Борис Голендер рассказывает историю Осиповского мятежа 1919 года в Ташкенте Видео История
События января 1919 года в истории Ташкента прошлого века раньше играли очень большую роль. Они освещались с самых разных точек зрения и остались в памяти людей как «январские события» или Осиповский мятеж. И вот эти события начались именно здесь. Многие ташкентцы даже не подозревают, что на бывшей улице Конвойной был один из выходов из 2-го Сибирского запасного полка. Именно в этой акватории и возникло движение, которое возглавил военный министр коммунистического правительства Туркестана Константин Павлович Осипов. Младший офицер, который имел заслуги в подавлении антибольшевистских движений в Ферганской долине.
Ему доверяли. И именно он возглавил движение, которое потом назвали белогвардейским мятежом или левоэсеровским мятежом, что не соответствует действительности. Осипов выступал за демократическую Россию, за создание в Туркестанской республике правительства без большевиков, за Советы без большевиков. Это было главное его требование. И это повлекло ужасные, трагические события, которые связали на несколько дней Ташкент, произошли, между прочим, и уличные бои, и противостояние очень жестокое.
Это все было в очень холодное время. Видимо, природа, которая следит за нами, она и сегодня (лекция записана в январе 2017 года. – Прим. «Ферганы») послала Ташкенту холодный такой зимний день. Но в те времена шел еще снег, было действительно очень холодно, и в ночь с 18 на 19 января вот здесь, во 2-м полку, штаб восставших начал свои контрреволюционные действия. Они пригласили правительство Туркестана приехать сюда будто бы для совещания, и некоторые из руководителей тогдашнего Туркестана (теперь их называют 14 туркестанских комиссаров), но не все они, только часть их, на автомобиле приехали вот сюда, в этот самый 2-й полк, и были арестованы.
А в дальнейшем отсюда происходило руководство восстанием, потому что город разделился на две части. Одна часть поддержала коммунистическую, большевистскую власть, а другая поддержала новоявленных диктаторов, как их тогда называли. Потом, в дальнейшем Осипова назовут туркестанским Бонапартом. Но он, наверное, таким не был, он был еще совсем молодой человек, необстрелянный, он не участвовал в Первой мировой войне, хотя окончил ускоренные курсы. Учился он в ташкентском кадетском корпусе, и, между прочим, вместе с будущим руководителем Туркестана Всеволодом Вотинцевым. Они были однокашники. Возможно, между ними и действительно происходили какие-то трения, о которых мы, к сожалению, сегодня уже ничего не узнаем.
И вот во время этих событий, когда город разделился, весь вопрос заключался в том, на чьей стороне будет военная сила. И военная сила тоже разделилась. Какие-то части поддержали восставших, какие-то перешли в Рабочую крепость, то есть в район нынешнего железнодорожного вокзала, которая была окружена артиллерией. И второй такой частью, которая поддержала бывшую в то время большевистскую власть, была Ташкентская военная крепость, командир которой, будущий крупный советский военачальник, а тогда офицер Первой мировой войны, Иван Белов не согласился на предложение восставших участвовать в правительстве, принимать военную власть и так далее, и ощетинился тоже своими военными силами.
Вот и получилось, что северная часть Ташкента, где жили люди интеллигентные, они традиционно старались быть сторонниками демократии, а рабочая часть, южная, юго-восточная, она оказалась на стороне большевиков. И началось противодействие. Это противодействие продолжалось несколько дней с переменным успехом в уличных боях. Вот это и есть январские события 1919 года.
Еще раз я повторю, что на этой тихой улице, – потом, в советское время, она носила имя Германа Титова, соединяет улицу Тараса Григорьевича Шевченко с центральной частью, с районом Проспекта Космонавтов, то есть в самом центре нашего города, получается как раз между вокзалом и крепостью, – происходили эти кровавые события. Стрельба началась еще вечером 18 января, и в этой стрельбе погиб Червяков, один из членов правительства. И так далее, и так далее. Разворачивалась кровавая драма. Одна часть Туркестана поддержала Осипова, другая не поддержала. Запросили Центр, запросили помощь, и эту помощь нужно было как-то сюда доставить.
