала, как выпутаться из ситуации, да и она не знала этого. И тогда я, тихо, так чтобы слышала только она, покраснев до ушей, прошептала: «Это книга Ленина!»
Бедная, вконец оторопевшая вожатая спросила: « И ты её читала?», на что я, честно, как и подобает октябрятам, будущим пионерам, ответила: «Нет», твёрдо зная, что я её обязательно прочитаю! Только это будет когда-нибудь, «Потооо-м!…».
Потом наступило «П-о-т-ооо-м!…», но книгу эту, пресловутый «Материализм и эмпириокритицизм» я так толком и не осилила!
Я хорошо училась, но «Все книги Ленина», как обещала пионервожатая, так и не прочитала…
И в этом не было ни малейшей доли протеста, просто, как оказалось, эти книги была вне зоны моих интересов, не вписывалась в мою личную систему координат (не противоречили, просто не вписывались), это была «не моя литература», как и вообще литература философская и общественно-политическая.

КУКОЛЬНЫЙ ТЕАТР В ЧУСТЕ.

В детском саду, даже в младших группах, стихи о Ленине и Сталине, вероятно, учили, но мне они не запомнились. Могу предположить, что «не впечатлили», потому, что в юном возрасте отличалась тем, что понравившиеся стихи я запоминала мгновенно и практически на всю жизнь, а те, что не производили на меня впечатления, моя память тогда
попросту игнорировала. Это совсем не означает, что запоминала я исключительные шедевры, это были именно «впечатлившие» меня стихи. Примером может служить самый первый запомнившийся «шедевр», где фигурирует Ленин.
Когда мне было три, а сестрёнке два года, наша семья жила в Чусте.
(Наши переезды были связаны с работой отца).
Мы ходили в детский сад. Группа, естественно, была русской,
Хотя именно русских детей там было примерно столько же, сколько и детей крымских татар, предпочитавших отдавать детей именно в русские группы и школы. Все они, и взрослые, и, тем более, дети, прекрасно освоили русский язык, хотя и говорили с заметным акцентом.
Детский сад, как вспоминали родители, был очень хорошим, настолько, насколько мог быть хорош детский сад в начале пятидесятых годов в крошечном городке Средней Азии! С нами добросовестно занимались, в том числе и устным счётом. Воспитательница говорила: «Несите счётный материал! И назначала двоих счастливчиков, которые бежали к тумбочке, на которой стояли две коробочки из-под детской обуви. Коробочки эти нам очень нравились: они были нарядными, так как, стараниями воспитательниц, были оклеены зелёной и розовой глянцевой бумагой, поверх которой красовались разноцветные геометрические фигуры. В коробочке розового цвета были красноватые и шершавые персиковые косточки, а в зелёной – коричневые, урюковые, часть которых мы на уроках ручного труда окрасили в разные цвета акварельными красками. Наши руки после занятий устным счётом тоже окрашивались во все цвета радуги! Но перед обедом всё равно полагалось мыть руки, и проблема решалась сама собой. А на следующем занятии ручного труда мы опять вдохновенно раскрашивали косточки. Они и служили нам счётным материалом.
На лето детский сад переводили в чудесный Комар-сад, расположенный неподалёку, под сень его вековых деревьев. (Только сейчас поняла, что не знаю, как правильно писать это название: «Комар-сад», предположив русскую этимологию, или «Камар-сад», предположив в названии иранский — неведомый мне – корень — в Чусте было много таджиков).
В один прекрасный летний день городок огласила радостная весть: «ЧЕРЕЗ НЕСКОЛЬКО ДНЕЙ КУКОЛЬНЫЙ ТЕАТР БУДЕТ В ЧУСТЕ!»
Мы с сестрёнкой были, пожалуй, единственными в городке детьми, побывавшими в настоящем кукольном театре,
когда на несколько дней приезжали погостить в своём собственном доме в Ташкенте!
Я намеренно подчёркиваю это обстоятельство. Значимость этого события 1955 года для чустских детей станет понятней, если вспомнить, что даже в Ташкенте телевизионное вещание начнётся только через год, а до Чуста, вероятно, дойдёт ещё позже. Были, правда, там зимний и летний кинотеатр; летний находился в единственном, но прекрасном городском парке. Мы с сестрёнкой смотрели фильмы, далеко не всё в них понимая, не отрываясь, а остальные ребятишки весь сеанс сновали по всему залу под открытым небом.
К числу «зрелищных мероприятий» в городке можно было, пожалуй, добавить только торжественные собрания накануне государственных праздников, да праздничные утренники в детском садике и школе, на которые являлись все без исключения свободные в этот день члены многочисленных семейств.
Этих очень нарядно (и невероятно пёстро) одетых людей искренне привлекало всё происходящее: во-первых, развлечений было не так уж и много, а, во-вторых, естественно, их радовали выступления собственных детей. Надо добавить, что « общегородской концерт» был не только в детском садике и в школе, но и обязательно завершал каждое
праздничное торжественное собрание в городском Доме Культуры!
Несколько слов о пестроте одежд.
Меня, например, сильно раздражало и тогда, и сейчас сочетание оранжевого, даже, скорее, ярко апельсинового, с зелёным и фиолетовым.
Но, в то же время, мы понимали, что бабушки, матери, тетышки, сёстры наших мальчиков и девочек, одевшие на утренник яркие, пёстрые платья и ещё более яркие, апельсинового цвета платки с ярко — зелеными листьями и фиолетовыми цветами (платки берегли и не одевали их в будни), одеты, пусть и на свой манер, но очень празднично и нарядно! И, когда они входили в «зал» детского сада и, тем более, когда они в праздничном, предконцертном, гуле появлялись в зале Дома культуры, испытывали очень радостное «Чувство Праздника», столь явственно ощущаемое только в раннем детстве!

О прибытии кукольного театра нам сказали взрослые, когда все мы наслаждались вечерним чаепитием на нашей огромной террасе, и мы, имея точное представление о театре, с нетерпением ждали спектакль!
В садике же, на некоторых детей сообщение о спектакле вначале вообще не произвело никакого впечатления… но,
когда воспитательница объяснила, что «Кукольный театр — это почти кино, только играют там куклы!», интерес к неведомому зрелищу стал таким, что в детском саду все разговоры в течение нескольких томительных дней ожидания были только о нём! Мы с Таней пошептались о том, что кукольный театр-это совсем не кино, но играют там, действительно, куклы, оставив, естественно, свои комментарии при себе: мы вообще были очень стеснительными.
А наша воспитательница была, наверное, права: её, весьма своеобразное, объяснение пробудило такой интерес к спектаклю, что, в его предвкушении даже дисциплина улучшилась: стоило только ей сказать: «Да таких хулиганов и в театр не пустят!», как «хулиганы» становились, как шёлковые!
Когда театр приехал, то нас построили парами и чинно повели через весь парк, от площадки, где на лето располагался детский сад, к самой большой чинаре, ствол которой был увит вьюнами и вьющимися розами!
Справа и слева от площадки были клумбы! Слева росли мелкие, но очень ароматные бордовые розы, душистый табак и зелёный и фиолетовый райхан, а справа, где остановились мы с сестрёнкой, по окружности были посажены чайные, розовые, белые, палевые, красные и, в самом центре, алые розы! Этот день для меня ассоциируется ещё и с ароматом роз, райхана и душистого табака! В это, наверное, сложно поверить, но идиллическую картину дополняли ещё и…
свободно разгуливавшие по парку ручные ПАВЛИНЫ!
Да, да! Тогда, в пятидесятые годы, в этом, затерянном в самом центре Средней Азии, городке, в чудесном благоухающем парке свободно разгуливали СКАЗОЧНО ПРЕКРАСНЫЕ И СОВЕРШЕННО РУЧНЫЕ ПАВЛИНЫ!

Под чинарой стояла высокая ширма, сверху до низу покрытая красновато-коричневым орнаментом, и не было видно ни одного человека!
Нас с сестрёнкой, побывавших в Ташкентском театре, отсутствие зала вначале разочаровало: даже стульев не было предусмотрено, а уж рассчитывать на эффект, который так волновал, когда в зале постепенно гас свет, и в таинственной полутьме на ярко освещённой сцене начиналось захватывающее представление, и вовсе не приходилось.
Иной была реакция мальчишек, которые, от переполнения чувств, вдруг начали вопить:
«КикильнИИИй тиЯЯЯнтир! Ва ЮЮЮла! Ва юлААА!
КикильнИИИй тиЯЯЯнтир! Ва ЮЮЮла, Ва юлААА!»
Произносилось именно так, как я написала: «Кикильний тиянтир» и «Ва Юла, ва юлА!», когда слово «юла» произносилось сначала с ударением на «Ю», а потом на «А».
Мама предположила потом, что восклицание означало, скорее всего: «Вай, аллах!», и вся тирада должна была звучать так: «Кукольный театр! Вай, Аллах!»).
Вслед за мальчишками вопить эту абракадабру начали все, в том числе и мы!
Площадка постепенно заполнялась новыми зрителями:
на спектакль пришли чуть ли не все, свободные в этот час, жители городка.
И в это время из-за ширмы раздался очень спокойный, и, я это точно помню!
КРАСИВЫЙ МУЖСКОЙ ГОЛОС,
пообещавший, что спектакль начнётся, когда станет совсем тихо!
С этой минуты все замерли и до конца представления простояли, боясь шевельнуться,
захваченные действием настолько,
что даже хлопать начали только после того, как это сделали воспитательницы.
Несколько слов и о спектакле, и о красивом мужском голосе!
Это был, насколько я сейчас понимаю, хорошо поставленный актёрский мужской голос(баритон)!
Интересно: кому же он всё-таки принадлежал?!
Голоса других актёров слились в нашем, да и в моём, сознании с голосами персонажей!
Это был настоящий, полноценный, прекрасный спектакль очень хорошего кукольного театра!
Это был очень честный спектакль!
В том смысле, что все члены коллектива имели честь и совесть!
Никакого пренебрежения к провинциальным малолетним зрителям, а так же
к их наивным, трогательным и искренним родителям!

И сама красивая ширма, и декорации, и музыкальное сопровождение
(это был, вероятнее всего, баян, или аккордеон),
и прекрасные, очень реалистичные куклы,
и игра актёров
создавали завораживающее действо!
Я думаю, что, если бы гастроли этого коллектива проходили не в провинциальных городках,
и, возможно, и в колхозах Средней Азии,
а в Москве, Ленинграде, и в других крупных городах СССР, или за рубежом,
отдача была бы той же!
Окажись этот коллектив, на каком либо международном фестивале, конкурсе,
он бы не остался незамеченным, хотя вряд ли бы завоевал призы…
Но им были уготованы другие маршруты и зрители!
Кто знает, возможно, они, тихо, просто, незаметно,
но честно и добросовестно
выполняя свою работу, даже и не задумывались, насколько она важна и нужна
и, особенно, в таких далёких провинциальных городишках!
Они честно и добросовестно выполняли свои профессиональные обязанности,
так же,
как честно и добросовестно,
в подавляющем своём большинстве,
выполняли свои обязанности люди того времени в любой точке Советского Союза!
Да! Так жили все!
И в этом смысле они обычными советскими людьми!
И всё же сейчас интересно было бы узнать их имена, какие-то факты биографии.
Ведь есть же где-то их дети, внуки, правнуки!
Отзовитесь, расскажите о них!
ОНИ ДЕЛАЛИ ДОБРОЕ ДЕЛО!
Первыми стали аплодировать воспитательницы, а потом был настоящий гром аплодисментов, потому что на спектакль, как я говорила, собралось, чуть ли не всё свободное в этот час, население городка.
Это был подлинный триумф!
«СТИШОК»
На детской площадке, естественно, все разговоры в тот день были только о театре!
Каким же диссонансом прозвучали слова одного из мальчишек, оказавшегося ябедой:
«А Эльдар ЗА ТО ЧТО счётный материал украл!»
(выделенное словосочетание: «За то что» часто звучало в разговорах окружающих нас детей).
«Счётный материал? Какой?»,- спросила воспитательница.
«Персиковый и урюковый!»,- услужливо подсказал ябеда-Руслан.
«Зачем?»,- удивилась воспитательница.
«Свистульки об кирпич делать!»- промямлил похититель- Эльдар, всхлипывая.
. Мои ровесники наверняка вспомнят как «об кирпич» делались такие свистульки.
( В течение долгого времени, изо дня в день, тёрли и тёрли косточку об кирпич, время от времени зачем — то поплёвывая и на косточку, и на кирпич. Терпение и труд, которые, как известно, «всё перетрут», вознаграждались: свистульки получались замечательные, а остававшаяся в них косточка давала ещё и эффект трели!)
Выслушав нравоучение, Эльдар пообещал «честно-честно!» принести из дома несколько косточек и тут выяснилось, что, будучи старше, он знает то, чего не знаем мы, двух и трёхлетние!
Он вытерся рукавом, приосанился и изрёк:
«Горит на небе красная звезда! Ленина и Сталина обманывать нельзя!»
Восхищению нашему не было предела! Надо ли говорить, что он тут же стал знаменитостью, его несколько раз просили повторить, и через четверть часа вся группа, несмотря на протесты бедной воспитательница, скандировала:
«Горит на небе красная звезда!
Ленина и Сталина обманывать нельзя!
Кикильний тиянтир! Ва Юла, ва юлА!»
Заключительная строчка, как нетрудно догадаться, соединилась с «клятвой»
из «поэтических» соображений !
Для полноты картины надо добавить, что, в отличие от нас с сестрёнкой и Эльдара с сРусланом, все остальные «скандирующие», недолго думая, во всей тираде заменили «р» на «Л»
ТАРАНТАС «ТИЛИШКЯ»
Чуст — это, конечно же, город!
Городом он был и во времена нашего детства!
В нём было всё, чему полагалось быть в городе:
горком, горисполком, школа, детский сад, кинотеатр и даже красивейший парк!
Но, примерно в двадцати минутах ходьбы от центра, начинались пригороды…
Мы жили в центре, около школы и почти напротив парка,
И ЭТО НАМ НРАВИЛОСЬ!
а одноклассницы и подруги нашей сестры Желочки, Зоя и Мира, – в пригороде,
И ЭТО ТОЖЕ НАМ НРАВИЛОСЬ!
(Кто тогда мог предположить, что когда-нибудь появится понятие престижности,
в том числе, и района проживания!)
(Спустя много лет я выяснила, что полное крымско-татарское имя Миры — Меджбуре, а правильное, полное имя Зои я так и не знаю).
В тот знаменательный «театральный» день Мира и Зоя пригласила нас с Желочкой в гости.
Их многочисленные братишки и сестрёнки попросили покатать нас «на тИлИШкЯААА!»
(именно так- с «И» в первом и втором слоге, с отчётливым «Ш», окончанием и ударением на протяжённое, раскатитое «ЯА»- это произносилось.)
Получалось примерно так: «Пааакааатааай на тИлИШкЯЯЯААА!».
Мы набились в тележку, «как сельди в бочке», но были счастливы!
И было отчего!
Справа и слева от дороги росли сильно обрезанные, но уже вновь зазеленевшие тутовые деревья!
Чем- то засаженные поля были ещё зелёными!
Доносился запах дымка, навоза, мокрой глины с саманом, свежескошенной травы!
Слышались голоса коз, баранов, коров!
Дорога шла под горку, и мы мчались по обочине, как нам казалось, с невиданной скоростью!
ОЩУЩЕНИЕ ПОЛЁТА БЫЛО ПОТРЯСАЮЩИМ!
Ветерок дул в лицо!
И мы, от переполнения чувств, горланили вместе со всеми
только что процитированный «поэтический шедевр» о
Ленине, Сталине, чести и совести!
о театре и Аллахе!
(Я ведь предупреждала, что иногда запоминала и то, что «произвело впечатление»!)
Вдруг «Победа», шедшая нам навстречу, остановилась, и нас окликнул Отец,
возвращавшийся на служебной машине в город.
Буквально через несколько минут он уже со смехом рассказывал Маме: «Навстречу мне мчится тарантас, а в нём наши красавицы горланят какую-то абракадабру! Да, кстати, что вы там вопили?!». «Да разве только они?! Весь детский сад декламирует! И ехали они на тарантасе под названием «Тилишкя»,- добавила Желочка, очень точно и артистично воспроизведя «название» тарантаса! Надо
ли добавлять какое впечатление мы произвели на взрослых, процитировав «стишок», тем более, что мы были спокойными, покладистыми детьми и обычно вели себя вполне прилично. Ао стихотворений – настоящих, подлинных поэтических произведений — нам читали великое множество, и многие мы знали наизусть. И после всего этого, едучи в тесной компании, набившейся, «как сельди в бочке» в тарантас «Тилишкя» », восторженно вопить:
« Горит на небе красная звезда!
Ленина и Сталина обманывать нельзя!
Кикильний тиянтир! Ва Юла! Ва юлА!»
Добавлю, что в служебной машине ощущения полёта исчезло!
ЭТО ВАМ НЕ ТАРАНТАС «ТИЛИШКЯ»!

