Письма из прошлого. Неизвестные письма Анциферовых История Ташкентцы

Прислала Александра Николаевна Давшан

В материалах Татьяны Вавиловой прочитала о реставрационных планах на современной территории психиатрической больницы. Предлагаю в рамках темы документальные данные о далеких событиях ХХ века и судьбах представителей семьи Анциферовых.

АНЦИФЕРОВЫ – значит ПОЛЕЗНЫЕ. Фамилия от греческого «онисифор», т.е. полезный. Ташкентские Анциферовы из Томска, где в 1703 году как глава семьи указан Данила Яковлевич. Казачий атаман открыл Северные Курилы, был на Камчатке.

АНЦИФЕРОВ ЛЕОНИД ВАСИЛЬЕВИЧ родился 24 января 1891г. После гимназии окончил медицинский факультет в Томске и в 1917 году приехал в Ташкент. Его же фамилию без имени и отчества, т.е. еще не привыкли, нашла в книге Людмилы Жуковой о Войно-Ясенецком. В Ташкенте в 1920 г. они входили в одну комиссию по освидетельствованию больных для отправки на курорты (приказ № 51 от 19 марта 1920 г. подписан зав. здравотделом Дашевским). Леонид Васильевич Анциферов с 1931 г. заведует кафедрой психиатрии. Его научные интересы: психоневрология пеллагры, невромалярия, хронические психозы при гашишной зависимости, т.е. актуальные и местные темы, имеющие практическое применение, а со второй половины 30-х годов надолго закрытые в советской психиатрии. В Ташкенте жили родители и сестра Мария Васильевна (Мума), другая, Надежда, в будущем бабушка моей одноклассницы Ирины, учится и работает в России и временами наезжает в Ташкент. Именно она, Надежда Васильевна Анциферова – адресат и автор писем десятых- тридцатых годов прошлого века. Письмо к дочери (Натусе, позже матери Ирины) рассказывает о смерти брата и его похоронах в Ташкенте в ноябре 1934 г.

ПИСЬМО ДОЧЕРИ НАТАЛЬЕ. 6/1-35 Баку

«Моя дорогая Натуся! Что с тобой, почему ты мне ничего не пишешь! Я в отчаянии, подумать, после твоей телеграммы от 14/12 я ничего не получаю, здорова ли ты. Сколько раз я просила тебя, если ты занята и не можешь написать, то ограничься открыткой или телеграммой, ведь твое молчание выбивает меня буквально из строя, я не могу ни жить, ни работать. Я же не писала тебе долго потому, что пережила жуткое горе. Писать тебе я просто не решила, не хотела выбивать тебя из колеи занятий. Писать правду не могла, а писать пустое письмо, когда душа скорбела, не было сил. Натуся, родная, какой ужас! 10 ноября мы потеряли нашего дорогого дядю Леню. Буду писать все в хронологическом порядке. Прихожу домой со службы 11 ноября. Сережа дома, и вижу у него такое лицо, что первый мой вопрос был, что случилось. Он пытается меня подготовить, но ведь я предпочитаю ясность, через секунду он отдал телеграмму следующего содержания: «Леонид скончался десятого – Мария». Вот три роковых слова, которые я получила из Ташкента. Мое состояние неописуемо. Я буквально закаменела, я просто ничего не соображала. Я десятки сотни раз перечитывала эти слова и все не осознавала случившегося. Сейчас же мы послали в Ташкент 3 телеграммы старикам, Наде (это жена, сестру тоже зовут Надеждой), Муме(сестра). Ты представляешь — эта неизвестность, отчего умер, что случилось, что он не болел, это было ясно, т.к. от Мумы было накануне письмо, что все было благополучно. Первое мое движение было ехать в Ташкент, но бросить дела я не могла. Через восемь дней я получила подробное письмо от Мумы, где смерть Лени со всеми подробностями была описана, и состояние близких в Ташкенте было отчаянное. В первый момент я просто не могла сообщить тебе из боязни такой же неясной телеграммой огорошить тебя и повредить твоему здоровью, а в письме Мума и мама убедили меня не сообщать тебе. И вот по их настоянию я и молчала. Мое состояние делалось тяжелее и тяжелее, у меня буквально был психоз, что я должна еще и еще получить страшное известие из Ташкента. Наконец, я не выдержала, взяла отпуск на 10 дней и 6 декабря уехала в Ташкент. Приехала туда 10-го/12 . Мума встретила меня на вокзале. Мама и папа ждали дома. Ты представляешь нашу встречу, когда я ехала с вокзала, меня всю трясло, как в лихорадке. Мамочка и папа очень потрясены, в особенности мама. Правда, она старается забыться в работе, целый день возится, но как только остается минута свободная, ее скорбный вид меня просто убивал.

