Феминистка познаётся в беде Разное

Феминизм и домашнее насилие неразрывно связаны для фемактивистки и общественного деятеля Фаины ЯГАФАРОВОЙ. Ее отец был абьюзером (так называют человека, применяющего насилие). В 12 лет девочка захотела умереть и написала в блокноте: Лучше бы я родилась мертвой. В школе не догадывались, что ребенок регулярно подвергается насилию; соседи, слыша крики, не вмешивались; милиция иногда забирала, а потом отпускала отца-мучителя.

Я всегда одна, я всегда сама, никто не придет и не поможет – это с детства хорошо усвоила тихая и мягкая девочка. Почему общество, социальные институты тогда не помогли жертве насилия? Сейчас Фаина, придерживаясь феминистических взглядов, делает все, от нее зависящее, чтобы женщины не оставались одни со своей болью и бедой.

Феминизм в Узбекистане у многих вызывает неприятие, потому что в восточном, патриархальном обществе культивируется образ женщины как безропотной домохозяйки с опущенной головой. А феминистки же требуют равноправия и защиты от семейного насилия. Да, по Конституции права женщин и мужчин равны. Да, в последние годы с высоких международных трибун наши политики педалируют, что в стране гендерное равенство. А феминистки трубят, что на деле женский вопрос у нас стоит очень остро, и отстаивают право любой женщины на безопасность.

Наша собеседница интерсекциональная феминистка, считающая, что у разных женщин в зависимости от места проживания, социального класса, национальности, вероисповедания и т. д. есть свои сложности для реализации тех или иных прав. Несколько лет назад Фаина стала фемактивисткой. В Ташкенте тогда сформировались разные фемсообщества. Их сподвижницы изучают законодательство в гендерных вопросах, сравнивают опыт нашей страны с зарубежным, оказывают информационную поддержку женщинам, столкнувшимся с насилием.

Справка: В феминизме есть много течений: либеральный, радикальный, антирасистский, антипорнографический, исламский и прочие.

Хронологически в феминизме выделяются три волны:
I (конец XIX – начало XX вв.) – борьба за политическое равноправие, обретение прав собственности, голосования, доступ к образованию.
II волна (конец 60-х гг. XX в.) – право на развод, аборт, равную с мужчинами оплату труда, выступления против домашнего и сексуального насилия.
III волна (с 90-х гг. XX в.) – борьба с гендерными стереотипами, дискриминацией по половому признаку, выступления против харассмента (домогательств).

Отец бил и унижал

О насилии Фаина знает не понаслышке. Когда девочке было 4 года, скоропостижно умирает бабушка, мама отца, и он срывается в запой. С тех пор отец пил постоянно. Для мамы Фаины, нее и братишки начался ад. Отец их регулярно бил.

– Помню, мы с братишкой маленькие из отцовского дембельского альбома вырвали фотографии. Отец нас выпорол широким армейским ремнем. Медная звезда на пряжке отпечаталась на моей попе. Отец был очень жесток, говорил маме: «Если дети делают что-то не так, то не надо им объяснять, время тратить – сразу бей». Мама за нас заступалась, – рассказывает Фаина.

Отец на 10 лет старше мамы, она вышла замуж очень рано – в 17 лет, в 18 родилась Фаина. Работать жене муж запрещал, требовал полного обслуживания в быту. Молодой матери пришлось уволиться из детсада, потому что супруг постоянно звонил и обманывал про неприятности с детьми. Девушка срывалась домой, директору эти отлучки надоели. Потом мужчина обвинил жену, что она не работает.

Когда семейный тиран избивал жену и детей, то соседи слышали, но молчали. Они отца Фаины уважали, потому что он был хорошим электриком, да и у нас не принято лезть в чужую семью, что бы там ни происходило.

– Такая жизнь была ужасной, страшной и невыносимой, помню, как в детстве я жалела, что родилась, – говорит девушка. – Отец мог среди ночи всех поднять и терроризировать. Поводом для побоев становилась любая мелочь: то мама подала чай не той температуры, то я помыла полы не так. Если я ходила к подруге, то дома отец за это мог меня за волосы оттаскать.