Было очень холодно, и долго ходили в то время еще железнодорожные составы. Очень плохо было организовано железнодорожное сообщение, потому что существовала так называемая оренбургская пробка, то есть с Центром эта часть в то время Российской Федерации не могла быть соединена из-за фронтов. То же самое происходило и за Каспием, потому что за Каспием тоже шла война. На территории нынешней Туркменской республики находились в том числе и английские оккупационные части, сипаи, как их называли. Армия большевиков была не всегда надежна, не доверяли Колузаеву, который командовал вот этим закаспийским отрядом большевистским, защищавшим с юга эту часть Туркестанской республики. Был еще и Семиреченский фронт.
Направление в сторону нынешнего города Алма-Аты тоже было несвободным. В горах стояли противники советской власти. Баястан-курбаши буквально в Чимганских горах, недалеко отсюда, контролировал положение. Во всяком случае, очень тревожное было время. Кроме того, ничего не хватало: не только еды, но еще и боеприпасов. Поэтому на чьей стороне были воинские части, хоть чуть-чуть снабженные каким-то вооружением, было чрезвычайно важно. А тут, конечно, выступили сразу кадеты, школа прапорщиков быстрого реагирования оказалась, интеллигенция, которая тоже взяла в руки оружие. И в этих условиях было непонятно, на чьей стороне будет старый город. Его тоже распропагандировали, но из этого получились не очень большие результаты, потому что воинских сил в старом городе было немного. Старогородская партийная дружина составляла несколько сотен человек. Это, естественно, породило такое примерно равное противостояние. По оценкам современников, где-то 50 на 50 военные силы в Ташкенте тогда столкнулись между собой.
Ход восстания был извилистым и очень сложным. Первоначально Осипов составил временное правительство, в которое включил представителей левых эсеров. Даже начальник города Ян Цируль тоже оказался в составе этого гипотетического будущего правительства Туркестана. Но не все согласились.
Осипов проводил переговоры с крепостью, надеясь на то, что арсенал крепости и весь личный состав перейдет на его сторону, но это у него не получилось. Командующий крепостью Белов категорически отказался участвовать в авантюре и пытался навести мосты с Рабочей крепостью. Это трудно было сделать, потому что пришлось бы посылать лазутчиков через занятые кварталы, как говорили большевики, белогвардейцами.
А после таких долгих переговоров, которые продолжались почти весь первый день, то есть 19-го, это было Крещение, 19 января 1919 года, после этого начались военные действия. Собрались с силами и те, и другие, и из Рабочей крепости верные коммунистическому правительству Туркестана, которого фактически уже в это время не было, получилось тоже, какой-то чрезвычайный комитет надо было собирать в мастерских, эти люди начали военные действия против осиповцев.
Они шли тремя колоннами. Центральная колонна шла по тому месту, которое сегодня называется Проспект Космонавтов. А тогда это Старо-Госпитальная улица, в советское время названная улицей Михаила Кафанова. Но тут очень трудно было пробиваться, потому что защищал это направление именно 2-й Сибирский запасной полк, где штаб восстания находился. И тут было трудно пробиться и к крепости, и к центру.
Собственно, Белый дом принадлежал осиповцам и вся северная часть города тоже. Ну, и два фланга. Левый — через нынешнее застроенное соцгородком, а тогда это называлось Заводские конюшни, через это направление.
И другое направление — через нынешний кадетский корпус, это теперь здание старого ТашМИ. Тут на крыше построенного костела юнкера поставили наблюдателей для того, чтобы вести артиллерийский огонь по позициям защитников коммунистического правительства Туркестана.
И вот эта перестрелка продолжалась несколько дней, но силы Рабочей крепости возобладали. И Осипов с остатками своих сторонников оказался в том месте, где мы сейчас находимся.
Это ташкентский сквер, сзади мы видим прекрасное здание, построенное в 1895 Вильгельмом Гейнцельманом, это ташкентское отделение Императорского государственного банка, где, кстати говоря, хранился золотой запас Туркестанской республики.
И перед Константином Павловичем Осиповым возникли дилемма — куда ему отступать. У него был грузовик, орудия, конница, почти 250 человек. Двигаться они могли только в двух направлениях: либо по Чимкентскому тракту, теперь это проспект Амира Тимура, и потом в сторону Чимкента, обогнув по Семиреченскому тракту Казыкурт, горы, можно было попасть в сторону Семиреченского фронта, где, конечно, были сторонники у Константина Осипова; другое направление – это улица Пушкинская, нынешний Проспект Мустакиллик.