Приехав в Ташкент, я и узнала все подробности смерти Лени. У Лени стали неметь ноги, в особенности правая нога. Это был уже признак того, что сердце работает так плохо, что кровь в ноги подается слабо. Это очень волновало его, тем более, что был проект даже ампутации ноги, о чем Леня даже и думать не хотел. В последние дни перед смертью он чувствовал себя нисколько не хуже, чем обыкновенно. 9/11 вечером у Олега (сын) была молодежь, и Леня весь вечер развлекал их музыкой. В 11 вечера он с Надей был у Жени и чувствовал себя неплохо. Только, когда они возвращались домой, он шел с трудом. Утром 10/11 в роковой день он как обычно утром уехал в психиатрическую больницу, вернулся домой около шести часов, обедал, хорошо ел и шутил, как всегда, после обеда прилег на 10 минут, выкурил папиросу и сейчас же встал, чтобы поехать в наркомздрав по вопросу корректуры своей статьи, а потом на консилиум. Надя говорит, что она так не хотела, чтобы он уходил, что буквально умоляла его остаться дома и отдохнуть. Но он все-таки пошел, причем дал ей поручение прибить новые занавески в своем кабинете. (Леонид Васильевич с семьей жил на пересечении Пушкинской и Новой (или Каблукова), там, где потом будет бензоколонка, а сейчас московские высотки).

Прошло около получаса, т.е. было семь часов вечера. Надя видит в окно, что Леня уже возвращается, и тут же раздался сильный звонок. Она сама вышла открыть ему и пришла в ужас. Перед ней стоял Леонид бледный, и все пальто в рвоте. Вошел с фразой «Скорей врачей. Мне кажется, что у меня первый приступ грудной жабы». Но это было не так. Надя бросилась к телефону, а он прошел в спальню, начал раздеваться. От телефона Надя подбежала к нему, стала помогать. Он еще был в состоянии рассказать, что, выйдя из наркомздрава, он стал ждать трамвая, но вдруг почувствовал себя дурно. Он облокотился на свою палку, но чувствует, что не удержится. В это время проезжал казенный экипаж. Он умолял кучера отвезти его, и тот, видимо, увидев, что у Лени такой жуткий вид, согласился и привез его. Пока он произнес все эти слова, ему стало еще хуже. Начались безумные боли в области сердца. Он стал метаться. Тут уж приехал врач и профессор Рагозин. Когда профессор подошел к Лене, он наклонился над ним и, видимо, увидев его состояние, буквально сел на пол. Когда Надя взглянула на профессора, она поняла, что все кончено. Леня метался, холодный пот лил с лица, ноги коченели. Он кричал: «Сожгите, но согрейте ноги». Горячие бутылки, шприц с лекарством – все это делали. Вдруг лицо Лени исказилось. В это время профессор и врач вышли из комнаты. Леня еще раз вздохнул. Надя подумала, что он приходит в себя, крикнула: «Он жив, жив, спасайте его». Тогда профессор взял со стола зеркало и приложил к губам Лени и, молча, показал Наде – зеркало было совершенно чистое. Лени не стало. Всё это произошло в течение 20 минут. 10/11 в 7 ½ Лени не стало – оторвался сердечный клапан, и произошла закупорка кровеносных сосудов, по медицинскому это называется эмболия.