НАША ПЕРВАЯ КНИГА О ЛЕНИНЕ
В следующий раз разговор о Ленине зашёл только через два года. Мы вернулись в Ташкент и вновь осваивали наш собственный дом. Шёл ремонт, и мы всё лето жили во дворе.
В тот год Тане исполнилось четыре года, а мне пять лет.
Однажды, в тени огромной яблони, нам читали прекрасную, большого формата, книгу, в которой был опубликован сценарий фильма «Первоклассница» с многочисленными, великолепными кадрами из него. Это был Мамин подарок старшей сестре Желочке на семилетие. По сценарию Марусе, главной героине, дарят на Новый Год книгу о Ленине настолько интересную, что от чтения её невозможно оторвать. Книга «Первоклассница» нам тоже была захватывающе интересна, но, как только нам её прочитали, стали просить почитать книгу о Ленине. И выяснилось, что у нас дома, несмотря на наличие большой библиотеки и огромного количества детских книг, ни одной, во всяком случае, детской, книги о Ленине нет. Не оказалось тогда такой книги и в книжных магазинах.
Это я говорю к сведению тех молодых, кто считает, что,
если чем и «кормили» детей в Советском Союзе, то это были
исключительно книги о Ленине, Сталине и их соратниках!
Поискали книгу в магазинах, поискали, да и забыли!
Но у соседки, Тани большой, такая книга была, ей очень дорожили, никому не давали, но разрешали посмотреть картинки. Две нам особенно нравились. На одной был изображён Ленин около нарядной ёлки, встречающий с детьми праздник. (Через много лет выяснилось, что встречали они Рождество, один из любимейших праздников Ленина!). На другой — Ленин, на занесённой снегом аллее парка (очевидно, в Горках), прикрывая газетой, как козырьком, глаза от яркого зимнего солнца, смотрит высоко вверх, вероятно, на птиц на самых верхушках огромных заснеженных деревьев.
Надо ли удивляться, что, когда зимой выпал обильный снегопад (именно о нём шла речь в зимних рассказах), и во дворе появилась снежная горка, я, скатываясь с неё, мечтала: «Вот бы из-за яблони, или вишни вышел Ленин!», вполне понимая неосуществимость желания и немного завидуя тем ребятам, кто, действительно, встречал с Лениным праздник!
И только весной следующего, 1958, года в детском саду нам прочитали ПЕРВУЮ! книгу о Ленине.
И книга оказалась очень интересной!
Летом на экраны вышел фильм «Хождение за три моря» с Олегом Стриженовым в роли Афанасия Никитина. Через весь город мы ехали на премьеру в кинотеатр «Родина» («Ватан»). (Об этом фильме надо рассказать особо и, возможно, я это когда-нибудь сделаю).
Сам кинотеатр показался роскошным. В одном из фойе (справа) на втором этаже перед началом художественного фильма показывали документальный фильм о Ленине.
Кадры, где Ленин, держащий кошечку на руках, ласково поглаживал её, совершенно очаровали нас! Это был самый первый фильм о Ленине, увиденный нами!
А первую книгу о Ленине нам купят (наконец – то!) только через год, когда я буду учиться в первом классе. Во втором классе появится ещё одна книга, а в пятом классе книга стихов о нём. В семидесятые годы ветеранам 9 Мая подарили «Лениниану» Мариэтты Шагинян. Взяла я её в руки только просмотреть, а потом некоторые фрагменты, неожиданно для себя, с интересом прочитала. Правда, правда! Там были интересные фрагменты!
И всё! И ВСЁ!
За все мои советские годы больше ни одной книги о Ленине в доме не появилось!
И в этом, опять-таки, не было ни малейшей доли протеста!
И школу закончила, и институт, и преподавала и
всегда читала и смотрела только то, что было интересно!
И книги о Ленине, его соратниках, о революционерах тоже читала,
особенно в начальной школе, только брала их в библиотеке.
И весьма охотно!
Среди них было много интересных!
Приходилось ли «осваивать» литературу общественно- политическую?
Конечно!
Но я с ней расправлялась в два счёта «методом кита»:
пролистывала на скорую руку, «выпускала фонтан»
и оставляла только крошечную щепотку «питательного криля».
И никто мне ничего не навязывал!
И читала, и смотрела, и говорила только о том, что
мне было интересно!
Лавина книг, передач и фильмов и о Ленине, и о Сталине, и о революции,
обрушилась как раз не в Советский период, а во ельцинские времена, в девяностые
Не иссяк этот поток и по сей день.
Грош цена многим публикациям.
Другие предварительно долго вымачивали в ушате помоев (в лучшем случае).
Третьи, возможно, и надо бы осмыслить, но как это сделать в эпоху информационного бума?!
Я ведь (ещё раз подчёркиваю) и в детстве, и в юности, и по сей день
позволяю себе роскошь читать, смотреть и говорить только о том, что мне интересно!
Все три наши детские книги о Ленине Мне были И-Н-Т-Е-Р-Е-С-Н-Ы!
Две из них существуют и по сей день. Третью, к сожалению, кто-то «зачитал».
ВЕСЕННИЕ КАНИКУЛЫ, 1960
Мои самые первые весенние каникулы 1960-го года и для сестрёнки были радостным временем:
можно было не ходить в детский сад!
…Мы только что побывали на концерте в здании Совета Министров, побегали и попрыгали (об этом пойдёт речь в следующей главе «Салют») на Красной площади (именно так она называлась во времена нашего детства) и теперь идём мимо Дворца пионеров и Кукольного театра, мимо кинотеатра «Молодая гвардия» и «Детского мира», в наш любимый книжный магазин!
Новорожденная листва слегка шумит от легкого, тёплого ветерка,
синее-синее небо, белоснежные облака
и две нарядных девочки в самом радужном настроении
на одной из любимейших улиц родного города…
Что ещё надо для счастья!
И, в довершение всего первая книга, попавшаяся нам на глаза на прилавке, оказалась книгой о Ленине!
Как мы радовались: это наша самая первая «собственная» книга о Ленине!
До этого почему-то такие книги нам не попадались.
Вот эта книга! Я держу её в руках!
Когда-то нарядный, красный коленкоровый корешок, зелёная «скучноватая» обложка. «Скучноватым» цвет обложки показался и тогда, весной 1960-го.
Зато фотография Ленина на обложке замечательная!
Над ней мелкие тёмно- зелёные буквы «В.Бонч-Бруевич», а под фотографией крупными белыми и красными буквами «выведено от руки» название: «Наш Ильич» и ниже меленько: «Детгиз. 1960».
На последней странице оглавление и то, на что не обращает внимания ребёнок, но стало интересно сейчас, и не только потому, что я, естественно, давно не ребёнок, а потому, что некоторое скупые строчки дают повод для размышлений.
Читаю: « Сдано в набор 5.11.1959. Подписано к печати 8.12.1959.»
А 25 марта 1960 года мы покупаем её в книжном магазине на Карла Маркса в Ташкенте!
Вот это темпы!
Тираж не так и велик для нашей огромной, общей тогда страны: всего 100000 экземпляров.
И другие детские книги издавать надо!
Цена смехотворная: 1 рубль, 85 копеек.
Мне в первом классе на завтрак давали 1 рубль.
Цена дореформенная.
На следующий год такая книга будет стоить 19 копеек,
На эти деньги можно будет купить
одно мороженое «Пломбир», или
два мороженых: молочное и фруктовое!
А ведь книга иллюстрирована!
Каждый, Каждый! рассказик предваряет рисунок,
правда небольшой, но очень профессиональный.
Очень скромно сообщается: «Оформление Н. Мунц».
И вот, наконец, в самом низу меленькими буквами набрано именно то, что я искала!
ГРЕКИ.
Отец довольно долго, в силу служебных обязанностей, работал с политэмигрантами и,
в первую очередь, с греками.
Многие ещё помнят, что до середины семидесятых их было много в Ташкенте. Было построено 12 (если не ошибаюсь) греческих жил-городков. Позже многие греки получили более комфортабельные квартиры на Чиланзаре.
Дважды в год, либо на стадионе «Старт», либо, гораздо чаще, в парке Тельмана проводились греческие национальные праздники.
Нас обычно брали с собой. Было очень интересно: играла музыка, жарили на вертелах целых баранов, что в первый раз, честно говоря, вызвало оторопь; женщины и мужчины в национальных красивых нарядах, юноши в военной форме, казавшейся нам забавной: белые чулки, остроносые башмаки с огромными помпонами, коротенькие белые юбочки в складку, маленькие шапочки. И музыка, и песни, и танцы греческие нам очень нравились. До сих пор дома есть пластинки с греческими песнями. Года через полтора очень популярной в Советском Союзе станет греческая певица Иованна.
Книгу «Наш Ильич» мы купили в первый день весенних каникул, а в один из первых дней летних каникул пошли на греческий праздник в парке Тельмана. Отец и два его заместителя, русский и грек, о чём-то говорили между собой, мы в это время с интересом наблюдали за всем, происходящим вокруг. Подошёл парторг-грек, держа в руках несколько экземпляров такой же, как у нас, детской книги о Ленине, и раздал стоявшим рядом людям, добавив: «Вчера читал детям. Очень интересно! Вот!»(он постучал пальцем по заключительной странице книги):
«Ваша страна сама детские книжки издаёт!»
и, вздохнув, добавил: «У нас такого нет!»
«Что же у вас нет детских книг?»,- удивился заместитель (русский).
«Есть, конечно. Но у нас,
если кто-то захочет издать — издаст. Не захочет — не издаст.
И мало, и очень дорого, не все могут купить!
А ваши книги и не дорогие, и очень хорошие!
Вы поймите: ваша страна сама издаёт книги!»
Он открыл книгу на последней странице: «100000 тысяч экземпляров!
И в вашей стране даже детская книжная фабрика есть!»
«Ого! Детская книжная фабрика!»,- заинтересовались мы с сестрёнкой:
«Это ведь так же интересно, как и детская железная дорога!»
Как печатают газеты, мы знали: гуляя вечерами около фонтана перед театром Навои, мы иногда переходили дорогу и заглядывали в открытые, очень ярко освещённые, окна издательства (тогда это было возможно) и с интересом наблюдали за работающими людьми. «А книги – это же ещё интересней! Целая детская книжная фабрика!»,- мечталось нам.
Через несколько дней пришло разочарование: нам объяснили, что работают там взрослые, хотя и печатают книги именно для детей. Зато, благодаря этим фантазиям, разговор взрослых запомнился надолго.
Многое из того, что восхищало эмигранта,
нам тогда казалось само собой разумеющимся!
Время шло. Всё изменилось.
Теперь у нас, как в Греции, в которой, как известно «Всё есть!»,
в том числе и детские книги.
И издают их:
«Если кто захочет издать — издаст. Если не захочет — не издаст»
И цены на них, как в той Греции, из которой вынужден был эмигрировать грек-парторг:
«И мало, и очень дорого: не все могут купить!»
И вот теперь, спустя почти шестьдесят лет,
внимательно читаю последнюю страничку и нахожу повод для размышлений…
На самой последней страничке, внизу две самых нижних строчки:
« Детгиз», Москва, М. Черкасский пер., 1
Фабрика детской книги Детгиза, Москва, Сущевский вал, 49, заказ № 2717»
( Печатаю: «Детгиз», а компьютер постоянно подчёркивает аббревиатуру красным — не знают, не знают составители компьютерных программ о таком издательстве!)
А зря: оно было единственным в своём роде!
Набрано самым мелким шрифтом! Внизу! Не заметно! Скромненько!
Да, не умеем мы сами себя преподнести!
А надо бы самыми крупными буквами:
«Смотрите, завидуйте:
Я – гражданин Советского Союза!
в котором, помимо всего прочего, существует

специальное ГОСУДАРСТВЕННОЕ
ИЗДАТЕЛЬСТВО ДЕТСКОЙ ЛИТЕРАТУРЫ
И
специальная ГОСУДАРСТВЕННАЯ
ФАБРИКА ДЕТСКОЙ КНИГИ!»
Собеседники грека-парторга были людьми грамотными, образованными, но они выросли при советской власти и многое из того, на что обращали внимание приезжие, воспринимали, как само собой разумеющееся. Да и я, если бы не размечталась о детской книжной фабрике, такой же интересной, как и детская железная дорога, тем более забыла бы те давние разговоры взрослых. Запомнить запомнила, но только сейчас, через шестьдесят лет, удосужилась вчитаться в те строчки, на которые обратил внимание грек-эмигрант…
И испытала невольное чувство благодарности к нему, за то, что
«ткнул носом»:
«СМОТРИТЕ! ЦЕНИТЕ ТО, ЧЕМ ОБЛАДАЕТЕ!
Вот только чувство благодарности и к этому человеку, и,
самое главное,
СОВЕТСКОЙ РОДИНЕ,
ИМЕВШЕЙ ВО МНОГИХ ОБЛАСТЯХ
НЕСОМНЕННЫЕ ДОСТИЖЕНИЖЕНИЯ!
Пришло ко многим, да и то не ко всем, с непростительным опозданием…
ЭЭЭХ!!!
ЭЭЭХ!!! ЭЭЭХ!!!
ЭЭЭХ!!! ЭЭЭХ!!! ЭЭЭХ!!!

Захотелось, что вполне естественно, просмотреть книгу, которую читала ещё в первом классе и, на одном дыхании, прочитала от корки до корки!
Товарищи! Я вас не призываю её читать, но мне (сегодня!) было И-Н-Т-Е-Р-Е-С-Н-О!
Во-первых, написал её Николай Дмитриевич Бонч-Бруевич!
Я не буду заниматься ликбезом — всё и о нём, потомственном дворянине, и о его брате- генерале Царской, а потом Советской армии, можно найти в интернете.
И оценок — и резко негативных, и нейтральных, и положительных — там предостаточно.
Для меня самым важным было то, что он ЛИЧНО знал Ленина и передавал свои личные впечатления! Я думаю, что и написал он её сам, ему не понадобились литературные помощники.
Книга предназначалась детям «Младшего школьного возраста».
Сказка? Возможно…
Сказка-ложь? Это, смотря, с какой колокольни посмотреть…
Но, даже если это и так, то, как известно:
«Сказка-ложь. Да в ней намёк — добрым молодцам урок!»
А сказки эти «молодцам младшего школьного возраста»
дают настоящие уроки доброты!
И ещё: в них совсем нет позолоты!
С интересом прочитала, каким непревзойдённым пловцом был Ленин, заплывавший на середину ледяного озера в Финляндии, на что не всякий финский рыбак отваживался.
Очень тёплым показался рассказ «Мамин подарок», о том, как Мария Александровна (при участии Анны Ильиничны и её мужа Елизарова) сумела из России! через Берлин! отправить в Женеву! в подарок два велосипеда! (Тогда, больше ста лет назад!)
Как Ленин был растроган маминым вниманием!
Невольно улыбнулась, осознав, что не только Владимир Ильич, но и Надежда Константиновна, были когда-то молодыми…заядлыми велосипедистами!
Фотографии в книге замечательные! Вспомнила, что нам больше всего нравилась фотография, сделанная во время прогулки Ленина в Горках с племянником Виктором и особенно чудесная фотография Володи Ульянова-гимназиста первого класса!
Я ведь тоже была тогда первоклассницей, а сестрёнка осенью должна была пойти в первый класс!
Понимаю: каждому времени свои книги (или почти полное их отсутствие сейчас во многих домах)
Да и для нас книга рассказов В.Д. Бонч-Бруевича о В.И.Ленине была всего лишь одной, из великого множества, прочитанных нам и прочитанных нами, книг!
И, тем не менее, я со всей ответственностью, перечитав эту книгу, могу сегодня сказать: чтение не прошло для нас (и, надеюсь, для многих наших сверстников) даром!
Крупицы доброго и вечного были и в ней!

И ещё один рассказ о Ленине запомнился на всю жизнь.
«СВЕКОЛЬНИК»
(Вольный пересказ)
Была ранняя весна 1964 года.. Похолодало. Шёл дождь и дул пронизывающий ветер. Пришлось добавить в печку ведёрко угля. Через полчаса, когда обед был готов, по комнате распространилось ровное, надёжное тепло. Включили радио, шла передача «Театр у микрофона». Мы немного опоздали и не слышали имени автора рассказа о Ленине, по которому была сделана радиоинсценировка.
В доме было тепло и уютно, обед, приготовленный Мамой, был сытным и очень вкусным. Обычный будний вечер обычной советской семьи в стране, вот уже двадцатый год наслаждавшейся так дорого доставшимся миром!
Тем большим был контраст с обстановкой, в которой жили многие люди весной 1917 года, в третий год 1-ой Мировой войны, когда Ленин был вынужден жить в доме финского революционера, семья которого, как и многие, с трудом сводила концы с концами. Хозяйке приходилось прилагать немало усилий, добывая продукты, чтобы приготовить обед. Но настал день, когда она сумела купить только хлеб и немного свёклы, из которой, «пометя по амбарам, поскребя по сусекам», смогла приготовить только жиденький супчик на всю семью. Принесла она тарелку с дымящимся супчиком и Владимиру Ильичу, читавшему газеты и делавшему какие-то заметки. Он, как всегда, вежливо поблагодарил хозяйку и, не отрываясь от газеты, приступил к еде. Дойдя до двери, хозяйка оглянулась и увидела, что гость недовольно поморщился. « Что? Не вкусно?»,- спросила она голосом, в котором были нотки и смущения, и извинения.
Ленин, подняв глаза и увидев расстроенное лицо женщины, улыбнулся: «Да нет, что Вы! Очень вкусно! Просто в газетах печатают такое, что невольно поморщишься. Я давно хотел сказать, что восхищаюсь вашим умением в сложное время готовить такие прекрасные обеды! А суп такой я ел впервые и он мне очень понравился! Не могли бы Вы поделиться секретом его приготовления?!» Обрадованная хозяйка на листочке записала рецепт и принесла гостю.
Прошло довольно много времени, и Надежда Константиновна решила привести в порядок пиджак Владимира Ильича. Для этого было необходимо освободить карманы. На одном из затёртых листочков она, к удивлению своему, увидела слово «Рецепт». «Никогда не знала, что ты интересуешься кулинарией!»,- улыбнулась она. Тогда-то Ленин и рассказал историю появления рецепта. «И как? Действительно было вкусно?»,- поинтересовалась Крупская.
«Наденька! Ты же знаешь, как я отношусь к свёкле!»,- рассмеялся Ленин.
Вот, собственно говоря, и весь рассказ.