Эта улица Пушкинская ведет к Троицким лагерям, ныне город Чирчик. Там находились верные большевистскому правительству войска. И пробиться в горы дальше было сложно. Поэтому Осипов выбрал направление на Чимкент. Он не знал, что в Чимкенте его ожидала уже заградительная часть, которая двигалась из нынешнего Южного Казахстана. Там фронт дальше находился, Восточный фронт, там были верные тоже коммунистическому правительству Туркестана войска. Таким образом, перед ним встал вопрос, что с собой брать. И он решил взять золотой запас Туркестана. Вот в этом банке, дав расписку управляющему, что он эти деньги забирает для передачи, как он сказал, законному правительству России, он имел в виду либо Колчака, либо правительства Фунтикова, которое находилось в Закаспийском крае, и конфисковал все, что было в драгметалле, — 5 миллионов рублей российскими золотыми червонцами.
И это был очень тяжелый груз. Его просто так не унесешь, не увезешь. Но у него был грузовик. Отступая, они этот золотой запас забрали. Это отдельная история, которую прекрасно изложил сын ташкентского великого князя Александр Николаевич Искандер, ротмистр гвардии, который был в составе этого отряда. И он на основе своих собственных впечатлений рассказал о том, как по пятам за Осиповым двигались представителей Рабочей крепости, отряд, посланный вдогонку, как выбывали из строя отдельные представители. Соответственно, каждый из них нес частичку золотого запаса. И вот эта золотая цепочка отмечала дорогу отступающего Константина Павловича Осипова и его сторонников.
Он не смог пробиться к Чимкенту, потому что ему дорогу преградили в районе селения Шарап-Ханы, это уже Южный Казахстан получается, за Черняевкой. Ему ничего не оставалось, как двинуться в горы. И через не очень высокий перевал Кырк-Кыз он оказался в районе нынешнего Хумсана, где находится дом отдыха «Кристалл». Ташкентцы хорошо знают это место. Потом, поскольку его преследовали все время, этот отряд, уменьшаясь количественно, двигался по ущелью Чаткала к перевалу, потому что ему можно было перейти горы в этом месте, Александровский перевал так называемый, но он недоступен в зимнее время.
А я хотел бы подчеркнуть, что в том январе было очень холодно. Естественно, большевики считали, что Осипов с отрядом не сумеет перейти горы и перейти в Фергану, где его ожидал Мадамин-бек, между прочим, с которым была налажена связь. Но остаткам этого отряда в количестве около 70 человек удалось, естественно, со своим грузом, который был на них, перебраться через перевал в самое сложное зимнее время. То есть это был февраль — начало марта 1919 года.
В том числе и глава восстания Константин Осипов оказался в окружении Мадамин-бека. Потом он сражался на его стороне в Ферганской долине, а потом перешел во владение бухарского эмира Сеид Алим-хана, который помог некоторым участникам этого отряда покинуть Советскую Россию через иранскую границу.
Все это описал, между прочим, и Фредерик Маршман Бейли в своей книге «Миссия в Ташкент». Он был хорошо знаком с этими событиями, и многие из них видел своими глазами. Он же и рассказывает о красном терроре, который унес 4 тысячи невинных людей. Этот красный террор в отместку за восстание развязали большевики после того, как восстание удалось ликвидировать.
А Александр Николаевич Искандер, будучи уже в Париже (ему удалось спастись из всех этих историй), это младший сын Николая Константиновича, великого князя, который жил 30 с лишним лет в Ташкенте, здесь он и умер уже при большевиках. Это был единственный член семьи Романовых, которого большевики не преследовали. А сын, будучи в Париже, написал воспоминания, мемуары, которые называются «Небесный поход», где подробно, буквально по числам рассказано очевидцем об этих же самых событиях.
