Подводная лодка для генерала Кауфмана. Окончание История Ташкентцы

В. Фетисов
Рассказ-быль. Начало, продолжение 1, продолжение 2.

Подводная лодка “Дельфин”. Фото неизвестного мастера. 1907 г.

На другой день, ровно к десяти часам, Эвальд подъехал к дому на Большой Морской, где проживал туркестанский генерал-губернатор. В большом зале, превращённом в приёмную, толпилось человек тридцать ожидающих выхода Кауфмана. Люд был разнообразный начиная от офицеров различных чинов до вдовиц и отставных солдат.

“Ого, — промелькнуло в голове Аркадия Васильевича, — кажется Константин Петрович, назначая мне час визита, забыл, что в это время у него приём посетителей”.

Прошло около десяти минут, когда лакей во фраке отдёрнул портьеру соседней комнаты и в зал вышел Кауфман. Поприветствовав присутствующих лёгким поклоном, он оглядел стоящих и быстро пройдя комнату взял Эвальда под руку и повёл в свой кабинет, говоря при этом:

— Очень рад, что вы не изменили своему обещанию. Пойдёмте, мне крайне нужно и спешно с вами поговорить.
Мне помнится, — продолжил Кауфман в кабинете, — что вы занимались когда-то железными дорогами?
— Да, ваше превосходительство, одно время я серьезно занялся идеей постройки дороги между Москвой и Воскресенском, но, к сожалению, это дело не выгорело.
— Голубчик, так вы можете оказать мне большую услугу.
— Всё, что прикажете.
— Видите, в чём дело. Я ведь приехал сюда не для прогулки, а для того, чтобы передать правительству, во-первых, о своих впечатлениях, которые произвёл на меня этот совершенно новый для нас край, во-вторых, чтобы ходатайствовать о главнейших нуждах его. Самое же главное, в чём он нуждается, это в проведении железной дороги, без чего немыслимо развитие края, ну…да и политические соображения побуждают к тому же. На днях я говорил об этом с военным министром, который вполне разделяет мой взгляд и предложил мне представить ему проект и необходимые расчёты.
— А какие-то изыскания вами уже сделаны?
— Ничего нет, милый вы мой, ровно ничего нет. В том-то и беда. У меня есть только карты, и то, конечно, не геодезические. Триангуляция до нас ещё не доведена.

При этих словах Кауфман взял со стола большой свёрток и развернул его.

— Вот посмотрите, что мы имеем. Я дважды проехал по этим землям и могу сделать вам некоторые объяснения. Начнём дорогу отсюда…
И Константин Петрович с жаром стал рассказывать о свойствах местности, где предполагалось строительство. Эвальд вынув блокнот, стал записывать. Когда объяснение были окончены, Константин Петрович заключил:
— Конечно, сейчас невозможно составить точный проект, сделайте если можно, Аркадий Васильевич, схематично и приблизительно рассчитайте стоимость. Вы меня понимаете?
— Понимаю, ваше превосходительство, а с этим делом вы очень спешите?
— Каждый час дорог.
— И всё же попрошу вас дать мне хотя бы неделю.
— Неделю? Хорошо, неделя так неделя.

Покончив с главным делом, собеседники перешли естественным образом на Туркестанский край, о котором Кауфман рассказывал с огромным увлечением. Он подробно описал его состояние, говорил о богатствах земли, об орошении, торговле, образовании.

— Работы предстоит много, мой друг. Работы созидательной, плодотворной.
— А что, Константин Петрович, представляют из себя азиатские властители? Что это за люди и что от них можно ожидать?
— О, Аркадий Васильевич, к ним совершенно неприменима наша европейская мера. Да, вот, чтобы долго не распространяться, расскажу вам следующий анекдот. Вскоре после моего приезда хивинский хан прислал ко мне своего племянника приветствовать меня с прибытием. В собственноручном письме он, между прочим, просил меня оказать ему, по доброму соседству, маленькую услугу: оставить племянника у себя, а ему, то есть хану, возвратить только голову его, получение которой он почтёт за видимый знак моего расположения к нему… Как вам это понравится?
— Вот чудак. Да разве он сам не мог казнить племянника?
— Вероятно, не мог или боялся.
— Но всё-таки я не могу понять, как он мог додуматься до такой нелепой просьбы к вам?
— Я думаю очень просто. Наслышавшись о могуществе Белого царя, он по-своему рассудил, что этот царь, имея миллионы подданных, только и делает, что рубит им головы. Ведь в его глазах могущество выражается единственно в возможности рубить головы. Отсюда ему недалеко было дойти до мысли, что и генералы Белого царя пользуются такой же властью, и что я, как вновь прибывший, не откажусь, для начала знакомства, оказать ему эту маленькую приятельскую услугу. Ведь всякий мерит на свой аршин.
Закончив свой рассказ Константин Петрович взглянул на часы, стоящие на камине и воскликнул:

— Ах, Боже мой, ведь в зале меня ждут. Простите голубчик, мне надо принять всех. Через неделю я жду вас.