ЛИШЕНЦЫ, ИЛИ БЫВШИЕ.
«Лишенец- неофициальное название граждан РСФСР, СССР, лишенных избирательных прав в1918- 1936годы, согласно Конституции РСФСР 1918 и 1925 годов.
Категории лишенцев
Конституция РСФСР 1918 года устанавливала статьёй 65, что
Не избирают и не могут быть избранными…
А) лица, прибегающие к наёмному труду, с целю получения прибыли,
б) лица, имеющие нетрудовые доходы,
в) частные торговцы, коммерческие посредники
г) монахи и церковные служители
д) служащие и агенты полиции, особого корпуса жандармов и отделения, а также члены царствовавшего в России дома
(Для них, членов царствовавшего дома, даже отдельной графы не нашлось! Примечание моё.)
Конституция 1937 года предоставила избирательные права всем гражданам СССР, однако до 1961 года в анкетах при приёме на работу сохранялась графа: «лишался ли избирательных прав и по какой причине»
Когда я обратилась за справкой в «ВИКИПЕДИЮ», была очень удивлена, что юридические ограничения просуществовали менее 20 лет и
ВСЕ эти годы, с самых первых дней революции!
ВСЕ, в том числе и лишённые избирательных прав, являлись ГРАЖДАНАМИ РСФСР и СССР!
(как тут не вспомнить «демократические» преобразования 1991года, когда миллионы, ни в чём не повинных людей, не покидая страны, перестали быть гражданами СССР и автоматически лишились права стать гражданами РСФСР, ставшей Российской Федерацией…
Подведём ещё раз итоги:
С 1918 по 1936 годы Лишенцы были лишены права избирать и быть избранными. И даже в эти годы
С 1918 по 1936 год ЛИШЕНЦЫ ЯВЛЯЛИСЬ ГРАЖДАНАМИ СССР!
В 1937 году Конституция ПРЕДОСТАВИЛА ИЗБИРАТЕЛЬНЫЕ ПРАВА ВСЕМ ГРАЖДАНАМ СССР,
в том числе и лишенцам!
Юридические ограничения просуществовали менее 20 лет и
все эти годы, с самых первых дней революции!
ВСЕ! ГРАЖДАНЕ РОССИЙСКОЙ ИМПЕРИИ,
даже лишившиеся при новой власти избирательных прав,
автоматически
ВСЕ! СТАЛИ ГРАЖДАНАМИ СССР!
В декабре 1991 года
ВСЕ! ГРАЖДАНЕ СССР
Автоматически
ВСЕ! ПЕРЕСТАЛИ БЫТЬ ГРАЖДАНАМИ СССР!
Даже проклинаемые новоявленными «демократами» и «либералами»
БОЛЬШЕВИКИ ДО ЭТОГО НЕ ДОДУМАЛИСЬ!
( И что это иногда, ни с того, ни с сего находит?!
Вздор всякий, будь он неладен, в голову лезет вдруг!
Вот ещё, ерунда какая!
Да это… Так… Просто… , К слову пришлось… )
С чего это вдруг вообще я завела разговор о «Бывших»?!
Вот для меня — то этот переход, как раз, вполне логичен: разговор о лишенцах я начала после того, как вспомнила, что через несколько дней после миниатюрного радио-спектакля о Ленине( «Свекольник»), к нам с визитом пожаловали две дамы, о которых стоит рассказать подробней.

В самом начале этого повествования я писала:
« И образ Ленина, конечно же, золотой!
Постепенно в нашем сознании сформировался образ
и величайшего из величайших людей
и, в то же время, очень симпатичного, и даже обаятельного человека!»
Я и по сей день считаю Ленина великим человеком, в основе действий которого изначально были самые лучшие побуждения, и нисколько не сомневаюсь, полагаясь, правда, только на свою интуицию, что большинство историй о Ленине вполне правдивы, и он вполне мог быть и очень симпатичным, и даже обаятельным человеком!
Вот только и в начале, и в конце, 20 века в России
золотое правило «Семь раз примерь, один раз отрежь!»
было категорически отброшено,
и не только Ленин и его соратники,
но и их оппоненты, и даже идейные и классовые враги
( назовём их всех условно «Белыми» )
начали резать « по- живому» столь лихо,
словно руководствовались единым
и для большевиков, и для их противников, «белых»,
лозунгом : «Размахнись рука, раззудись плечо!»,
и этот же лозунг был, казалось, и на устах большинства «реформаторов» 90х!
Вот и
Д О Р А З М А Х И В А Л И С Ь !
Итак, юридические ограничения были отменены
менее чем через двадцать лет после революции…
Но на деле…
Создаётся впечатление, что
(случайно, или намеренно?!)
Об отмене ограничений для «Бывших»
Не сочли нужным проинформировать
именно тех, кто их окружал
и, в первую очередь, их ближайших соседей…
И, даже если «Бывшим» удавалось относительно благополучно
избежать испытаний 1937года,
и, даже если многие из них со временем получили
возможность работать по специальности, либо на другой работе,
где нужны были грамотные, образованные люди, где их знания, добросовестность, и, самое главное, высокая внутренняя культура были
по достоинству оценены коллегами, то
возвращаясь домой, многие из них
как бы оказывались в бесконечном фильме с замедленными съёмками,
или в заколдованном царстве,
где время замерло в первые послереволюционные годы
с его воинствующим отношением к
«представителям эксплуататорских классов»!
Потому что многие соседи «Бывших» вели себя так же,
как в первые послереволюционные годы,
когда им популярно объяснили, «кто здесь хозяин».
С ролью «хозяев», хотя бы в пределах жактовских дворов,
многие из соседей «Бывших» так никогда и не расстались…
Это не историческое исследование -их сейчас предостаточно.
Я пишу на основе своих личных впечатлений и не случайно сказала: меня очень удивило, что ограничения для «Бывших» существовали так недолго.
Ведь я всегда жила с ощущением, что
на бытовом уровне шлейф «лишенства» эти люди зачастую несли всю жизнь, во всяком случае те, кого мы знали…
И дело было совсем не в том, что все лучшие комнаты в домах, бывших некогда их собственностью, а теперь ставших «жактовскими», были заняты новоявленными жильцами, а им, «Бывшим», приходилось ютиться в то клетушке, а то и, вовсе,- в парадном. С этим они смирились.
И я очень хорошо помню, как в самом раннем детстве мы бывали в гостях у пожилой четы пресловутых «Бывших», чьими стараниями парадное стало очаровательным жилищем, где были одновременно и спальня, и столовая, и кухня, и библиотека(обширная), и даже гостиная, где принимали многочисленных гостей!
Все невзгоды «Бывших», помимо всего прочего, проистекали,
на мой взгляд, и оттого,
их словарный запас был недостаточно обширен
для того, чтобы на равных общаться
с новоявленными хозяевами лучших комнат их домов:
Им были совершенно неведомы перлы,
лихо извлекаемые их соседями из
весьма специфических пластов народной лексики!

« ДОИСТОРИЧЕСКИЕ ЛИЧНОСТИ»
Итак, возвращаемся вновь в 1964 год.
Спустя какое-то время город вновь накрыл проливной дождь. Было понятно, что ведёрко- другое с угольком, подброшенным в печку, будет совсем не лишним. И мы не поленились это сделать: так хотелось порадовать взрослых, промокших и продрогших под проливным дождём. Мы делали уроки и, как всегда, время от времени выбегали к калитке. И, как только Мама выходила из трамвая, мы мчались на — перегонки встречать. И разве мог какой-то ливень остановить нас в этот день! О! мы были вознаграждены: под проливным дождём быстро — быстро, почти бегом, навстречу нам шли Мама и Желочка, по какой-то причине освободившаяся в этот день пораньше. «Обе! Вместе!»,- летели мы им навстречу, ликуя! Не успели ещё Мама с Желочкой переодеться, как в окошко постучали. «Бабушка!»,- всплеснула руками Желочка и побежала её встречать, Вернулась она с двумя гостьями: почти одновременно с Бабушкой к калитке подошла Софья Николаевна Г-ая.
Они жили совсем рядом: Софья Николаевна через три дома от нас, а Бабушка на соседней улице.
«В такую погоду хороший хозяин собаку на улицу не выгонит! А я вот под дождичком решила прогуляться!»,- задорно заметила Бабушка.
«Вот и я! Смотрю, видно, дождь никогда не кончится! И решила махнуть на него рукой!»,- не менее бодро добавила Софья Николаевна.
«Погреться решили прийти!»,- не сговариваясь, в один голос, заключили обе.
Мама с Желочкой, понимая подтекст, чуть грустно кивнули: «Вот и хорошо! Закатим пир горой!»
Мы вынули из маминой сумки пару пучков молодой редиски, зеленый лучок, зелень, пирожки из школьного буфета, завёрнутые в бланки от каких-то накладных (именно накладные, свёрнутые «в кулёк», служили очень распространённой тогда тарой), пакетик из сероватой обёрточной бумаги с килькой и свёрток с брынзой
И невольно залюбовались чудесной, весёлой и ароматной,
весенней роскошью:
яркая, сочная, влажная, молодая, хрустящая,
только что появившаяся редиска,
светло-зелёные, шершавые, чуть сморщенные, листочки которой так
изумительно оттеняли её малиновость!
Яркость и праздничность редиски подчёркивала сероватая обёрточная бумага свёртков с килькой и брынзой и белёсые бланки от накладных,
из которых задорно выглядывали румяные пирожки, рядом с которыми мирно примостились очень яркие веточки молодого укропчика и более светлые, нежные листики петрушки!
Таня всё ещё продолжала держать в правой руке зелёный лучок, перетянутый ярко-красной ниткой, сочная белая нижняя часть которого оттеняла изумрудную зелень пёрышек!
И вдруг сделала неожиданное: провела нежными беленькими хвостиками, как кисточкой, по левой ладошке. Я ахнула: мне это и в голову не пришло! И, восхищённо, сделала то же самое! Хвостики, точнее, корешки оказались очень нежными! Желочка, радостно улыбаясь, провела хвостиками по ладони и подтвердила изумлённо: «Какие нежные!» ???
Мама, взяв молоденький лучок, провела хвостиками по ладони и, добавив его к зелени, с какой- особой интонацией произнесла:
«Да!… А ведь мы каждый год! Каждый год! Можем всем этим богатством наслаждаться!» ДОБАВИТЬ! Ведь тогда овощи и фрукты мы видели в полном соответствии с сезоном и появление каждого из них вносило праздничные, радостные нотки в наши будни!
Наши гостьи, которые в первые минуты с трудом скрывали свою удручённость, несмотря на то, что очень старались бодриться и даже улыбаться, именно в этот момент, после незатейливой шутки сестрёнки, как-то облегчённо вздохнули, на их лицах появилась настоящая, радостная, от сердца идущая, улыбка! Бабушка взяла бразды правления в свои руки, и, ласково сказав Желочке: «Беги, беги, переодевайся!», обратилась к Маме: «И тебя, Ляля, это тоже касается! Мы сами справимся!»
И четверти часа не прошло, как наши гостьи и мы с сестрёнкой организовали обед, дав возможность Маме с Желочкой привести себя в порядок. Бабушка очень аккуратно почистила килечку и красиво уложила её в селёдочнице, посыпав зелёным лучком и полив маслом и уксусом, Софья Николаевна, тем временем, «расправилась» с редиской, зеленью и брынзой. Я, накинув что-то на себя, под дождём выбежала во двор, чтобы тщательно вымыть зелень и лук с редиской (крана в доме тогда ещё не было, а под умывальником так не промоешь). Таня достала тарелочки, вилки, ложки, ложечки. Пока закипел чайник, в духовке согрелись, ожили и стали пышными и без того румяные «школьные» пирожки!
И начался пир горой!
Как ясно возникли сейчас перед моим мысленным взором
образы всех пирующих!
Искала, подбирала эпитеты, чтобы охарактеризовать наших гостей, и всплыло неожиданное…
Да, говоря об этих людях, можно смело использовать самые высокие эпитеты, но очень хочется поделиться и тем, что я определила как «неожиданное»…
Вдруг осознала, что не могу представить себе Дядю Гору, Бабушку, Софью Николаевну, и ещё некоторых из наших гостей, (о которых, надеюсь, появится когда-нибудь отдельная глава, если не рассказ) идущими по улице и на ходу жующими, например, пирожок. И даже дома, сидя за столом… «Школьные» пирожки были почти с ладонь взрослого человека. И чтобы Софья Николаевна, сидя за столом, зажав его пятернёй… Не могу, не получается!…
Да, они бы поёжились, скорее, даже содрогнулись, если бы увидели гигантские гамбургеры и чизбургеры, пришедшие к нам вместе с модой на всё американское, которые принято поедать (именно «поедать», а не «есть»!) сейчас, ухватив двумя руками!
Нас никогда не держали «в ежовых рукавицах», старались считаться,
в пределах разумного, и с нашим детским мнением!
Но в некоторых вещах взрослые были непреклонны!
И это касалось, в том числе, и поведения за столом!
В годы нашего детства значительная часть людей жила в, так называемых, жактовских дворах, где очень часто можно было наблюдать, как по двору бегали ребята с «бутербродами» в руках. Бутербродом мог быть, именно «бутерброд», в прямом смысле этого слова, то есть кусок хлеба, намазанный маслом, часто его ещё посыпали сахаром.
Мы, как и большинство людей тогда, жили очень скромно. Ломтик свежего хлеба с маслом, действительно, мог быть прекрасным угощением. Но…
Никогда! Никогда! Нам не давали в руки огромный ломоть, а доводили его до разумных размеров, и
Никогда! Никогда! Не позволяли гоняться по двору с куском!
Есть позволялось только за столом, в специально отведённое для этого время, вместе со всеми, и придерживаясь определённых правил поведения!
ДА, ЧТО-ТО, ЕСЛИ НЕ МНОГОЕ, БЫЛО УТРАЧЕНО И В НАШЕЙСЕМЬЕ,
НО
ТО, ЧТО СМОГЛИ СОХРАНИТЬ, СОБЛЮДАЛИ НЕУКОСНИТЕЛЬНО!
Почему , собираясь говорить о «доисторических личностях», я заговорила о нас в детстве?! Да только потому, что поняла: и дядя Гора, и родители, и Желочка сгорели бы со стыда, если бы во время визита Бабушки, или Софьи Николаевны, или некоторых других наших родственников, друзей, знакомых, мы стали бы гоняться по двору с кусками в руках.
К чести наших взрослых добавлю, что нам не позволили бы делать это
отнюдь не только во время визитов наших знакомых, но и вообще
никогда! Никогда!
Более того, и нам самим это тоже в голову не приходило
никогда! Никогда!
Эта тема, на мой взгляд, достойна того, чтобы её продолжить и развить: я затронула только один момент. Но речь ведь идёт о Дне Рождения Ленина. Причём же здесь эти отступления?!
Дело в том, что продолжение истории можно, пожалуй, озаглавить так:
ЛЕНИН И ДОИСТОРИЧЕСКИЕ ЛИЧНОСТИ
(Беседы за обедом)
И отступления мои не могли не появиться, они, что называется, «перебивали» рассказ, «трубили» о себе. И, как я не пыталась свести их к минимуму, но хотя бы на этом, одном единственном, и, возможно, для кого-то не самом важном, вопросе, не смогла не остановиться. Дело в том, что для наших гостей (и, кстати, думаю, и для Ленина) было важно и то, что в нашей и еще нескольких, известных нам, семьях, несмотря ни на что, придерживались некоторых норм поведения,
давно ставших анахронизмом, пресловутым «пережитком прошлого».
Этот «пир горой» состоялся ровно за год до того, как в нашем доме, после большого перерыва, (так складывались обстоятельства) вновь появился сервиз: фаянсовый, очень скромный, но сервиз!
В день «пира» посуда была « «такая, какая есть».
И, тем не менее, мы с сестрёнкой, накрывая на стол, знали, что, пусть и стареньких, разрозненных, но и тарелочек, и розеточек, и вилочек, и иножичков, и ложечек должно быть «столько, сколько нужно»!
Это, что называется, «Не обсуждалось!», делалось, как
само- собой разумеющееся, практически машинально.
Если бы посуды было ещё меньше, наши гостьи, уверена,
нашли бы выход из положения, но,
когда (по возможности)
всё делалось «так, как надо»,
они и воспринимали «так, как надо»,
то есть, как
само- собой разумеющееся, практически машинально.
Видели бы Вы, как аккуратно положила себе на тарелку килечку и несколько ломтиков редиски Софья Николаевна, как изящно пользовалась вилочкой, с каким видимым удовольствием, пила чай со «школьными» пирожками, соглашаясь с замечанием Бабушки, которая, взяв ломтик чудесной брынзы, отметила, что он удивительным образом сочетается и с пирожками с картошечкой, и с рисом.
Они «не оттопыривали губу», не заявляли, что столовское, общепитовское не едят. Они знали, что нашей Маме такой обед — палочка-выручалочка. Что ей ещё, помимо приготовления ужина, предстоит проверка тетрадей, составление планов и ещё масса дополнительной работы.
И, что немаловажно, они знали, что
Мама очень хорошо готовит и
даже в будни наш обед был всегда очень вкусным,
что уж говорить о праздниках!
НА ПРАЗДНИКИ СТОЛ НАКРЫВАЛИ ПО ВСЕМ ПРАВИЛАМ
И ГОТОВИЛИ ИЗЫСКАННЫЕ БЛЮДА
ПО РЕЦЕПТАМ НАШИХ БАБУШЕК И ПРАБАБУШЕК!
В наших гостьях, как и в других, известных нам, «Бывших» вообще не было пресловутой «спеси» и «чопорности» Хотя именно «спесь» и «чопорность»» и были одними из самых «сокрушительных аргументов» их «оппонентов» —
соседей, самих себя убедивших в праве люто ненавидеть и непрестанно третировать ХОЗЯЕВ! тех самых домов, где теперь они (в отличие от хозяев) занимали лучшие комнаты.
Да и о каком высокомерии могла идти речь, если люди в тот день просто « «заглянули согреться», а летом, вероятно, заходили «остыть».
В НИХ НЕ БЫЛО ВЫСОКОМЕРИЯ!
ОНИ ПИРОВАЛИ! ОНИ ЭСТЕТСТВОВАЛИ! ОНИ СОГРЕВАЛИСЬ!
И БАБУШКА, И СОФЬЯ НИКОЛАЕВНА, ЗАСТАЛИ
ДРУГИЕ ВРЕМЕНА, ДРУГИЕ УСЛОВИЯ ЖИЗНИ, ДРУГИХ ЛЮДЕЙ.
В ИХ МАНЕРЕ ДЕРЖАТЬСЯ, ГОВОРИТЬ, ОДЕВАТЬСЯ,
В МИМИКЕ, ЖЕСТАХ, АРТИКУЛЯЦИИ, ИНТОНАЦИИ, ПРИСУТСТВОВАЛИ
ЯВСТВЕННЫЕ ОТГОЛОСКИ МАНЯЩЕГО,
НО, К СОЖАЛЕНИЮ,
ПОЧТИ НЕВЕДОМОГО НАМ МИРА,
С КАЖДЫМ ГОДОМ ВСЁ БОЛЕЕ И БОЛЕЕ ЗАТЯКИВАЮЩЕГОСЯ ДЫМКОЙ ТАИНСТВЕННОСТИ, ПОЧТИ ЗАПРЕТНОСТИ,
И, В ТО ЖЕ ВРЕМЯ,
НЕСОМНЕННОЙ ПРИВЛЕКАТЕЛЬНОСТИ, ИЗЯЩЕСТВА И ОЧАРОВАНИЯ!
Однажды моя однокурсница сказала, что
НАШ ДОМ – ЭТО ОАЗИС, ИЛИ ЗАПОВЕДНИК
«ДОИСТОРИЧЕСКИХ ЛИЧНОСТЕЙ»!
ТАКИМИ «ДОИСТОРИЧЕСКИМИ ЛИЧНОСТЯМИ» И БЫЛИ
НАШИ ГОСТЬИ!
ОНИ, КАК И ВСЕ «ДОИСТОРИЧЕСКИЕ ЛИЧНОСТИ»,
ОБЛАДАЛИ ПОРАЗИТЕЛЬНЫМ ДАРОМ!
КАЖДЫЙ ИХ ВИЗИТ ПРЕВРАЩАЛ ОБЫЧНЫЙ ДЕНЬ В ПРАЗДНИК!
Бабушка, строго говоря, была просто дальней родственницей.
Своих дедушек и бабушек мы не застали, но,
БЛАГОДАРЯ ПОТРЯСАЮЩИМ РАССКАЗАМ МАМЫ,
ВОСПРИНИМАЛИ
И ДЕДУШЕК, И БАБУШЕК, И ПРАДЕДУШЕК, И ПРАБАБУШЕК,
КАК
СОВЕРШЕННО РЕАЛЬНЫХ ЛЮДЕЙ!
И, тем ценнее для нас были люди, многие годы знавшие их,
напоминавшие их (даже внешне)
и, что не менее важно, как-то особенно тепло относившиеся к нам!
Надо ли удивляться, что одну из дальних родственниц,
имевшую даже некоторое сходство с Маминой Мамой,
мы стали называть Бабушкой.
Однажды я обратилась к Бабушке: «Бабушка! А наша Бабушка тоже любила книгу про Д, Аламбера?!» Эта, довольно забавная, фраза:
«Бабушка! А наша Бабушка…» была неслучайной:
мы же знали, что
обе Бабушки имели много общего не только во внешности, но и в воспитании, интересах, предпочтениях!
(История жизни этого гениального математика, в младенчестве преданного матерью- маркизой, и воспитанного стекольщиком, Бабушку очень волновала и она нам о нём рассказывала, а когда мы стали постарше, принесла старую, ещё в 19 веке изданную, книгу в тёмно-коричневом кожаном переплёте) ???
В тот день беседа за столом развивалась поразительным образом:
по неведомым нам законам непредсказуемости, почти парадоксальности и,
в тоже время, несомненной логичности.