Это произведение было недоступно в советское время ни в Ташкенте, ни в центре государства. Но теперь, когда мы можем прочитать «Небесный поход», мы начинаем лучше понимать то время. И вот можно себе представить, это было уже 21 января 1919 года, когда по периметру сквера горели костры; когда все это было в глубоких снегах; когда ледяная дорога, ведущая в Чимкент, простиралась как раз вдоль проспекта Амира Тимура, мимо еще не существовавшего тогда Алайского рынка, мимо тюремного замка, который тоже был раскрыт, потому что тюрьма была освобождена, некоторые из заключенных дополнили ряды восставших, вот я себе представляю это время. Именно об этом мне и хотелось когда-либо написать…
И я задумал при изучении всех этих событий такое документально-литературное произведение, нужное ташкентцам, потому что масса литературы существует об этом периоде, но значительная часть ее погибла в спецхранах, потому что авторы были все репрессированы перед Второй мировой войной, и, естественно, эти книги почти не дошли до читателя. А то, что печаталось за рубежом, к нам тоже не попадало.
В конечном итоге возникла такая легендарная версия событий, которая мало соответствовала действительности.
Трагедия январского восстания 1919 года завершилась здесь — в старинном ташкентском парке, который носил до революции имя Александровского. Здесь после событий октябрьского переворота были похоронены жертвы уличных боев в Ташкенте. Было их очень много. И вот в это же место в конце января 1919 года ташкентцы принесли всех тех, кто погиб в ташкентских боях уже в 1919 году. Их было 35 человек. Но мы помним только 14, потому что когда-то в Ташкенте напротив нашего Северного вокзала было решено поставить памятник погибшим руководителям Туркестана в этих событиях. А их было 14, точнее 15, но 15-й, в список, увы, не попал.
Эти 14 туркестанских комиссаров были вроде бы как хорошо известны, тем не менее существует, например, почтовая открытка, изданная в Москве уже в 80-е годы, где почему-то написано «памятник 14 туркменским комиссарам». То есть память о них постепенно стала стираться у людей. Наверное, это плохо. И вот уже в конце советского периода, будучи в Ялте, я задумал написать историю Осиповского мятежа.
Я должен сказать, что многие люди об этом писали. Достаточно вспомнить Дмитрия Фурманова. Дмитрий Фурманов свое первое произведение назвал «Мятеж», и оно, вообще говоря, вызвано его знакомством с событиями этого мятежа 1919 года. Уже через 20 лет в нашем журнале «Звезда Востока» (он тогда назывался «Литература и искусство Узбекистана») поэт второго плана Иванов создал и напечатал поэму «Мятеж», посвященную 20-летию этих январских событий.
На месте захоронения комиссаров был уже в конце 20-х годов воздвигнут первый памятник «Жертвы январских событий 1919 года. Он простой был. Но в дальнейшем его неоднократно переделывали и создавали здесь то один вид мемориала, то другой. В конечном итоге уже в наше время произведена была эксгумация, перезахоронение останков деятелей 20 века революционных, и поставлен здесь памятник поэтессе Зульфие. Теперь по решению правительства наши поэты и писатели должны находиться на Аллее поэтов в виде скульптур. И этот памятник перенесен отсюда. Таким образом, мемориал вообще отсюда исчез. Но в памяти людей это все остается.
И вот тогда, когда я задумал написать эту повесть, я назвал ее «Три дня в морозном январе», потому что именно столько дней продолжалось восстание. Ташкентцы опять оказались впереди всех остальных деятелей 20 века. Вот здесь, в этом сквере, 12 сентября 1917 года был избран Ташкентский совет. И многие участники этих выборов здесь в шеститысячной толпе потом участвовали и в следующих революционных преобразованиях 1919 года. Ташкентский совет был коалиционным, тут не только большевики участвовали. Прежде всего эсеры. А вот в событиях 1919 года левые эсеры оказались на стороне большевиков. А Осипов выступал, вообще говоря, за демократическое правительство, за Советы без коммунистов. Это все отразилось на Ташкенте, на народе, потому что после этих кровавых событий уличных боев большевики объявили красный террор. И вот очень здорово об этом написал участник тоже этих событий — английский дипломат и офицер Фредерик Маршман Бейли — в своей знаменитой книге «Миссия в Ташкент». Она была издана в Лондоне в 1948 году.