Когда алкоголику было нечем похмеляться, а семья нередко оставалась без денег, то он орал домочадцам: «Идите втроем на панель и заработайте!»

– Мама пыталась подрабатывать, бабушка помогала, – вспоминает Фаина. – Мы часто голодали, еще время тяжелое – конец 90-х. Однажды в поле мы набрали целый пакет пшеницы, отшелушили ее, помололи, и мама с бабушкой испекли хлеб. Это самый вкусный хлеб, который я когда-либо ела. Мне было 11 лет.

Молодая женщина хотела забрать детей и уйти к маме, но не могла. Муж-тиран сломал жену, внушил ей, что она без него ничего не стоит, девушка из-за него не получила образования, не работала, не имела социальных навыков, веры в себя. Дочке с самого детства отец тоже внушал, что она очень тупой ребенок, хотя девочка была скромной и хорошо училась.

Мама писала заявление в милицию, дебошира забирали, потом отпускали. Он перестал поднимать руку на маму и брата только тогда, когда брат вырос и смог дать отцу сдачу. Фаина говорит, что это очень жутко и страшно, если сын, защищаясь, бьет отца.

В 12 лет у подростка появились суицидальные мысли. Останавливал страх, что попытка не удастся и отец сильно изобьет. Девочка начала обесценивать происходившее с ней. Мозг в качестве защитной реакции выдавал: «Это норма, все не так ужасно, многие так живут».

Окончив школу, девушка уехала из Алмалыка в Ташкент, поступила в пединститут на филфак на бюджет. Когда Фаине было 19 лет, мама ушла от отца.

В институте Фаина рассказала преподавателю психологии (раз в семестр студенты могли к нему обратиться за консультацией), что по ночам не спит, но и не может открыть глаза и пошевелиться. Девушке казалось, что ей на горле затягивают леску, жертва пытается ее убрать и ногтями расцарапывает себе кожу до крови. Психолог сказал, что это признаки серьезного и долгого, более двухнедельного, стресса. Более 10-летнего, подумала Фаина.

40% участниц опроса не знают, куда обращаться, если стали жертвой насилия.

Сегодня Фаине, которая широко известна в узбекском сегменте Фейсбука как фемактивистка и волонтер проекта против насилия в Узбекистане «Не молчи.уз», пишут в мессенджеры жертвы семейного насилия. Абьюзерами выступают не только мужчины, но и кайноны (свекрови), которые бьют своих келинок (невесток). Жертвы рассказывают страшные вещи. Но это конфиденциальная информация, и Фаина не раскрывает даже анонимно ни одну историю.

– Я стараюсь морально поддержать этих женщин, – говорит феминистка. – Выслушиваю их, я не вправе давать советы, но могу проинформировать, как можно поступить. Сопереживаю, а это очень важно. Жертва дезориентирована, винит себя, загнана в угол. Я говорю, что верю ей и сочувствую.

Женщины, дети и пожилые люди – вот три группы риска домашнего насилия. Недавно U-Report Uzbekistan проводил опрос – выяснилось, что 40% молодых респонденток не знают, куда обращаться, если стали жертвой насилия. В республике есть центры, шелтеры, которые помогают женщинам. Можно позвонить в Комитет женщин по номеру 1146 или в Центр реабилитации и адаптации женщин – 1169.

В Узбекистане недавно появился закон «О защите женщин от притеснения и насилия». Но, по мнению Фаины, у нас нет механизмов, чтобы отслеживать, пресекать, предупреждать различные формы насилия над женщинами.

– В местном законодательстве свыше 300 нормативно-правовых актов, направленных на гендерное равенство, но им и не пахнет. Чем дальше от столицы – тем хуже обстоит с этим дело. Мне кажется, у нас система не рассчитана на большое количество жалоб, – сетует феминистка. Она приводит в пример самые развитые страны, скандинавские, где индекс гендерного равенства очень высокий, настолько там соблюдаются права женщин. Мы в этом вопросе в хвосте – не во всех мировых рейтингах даже есть Узбекистан.