ЛИВЕНЬ
Мама рассказала, что после работы специально заехала в новый прекрасный книжный магазин на вокзале, в надежде купить нужные книги и не ошиблась: приобрела только что вышедшую книгу стихов Веры Инбер сю , которая поможет провести утренник 22апреля. Книга, кстати, так и называлась: «Апрель»
На тротуаре, недалеко от книжного магазина, торговала, сидя на корточках и поставив прямо на тротуар сумку с зеленью, старуха-узбечка. Мои ровесники, надеюсь, помнят эти «кожаные» сумки, которые легко выдерживали любой вес, вплоть до тяжеленных бидонов с молоком. Мне всегда казалось, что материалом для них служила видавшая виды, основательно облупившаяся обивка кожаных диванов в служебных кабинетах сталинских и хрущёвских времён.
В торце этого же дома располагался новенький, с иголочки, красивый гастроном, в который Мама предполагала зайти после книжного, но хлынул такой ливень, что все, кто мог, пережидали его в магазине.
Вначале и Мама собиралась переждать, пока схлынет первая, обычно самая мощная, «волна». И вдруг, сквозь застеклённую дверь книжного магазина, она увидела, что на тротуаре, по-прежнему сидя на корточках, пытается собрать свои пожитки совершенно растерявшаяся старая женщина. Недолго думая, Мама выбежала (Мамочка, милая! Ты тогда ещё бегала!), подхватила большую сумку с зеленью и увлекла её за собой в гастроном, в котором было людно: сюда, кроме покупателей, забежали и те, кто просто укрывался от дождя. Старая женщина села в уголочке на корточки — так ей было комфортней. А Мама, поставив сумку рядом с ней, взяла для нас несколько чудесных весенних пучков. И в этот момент раздался грозный окрик — молодая, очень нарядная продавщица, вначале по-узбекски, а затем по-русски «объяснила», что торговля частным товаром в государственных магазинах запрещена, чем вогнала старуху в состояние ступора. Мама медленно повернулась и спокойно, тихо, но отчётливо, как во время объяснения новой темы на уроке, сказала на узбекском, которым она владела безукоризненно, всего несколько слов молодой продавщице. Подошедшая пожилая продавщица добавила ещё что-то — коротко, но более резко. Молодая сжалась и что-то пролепетала. Люди в мгновение ока раскупили весь товар, а старушка подарила несколько пучков и пожилой, и молодой продавщице! «Она, надеюсь, надолго запомнит это великодушие!»,-завершила Мама свою историю.
«Недавно услышала по радио историю о Ленине и, знаете, она мне очень понравилась!»,- продолжила разговор Софья Николаевна. Мама и Желочка с изумлением и интересом взглянули на неё, но когда выяснилось, что это история о свекольнике, понимающе улыбнулись. И Бабушке, как выяснилось, понравилась эта история. Она как- то перекликалась со случаем в магазине во время дождя.
« Д Е Л И К А Т Н О С Т Ь!… Д Е Л И К А Т Н О С Т Ь!…»,-
дважды, медленно, растягивая слово, добавила, коротко вздохнув,
Софья Николаевна, с
очень понятной нам всем интонацией…
Мы пили чай и продолжали
НАШ РАЗГОВОР О ЛЕНИНЕ.
«Совки», так кажется, если не ошибаюсь, «величают» советских людей, особенно если они не поливают грязью свою страну, новоявленные «демократы» и «либералы».Подчёркивая, что
«совки» соответственно и идеалы имеют «совковые»
Но наш, с их точки зрения, «грех» в тот день был гораздо большим.
Специально для них повторяю:
Мы пили чай и продолжали
НАШ РАЗГОВОР О ЛЕНИНЕ!
(«совки», что с нас возьмёшь…)
«Я ещё в магазине пролистала сборник и нашла совсем новое стихотворение для тебя!»,- обратилась Мама ко мне. «Послушайте, пожалуйста! Оно довольно интересное!»,- обратилась она к нашим гостьям. «Экстравагантная была барышня!»,- хмыкнула Софья Николаевна. «Да уж! Не без претензий!»,- поддержала её Бабушка. Они, оказывается, знали имя поэтессы, до той поры неведомой нам с сестрёнкой. Мы довольно рано научились чувствовать подтекст в коротких фразах и даже междометиях «доисторических личностей», что уж говорить о взрослых! И, тем не менее, Бабушка поддержала: «Читай, Ляля, читай!». Софья Николаевна добавила: «Новое? Интересно!»
Я приведу его полностью (оно короткое), кому-то, возможно, будет интересно (да и стихи о Ленине сейчас большая редкость) :
В его тетрадях и блокнотах,
В заметках беглых от руки,
Мы о космических полётах
Не обнаружим ни строки.
Полёты в космос… до того ли!
И где бензин? И где металл?
Сто тысяч тракторов (всего лишь)-
Вот он о чём тогда мечтал.
Всё меньше рационы хлеба,
Не дышит ни один завод.
С Разруха. Тиф. Тут не до неба-
Земля, земля к себе зовёт…
Но он сумел таким горючим
Снабдить Советскую страну, чтоб
Ей поднять в небесных кручах
Космическую целину.п
Чтобы туда, за грань эфира в
Впервые нам направить путь.
Куда от сотворенья мира
Не удавалось заглянуть.
И вот теперь навеки Ленин
(Хоть необычен жест такой)
Войдёт в сознанье поколений
С протянутою ввысь рукой».
«Когда она его написала?»,- поинтересовалась Софья Николаевна. «В 1962м»,- пояснила Мама. «Космос — самая актуальная тема! Но в целом совсем неплохо. Она вообще небесталанна и, главное, всегда актуальна!»,- резюмировала Софья Николаевна. «Да! Для детского утренника вообще прекрасно!»,- добавила Бабушка с лёгкой долей иронии. И Мама с Желочкой тоже улыбнулись не менее иронично.
«Мне ещё пластинки с оперой Верстовского для утренника нужны! Я обещала принести наши!»,- вставила словечко и я. «Это ещё зачем?»,- не поняли взрослые. «Ленин любил! Мы будем говорить о Ленине и музыке»,- пояснила я и тут же получила солидную долю сведений и о Верстовском, и о Загоскине, и об Аскольде и Дире, и о Рюриковичах. «Вот пойдём к дяде Горе, он тебе ещё больше об этом расскажет!»,- пообещала Мама. Было необыкновенно интересно, но нас отправили заниматься: « «Никто уроки не отменял!».
В нашем доме межкомнатные двери никогда не закрывались и мы, вполне добросовестно выполняя домашние задания, слышали приглушённый разговор взрослых, который продолжался и тогда, когда Мама принялась готовить ужин, а Желочка, достав книги, начала что-то из них выписывать. Она осталась в этой же комнате, за маминым столиком, на котором стояла швейная машина, знаменитый «Зингер» нашей родной Бабушки. Станину её пришлось продать во время войны, а сама машина служит исправно и по сей день! За этим же столиком Мама и тетради проверяла, и планы составляла, и шила, и мы охотно пристраивались, хотя и имели свой столик для занятий. Так уютно было, прислонив к машине учебник, решать задачки. Но, самое главное было не в этом: она была Мамина и Бабушкина! И в этом было её особое очарование! В тот день нас отправили заниматься в своей комнате, чтобы не отвлекать интереснейшими рассказами взрослых. А Желочка совсем взрослая! Ей можно и заниматься, и принимать участие в разговоре! Но, естественно, в самые интересные моменты и наши «ушки были на макушке»!
После разговора о Верстовском речь очень плавно зашла о театре. И Бабушка рассказала довольно забавную историю об одной театральной премьере.
Я перескажу её суть. Наше детство, к великому счастью, было насыщено интереснейшими историями великолепных рассказчиков, любивших бывать в нашем доме: наших родственников, друзей, добрых знакомых, приятных в общении, близких по духу сотрудников, столь же близких по духу и не менее приятных в общении родственников наших родственников, и знакомых наших родственников, и, столь же близких по духу и весьма приятных в общении родственников родственников наших знакомых, и знакомых родственников наших знакомых. В самом раннем детстве мы ещё застали «Папиных сослуживцев», как называла их Мама, то есть сослуживцев нашего Дедушки, и, представьте себе, дальних родственников крёстных нашей Прабабушки, дальних родственников генерала Соколова, крёстниками которого были наши дядя Костя и дядя Вася!

ЗА МНОГИЕ ГОДЫ, К ВЕЛИКОМУ СОЖАЛЕНИЮ, ЗАБЫЛИСЬ КОЛОРИТНЕЙШИЕ ЛЕТАЛИ, КОТОРОРЫМИ В ИЗОБИЛИИ РАСЦВЕЧИВАЛА СВОЮ ИСТОРИЮ БАБУШКА, ДА И МЕТКИЕ,ОСТРОУМНЫЕ КОММЕНТАРИИ СОФЬИ НИКОЛАЕВНЫ МНЕ ТЕПЕРЬ НЕ ВОСПРОИЗВЕСТИ!
Саратов, тот самый, с которым для меня, в первую очередь, ассоциируются знаменитое:
«В деревню, в глушь, в Саратов!»,
во времена Бабушкиной юности был городом театралов!
Заядлыми театралами были и три почтенных семейства, много лет поддерживавшие дружеские связи. Их отпрыски, знакомые с раннего детства, обычно обращались друг к другу, используя уменьшительно -ласкательные и «домашние» имена. Именно так: «Николенька и Мишеленька» называла своих ровесников и Бабушка. И вот однажды, когда она уже училась в старших классах гимназии, они оба пришли, и, что называется, «щёлкнув каблуками», отрекомендовались: «Николай», «Михаил» и пригласили её на премьеру оперы!
Это, невинное, на современный взгляд, событие взбудоражило некоторую часть саратовских театралов: «Это неслыханно!»,- возмутились одни. «Как можно?!»,- вторили им другие. «О времена! О нравы!»,- вздыхали третьи.
«Ну и чем дело завершилось?»,- заинтересовалась Софья Николаевна. Мы не видели говоривших, но по голосу было понятно, что ситуация позабавила её.
«Как чем?! Мы, все трое, были на премьере в опере!»,- «нейтральным» голосом ответила Бабушка и, повременив, иронизируя, добавила: «Каждый со своим семейством!»
В этот день неожиданно соединилось многое: и радио-спектакль о Ленине, и стихотворение о нём, и Верстовский, и Аскольд, и Дир, и Загоскин, и Рюриковичи. и ливень, и «доисторические личности» и многое другое. Обычные будни обычных людей во всём жизненном разнообразии, в которых, помимо всего прочего, были и разговоры о Ленине.
И принимали участие в этих разговорах о Ленине
и «доисторические личности».
Давно хотелось рассказать о них , понимая, что
все «доисторические личности
достойны того, чтобы посвятить им отдельное повествование!
И только сейчас осознала, что и рассказывать то , собственно говоря, нечего, или почти нечего! Говорили они о себе крайне редко, практически никогда не вспоминая о том, как жили «до нашей эры» и уж совсем ничего не говорили о том, что выпало им на «стыке эпох».
И мы никогда, НИКОГДА! Ни о чём не расспрашивали их!
Так…к случаю, пришёлся какой-нибудь эпизод, чаще всего забавный,
вроде «театральной премьеры»,Так почему бы и не поведать о нём!