Единственный ее экземпляр в Ташкенте был недоступен, поэтому мне приходилось все в своей повести «Три дня в морозном январе» основывать на устных воспоминаниях, в том числе и моего родного деда, который был одним из активных участников вот этих январских событий как руководитель чрезвычайной тройки по борьбе с контрреволюцией. Благодаря его воспоминаниям удалось восстановить реальный ход событий, потому что потом он очень сильно искажался, превратили его в левоэсеровский мятеж, потом в белогвардейский мятеж, а в результате мы потеряли реальность. Но эта реальность все равно существует. И уже тогда, еще в 1989 году, это было уже 70 лет со дня попытки Константина Осипова изменить историю Туркестана, эта повесть вышла в нашем журнале литературном «Звезда Востока».
А вот совсем недавно мне удалось напечатать ее в сборнике своих повестей, который называется «Ташкентские были». Но потом, когда я стал сравнивать доступные теперь воспоминания Бейли, потому что Российская Федерация опубликовала в переводе его книжку, где все точки над i поставлены и даже приведен его официальный рапорт о том, что он видел в Ташкенте того времени, оказалось, что все эти устные рассказы ташкентцев, на которых я основывался, пытаясь восстановить реальный ход событий, они оказались почти идентичными. И это удивительно.
Ну и в конечном итоге этот сквер теперь совсем пустой, ждет следующего изменения событий нашего, теперь уже 21 века. Потому что память ташкентцев и здесь тоже живет, потому что здесь когда-то горел Вечный огонь, здесь стояли скульптурные памятники выдающимся деятелям нашего города и нашей страны. Здесь был похоронен поэт Хамид Алимджан, Юлдаш Ахунбабаев, глава Верховного Совета Узбекистана самого первого созыва. И это все в какой-то степени должно быть известно и современникам, потому что память стирается, исчезает, и хотелось бы, чтобы мы лучше и больше знали об этом времени. К сожалению, современность пока нам не дает возможности оценить все эти события по достоинству.
А ведь из них и родился тот Ташкент, в котором мы сегодня живем.
© Съемки информагентства «Фергана». Ташкент, 2017 г. Оттуда.
Труды Бориса Голендера по восстановлению и сохранению информации о старом Ташкенте заслуживают всяческого одобрения и я с удовольствием знакомлюсь с его экскурсиями благодаря интернету.
Увы, данный материал об Осиповском мятеже оставил впечатление как о весьма поверхностном наспех сделанном рассказе, сильно уступающем предыдущим статьям других авторов по случаю столетней даты сего серьезного и неоднозначного исторического события. Позволю себе обратить внимание лишь на несколько моментов, сразу настороживших при чтении.
По тексту: «в этой акватории и возникло движение» — это про ул. Конвойную. Красивое, конечно, слово «акватория»…
По упоминанию повести Фурманова «Мятеж» в связи с Осиповским мятежом: невнятно и не сказано что тема повести — Верненский (Алматы) мятеж 20 года.
Или это: «А Осипов выступал, вообще говоря, за демократическое правительство…». Ага, большевик Осипов… Не по его ли указанию были немедля расстреляны парламентарии Шумилов и Финкельштейн?
—————————————
В общем тест вызвал довольно мутное ощущение. Возможно, я не осознаю каких-то зарытых подтекстов в некоторых частях повествования, о которых спотыкаешься при чтении, но тогда — вэй из мир, может кто поможет расшифровать. Прошу прощения, если что…
Энвер[Цитировать]
Вот еще косячок, с самого начала: Осипов вместо военкома назван министром. Вероятно, должность комиссара в Туркестанской республике можно считать аналогом министерской, но он таки был комиссаром, как и убитые мятежниками коллеги Вотинцев и др.
Да, «Туркестанские комиссары».
Энвер[Цитировать]
«школа прапорщиков быстрого реагирования»?????? Это что-то новенькое в военном деле первой четверти прошлого века… Тогда вообще-то о спецназе и не слыхивали, разве что о казачьих подразделениях так называемых «пластунов».
Школа прапорщиков действительно была, и ее здание существует и поныне. Только вот полковник Цветков, начальник школы, наверное, даже не догадывался. что его курсанты, будущие прапорщики, именно «быстрого» реагирования. Борис Анатольевич, Вы ни с каким другим учебным заведением не путаете ташкентскую школу прапорщиков?