Памятку для жертв насилия «зарезали»

В прошлом году Фаина сделала памятку для жертв насилия. Пришла с ней в Комитет женщин, чтобы предложить ее размножить и распространять в двух форматах: как баннер – в медучреждениях, центре «Оила», колледжах и как визитку для портмоне.

Комитетчицы дежурно ответили, что дело хорошее, спасибо за вашу активную гражданскую позицию, и отправили энтузиастку в ПРООН на получение гранта.

– Со стороны сотрудниц Комитета женщин я встретилась с таким безразличием, – сетует Фаина. – Волокита длилась пару месяцев, наконец я попала на прием к Нарбаевой. «Это же не мне одной надо, я не по личному вопросу обращаюсь, я хочу помочь вам делать вашу работу», – говорила я им. Но дело с памяткой так ничем и не кончилось, ведь я писала ее с учетом, что наши социальные системы не работают как положено, не справляются со своими прямыми обязанностями, а признать такой факт государство не может. Например, по номеру горячей линии Комитета женщин получить помощь практически невозможно.

Памятка, разработанная фемактивисткой:

ЧТО ДЕЛАТЬ, ЕСЛИ ВЫ – ЖЕРТВА БЫТОВОГО НАСИЛИЯ?

Шаг I. Продумайте план безопасности

1. Постарайтесь собрать деньги либо свои ювелирные украшения.
2. Приготовьте и спрячьте «тревожный чемоданчик» с документами, одеждой, необходимыми лекарствами и простым телефоном.
3. Расскажите о насилии близким либо по номеру горячей линии Комитета женщин 1146. В обоих случаях просите убежища.
4. Подумайте, как можно обезопасить себя. Предупредите соседей, чтобы вызывали милицию, если услышат звуки побоев.
5. Постарайтесь подготовить возможность фиксации насилия или угроз на фото, видео или диктофон.
6. В критической ситуации уходите из дома.

Шаг II. Обращайтесь в милицию по номеру 102

1. Основания для вызова: если вас бьют, душат, наносят ожоги, топят в ванной, насилуют, причиняют иной вред вам или детям и если у вас есть доказательства угроз жизни и здоровью.
2. Вызовите скорую (103), если вас сильно избили.
3. Расскажите милиционерам, что произошло. Просите забрать обидчика в участок (согласно статье 221 УПК РУз).
4. Напишите заявление.
5. Если участковый отказывается принимать заявление, звоните 1102 – телефон доверия МВД для жалоб на сотрудников.
6. Пройдите судмедэкспертизу.
7. Если дело не открыли сразу, пройдите медосмотр в поликлинике по месту жительства. Если участковый врач запретит проходить медосмотр – звоните 1003 по телефону доверия Минздрава.
8. Уведомите махаллинский комитет и Комитет женщин о случившемся насилии.
9. Помните, что ваше право на неприкосновенность прописано в Конституции. В ситуации насилия всегда виновен агрессор. Насилие в семье наказуемо.

– Фаина, но ведь по закону, если поступило заявление, то милиция обязана отреагировать?
– Я уточняла у ГУВД, забирает ли милиция обидчика в случае семейного насилия в участок, – отвечает девушка. – Статья есть, но в ГУВД мне сказали – мы рекомендуем вам указать, что штраф за побои и содержание в участке за сутки придется выплатить из общего семейного бюджета. «Вы таким образом пытаетесь сократить количество обращений?» – спросила я. Мне ответили: «Мы таким образом пытаемся сократить количество ложных вызовов».

К слову, статистики по семейному насилию в Узбекистане в открытых источниках нет. По данным ВОЗ, каждая 3-я женщина в мире на протяжении своей жизни подвергается физическому или сексуальному насилию. У нас, по мнению Фаины, еще больше. Кроме того, местные женщины не умеют различать все виды насилия. Например, экономическое (его, кстати, практически невозможно доказать): когда домохозяйка выпрашивает у мужа деньги на средства личной гигиены, памперсы ребенку, на проезд, чтобы съездить на автобусе к родителям и т. п. Или если супруг запрещает жене выходить на работу, общаться с родителями, подругами – это тоже насилие.