Ты представляешь себе этот ужас! Как ураган смел жизнь яркого и всем нужного человека! Старики наши были дома, когда прибежала прислуга Нади и говорит: «Скорее идем к нам», не говоря ни слова, что случилось. Мама так растерялась, что не могла сама одеться, и вот они побежали почти бегом, оба уже волнуемые страшными предчувствиями. На крыльце их встретила Женя. Мама бросилась к ней, что случилось. Она сначала сказала, что Лене плохо, но на вопрос мамы «Что?», сказала, что всё уже кончено. Мама и папа вбежали в спальню. Леню уже с кушетки переложили на кровать. Папа рыдал как ребенок и весь трясся, и мама окаменела и только целовала Леню. В это время приехали все врачи психбольницы с директором, который, схватив мертвого Леонида в объятия, плакал и кричал: «Леонид, не уходи от нас» (он рабочий выдвиженец работал с Леней 5 лет). Потом врачи всех попросили выйти и сами вымыли Леню и одели и положили на стол в столовой под пальмами. Все говорят, что Леня был так красив мертвый, что производил впечатление спящего человека, даже руки были розовые и его обычная улыбка на губах. Волосы легли как-то особенно красиво.

Мума в это время была на заседании, и ее разыскали; когда она прибежала, Леня был уже на столе. Она бросилась к нему, и ее так поразило его чудное лицо, что она стала кричать, что «Он жив»! Надя, говорят, была как каменная и ничего не понимала. Все хлопоты взяли врачи и комиссия по похоронам. Знаешь, Натуся, Леня так мало говорил о себе, что наши не представляли, до какой степени он имел значение в крае.

12/11 его хоронили. У гроба все время стоял почетный караул. С 9 часов утра и до 12 проходили непрерывной лентой делегации, пациенты, знакомые, друзья. Народ входил через террасу, обходил гроб и выходил из парадного. Ты можешь себе представить, сколько прошло народу, если эта волна шла беспрерывно 3 часа. В 12 часов его вынесли. Цветов было столько, что квартира их не вмещала. Пронесли его на руках через весь город, мимо всех учреждений, где он работал. Когда проходили мимо военного госпиталя, все ходячие больные и весь штат, кончая самого маленького, выстроились, чтобы проводить Леонида. Когда проходили через вокзал под железнодорожным мостом, то два траурных паровоза проходили сверху и гудели. Когда вышли к психбольнице, то два аэроплана провожали и проносились низко с жужжанием. Олег говорит, что это был один из жутких моментов. Внесли в психбольницу. Там, когда входишь, то вглубь ведет чудная тополевая аллея. Она вся была в плакатах. Принесли его в зал, где было траурное заседание. Говорили массу речей, и в особенности хороша была одна речь, где говорил один врач о Леониде, как о человеке: «Красивый внешне ты был и красив внутренне! Ты был музыкант, и жизнь твоя была бурным аккордом…» Я ведь все тебе пересказываю из рассказов. Похоронили его в центральном цветнике психбольницы. Справа у него второй корпус, слева первый. Как только ты входишь, по аллее первое, что ты видишь, это могила Лени. Там будет стоять памятник с его бюстом. Да, большие почести были отданы Лени после его смерти. На заседании СНКомиссии после характеристики деятельности Леонида во всей Средней Азии, его психиатрии, было постановлено дать пожизненную пенсию Наде – 250 рублей, Олегу – 75 рублей до окончания вуза сверх стипендии и старикам 250 рублей пожизненно. Назвать 4-ый корпус (Леня его строил) психбольницы его именем и учредить одну аспирантскую стипендию в мединституте его имени. Выходит его монография с его портретом и его биографией и все его еще не напечатанные статьи.

Вот, Натуся, то горе, которое меня прямо пришибло; я никогда не думала, что в глубине моей души таится такая глубокая привязанность к Лени. Может быть, это еще обострилось оттого, что этим лето мы провели вместе и как-то особенно сблизились. Много еще подробностей, но всего не напишешь».