Светослав[Цитировать]
Дело в том, что данный текст Бориса Голендера является, по сути, расшифровкой ( транскрибацией) его видеоэкскурсии или видеолекции, которую он записал несколько лет назад на местах событий. Там он рассказывал все по памяти и экспромтом. Видимо, поэтому такое впечатление.
Павел Ермолаев[Цитировать]
Он еще путает улицы Конвойная и Стрелковая. Книга Ф.М.Бейли на английском вышла не в 1948 г., а в 1946 г. Осипов не учился с Вотинцевым в Ташкентском кадетском корпусе, Осипов из Красноярска, по образованию землемер. Цируля звали не Ян, а Фриц, он был не начальником города, а начальником охраны города, типа милиции. Белов был не офицером, а унтер-офицером. Косяков много, помимо акватории.
Усман[Цитировать]
2-й Сибирский стрелковый запасной полк был ликвидирован в мае 1918 года и принимать участие в Осиповском мятеже никак не мог…
Andrey[Цитировать]
Не придирайтесь к Голендеру. Сейчас я объясню почему.
Долгие годы я проработал в Академии наук и СССР и УзССР. Прошёл там все коридоры и прекрасно знаю, что каждый научный сотрудник и каждая научная лаборатория (сектор, отдел) ежеквартально отчитывались по одному и тому же «классическому» сценарию, включавшие «основные результаты исследований», «подготовка научных кадров», внедрение результатов исследований», «Научные публикации» и т.п. Среди этих пунктов отчёта был один, очень интересный. Назывался он — «Популяризация научных знаний». Под этим подразумевалось: — чтение лекций, публичные доклады и выступления, публикации в газетах и популярных, ненаучных журналов, встречи со школьниками, лекции по линии общества «Знание», выступления по радио и телевидению.
Всё это делает Голендер . Причём делает это прекрасно. Тем самым он пропагандирует саму историческую науку и её достижения, распространяет знания в этой области. Всё это важный элемент работы любого учёного. Но не всем это удаётся. Иной закопается в свою проблему и из него невозможно, что-либо выкопать. Другой пытается объяснить своё новое достижение химическими терминами с названиями, препаратов, которые Вам и в страшном кошмаре не приснятся. Ну нет у такого учёного таланта популяризатора. И, наоборот, есть великолепные люди, которые всё самое мудрое и самое сложное умеют объяснить просто и доходчиво.
Вот это и есть Голендер. Он делает то, что умеет и то, в чём видит своё призвание. Свои лекции он читает не профессионалам , а дилетантам. Им не нужны тонкости исторической науки. Им нужна общая картина , нарисованная крупными мазками. Тогда хоть что-то запомнится среди обилия новой информации.
Вот так. Лучшего, чем Голендер, популяризатора исторической науки в Узбекистане Вы не найдёте. Так что не убивайте его неточностями и фактами. Лучше послушайте. Слушать его интересно. В науке нужна истина, а в популяризации нужно следовать всего одному правилу — «Врать нужно одинаково».
Виктор Арведович Ивонин[Цитировать]
Виктор Арведович, если бы Голендер действительно «популяризировал» историю края, то его можно было бы понять. Но когда он проводит экскурсии «для дилетантов», то не знает, что среди них могут быть знающие люди. В одной из экскурсий один такой «знающий» насчитал ПЯТНАДЦАТЬ ошибок в речи Голендера, касавшейся истории Свято-Успенского кафедрального собора. И, чтобы не быть голословным: в конце прошлого года в Росзарубежцентре (назову по старому) было мероприятие, посвященное революционным событиям в нашем крае сто лет назад. Я лично на нем присутствовал, равно как там находились и уважаемые Валерий Григорьевич Иоффе (мой учитель) и Василий Ануфриевич Костецкий, и многие другие. В речи Голендера многие узнали, (в том числе с удивлением), что жителей всей правой стороны улицы Джизакской (совр. Бухоро) расстреляли после осиповского мятежа. Возникают вопросы: правая сторона улицы с какого конца — от городского парка (быв. Горького), или от гостиницы «Националь»? И еще — безапелляционное заявление: всех жителей. А среди них могли быть не только трудоспособные (действительные соучастники в мятеже), но и дети, и старики. Что, их тоже расстреляли? К тому же сведущие люди, работавшие с документами Боткинского кладбища, не нашли подтверждений о массовых захоронениях после этого мятежа. Допускаю, что записи не велись. Но хотя бы косвенные данные должны были остаться. Так какими же источниками пользуется Голендер, почему он их не предъявляет, не приводит ссылки на архивные дела: номер фонда, опись, номер дела, номера листов? Он ответит на эти вопросы?