Фаина также составила памятки по различным видам насилия. Приведем два, на наш взгляд, наиболее серьезных.

Психологическое насилие

Это унижения, обесценивание, ограничение прав человека, психологические злоупотребления, притеснения. Человек, практикующий психологическое насилие:

• постоянно критикует, кричит или обижает;
• игнорирует чувства;
• поднимает на смех мировоззрение;
• не разрешает покидать дом;
• манипулирует, используя при этом ложь и несогласие;
• не хочет выходить с ней (ним) на люди;
• запрещает общение с родственниками и друзьями;
• не разрешает пользоваться телефоном;
• финансовые решения принимает единолично;
• унижает при посторонних;
• преследует;
• грозится уйти или выгнать из дома и т. д.

Психологическое насилие очень распространено и присутствует почти во всех случаях насилия в семье. Повторяющееся насилие приводит к страданиям, посттравматическому стрессу, депрессии, непреходящему чувству страха, а иногда и к более серьезным последствиям, например к попыткам самоубийства.

Сексуальное насилие от партнера

Изнасилование в браке остается преступлением, которое многие просто не хотят замечать. Часто женщины просто считают, что обязаны сексуально обслуживать мужей. Проблема здесь кроется в социальных стандартах. В Узбекистане, как и многих других странах, брак зачастую расценивается как абсолютное право супруга на интимные отношения с женой. И в случае ее нежелания вступать в половой контакт, мужья считают себя вправе применить силу. Однако любая интимная связь без добровольного согласия участников – насилие. Согласие считается добровольным, когда отказ от интима не повлиял бы на экономическую, физическую и психологическую безопасность.

В добровольных половых отношениях не может быть принуждения к близости, так называемого супружеского долга. Женщина имеет полное право сказать «нет» в любой момент, даже если половой акт уже начался.

Пока опасность грозит одной из нас, то никто не в безопасности

На фоне эмоционального выгорания, каждодневного погружения в новости и сообщения о случаях насилия над женщинами, после разочарования из-за неудачи с распространением памятки у Фаины случился невроз. Девушка очень близко к сердцу принимает боль женщин, сочувствует им всей душой – это тяжело психологически.

– Я просто сидела дома и читала книгу. Вдруг началась паническая атака, перехватило дыхание, сердце стало стучать как бешеное, – вспоминает собеседница. – Было ощущение, что за окном война, сейчас случится что-то страшное. Два месяца я просыпалась и плакала. Было плохо, страшно. Ты всего боишься, никому не доверяешь.

Муж отвез Фаину к врачам. Специалисты назначили медикаментозное лечение. Постепенно Фаина психологически восстановилась.

– Неужели ваша общественная деятельность стоит того, чтобы подорвать здоровье, вы же мама маленького сына? Зачем лично вам надо так глубоко погружаться в чужие проблемы, ведь свою жизнь вы выстроили счастливо и безопасно? – Фаина на провокационный вопрос реагирует с улыбкой. Кстати, девушка, говоря о неприятном и болевом, много улыбается, я спросила об этом – выяснилось, что такова защитная реакция.

– Пока опасность грозит одной из нас, то никто не в безопасности, – отвечает феминистка. – Я, например, летом в коротких шортах опасаюсь выйти на улицу, потому что будут свистеть вслед или приставать. Боюсь ночью одна оказаться на улице. Положение женщин в нашей стране оставляет желать лучшего – и я хочу изменить эту ситуацию. Я знаю, изменить мир здесь и сейчас не смогу, но капля камень точит.

– Помогая женщинам, вы получаете моральное удовлетворение или ощущаете что-то иное? Сейчас модно говорить о некой миссии, добрые дела неразрывно связаны с самопиаром, самолюбованием, – спрашивая об этом, я пытаюсь понять, насколько Фаина тщеславна.