Запомнилось, что Бабушка несколько раз, как бы между делом,
сказала Маме:
«Я только точно знаю, Лялечка, что ты меня ни сейчас, ни «потом»
ни за что не выдашь!»
О чём шла речь в тех, вполне конкретных случаях, мы не знаем, и, вероятно,
по мнению и Мамы, и «Бывших», от греха подальше, и не должны были знать!
Вероятно, и другие « доисторические личности» доверяли и Маме,
и другим взрослым членам нашей семьи и,
избавленные во время своих визитов от праздного любопытства,
начинали чувствовать себя нашем доме в более легко и непринужденно,
чем в своем собственном, ставшим «жактовским».
ПРАЗДНИК
Сам утренник, посвящённый 94-ой годовщине со дня рождения В.И. Ленина, состоялся недели через три, четыре. И прошёл он и маминой школе, и в нашей, прекрасно! И пластинку с «Песней (арией) Торопки», которую принесла я, и ещё какие-то пластинки, которые принесли другие ребята, мы слушали, и хором пели, и стихи читали. Стихотворение, которое прочитала я, было встречено очень тепло: хлопали много и долго. И это вполне объяснимо!
12 апреля 1961 года,
когда я ещё учились во втором, а Таня в первом классе,
в космос полетел Юрий Гагарин, а в августе Герман Титов.
Летом следующего года в космос поднялись Николаев и Попович.
Поэтому год назад, и я, и Таня читали на утреннике стихотворение:
«Гагарин, Титов, Николаев, Попович – орлиная, славная наша семья!»
Космонавтов тогда было только четверо!
И только в августе, когда мы перешли в четвёртый и пятый класс,
весь мир узнал имена Быковского и Терешковой!
И в день утренника, 22 апреля 1964 года,
космонавтов было ещё только шестеро!
Правда, осенью того же года в космос, впервые в истории!
одновременно полетели три космонавта Комаров, Феоктистов, Егоров!
ВСЕ, ВСЕ! ВСЕ!
достижения того времени в освоении космоса
происходили впервые в истории человечества!
Свои первые дни отсчитывал четвёртый год космической эры!…
Если быть точнее, всего за десять дней до того памятного утренника, и
начал свой отсчёт четвёртый год космической эры!
И соединение темы «ЛЕНИН И КОСМОС» было вполне естественным!
Могла ли я тогда предположить, что когда-нибудь
мне во всеуслышание захочется сказать:
«ДА, В МОЕЙ ЖИЗНИ БЫЛ ЛЕНИН!»
ДА, какую то- часть
(я и сейчас не берусь точно определить какую)
моего сознания, моих мыслей, моих чувств,
занимали и занимают
и Ленин, и Сталин,
и революция, и революционеры,
и контрреволюция, и контрреволюционеры,
и «Белые», и «Красные»,
и всё то, что дорого и свято в дореволюционной России,
и всё то, что дорого и свято в Советском Союзе!
И «НЕ АКТИВНАЯ», И «НЕ СОЗНАТЕЛЬНАЯ»
Для характеристики таких, как я, в школьном лексиконе существовал термин: «не активная»-именно так- не: «пассивная», а «не активная» говорили обо мне, на собраниях совета отряда (пионерским отрядом и был весь класс), на собраниях комитета комсомола в школе, в институте, на работе. Я, действительно, не проявляла ни малейшего интереса к, так называемой, общественной работе: не была ни звеньевой, ни председателем совета отряда, а, тем более, дружины, ни комсоргом, даже комсомольские взносы (2 копейки в школе) и то не собирала. Изредка, во время скучнейших собраний, когда мы, немного копируя взрослых, давали характеристики друг другу, где критерием служили успехи, или неуспехи в учёбе и вовлечённость в общественные деяния, обо мне, и о таких, как я, говорили: «Да, вы, действительно, прекрасно учитесь, но этого не достаточно для настоящего пионера (комсомольца). Где ваша пионерская (комсомольская) сознательность?!»
И при этом обычно добавляли:
«А ОЛЯ ЕЩЁ И КНИГИ ВО ВРЕМЯ УРОКОВ ЧИТАЕТ!
И думает, что никто об этом не знает!»
О, да, это было чистой правдой!
Причём такой правдой, о которой знали все, в том числе и учителя, которые постепенно с этим смирились: дисциплины я не нарушала (если не брать во внимание сам процесс чтения), занималась вполне прилично, была неизменно вежлива со всеми и, что немаловажно: как только начиналось объяснение новой темы, была предельно внимательна! И этого мне было абсолютно достаточно для того, чтобы потом, почти не заглядывая в учебник, без проблем выполнять домашние задания, отвечать у доски и выполнять контрольные работы. Однако, время от времени, именно чтение на уроках, наряду с моей «неактивностью» и служило причиной порицания на собраниях. Порицание было вполне дружелюбным, не обидным и никак не мешало дальнейшему дружескому общению с «активистами».
Став старше, я, как и абсолютно все члены нашей, когда-то многочисленной семьи, мягко и деликатно дистанцировалась и от « «общественной» работы, и от чрезмерно «активных активистов», которые, в отличии от меня, и в партию уже успели вступить и даже преуспеть на этом поприще. И дистанцировались мы именно потому, что было понятно: довольно часто именно чрезмерная активность отнюдь не бескорыстна и приносит «активистам» весьма ощутимые плоды.
Я никогда не была членом КПСС, более того: даже никогда не помышляла вступать в партию,
но вовсе не потому, что была в оппозиции КПСС,
а потому, что не только читала исключительно то, что мне было интересно,
но и занималась исключительно тем, что мне было интересно!
Партийная, комсомольская, профсоюзная работа
никогда не была мне интересна,
никто никогда не принуждал меня ей заниматься,
И я никогда ей не занималась!
Я всегда работала только там, где мне было интересно и,
даже если и приходилось выполнять работу физическую, монотонную,
например собирать хлопок, то понимание того, что твой труд нужен, примиряло с действительностью.
Было понятно, что если бы поменьше было головотяпства и явных нарушений,
то и твоя «помощь селу», если бы и понадобилась, то в минимальном объёме.
Но, поскольку бороться с «системой» ты из лени не собираешься,
а хлопок стране нужен, то почему бы и не помочь?!
Тем более, что твоя голова в процессе сбора хлопка занята минимально,
так почему бы инее поразмышлять о том, что тебе интересно!
Я, как и все в нашей семье, всегда чувствовала и чувствую себя
абсолютно свободной!
Для меня в ключевыми являются слова Мамы,
Как то в разговоре с одной из знакомых, посетовавшей на тяготы тоталитаризма,
Мама сказала: «А я всегда чувствовала себя свободно в нашей стране!»
И кода собеседница напомнила о некоторых, известных ей, «невесёлых» фактах истории нашей семьи,
Мама парировала:
«А кто сказал, что жизнь свободного человека должна быть лёгкой?!
Лёгкой будет именно жизнь человека, легко расстающегося со свободой!»

И, как потом выяснилось, не все, но многие «активисты» (школьные, институтские, профсоюзные, партийные) со второй половины восьмидесятых, и, особенно, в девяностые,
стали пламенными обличителями всего советского,
и, в первую очередь,
самого Советского Союза!
В нашей же семье совершенно искренне считали, что бесплатная медицина и бесплатное образование (и начальное, и среднее, и высшее, и аспирантура) являются несомненным завоеванием Революции и вполне довольствовались этими достижениями!
В нашей семье «активистов» никогда не было,
никто и никогда ни на какие дополнительные льготы не претендовал!
И все, представьте себе, легко без них обходились!
Ни на какие, выражаясь «современным» языком,
«дивиденды», или «бонусы» от Советской власти не рассчитывали,
вполне довольствуясь тем, что
по конституции было гарантировано всем гражданам Советского Союза!
И обличительный пафос развенчания всего и всех
В НАШЕЙ СТРАНЕ
КАТЕГОРИЧЕСКИ НЕ ПРИНЯЛИ!
Именно поэтому захотелось поразмышлять о Ленине в нашей жизни!
И я тщательно собрала все эпизоды, где «в моей жизни был Ленин»!
Они все перед вами!
И это я ещё отличаюсь очень «цепкой» памятью. Многие, не сомневаюсь, наскребут в своей памяти ещё меньше таких эпизодов.
И, если я, специально поставив перед собой такую цель,
набрала лишь крошечную горстку эпизодов,
связанных с Лениным, Сталиным и их соратниками,
да и то, эти эпизоды постоянно перемежаются отступлениями и рассказами о каких-то, важных, или более интересных для меня
в тот, или иной период событиях, то,
может быть, для того, чтобы искоренить в общественном сознании образы
«Пламенных революционеров»
Не стоило страну разваливать?!
Сталина развенчали, а страна осталась!
Вот и с Лениным, раз уж «приспичило», разобрались бы,
а страна то в чём виновата?!
«Александр Македонский, конечно, великий полководец, но зачем же стулья ломать!»,- так, кажется, если не ошибаюсь, увещевал Чапаева Фурманов?!
«Лихие» девяностые задали новые ориентиры
И уж тут — то новые (бывшие старые) «активисты», руководствуясь
всё тем же лозунгом: «размахнись рука, раззудись плечо!» постарались!
И страну-то они, на радость «заокеанским методистам-суфлёрам» развалили!
И с «Пламенными революционерами»-то они быстренько разобрались!
И от Марксизма-Ленинизма, казалось бы, камня на камне не оставили!
А память искоренить так и не смогли!
Начиная с 1986 года, с пресловутой «перестройки», нас захлестнула лавина книг, публикаций в газетах, журналах, а теперь ещё и в интернете, художественных и документальных фильмов, дискуссий о нашем советском прошлом, которые, надо признать, иногда дают возможность высветить некоторые грани отечественной истории, но,
по большому счёту, если внимательно разобраться,
что, так сказать, в сухом остатке,
особенно нового для себя мы открыли?!
Чего, собственно говоря, мы, опираясь даже только на советские книги, пособия, учебники, семейные предания,
не знали в истории советского периода?!
(Я сейчас намеренно беру исключительно сложнейшие, неоднозначные события и периоды):
1905 год, война с Японией, Первая мировая война, 1917 год, интервенция, гражданская война, разруха, голод,
колхозы, индустриализация, снова голод, 1937 год,1941-1945годы,отступление, наступление, эвакуация людей, заводов, фабрик, Великая Победа, восстановление народного хозяйства, Целина, Покорение Космоса…
Что принципиально нового дала эта лавина информации?!
Всё в этой лавине вращается вокруг всё тех же,основополагающих, ключевых событий нашей истории!
Вот, разве что, оценки, когда-то единообразно позитивные
сменились на диаметрально противоположные…
Я ещё раз подчёркиваю: это не историческое исследование.
Я пишу на основе моих личных впечатлений и некоторых эпизодов семейной истории.

ИСТОРИЯ СТРАНЫ И СЕМЕЙНЫЕ ПРЕДАНИЯ
Да, мы с детства знали, что первые послереволюционные годы (и, кстати, и предреволюционные)
в бытовом отношении были сложны для многих.
Для тех же, кого причислили к категории «Бывших»,
для тех, кто стал «лишенцами»,
сложности были отнюдь не только на бытовом уровне!
Мы всегда знали, что, если уж взрослые, всегда считавшиеся с нашим мнением,
делавшие значительные скидки на наш детский возраст,
и очень лояльно относившиеся к лёгким нарушениям дисциплины,
говорили в некоторых случаях категорическое: «Нет!», то
это был именно тот случай, когда не сказать : «Нет!» было нельзя!
И слушались безоговорочно!
И, если, рассказывая о некоторых фактах семейной истории,
взрослые говорили:
« Вы только никогда и никому об этом не рассказывайте!»,
это означало единственное:
мы, действительно, никогда и никому не должны об этом говорить!
И мы, несмотря на юный возраст, действительно,
никогда и никому ни о чем не говорили!…
«Сменилась эпоха», но и сейчас, мы, если и говорим о чём-то, то
изредка и избирательно.
Просто так воспитаны!
Да, мы всегда знали, сколько тягостей и невзгод испытали некоторые наши родственники и знакомые в эти годы,
какими изломанными оказались судьбы некоторых из них
но знаем так же и то, что
даже они, или их ближайшие родственники,
которые не были, да и не могли быть, апологетами Советской Власти,
никогда не отрицали подлинные достижения Советского Союза!
Они совершенно искренне радовались победам
и гордились свершениями нашей Советской Родины!
И в нашей семье, и в семьях наших родственников и знакомых,
приходилось выбирать:
«ОСТАТЬСЯ НА РОДИНЕ, ИЛИ ПОКИНУТЬ ЕЁ!»
МЫ ОСТАЛИСЬ НА РОДИНЕ! МЫ ОСТАЛИСЬ С РОДИНОЙ!
А РОДИНА СТАЛА СОВЕТСКОЙ!
ЗНАЧИТ И НАМ, НАШЕЙ СЕМЬЕ,
ПРИШЛОСЬ ПРИНИМАТЬУСЛОВИЯ ЖИЗНИ
ИМЕННО СОВЕТСКОЙ РОДИНЫ!
И сейчас, мысленно охватывая весь Советский период жизни нашей семьи,
могу, положа руку на сердце, с чистой совестью сказать:
МЫ никогда не кривили душой,
не держали камень за пазухой, или фигу в кармане,
никогда не потирали удовлетворённо ручки,
не ухмылялись саркастически
в периоды явных промахов и головотяпства руководства,
никогда не глумились над страной
в периоды досадных неудач, разброда и шатаний.
Эти сложные периоды приносили тревогу за судьбы страны,
душевную боль,
но никогда, даже в самые сложные моменты,
мы не теряли надежды,
потому что искренне верили, более того, твердо знали:
МЫ, СОВЕТСКИЙ НАРОД, ВСЁ ПРЕОДОЛЕЕМ
И
ПОБЕДА БУДЕТ ЗА НАМИ!
Это никогда специально в нашей семье, не формулировалось,
просто всё, что я сейчас написала,
и было абсолютно естественной нашей сутью:
МЫ БЫЛИ СОВЕТСКИМИ ЛЮДЬМИ!

ДЯДЯ ГОРА, ДОНАТЕЛЛО, РЫЖИЙ КОНДОТЬЕР ГАТТАМЕЛАТА, ЛЕНИН, СТАЛИН И ГРЕКИ
Почти за три года до утренника, о котором шла речь, 17 октября 1961года,
открылся знаменитый 22 съезд КПСС, на котором окончательно развенчали культ личности Сталина.
И Ташкент, естественно, не остался в стороне,
начав, как водится, со Сквера…
А «так повелось» примерно за сорок лет до съезда,
когда расправились с памятником К.П. фон Кауфману, работы Шлейфера,
в пылу революционных преобразований подзабыв, что
Константин Петрович фон Кауфман
был весьма прославленным боевым генералом
и, пожалуй, лучшим генерал-губернатором Туркестана…
ОДНАКО,
Первые Русские Туркестанцы и их потомки
остались верны памяти и этого человека,
и других замечательных людей и Туркестана, и всей России,
и, несмотря на волны революций, преобразований и веяний,
и, как бы не замалчивались их имена,
но изредка, то в той, то в другой семье,
как бы невзначай, вскользь, мимоходом, нет, нет, да и
вспомнят добрым словом этих людей, а то и расскажут
преинтереснейшую историю о ком то из них!
И эти крупицы, эти крохи, эти отдельные редкие вкрапления,
в общую «генеральную линию» официальной истории
оказались не напрасны!
Семена добрых слов об этих русских людях
оказались жизнеспособны,
дали прекрасные всходы и
принесли свои изумительные плоды!
Подрастали всё новые поколения в семьях Русских Туркестанцев,
которые на генном уровне, с молоком матери, впитывали в себя представление о том,
что, так никогда и не оценённая по достоинству современниками
ни в России, ни в самом Туркестане,
ни, тем более, в мире
забытая, оболганная, или ловко замаскированная в последующие годы,
ИСТОРИЯ РУССКОЙ КУЛЬТУРЫ ТУРКЕСТАНА
ЯВЛЯЕТСЯ
НЕОТЪЕМЛЕМОЙ ЧАСТЬЮ
ИСТОРИИ КУЛЬТУРЫ РОССИИ
И ВСЕМИРНОЙ ИСТОРИИ КУЛЬТУРЫ!
Что, с одной стороны, вроде бы и очевидно,
а, с другой, создаётся впечатление, что на новом витке,
История Русской культуры Средней Азии
стала слишком «периферийной» для Новой России,
когда-то застенчиво, стыдливо, с реверансами,
согласившейся с пресловутым «мировым общественным мнением»,
относительно культуры Русских «колонизаторов» Туркестана,
которое определило ей место
чуть ли не захолустья, задворок «мировой культуры».
Создаётся впечатление, что и те, кто в Новой России
определяют «общественное мнение»
относительно Русской Культуры Средней Азии,
продолжают действовать по принципу: «с глаз долой и из сердца вон»
и, оправдывая, вероятно, своё бездействие тем, что «руки никак не доходят»,
так и не собрались до сих пор высказать
по этому поводу собственные суждения
и легко смирились с мыслью,
что Русская Культура пребывает
где-то на обочине
генеральной линии «официальной культуры» среднеазиатских республик.
Да и как не смириться с этой мыслью,
если в оценке полутора веков Русской культуры Средней Азии
и в самой России, и в суверенных республиках,
полное единодушие:
побочная, «периферийная», чужая, обременительная…
Да и о чём России беспокоиться, собственно говоря?!
И культурный центр здесь есть!
И загадочная структура «Россотрудничество» (кого с кем?!)
с маловразумительным названием и функцией создана!
И мероприятия проводятся!
И нате-с вам два притопа!
И вот-с ещё вам и три прихлопа!
И жизнь хороша! И жить хорошо!
А в России и так дел предостаточно!
И, какое счастье: новые министры своему месту стали соответствовать!
Вот и Министр культуры России и молодой, и энергичный,
и работает, не покладая рук, в соответствии со своим статусом:
он же
МИНИСТР КУЛЬТУРЫ РОССИИ,
А НЕ МИНИСТР РУССКОЙ КУЛЬТУРЫ!
Ему и по статусу, вероятно, не положено интересоваться
культурными чаяниями некоторых бывших соотечественников
в некоторых бывших Советских республиках.
Да и с чего это вдруг Министру культуры России
интересоваться теми иностранцами, которые, застряв Бог знает где,
и предоставленные сами себе,
по совершенно непонятной причине, как это ни странно,
с чего бы это вдруг?!
продолжают считать, что
ОНИ, РУССКИЕ ЛЮДИ,
ЯВЛЯЮТСЯ НЕОТЪЕМЛЕМОЙ ЧАСТЬЮ РУССКОЙ ЦИВИЛИЗАЦИИ!
БОГ, ВИДНО, ПРОВЕРЯЕТ ЭТИХ РУССКИХ ЛЮДЕЙ НА ПРОЧНОСТЬ!
Весёленькая, однако, «картинка вырисовывается»:
И России, судя по всему, ещё долго будет не до нас,
и здесь мы — всего лишь «колонизаторы»,
а уж на «Западе»-то как были бы рады,
если бы мы совсем, во всяком случае здесь, исчезли…
ОДНАКО,
Мы , как и многие в нашем окружении потомки Русских Туркестанцев,
ВСЕГДА ЗНАЛИ:
История Русской Культуры Туркестана настолько
единственна в своём роде, неповторима, уникальна, что
для того, чтобы это понять,
надо либо быть Первым Русским Туркестанцем,
либо родиться и вырасти в семье потомков Первых Русских Туркестанцев,
либо, однажды (зачастую случайно) сюда приехав,
влюбиться в этот край с первого взгляда и
принять его во всём многообразии,
которое так эффектно подчёркивает Русская Культура Туркестана,
либо родиться с такой душой,
которая не позволит «отмахнуться» от неё,
несмотря ни на что существующей,
«периферийной» Русской Культуры,
с душой, которая
в состоянии понять и принять
вполне ясно излагаемые Русскими Туркестанцами
их мысли, думы и чаяния!
Да, они, Русские Туркестанцы, давно перестали надеяться на то,
что Россия признает их своими и проявит минимальное внимание,
или хотя бы любопытство…
Хотя, бывают случаи, когда лучше избежать внимания,
чем быть неправильно понятыми.
И отношение России к русским, оставшимся за её пределами,
и являет собой образчик именно такого «случая»,
когда и игнорировать наличие проблемы вроде бы не совсем прилично,
и заниматься этим невообразимо скучно.
«Когда мне было восемь лет, я пошла смотреть балет…
Наконец-то я в балете! Я забыла всё на свете!…
Наконец-то я в театре! Как я этого ждала!…
Вдруг вижу-нету номерка!…
Фея кружится по сцене- Я на сцену не гляжу. Обыскала все колени,
номерка не нахожу… Может он под стулом где-то?
Мне теперь не до балета!
Всё сильней играют трубы, пляшут гости на балу, А мы с моей подругой Любой
ищем номер на полу. Укатился он куда-то…
По сцене бабочка порхала- я не видала ничего:
я номерок везде искала и наконец нашла его!
Но тут как раз зажёгся свет, и все ушли из зала.
«Мне очень нравится балет!»,- ребятам я сказала»
Это стихотворение Барто «В театре» об определении приоритетов!
Что важнее в театре: представление посмотреть, или номерок отыскать?!
За почти три десятилетия, прошедших с момента,
когда Россия объявила о своей «независимости» (от кого и отчего?!)