Возвращаясь к себе Эвальд размышлял о личности Кауфмана: “Какой большой души человек, — думал Аркадий Васильевич, — ради науки он смело садится в подводную лодку, которой ещё никто не испытывал, ради прогресса человеческой мысли он хлопочет у военного министра об осуществлении проекта летательного аппарата, хотя это не входит в круг его прямых обязанностей. Точно так же он поддерживает и поощряет всякое новое начинание, всякую свежую мысль, в какой бы области науки они не проявлялись. Сколько людей обращались к нему за поддержкой в своих работах, и никогда и никому он не отказывал в своём покровительстве. Константин Петрович принадлежит к небольшому числу тех редких людей, которых не заедает служебная рутина, и которые через всю свою жизнь проносят неугасимый светоч юношеской веры в лучшее”.

Через неделю, как и обещал, Эвальд передал Кауфману свой проект железной дороги. А ещё через несколько дней, Аркадий Васильевич узнал, что военный министр, проект одобрил и дело это, вероятно, скоро осуществится. Однако сегодня мы знаем, что пройдёт ещё более десяти лет пока первые стальные рельсы лягут в песок среднеазиатской пустыни — произойдёт это лишь в 1880 году. А первый поезд пройдёт по маршруту Чарджуй – Самарканд ещё через шесть лет.

Рисунок Н. Н. Каразина из альбома “Закаспийская железная дорога”

На этом мы закончим свой рассказ, где причудливым образом сплелись судьбы трёх выдающихся русских инженеров. По-разному завершили они свой жизненный путь. Первый Туркестанский генерал-губернатор, 1 марта 1881 года получил страшный психологический удар после известия о трагической гибели любимого императора Александра II. Оправиться от него он так и не смог. Четвёртого мая 1882 года, Константин Петрович фон Кауфман скончался в своей ташкентской резиденции. К сожалению, могила его вследствие известных событий, была потеряна.

После смерти Александра II пошла под откос и жизнь Ивана Фёдоровича Александровского. Изобретатель русской подводной лодки был из флота уволен без пенсии и остаток дней прозябал в нищете, тщетно пытаясь доказать чиновникам морского ведомства свою правоту. Ивана Фёдоровича не стало 13 сентября 1894 года. Через девять лет после его смерти со стапелей Балтийского завода в Петербурге сошла подводная лодка “Дельфин”, в основу которой конструкторами И. Г. Бубновым, И. С. Горюновым и М. Н. Беклемишевым были положены разработки Александровского.

Аркадий Васильевич Эвальд до конца жизни не оставлял ни журналистско-писательский труд, ни изобретательскую деятельность. Его по-прежнему влекла воздушная стихия и будущее воздухоплавания он, всё также, видел в летательных аппаратах тяжелее воздуха, “самолётах”, как он сам их называл. Будучи активным членом Русского технического общества, в одном из своих докладов, сделанных в его стенах, Эвальд сообщил: “Из числа более практических и более научных проектов, от которых можно ожидать каких-нибудь результатов, я должен указать на аппарат г. Можайского, который сооружается в Петербурге…”. В 1897 году вышел его большой труд “Летательные машины: опыты и наблюдения”. А через год после выхода книги, замечательный журналист, писатель, инженер Аркадий Васильевич Эвальд ушёл из жизни. В некрологе, опубликованном в журнале “Исторический вестник”, отмечалось: “Человек предприимчивый, Эвальд пускался в разные предприятия, делал железнодорожные изыскания, открывал банкирские конторы и т. п., но вследствие доверчивости и мягкости своего характера всюду терпел неудачи и под конец своей жизни страшно бедствовал, существуя лишь временными пособиями из фонда императора Николая II и мелкими работами в Петербургском листке”.

Источники:
1. Эвальд А. В. Воспоминания о Кауфмане. Исторический вестник №70, 1897 г.
2. Эвальд А. В. Воспоминания. Исторический вестник, №10, 1895 г.
3. Коршунов Ю. Л. Иван Федорович Александровский (1817-1894). Москва: Издательство «Наука», 1997.

В. ФЕТИСОВ