– Надеть белое пальтецо и пойти всех спасать – у меня нет иллюзий на этот счет, кроме того, я отслеживаю в себе всякое спасательство, не хочу этого монстра кормить. Я в Фейсбуке создаю информационное пространство, где женщина может получить поддержку. Мы спасти физически никого не можем, но можем дать фонарик, каску и карту. Дальше все зависит от жертвы насилия: прервать отношения с абьюзером, уйти от него, написать заявление в милицию, довести дело до конца, – отвечает фемактивистка.

Она подчеркивает, что есть большое заблуждение, будто мы способны повлиять на насильника. Защититься от систематического домашнего насилия можно только одним способом – уйти. Приструнить, убедить, перевоспитать агрессора невозможно.

– У нас же, наоборот, есть психологи, которые стараются примирить жертву с абьюзером, – отмечает Фаина. – Я была на тренинге для жертв насилия, там вещали, что «контролируя себя, можно контролировать насильника» – это ложь. Кроме того, в среде помогающих специалистов полно виктимблеймеров (обвинителей жертвы). Махаллинские комитеты, центр «Оила» тоже стараются примирить супругов с одной единственной целью: сократить количество разводов.

Внешность феминисток – не повод для…

– Фаина, я знакома с несколькими феминистками и сейчас, смотря на вас, вижу, что вы все выглядите очень женственно, ухоженно, у вас мягкие манеры, приятный голос, очаровательная улыбка. Почему же к вам мужское общество так скептически настроено? – задавая такой вопрос, я понимаю, что феминистка может в нем усмотреть стереотипно-объективационный подтекст, но не коснуться женской внешности в философии феминизма трудно.

– Что касается внешности – женщина может краситься или не краситься, отрастить длинные волосы или нет, может иметь грудь, матку, а может и не иметь – нет критериев женственности. Масс-культура навязывает нам шаблоны – осиная талия, мягкие черты, худенькая, молоденькая. Нет, женщины – разные и должны себя не стесняться, чувствовать себя свободными. Я могу быть такой, а могу и не быть – это не связано с феминизмом. Внешне феминистки не выглядят одинаково, – отвечает собеседница.

Пресекать любые грубости

– А то, что многие мужчины убеждены, что феминистки мужеподобные мужененавистницы, несчастные, одинокие, злобные, живущие с кошками – это, конечно же, стереотип, – с улыбкой добавляет Фаина. – Еще раз подчеркну – мы выступаем за права женщин и за возможность их реализации. Я веду диалог с женщинами и информационно не обслуживаю мужчин, поэтому им ничего не собираюсь доказывать. В наш адрес, особенно в соцсетях, много агрессии, потому как некоторым мужчинам удобно, что восточная женщина покорная и бесправная, а феминистки с этим не согласны – естественно, патриархату это не нравится. Я привыкла, что ко мне как феминистке относятся очень пренебрежительно, но, например, у себя в Фейсбуке я не даю в обиду женщин, в их адрес пресекаю любые грубости.

Будучи студенткой, Фаина подрабатывала официанткой, а после окончания института устроилась в школу, сейчас она колумнистка-фрилансер. Пережив в детстве весь кошмар домашнего насилия, став взрослой, наша собеседница никогда не позволяет на себя кричать, всегда настаивает на нормальном диалоге. Несведущие окружающие говорят Фаине, что сразу видно – папенькина дочка, с которой все пылиночки сдували. А она долгое время вздрагивала от громких звуков. Когда на жертву детского семейного насилия пытались кричать, то у нее начиналась паника, было физически невыносимо, поэтому крик для Фаины неприемлем. Она говорит, что психологическая травма всегда будет давать о себе знать. Но сейчас никто не посмеет обидеть эту внешне хрупкую, а внутренне сильную молодую женщину.

Фаина всем женщинам пожелала любить себя, беречь себя, консолидироваться, искать поддержку друг у друга. Фемактивистки всегда смогут выслушать тех, кто попали в сложную жизненную ситуацию, информационно им помочь и остаться на их стороне.

Надежда НАМ
Опубликовано в № 8 газеты «Леди» (20.02.2020 г.)