И нам здесь, в Азии, не остаётся ничего иного, как попытаться понять логику «элиты» России:
какой, в самом деле, интерес могут представлять не только для министра,
да и для самой России люди,
живущие Бог знает где и, по непонятной причине,
считающие себя Русскими?!
Мы неинтересны России!
Им ли нас понять!

Никто , кроме Ташкентцев, (или людей с особой, тонкой душой) не в состоянии понять,
почему ликвидация памятника Сталину в СКВЕРЕ,
А потом и ликвидация самого СКВЕРА
способна вызвать через столько лет волну эмоций…
Сможет ли кто понять
ТАШКЕНТЦЕВ,
Для которых сквер это вовсе не сквер Революции,
как для одной весьма известной писательницы,
что выдаёт в ней человека из семьи весьма уважаемой,
но осевшей в Ташкенте только в середине двадцатого века,
и не сквер Амира Тимура, никогда не бывавшего здесь,
и это даже не сквер, носящий любое другое имя, любого другого великого человека!
Для настоящих Ташкентцев
Сквер-это
СКВЕР!
СТАРЫЙ И ДОБРЫЙ!,
который каждый бережно и нежно несёт теперь только в своей душе!
Потому, что вспоминая вереницу памятников в Сквере, каждый знал,
что при всех общественно- политических изменениях,
и даже преобразованиях в самом сквере,
он неизменно оставался
СКВЕРОМ!
Памятник генерал- губернатору фон Кауфману К. П. был освящён в центре СКВЕРА,
монументы «Победивший труд», «Десять лет революции»,
памятник Сталину И.В., монумент с программой КПСС,
памятник Карлу Марксу и даже памятник Тимуру неизменно
появлялись на намоленном, в прямом смысле этого слова, месте в центре СКВЕРА!
Даже пришедшие сюда было варвары с топорами, быстро исчезли.
Даже очень недолго существовавшая дорога-
и та была проложена через СКВЕР, продолжавший радовать горожан,
которые вскоре опять получили возможность отдыхать
в сквере, которому вернули прежний облик.
Понемногу привыкли бы Ташкентцы и к конной статуе в центре СКВЕРА,
но кто-то, видно, решил, что статуе Тимура, потомка кочевников-монголов,
пристала не густая растительность старинного СКВЕРА,
а степные просторы в самом центре столицы.
И как тут было заодно не расправиться со старинным городским садом,
к тому же носящим имя «пролетарского» писателя,
не вписывающегося в нынешние, «НЕПРОЛЕТАРСКИЕ», реалии
и с прочей, слишком густой городской растительностью,
по мнению кого-то таинственного, так до сих пор и не известного горожанам,
из власть предержащих, тоже, очевидно, потомка кочевников,
предпочитающего садам, паркам и скверам
выжженную солнцем степь.
Деревья в СКВЕРЕ казнили, с парком расправились,
церковь, построенную Бенуа, снесли,
деревья, как вырубали, так и продолжают, ничего не изменилось.
Спохватившись, воткнули на месте казни деревьев нечто низкорослое.
Да эта низкорослая растительность ни в чём не виновата ведь-
Зеленеет, знай, то то по весне, радует глаз иногородних…

Но уже 10 лет это не так…

Итак, речь пойдёт сейчас о весьма специфическом периоде:
ОСЕНЬ, 1961 ГОД
Некоторых забавляло, что практически одновременно с исчезновением памятника Сталину в ,
в Сквере появились два кафе, «Снежок» и «Дружба»,
а в консерватории случился пожар (шутили шёпотом,
что «лишние» при новом курсе КПСС ноты «на растопку» пошли, «доигрались», мол, музыканты!)
Первоначальный вариант был таким: « Армянскому радио задали вопрос:
«почему был пожар в Ташкентской консерватории?
Армянское радио долго молчало и, наконец, ответило: «Доигрались!»)
Дата «17 октября» врезалась в память на всю жизнь ( в отличие от дат других съездов),
потому, что это был первый съезд, на который я обратила внимание,
а не обратить на это внимание было невозможно:
о нём очень много говорили, писали, были многочисленные репортажи в киножурнале «Новости дня»,
который всегда предварял показ художественных фильмов.
К этой дате было приурочено открытие Дворца Съездов, о котором тоже много говорили и писали.
И во всех журналах, в том числе и в журнале «Пионер», который нам стали выписывать,
как только я пошла в первый класс, и, если не ошибаюсь, в журналах «Мурзилка» и «Весёлые картинки»
появились замечательные цветные фотографии самого здания и его интерьеров.
Таких, как тогда говорили «зданий новой, современной архитектуры» было ещё немного и всё в нём поражало!
Позже появились и другие оценки, но само по себе здание, надо признать, было значительным явлением эпохи!
Тогда же были открыты новые корпуса пионерского лагеря «Артек». Их открытие тоже, очевидно, было приурочено к этому событию. Яркие цветные фотографии в журнале «Пионер» новеньких, красивых корпусов «новой современной архитектуры» на фоне моря и чарующей природы, захватывающие истории о самом лагере, его истории и современных обитателях, будоражили воображение, рождали самые романтические чувства! Пионеры, в красивой форме (для каждого лагеря был свой цвет формы)- шортах и рубашках современного покроя на которых так красиво выделялись алые галстуки- воспринимались почти инопланетянами! Верилось, что когда мы сами станем пионерами, обязательно поедем в этот сказочно прекрасный лагерь и обязательно побываем в Москве и, помимо того, что нам давным- давно хотелось видеть в Москве, посетим Кремль и посмотрим Дворец Съездов, а, может быть, и окажемся в нём!
В сентябре Желочка побывала в доме отдыха «Здравница» под Куйбышевом и оказалась на экскурсии на только что построенной, знаменитой гидроэлектростанции им В.И.Ленина.
Поражало все: габариты, мощь, новейшие достижения науки и техники, применённые при её сооружении, а покорило предусмотренное проектом создание комфортных условий работы и отдыха: ковровые дорожки, пальмы в кадках, моднейшие низенькие столики и кресла для сотрудников!
Желочка, великолепная рассказчица, делилась яркими впечатлениями от поездки!
Приехал Мамин брат, от которого мы впервые услышали некоторые семейные истории. Гости приходили к нам, мы ходили в гости, причём Дядя предпочитал ходить пешком, благо, многочисленные родственники и знакомые, тогда жили ещё, в основном, в центре города, сохранявшего очарование туркестанского периода.
30 августа мы посмотрели только что вышедший на экраны фильм «Алые паруса»! И мы всё ещё находились под его впечатлением!
Стояла чудная, теплая ташкентская осень, начинавшая одевать в «багрец и золото» город. Наступала пора, когда «Весь день стоит, как бы хрустальный и лучезарны вечера»!
И на этом фоне и съезд тоже воспринимался как малопонятное, но, безусловно, очень значительное, запоминающееся, яркое и праздничное событие!
Сейчас же, вспоминая эти события, я хочу подчеркнуть, обратить внимание вот на что:
съезд открылся 17 октября и продолжался несколько дней,
а 7 ноября ежегодно широко, всенародно, отмечался
главный государственный праздник СССР- День Великой Октябрьской Социалистической Революции.
Это означает, что на мероприятия по «десталинизации», а, точнее, на ликвидацию
монументов, портретов, плакатов было отпущено менее 20 дней.
Шутки — шутками, но сейчас, с высоты прожитых дней, понимаю,
насколько напряжёнными были эти дни для сотрудников горкомов, горисполкомов и других советских учреждений.
И, знаете, я им искренне, хотя и несколько запоздало, сочувствую!
Они же тоже были людьми!
Подавляющее большинство из них были фронтовиками, героями,
принимавшими участие в самых тяжёлых и прославленных битвах совсем тогда ещё недавней войны.
Практически все перенесли ранения, контузии. Имели многочисленные правительственные награды.
Да и став победителями, не стали почивать на лаврах, а практически сразу, засучив рукава,
взялись за восстановление страны, возвращение её в мирное русло.
В их семьях подрастали дети, которые, возможно, прочитают эти строки.
И вот именно им, этим людям,
предстояло за неполные 20 дней выполнить весьма специфические мероприятия.
Можно, конечно, злорадно потирать ручки и саркастически ухмыляться,
тем более, что они уже вам не ответят, не заглянут в глаза.
Да и время для сарказма по поводу несостоятельности, преступности,
даже «идиотизма», или, по крайней мере, абсурдности советской эпохи самое подходящее.
И любители показательной порки прошлого найдутся.
И зрители, и слушатели у них не перевелись.
Хотелось бы посмотреть на этих любителей развешивать ярлыки.
Хотя… Нет! О чём это я?! Это только, так, — фигура речи!
Мне лично ни видеть, ни слышать их совсем не хочется.
И насмотрелась, и наслушалась за эти годы…
Сами специфические мероприятия, конечно же, провели, справились.
Да я вовсе не о мероприятиях хотела сказать, а о тех, кому пришлось этим заниматься…
Я, вполне возможно, могла бы полнее обрисовать этот очень краткий, но весьма специфический период,
если бы не одно обстоятельство: отец, офицер запаса, проходил в это время переподготовку во Львове.
Именно там он и встретил свой, 38-й, День Рождения.
Прекрасно помню, как мы все вместе пошли на почту, чтобы, отправить телеграмму с поздравлениями.
Только что прошёл теплый осенний дождь,
лёгкий ветерок деликатно выпроваживал дождевые тучи за пределы города,
а их место на очистившемся, ярком синем небе занимали постепенно лёгкие белые облака,
слегка окрашенные по краям в цвета осени лучами заходящего солнца!
Было радостно шагать по умытым улицам и, в то же время, немного грустно:
это был первый и единственный День рождения, который наш именинник встретил вне дома.
Это была первая и единственная поздравительная телеграмма, которую мы ему отправили.
Нам было немного грустно и текст телеграммы нам позволили составить самим.
Мы очень старались:
«Дорогой папа! Поздравляем тебя с Днём рождения! Желаем тебе всегда отмечать твой День рождения дома.
Мама и Желочка и работают, и учатся, и читают нам интересные книги.
Мы в школе хорошо учимся. Таня пишет книги.
В Ташкенте осень. Очень красиво.
Дружок немного вырос. Кошки приходят обедать.
Мы собрали много листьев и желудей.
Приезжай поскорей, будем делать игрушки, лепить, рисовать и читать интересные книги!»
«Да это целое письмо!»,- воскликнула телеграфистка: «Может быть сократите ?»
«Отправляйте полностью, ничего не сокращая!»,- ответила Мама.
«Дороговато получится!»,- подсказала телеграфистка.
«Ничего, отправляйте, как есть!»,- подтвердила Желочка.
«Это ваш папа?»,- высунулась с любопытством в окно девушка: «Где же он сейчас?»
« ДА! Он в армии!»,- гордо ответили мы.
«Тогда понятно!»,- с уважением ответила она.
Отправив телеграмму, в которую было вложено столько чувств,
мы повеселели и вприпрыжку отправились домой,
останавливаясь время от времени, чтобы набрать ещё осенних листьев, желудей,
и красивых стручков акации, красновато-коричневых, словно лакированных,
с коричневыми блестящими, невероятно прочными семенами
(прочность их, пытаясь разбить галькой, проверяли мальчишки)
и сладкой тягучей мякотью, слегка пощипывающей язык.
Мы повеселели, но всё-таки, знали, что наш именинник только через месяц вернётся домой из армии.
Восемнадцатилетним он начал войну в Сталинграде,
воевал на Степном, Сталинградском, Центральном и Юго-Западном фронте.
В госпитале, с очередным тяжёлым ранением и контузией, он встретил День Победы!
( Два осколка не стали удалять- это было опасно -один застрял в голове, другой в позвоночнике.
Первый напомнит о себе в 57-м, второй в 76-м. Он будет бороться ещё семь лет…).
Но тогда, осенью 45-го, он радовался, что его выписали в октябре, накануне его 22-го Дня Рождения!
Он окончит два ВУЗа и станет очень грамотным и образованным человеком.
Его судьба вполне типична, в самом высоком смысле этого слова, для людей его поколения,
Поколения Победителей!
И все офицеры, проходившие переподготовку в тот год вместе с ним,
были примерно его возраста и
все, как один, были фронтовиками, имевшими боевые ордена и медали!
Даже окончание войны, длившейся 4 года, они встретили совсем юными!
Даже через 16 лет после войны они ещё не перевалили сороковой рубеж!
Я думаю, что, будь он в Ташкенте, при его наблюдательности, чувстве юмора
и,
самое главное, умении очень образно передать суть события,
наверняка внёс бы в мои, очень яркие детские впечатления этой осени,
нотку рациональности, и, как это ни парадоксально, образности!