НАДИНА АНЦИФЕРОВА

Жизнь Надежды Васильевны Анциферовой отразила исторические страницы российской империи. Дата другого ее письма, где сохранилось только число, и адресат Николай Николаевич Бенедиктов, ее будущий муж и отец Наташи, определились по тем подробностям, которые упоминает автор. Надя поступила в 1906 году на юридический факультет Томского университета, тогда в царской России разрешили учиться женщинам не только на курсах. Она, как и все женщины, вольнослушательница в отличие от однокурсников-мужчин, именуемых давно и везде студентами. Но через два года разрешение отменили, что очень обеспокоило Надю, а по всей России прокатилась волна протестов. Пейзажные климатические детали уточняют дату.

7-го июня(1908)…. Сегодня получила письмецо из Самары, это был для меня очень и очень приятный сюрприз, я не надеялась получить письмо раньше чем из Пензы. Я ведь очень скромна в своих ожиданиях в деле твоих писем. Ты так часто говорил о своей нелюбви писать. Спасибо тебе, мой милый Коля, за эту весточку. Сегодня я вообще получила массу писем, между прочим от Кирилла тоже с дороги, он пишет, что они небольшой, но тепленькой компанией кутнули перед его отъездом в буфете, а именно: он, Сусанна, Н.Н. и Ел.Ив. Правда, вот какая компания. Я получила от Ел.Ив. письмо, она пишет, что Н.Н. бросает институт и едет в Петербург в академию художеств. Это мне очень понравилось. Кроме того, кажется, совершенно свободен от всяких жениховских обязательств. Это хорошо для него. Вообще, его «акции» в моих глазах поднялись. «Свободный идет учиться любимому искусству», это даже красиво. Не правда ли? Вот за то мои дела плохи. Ты, вероятно, уже слышал насчет этой ужасной несправедливости относительно определяющихся. Меня это прямо убивает, я так была рада, что попала в университет(в Томске), что в будущем у меня есть определенное дело, что пройдет 4,5 лет и я буду самостоятельна, независима и свободна, а теперь? Если придется бросить, ехать в Питер на высшие женские курсы, у меня нет денег, служить… (для) занятий копить деньги нужно, так много времени надо. Что же делать? Видишь, как мои дела плохи. Таким образом, мое настроение падает все ниже и ниже…Единственная надежда, что факультет будет хлопотать о позволении кончить уже поступившим.

Знаешь, что я замечаю, Коля, что на меня твое отсутствие действует очень хорошо (ты удивляешься?) Говорят, что разлуки для увлечения или любви это что вода для огня, но я замечаю, что я стала относиться к тебе лучше. Когда ты был в Томске, мы виделись ведь очень часто, и все-таки у меня была масса своих интересов, своих мыслей, впечатлений, которыми я вовсе не хотела делиться с тобой. У меня не было этой потребности, а здесь наоборот: ты представляешься мне кем-то бесконечно близким родным, и мне хочется все-все сказать тебе – все время, если что-нибудь производит на меня впечатление, дает мне горе или радость, первою мыслью являешься ты, ты как славный Николай, которому хотелось бы все сказать, этот дружеский оттенок в моих отношениях к тебе мне очень нравится, он создает полноту.

Сейчас уже очень поздно, кажется, половина второго ночи. Я открыла окно, лунная ночь, река красиво сверкает перед моим окном, в кустах поют «сибирские» соловьи, хотя и они с этой ночью составляют что-то очень красивое. Хочется слушать чудную музыку, хочется петь и любить в эту чудную летнюю ночь! Мысли несутся к тебе, мой дорогой, мой родной Николай! Хочется любить и ласкать тебя, хочется много и красиво говорить о своем чувстве… Целую тебя горячо-горячо, твоя, только твоя Надя.

Первый брак продолжался недолго. Николай Бенедиктов за антиправительственные протесты, а в Томске немало было ссыльных, отчислен из студентов и призван на военную службу. Далее ранение, лечение в питерском госпитале и смерть. Его бывшие однокурсники вспомнили его в некрологе…