САМАЯ ГЛАВНАЯ УЛИЦА
Докатилась волна «преобразований» и до нашей, «самой главной», улицы.
Дворец культуры швейной фирмы «Красная заря»,
который все, конечно же, называли «Швейником»,
был, пожалуй, самым нарядным зданием на нашей улице.
В нём архитекторы активно использовали элементы
даже не классицизма, а его первоосновы- античной архитектуры.
Фронтона, правда, не было, зато был портик:
тут тебе и колонны, правда без энтазиса, зато с каннелюрами ,
и капитель (если не придираться) композитного ордера.
Число каннелюр, правда, я так и не сосчитала. А это немаловажно:
дорические колонны обычно имели их 16, а ионические, коринфские и, обычно, композитные -24.
Да и к чему, собственно говоря, такие придирки!
Здание, изначально не претендующее на то, чтобы стать шедевром архитектуры,
очень удачно вписалось в отведённое ему пространство,
стало настоящим украшением, очень органичным элементом нашей любимой улицы.
Неслучайно, именно здесь размещалась в период эвакуации
Ленинградская консерватория!
Именно сюда на ночные концерты приходила Мама с однокурсницами!
Днём и вечером они и учились, и работали!
Здесь, кстати, позже выступал Вертинский.
Бывали и другие знаменитости!
Здесь работали многочисленные кружки: Таня занималась в Театральной студии,
которую вёл актёр театра Горького Леонов,
который, возглавив студию, проявил свои многочисленные таланты.
Он был энтузиастом: и режиссёром, и сценаристом, и поэтом-сатириком, и театральным педагогом.
Я многие годы брала книги в библиотеке «Швейника»!
Осенью 1960 года мы были здесь на премьере греческого фильма «Ловцы губок». Именно из этого фильма мы впервые узнали о кессонной болезни: запомнили, как один из ловцов губок, пробывший слишком долго под водой, кричал в отчаянии: «Не чувствую!», когда его ноги кололи иглой.
Манос Захариас, режиссёр этого фильма, жил тогда в соседнем с нами, двухэтажном «греческом доме». Его построили, отторгнув часть красивого, с цветниками, редкими деревьями и кустами, двора того самого дома, где бывали и отдыхали под сенью «знаменитой», известной многим старым Ташкентцам, урючины, на красивой садовой скамейке Анна Ахматова, Алексей Толстой и другие интереснейшие гости!
На премьере фильма был, естественно, весь «греческий дом», сопровождавший самого режиссёра, да и многочисленные соседи из других домов нашей улицы…
И, всё же, не это делало нашу улицу «Самой главной».
Был на нашей улице тупик с поэтичным названием Ягодный.
Именно там жил человек сумевший ВСЕМ, ВСЕМ, ВСЕМ доказать, что
НАША ЛЮБИМАЯ УЛИЦА ЧЕХОВА – «САМАЯ ГЛАВНАЯ В ГОРОДЕ»!
Человека звали Илюша. Мы ещё ходили в детский сад, но все наши мысли были о школе,
в которую мы собирались пойти в сентябре. А это означает: мы были настолько взрослыми,
что, если возникал какой-нибудь спор, то побеждали только логические, предельно выверенные аргументы.
Однажды возник спор о том, какая улица самая главная в городе.
Илюша, не задумываясь, сказал: «Наша Чехова!»
и привёл такие «сногсшибательные» аргументы, против которых никто возразить не смог!
Звучала его тирада примерно так:
«На Красной площади Ленин один? Один!
В сквере Сталин один? Один!
На Жуковской, около школы, Ленин один? Один!
И только около нашего, самого красивого, «Швейника» и Ленин, и Сталин!»
Когда кто-то (и этот «кто-то», конечно же, жил не на Чехова)
стал вспоминать, что вроде бы ещё где-то в городе видел статуи сразу двух вождей,
Илюшка (именно так мы его, честно говоря, величали) привел такой «неопровержимый» аргумент,
после которого его оппонентам не оставалось ничего другого,
как «примазаться» к нашей славе, уверяя, что, хотя они и живут на других улицах,
но в кино ходят именно в «Швейник»!
Самый главный Илюшкин аргумент звучал так:
«А зато что
НАШИ ЛЕНИН И СТАЛИН ИЗ ЧИСТОГО СЕРЕБРА
САМОЙ ВЫСШЕЙ ПРОБЫ!»
Слово «проба» мы слышали впервые, но Илюшка знал, что говорил:
в их дворе жил зубной техник, про которого поговаривали,
что он: «потихоньку делает золотые и серебряные зубы»!
Значит, словам Илюшки можно было доверять!
Но и вполне понятные нам слова «Серебро» и «Высшая»,
ещё больше подняли значимость статуй в наших глазах!
И когда Женька, живший в другом переулке на нашей же «Главной» улице, мечтательно изрёк:
«Вот если бы из золота…!»
Илюшка очень солидно парировал:
«ТОЛЬКО В МОСКВЕ НА САМОЙ ГЛАВНОЙ И САМОЙ БОЛЬШОЙ ПЛОЩАДИ
ЛЕНИН И СТАЛИН ИЗ ЧИСТОГО ЗОЛОТА ВЫСШЕЙ ПРОБЫ!»
С этого момента его авторитет стал непререкаем!
Нам и раньше «наши» Ленин и Сталин очень нравились: они были какими-то своими, родными!
Никто не возлагал к ним цветы, зато, пока взрослые в портике стояли в очереди за билетами,
их отпрыски гонялись, описывая круги вокруг статуй. И никто этому не препятствовал.
Мы, девочки, не гонялись, а только молча наблюдали и
в какой-то момент заметили, что некоторые ребята постарше
описывают, как сказали бы взрослые, замысловатую траекторию –
это было ничто иное, как
ЗНАК БЕСКОНЕЧНОСТИ.
Когда мы обратили на это внимание, нам взрослые дома объяснили и показали, что это за знак,
а Желочка, оторвав полоску бумаги и склеив её, показала ещё и ленту Мёбиуса!
Никаких философских параллелей никто из них при этом не проводил!
Это сейчас, почти через 60 лет, мне эти замысловатые траектории,
ЭТИ ЗНАКИ БЕСКОНЕЧНОСТИ ПОКАЗАЛИСЬ СИМВОЛИЧНЫМИ!
Большинством людей тогда
И ЛЕНИН, И СТАЛИН
воспринимались
И БЕСКОНЕЧНО ВЕЛИКИМИ, И БЕСКОНЕЧНО ВЕЧНЫМИ !
Но наступил момент, когда описывать
« великую и бесконечную траекторию вечности»
мальчишки не смогли:
«вторая петля» не получалась!
Пришли в кино, а
ЛЕНИН «ИЗ ЧИСТОГО СЕРЕБРА САМОЙ ВЫСШЕЙ ПРОБЫ» ОДИН!
Вникать во всё то, что говорилось на 22съезде, мы, восьми и девятилетние, естественно, не стали,
Н Е Д О У М Ё Н Н О
ПРИНЯВ К СВЕДЕНИЮ ЕГО ГЛАВНЫЕ ВЫВОДЫ,
поставившие с ног на голову некоторые,
ещё несколько месяцев назад казавшиеся незыблемыми, устои:
Сталин перестал быть бесконечно великим и бесконечно вечным…
ВОПРОС
И некоторое время меня мучил вопрос, который я так никому и не задала.
Летом 1960 года мы отдыхали в Хумсане. Там с утра до ночи было включено радио, так называемая радиоточка.
И чуть ли не каждый день можно было услышать имена и Ленина, и Сталина, и песни, где пелось о них обоих.
И на русском языке, и на узбекском Эти передачи, что называется, навязли в ушах.
На следующий, памятный, 1961, год мы впервые побывали в пионерском лагере в Бричмулле.
ДА, ДА! Той самой, которая «Сладострастная отрада, золотая Бричмулла»!
Всё было прекрасно, только мы были слишком домашними:
нас хватило всего дней на десять и, облегчённо вздохнув, мы вернулись домой!
Но и за этот краткий срок опять успели «навязнуть в ушах» те же самые передачи и песнопения,
доносившиеся весь день с хоз. двора лагеря.
Это так запечатлелось в памяти потому, что дома (в таком объёме !)
подобные передачи и песни мы попросту не слышали: были и другие формы досуга!
Оставшиеся полтора месяца каникул мы с удовольствием провели дома, 1 сентября начались занятия в школе,
а в середине октября нам вдруг объявили:
Сталин перестал быть бесконечно великим и бесконечно вечным…
Мой, так никому и не заданный, вопрос был вопросом риторическим.
Когда первое время, после съезда, я слышала что-то о Сталине
(теперь только негативное),
мысленно почти обиженно, задавала вопрос неким «ВЫ»,олицетворявшим, очевидно, для меня тех,
кто допустил ситуацию, казавшуюся почти неприличной:
« А зачем вы тогда в Хумсане и Бричмулле песни пели?!»
Мысленно задавая этот вопрос, я испытывала острое, почти физическое, чувство неловкости!
Такое острое чувство неловкости иногда испытывает ребёнок,
если взрослый человек на его глазах совершает неприличный поступок.
Да, кстати, именно те, слышанные в Бричмулле, песни
и были, вероятно, одними из последних песен о Сталине, которые были исполнены по радио! ПОМЕНЯТЬ МЕСТАМИ ФРАЗЫ!
ОСЕННИЕ И ЗИМНИЕ КАНИКУЛЫ
И это острое чувство неловкости я испытывала,
после какой-то передачи по радио, и в тот день,
когда из Львова пришла телеграмма:
«Приезжаю московским поездом 5 ноября тчк».
Надо ли говорить, что мгновенно «всё стало вокруг голубым и зелёным»!
Поезд прибыл в два, или три часа ночи. Мы не спали, пошли на вокзал встречать,
возвращались пешком, радостно неся в руках какие-то свёртки, коробки,
сетки (целлофановых пакетов ещё не было) с подарками!
Осенние каникулы и ноябрьские праздники, наполненные фотографиями, открытками, книгами, подарками,
гостями, и, самое главное, потрясающе, захватывающе интересными историями, стали одними из счастливейших!
Вторая четверть, самая короткая,
воспринималась как предновогодняя и завершалась
предпраздничной суетой, канителью, приготовлениями, заготовками, ароматами праздничных блюд,
ЁЛКОЙ,
высокой, до потолка, всегда густой и пышной, источающей изумительный хвойный аромат,
дополняемый ароматом мандаринов, апельсинов и яблок,
ЁЛКОЙ,
во всём великолепии её наряда, сверкающей праздничными гирляндами,
игрушками, колокольчиками, шарами, бенгальскими огнями, гирляндами,
блёстками, хлопушками серпантином, конфетти,
особой,
тёплой и доброй,
мирной и счастливой,
сказочной и волшебной,
атмосферой семейного праздника, такой чарующей,
что человек, впитавший это в самом раннем детстве,
будет потом всю жизнь счастлив только от того,
что будет знать:
как бы ни складывалась жизнь, а
Новый Год обязательно наступит
и только от тебя зависит, чтобы
его атмосфера стала доброй, счастливой светлой и сказочной!
На Новый Год мы получили в подарок книги,
в которые были вклеены два маленьких беленьких прямоугольных листочка с закруглёнными уголками,
с текстом, напечатанным на пишущей машинке.
В книге «Нас 17 миллионов» о пионерах надпись гласила: :
«Оле, будущей пионерке, от папы в Новый, 1962-й, Год! Папа.»,
а во второй книге, «Русские сказки» с иллюстрациями Билибина,
было напечатано:
«Читай, Таня, в Новом, 1962-м, Году новые русские сказки, Папа»
ДЕНЬ РОЖДЕНИЯ ЛЕНИНА, 1962 ГОД
22 апреля 1962 года, в День Рождения В.И. Ленина, нас приняли в пионеры!
Шефами нашей школы были военные и все праздники,
в том числе и приём в пионеры,
проходили под звуки военного духового оркестра!
Мама сшила пионерскую форму: юбочка в складку и белая блузочка навыпуск
с лёгкими защипами вдоль поясочка по нижнему краю, по моде того времени,
с коротким рукавом и с воротником апаш,
была красива сама по себе,
когда же старшеклассники одели нам алые галстуки,
мы почувствовали себя и самыми счастливыми, и самыми красивыми!
В довершение всего, нас дома ждал необыкновенный и очень вкусный торт «Сказка».
Впервые в жизни мы попробовали его именно 22апреля 1962года!
Мама сказала, что когда-то такой торт в Ташкенте тоже делали, только назывался он «Полено»
и был оформлен именно в виде полена, и что теперь просто возродили его изготовление!
Одним словом, я в этот день чувствовала себя почти именинницей!
Отцвели в первых числах марта фиалки, в начале апреля сирень
и началась пора цветения яблонь, жасмина, ирисов, бульдонежей…
Через пару дней мы пошли в «Швейник» на премьеру фильма «Девчата» и
началась «короткая, но дивная пора», когда
«Белой акации гроздья душистые» наполняют город своим ароматом!
В Ташкенте акация почти исчезла.
А жаль.
Даже только из-за этих нескольких дней можно было позволить ей, акации, остаться в городе!
Это необычное дерево: все остальное время года его почти и не замечаешь:
дерево и дерево, даёт тень и ладно!.
Но однажды понимаешь, что
ты живёшь
не вообще в каком-то там городе, каких много на свете, а в
в городе, где
всего один раз в год, всего несколько дней,
ЦВЕТЁТ АКАЦИЯ!
Ты просыпаешься и знаешь: ты проснулся
в городе, где
ЦВЕТЁТ АКАЦИЯ!
Ты идёшь в детский сад, школу, на работу, в институт
В ГОРОДЕ, ГДЕ
ЦВЕТЁТ АКАЦИЯ!
Ты живёшь на улице, где нет ни одного дерева акации,
но чувствуешь её аромат,
потому что акация возвышается
над одноэтажными домиками твоей и соседней улицы,
где она и растёт с незапамятных времён.
И это означает,
Что и твоя улица, без единого дерева акации, находится
В ГОРОДЕ, ГДЕ
ЦВЕТЁТ АКАЦИЯ!
И в это же самое время
во дворе твоего дома,
так же, как и в большинстве соседних дворов твоего города,
ЦВЕТЁТ ВИНОГРАД!
И тонкий, изысканный, нежнейший, единственный в своём роде,
еле уловимый, его аромат,
если он знаком тебе с самого раннего детства
и ты знаешь,
что каждый год, всего несколько майских дней,
его аромат будет осенять самые скромные дворики,
никогда не позволит тебе согласиться с мнением,
что в столь тобой любимой
Европейской части Ташкента
нет ничего примечательного!
Что если и ехать в Среднюю Азию, то, пожалуй, только ради
Самарканда, Бухары, или Хивы.
И, если что и смотреть в Ташкенте, то только Старый город…
Ты, даже если и не станешь спорить,
ни за что не согласишься с мнением,
что в европейской части Ташкента
нет ничего примечательного!
И не только потому, что тебе знаком
Тонкий, изысканный, нежнейший, единственный в своём роде,
еле уловимый аромат цветущего винограда,
но и потому, что ты
ЗНАЕШЬ:
цветение в городе,
начавшееся 23 февраля, продолжается вплоть
до ноябрьских праздников, а в иные годы и дольше,
и всё это время, без теплиц, можно собирать урожай,
начиная с первой весенней зелени и редиски, и завершая его
сбором айвы и даже, никогда не виданной здесь ранее, хурмы.
Ты никогда не согласишься с мнением,
что в Ташкенте,
особенно в его европейской части,
нет ничего примечательного,
ещё и потому, что ты
ЗНАЕШЬ:
такое изобилие и разнообразие цветов, овощей и фруктов
было здесь далеко не всегда и
даже знаешь имена тех, чьими трудами были заложены
основы нынешнего изобилия и разнообразия!
Ты никогда не согласишься с мнением,
что в Ташкенте,
особенно в его европейской части,
нет ничего примечательного…
ещё и потому, что ты
ЗНАЕШЬ:
твой юный Прадед
ещё в 1868 году, всего через три года после присоединения,
впервые прибыл в Ташкент!
ТЫ никогда не согласишься с мнением,
что в Ташкенте,
особенно в его европейской части,
нет ничего примечательного,
ещё и потому, что
ЗНАЕШЬ:
Прадед, по иронии судьбы, остановился в том самом доме,
где почти через сто лет
предстоит родиться и вырасти трём его правнучкам,
одной из которых и будешь ты!
Ты никогда не согласишься с мнением,
что в Ташкенте,
особенно в его европейской части,
нет ничего примечательного,
ещё и потому, что
ЗНАЕШЬ:
Дом, в котором остановился прадед,
и в котором предстоит родиться и вырасти его правнучкам,
был одним из ПЕРВЫХ! трёх домов,
построенных на одной из ПЕРВЫХ! будущих улиц,
Большой Владимирской (Чехова), ставшей для тебя родной!
Ты никогда не согласишься с мнением,
что в Ташкенте,
особенно в его европейской части,
нет ничего примечательного…
ещё и потому, что ты
ЗНАЕШЬ:
когда твой прадед, на следующий, после приезда, день
вышел из калитки
и, приложив руку, как козырёк, к глазам,
посмотрев вперёд и немного влево, увидел
в лучах утреннего солнца
очертания крепости и крошечный домик генерала М.Г.Черняева,
а правее него вереницу из двенадцати тополей,
вдоль первой, застраиваемой улицы в Новом городе!
Ты никогда не согласишься с тем, что
в Ташкенте,
особенно в его европейской части,
нет ничего примечательного,
ещё и потому, что
ЗНАЕШЬ:
ПЕРВУЮ УЛИЦУ В НОВОМ ГОРОДЕ
ТАК И НАЗОВУТ: УЛИЦА ДВЕНАДЦАТИ ТОПОЛЕЙ!
С ПОЭЗИИ НАЧИНАЛСЯ НОВЫЙ ГОРОД!
МЕЧТАТЕЛЯМИ И РОМАНТИКАМИ БЫЛИ ЕГО ПЕРВЫЕ ОБИТАТЕЛИ!
И ОДИН ИЗ НИХ, ТВОЙ ПРАДЕД,
ТАК И НАПИСАЛ В СВОЁМ ДНЕВНИКЕ:
«МЫ ВСЕЙ ДУШОЙ, ВСЕМ СЕРДЦЕМ
ПОЛЮБИЛИ ЭТОТ КРАЙ
И МЕЧТАЛИ О ЕГО ПРЕОБРАЗОВАНИИ И ПРОЦВЕТАНИИ!»
Ты никогда не согласишься с мнением, что
в Ташкенте,
особенно в его европейской части,
нет ничего примечательного,
ещё и потому, что
ЗНАЕШЬ:
и твоя родная улица, и другие улицы в Новом городе,
застраивались вовсе не хаотично,
а по генеральному плану с самых первых дней!
ИЗНАЧАЛЬНО!
Ты никогда не согласишься с мнением,
что в Ташкенте,
особенно в его европейской части,
нет ничего примечательного,
ещё и потому, что
ЗНАЕШЬ:
твой юный прадед,
стоя у калитки дома,
где почти через сто лет
и тебе, и твоим сёстрам будет суждено родиться и вырасти,
мог видеть
и крепость, и домик генерала Черняева, и улицу Двенадцати тополей,
только потому, что
всего за три года до его приезда,
территория будущего города представляла собой
выжженную солнцем степь,
с отдельными редкими группами кустарников вдоль трёх крупных арыков.
Да и через три года ощущение степи частично сохранялось,
но явственно чувствовалось, что в степи царит кипучая непрестанная работа,
день за днём превращающая её в один из центров цивилизации.
Ты никогда не согласишься с мнением,
что в Ташкенте,
особенно в его европейской части,
нет ничего примечательного,
еще и потому, что
ЗНАЕШЬ:
к 1868году, всего за три года!
огромный пустырь
прорезала весьма своеобразная
Сеть колышков, с натянутыми на них бечёвками,
Обозначавшими направление будущих улиц, и
в их числе была и твоя родная улица, и другие улицы в Новом городе!
Ты никогда не согласишься с мнением, что
в Ташкенте,
особенно в его европейской части,
нет ничего примечательного,
ещё и потому, что
ЗНАЕШЬ:
В 1868 году, всего через три года после присоединения!
Вдоль колышков и бечёвок, обозначавших направление будущих улиц,
Появились, пока ещё немногочисленные,
новенькие, аккуратно побеленные домики,
в числе которых был и твой родной дом!
Ты ни за что не согласишься с мнением,
что в Ташкенте,
особенно в его европейской части,
нет ничего примечательного…
ещё и потому, что
ЗНАЕШЬ:
весной 1868 года, всего через три года, после присоединения!
твой юный прадед
вдоль колышков и бечёвок увидел
во многих местах
только что проложенные,
ещё не мощёные, но выровненные и утрамбованные дороги,
часть из которых летом того же года были замощены!
Ты никогда не согласишься с мнением, что в Ташкенте,
Особенно в его европейской части,
Нет ничего примечательного,
Ещё и потому, что
ЗНАЕШЬ:
Твой юный прадед был поражён тем, что
вдоль всех будущих улиц!
появились вновь прорытые аккуратные арыки,
специально предназначавшиеся
для смягчения климата не только во дворах, но и на улицах!
Ты никогда не согласишься с мнением,
что в Ташкенте,
особенно в его европейской части,
нет ничего примечательного,
ещё и потому, что
ЗНАЕШЬ:
В 1868 году, всего через три года, после присоединения!
вдоль колышков и бечёвок, обозначавших направление будущих улиц,
журчали вновь проложенные арыки,
на берегах которых в два, четыре, а иногда и в шесть рядов высаживались деревья,
специально для того, чтобы дарить горожанам
в знойный день живительную тень!
Ты никогда не согласишься с мнением, что в Ташкенте,
Особенно в его европейской части,
Нет ничего примечательного,
ещё и потому, что
ЗНАЕШЬ:
Ташкент является огромным оазисом в зоне пустынь
и, следовательно,
единственное возможное здесь земледелие- это земледелие орошаемое!
И тебе, выросшей в русской семье в европейской части Ташкента,
так же как и всем детям в русских семьях,
с ранних лет привили уважение, больше того: почтение!
к труду местных жителей- ирригаторов, земледельцев и садоводов,
которым в сложных природных условиях,
и располагая самыми примитивными орудиями труда, удавалось
создавать
оазисы в зоне пустынь!
Ты никогда не согласишься с мнением,
что в Ташкенте,
особенно в его европейской части,
нет ничего примечательного,
ещё и потому, что
ЗНАЕШЬ:
Старый город тоже был прорезан сетью арыков,
И не только во владениях богатеев были сады,
но даже в крошечном дворике бедняка был арычек,
куст винограда и одно, а то и несколько деревьев,
что и придавало дворикам особое очарование,
которое полюбилось и новым обитателям!
Но благоустройством старого города, созданием в нём, на его улицах,
комфортных условий для горожан,
никто специально не занимался
И улицы старого города, по меткому замечанию одного из европейцев,
были похожи на русла высохших арыков.
И ИМЕННО СОЗДАТЕЛИ НОВОГО ГОРОДА,
с его регулярной планировкой,
оценив очарование узбекских двориков,
как бы «вынесли» их достоинства на все улицы.
И, для смягчения климата,
буквально с первых дней,
стали прокладывать арыки вдоль будущих тротуаров
и сажать вдоль них деревья,
дарившие горожанам,
даже в самый знойный день,
живительную тень!
И, со временем, так же будут благоустроены и старо-городские улицы!
Ты никогда не согласишься с тем, что
В Ташкенте,
Особенно в его европейской части,
Нет ничего примечательного,
Ещё и потому, что
ЗНАЕШЬ:
НОВЫЕ ОБИТАТЕЛИ
не захватывали старый город, не внедрялись в него!
ОНИ ПОСТРОИЛИ
за короткий срок рядом с ним,
в степи!
СОВЕРШЕННО НОВЫЙ ГОРОД!
Ты никогда не согласишься с тем,
что в Ташкенте,
особенно в его европейской части,
нет ничего примечательного,
ещё и потому, что
ЗНАЕШЬ:
солдаты-новобранцы целый месяц проходили здесь акклиматизацию.
И в течение этого месяца с ними проводились специальные беседы,
в которых кратко рассказывалось об особенностях
природы, жизни, быта, обычаев коренных жителей,
и внушалась мысль об уважительном отношении к ним!
Ты никогда не согласишься с мнением,
что в Ташкенте,
особенно в его европейской части,
нет ничего примечательного,
ещё и потому, что
ЗНАЕШЬ:
ЗДЕСЬ,
В ВЫЖЖЕНОЙ СОЛНЦЕМ СТЕПИ,
БЛАГОДАРЯ ТРУДАМ
НОВЫХ ОБИТАТЕЛЕЙ,
НОВОГО ГОРОДА
ПОЯВЯТСЯ
ЕВРОПЕЙСКИЕ ДОМА, НА УЛИЦАХ С РУГУЛЯРНОЙ ПЛАНИРОВКОЙ,
ДЕРЕВЬЯ, КУСТАРНИКИ, ЦВЕТЫ, КЛУМБЫ, ЦВЕТНИКИ,САДЫ, СКВЕРЫ, ПАРКИ,
МАСТЕРСКИЕ, ЗАВОДЫ, ФАБРИКИ,
БОЛЬНИЦЫ,АМБУЛАТОРИИ, ГОСПИТАЛИ,
ШКОЛЫ, В ТОМ ЧИСЛЕ, И РУССКО- ТУЗЕМНЫЕ,
ГИМНАЗИИ, УНИВЕРСИТЕТЫ, ИНСТИТУТЫ,
НАУЧНЫЕ ОБЩЕСТВА, МУЗЕИ, БИБЛИОТЕКИ,
И МНОГОЕ ДРУГОЕ,
ЧЕМ ПО ПРАВУ МОЖНО ГОРДИТЬСЯ!
Ты никогда не согласишься с тем, что
В Ташкенте,
Особенно в его европейской части,
Нет ничего примечательного,
еще и потому, что
ЗНАЕШЬ:
новые обитатели, в подавляющем своём большинстве,
были доброжелательны к местным жителям,
с уважением и интересом знакомились с особенностями их жизни, быта, обычаев!
Более того, именно они,
НОВЫЕ ОБИТАТЕЛИ,
Оценили достижения архитектуры и искусства прошедших эпох в этом крае,
И очень многое сделали для их изучения, реставрации и популяризации.
И стали гордиться тем, что
здесь представлены
две цивилизации, две культуры, две религии, две формы быта,
которые дополнены
культурами, языками, обычаями других народов,
давно осевших здесь, или появившихся недавно.

Всё, что я написала сейчас о любимом городе,
доказывая его
ОСОБОСТЬ,
было естественной частью сознания
наших русских прадедушек и прабабушек,
наших русских дедушек и бабушек,
наших русских родителей,
нас самих, русских по происхождению, воспитанию, образованию, культуре,
наших русских родственников, знакомых, соседей, сотрудников
и подавляющего большинства русских Ташкентцев,
которые, зачастую, не будучи русскими по национальности,
воспринимали себя неотъемлемой частью
именно русского мира и русской культуры,
а затем советского мира и советской культуры !
Всё, что я написала сейчас о любимом городе,
доказывая его
ОСОБОСТЬ,
было естественной, не требующей и не поддающейся формулировке,
частью нашего сознания!
Всё, что я написала о любимом городе,
Доказывая его
ОСОБОСТЬ,
ВЫЛО ЕСТЕСТВЕННОЙ
И, В ТО ЖЕ ВРЕМЯ,
ТОНКОЙ, ЕЛЕ УЛОВИМОЙ,
КАК АРОМАТ ЦВЕТУЩЕГО ВИНОГРАДА,
ЧАСТЬЮ НАШЕГО СОЗНАНИЯ,
И, КАК АРОМАТ ЦВЕТУЩЕГО ВИНОГРАДА,
СТОЛЬ ЖЕ
ИЗЫСКАННОЙ, НЕЖНЕЙШЕЙ, ЕДИНСТВЕННОЙ В СВОЁМ РОДЕ!
Какой грубой, «железобетонной» абстракцией представлялось мне
когда-то понятие «Общественное сознание».
А вот сейчас подумала, что
в нем, безусловно, есть своя логика,
и не только применительно к процессам, изучаемым общественными науками.
В «ОБЩЕСТВЕННОМ СОЗНАНИИ»
СТАРЫХ РУССКИХ ТАШКЕНТЦЕВ,
И, ВООБЩЕ,
СТАРЫХ РУССКИХ ТУРКЕСТАНЦЕВ,
БЫЛА СВОЯ
ИЗЮМИНКА!

В июле созревает первый виноград, но настоящие, столовые, дорогие, сорта созревают только в августе, зато и собирать виноград можно до ноябрьских праздников, а, зачастую, значительно дольше!

Итак, мы возвращались домой из кинотеатра!
Вся улица, как и весь город, обновилась, преобразилась, принарядилась!
Все дома, как и всегда перед 1 Мая и 7 Ноября, были заново побелены жёлтой извёсткой,
оконные проёмы белой извёсткой, а оконные рамы, калитки и ворота коричневой масляной краской!
На тротуарах то здесь, то там ещё встречались пятна от извести, или крапинки масляной краски,
но это совсем не портило общего впечатления преображения, обновления, праздничной приподнятости!
И на каждом доме появились государственные флаги!
Была чудесная пора:
цвела акация, после которой, как всем известно, пятого, или шестого мая,
в День Радио, или в День рождения Карла Маркса всегда зацветал виноград!
И каким должно было быть наше настроение, если мы знали: следующий день, 30 апреля,
будет для взрослых «коротким», а в школе вместо занятий будет только праздничный утренник?!
После утренника мы вприпрыжку примчались из школы и с энтузиазмом занялись предпраздничной уборкой,
Мама с Желочкой готовили праздничные блюда, в доме царила весёлая предпраздничная суета!
Желочка рассказала, что на работе провели очень краткое торжественное собрание
и прямо после него все пошли на вокзал на митинг
по случаю открытия памятника Четырнадцати Туркестанским Комиссарам!
Всё было прекрасно, только как нарочно, день был жарким, небо закрыли облака и стало душно.
Но, тем не менее, царила общая праздничная атмосфера от понимания того,
что открывают монумент тем, кто достоин памяти потомков!
( Кто тогда мог предположить, что произойдёт через три десятилетия?!…)
Нам очень хотелось посмотреть новый монумент!
И было решено, что завтра, или послезавтра мы обязательно съездим и посмотрим его.
И это добавило новых неожиданных красок в наши, и без того радостные,
ощущения предвосхищения праздника!
Всё бы ничего, но глава семейства, принимавший обычно активное участие в этих приготовлениях,
всё еще не вернулся с работы.
Закончив уборку, пошли в баню, на обратном пути зашли в магазин,
докупив какую-то мелочь для праздничного стола, о которой обычно забывают в предпраздничной суете.
вернулись, но дома никого не было…
и в этот момент стало понятно, как «кошки на душе скребут»- такого никогда не было…
Вдруг подъехала машина и из неё быстро, почти бегом, вышел отец.
Мы выбежали во двор и он, не заходя в дом, сказал,
что будет сегодня и завтра дежурить на работе,
и, обращаясь к Маме, добавил, понизив голос: « Греки всё-таки бастуют!»
Несколько дней назад мы заметили, как оживлённо о чём-то говорят взрослые,
но пришли подружки и мы, занятые своими делами,
не придали этому разговору никакого значения.
Я говорила о том, что от нас ничего не скрывали, только в некоторых случаях предупреждали:
«Только вы никогда и никому ничего об этом не говорите!»
И не было случая, чтобы мы нарушили этот запрет!
Но сейчас, думаю, можно нарушить обет молчания!
Прошлогодний октябрьский съезд, с его пафосом развенчания культа личности,
и последовавшие за ним « специфические мероприятия»
вызвали самую неоднозначную реакцию в душах людей.
От безоговорочного одобрения, воодушевления, почти эйфории некоторых-
как тут не вспомнить пресловутую «хрущёвскую оттепель»-
до самого яростного неприятия,
которое, будучи, по укоренившейся в предыдущие годы,
старой, доброй, надёжной, годами проверенной, привычке
«хранить молчанье в умном споре»,
особенно если он носит политический оттенок,
не становилось менее ярким и даже, как я отметила выше, яростным.
Большинство же людей, на мой взгляд,
(а я, могу, конечно же, ошибаться, так как описываю впечатление восьми и девятилетних девочек),
были, скорее, озадачены и недоумённо разводили руками.
Греки- политэмигранты, в отличие от нас, бурно выражали свои эмоции:
их до глубины души возмутили и снос памятников, и ликвидация картин, плакатов, книг, фильмов…
Они открыто называли наших партийных руководителей, во главе с Хрущёвым,
ПРЕДАТЕЛЯМИ!
Но они, в отличии от нас, могли себе это позволить, так как были иностранцами!
Повозмущались они , повозмущались, да и перестали:
обычная, не «политическая» жизнь, с её делами и заботами, взяла своё.
Этим бы дело и завершилось, если бы какая-то комиссия в преддверии 1 Мая не выявила,
что мероприятия по искоренению памяти о Сталине в городе были проведены «некачественно»
и, как всегда, было принято решение «догнать и перегнать» в этом смысле всех в стране!
Именно тогда объектом самого пристального внимания
и стал клуб греков- политэмигрантов в одном из греческих городков,
перед которым, как ни в чём не бывало,
продолжали стоять статуи
и бесконечно великого, и бесконечно вечного Ленина, и
и бесконечно великого, и бесконечно вечного Сталина
из чистого серебра самой высшей пробы!
Я, в тот момент, когда Илюшка доказал всем, всем, всем,
что наша любимая улица Чехова э -самая ГЛАВНАЯ в городе,
действительно, забыла о греческом клубе, где мы бывали на Ёлке,
а потом благоразумно промолчала: всё-таки они,
«наши Ленин и Сталин» из «чистого серебра самой высшей пробы»
перед «Швейником» нам очень нравились!
И только сейчас сообразила, что в Ташкенте всё ещё оставалось место,
где по-прежнему мальчишки могли описывать бесконечную траекторию вечности
вокруг бесконечно великих и бесконечно вечных вождей!
Комиссия приняла единственное, с её точки зрения, решение,
даже не предполагая, какая за этим последует реакция.
И греки взбунтовались!
Откуда ни возьмись, собрались толпы народа всех возрастов!
Комиссия оказалась между Сциллой и Харибдой,
между молотом и наковальней,
между решениями съезда и «свободным волеизъявлением»,
пользуясь штампами постсоветской публицистики,
греков- искренних сталинистов,
с которыми следовало, как с иностранцами, держаться поделикатней,
да ещё и бережней, так как они были политэмигрантами.
Комиссия растерялась: где только не снесли за прошедшие месяцы памятники,
и нигде, и никто ни слова не сказал, ни не пикнул,
какие бы волны яростного протеста не клокотали в сердцах некоторых,
да и те, кого сейчас причисляют к «жертвам тоталитаризма»,
даже не пытались демонстрировать бурную радость
при виде сносимых шедевров монументального искусства
социалистического реализма.
Один из членов комиссии позже признался, что то,
что он увидел перед клубом,
напомнило ему кадры фильмов о революции: это , действительно,
была клокочущая масса людей,
скандировавших и на русском, и на греческом, лозунги,
смысл которых сводился к четырём словам:
«Нашего Сталина не отдадим!»
Греки –народ эмоциональный и иногда, когда эмоции «перехлёстывали», звучали возгласы и покрепче :
«Предатели!», «Предали Сталина!», «Мы Сталина не предадим!»,
«Он пригласил нас в СССР!», и даже: «Сталин дал нам всё!»
«Сталин теперь не ваш!», «Сталин теперь наш!»