Светослав[Цитировать]
Улица Джизакская меняла направление нумерации. До войны счёт начинался от Воскресенского Базара. А после войны — от Парка Горького. Поэтому краеведы старшего поколения и пишут, что улица Правды Востока брала начало с Театральной площади. Это легко проверить по старым справочникам, сравнив номера «Националя» («Шарка»), Колизея (Театра Свердлова) — эти здания есть всюду. Борис Анатольевич повторил старую легенду, которая шёпотом передавалась среди ташкентцев. Мои родители тоже знали её, но они приехали в город в 1946г., поэтому достоверность этого события подтвердить или опровергнуть не могли. Я сейчас прихожу к выводу, что самые необычные байки имеют очень реальные истоки. Дело за молодыми краеведами Ташкента, которые смогут поднять архивы.
Лидия Козлова[Цитировать]
Было сказано — ПРАВАЯ сторона, без указания нумерации и ее направления. Так с какой стороны смотреть, чтобы сторона была действительно ПРАВАЯ? Это слова Голендера. Извините, если что не так, просто хочу понять — какая именно сторона улицы?
Светослав[Цитировать]
Обычно правой в России считалась сторона с чётными номерами домов.
Remark[Цитировать]
Дело не в том, правая или левая. Улица ограничивала центральную часть города, в которой прошли репрессии, всех мужчин арестовали и почти всех расстреляли. Сторона улицы ближе к центру «попала под раздачу», сторона дальняя не попала, все спаслись.
EC[Цитировать]
В науке нужна истина, а в популяризации нужно следовать всего одному правилу — «Врать нужно одинаково»… БЛЕСК!!!! Уважаю!
ОлегНик[Цитировать]
Можно где то в общем то и приврать ..но не в мелочах..!!!..В ноябре 1917 г. в Ташкенте в результате вооружённого восстания к власти пришла коалиция большевиков и левых эсеров, провозгласившая установление Советской власти в крае. Однако к началу 1919 г. Туркестан оказался в кольце фронтов, отрезанным от Центральной России, испытывая недостаток продовольствия и топлива. В Ферганской долине активизировались вооружённые отряды под предводительством курбаши Мадамин-бека, боровшиеся с Советской властью, английские оккупационные войска контролировали Ашхабад, на востоке, в Семиречье, против советской власти выступали белоказаки, на севере железнодорожное сообщение с центральной Россией было перерезано отрядами казачьего атамана Дутова. Для свержения советской власти в Ташкенте группой бывших офицеров царской армии, рядом представителей русской интеллигенции и чиновников бывшей администрации края была создана и активно действовала подпольная Туркестанская военная организация (ТВО), готовившая восстание против советской власти. В крае активно действовали агенты иностранных спецслужб в основном под прикрытием иностранных дипломатических миссий[1], аккредитованных в Ташкенте при правительстве Туркестанской республики, которые оказывали активную помощь Туркестанской военной организации. Однако осенью 1918 года спецслужбы Туркестанской республики — ТуркЧК совместно с уголовным розыском Ташкента — раскрыли заговор. Был произведён ряд арестов среди руководителей ТВО. Опасаясь дальнейших арестов, оставшиеся на свободе руководители подполья бежали в Ферганскую долину к Мадамин-беку, но некоторые ответвления организации уцелели и продолжали действовать.
Сложившаяся при тогдашней власти обстановка — нехватка топлива и продовольствия, разгул уголовной преступности в городе — способствовала росту недовольства среди населения Ташкента, в том числе и среди рабочих производственных предприятий, являвшихся основной опорой советской власти в Туркестанском Крае, на тот момент получившим название Туркестанская республика. К концу 1918 года стали складываться напряжённые отношения между фракциями коалиционного правительства в Ташкенте — левыми эсерами с одной стороны и большевиками с другой, так как на многие руководящие посты среди большевиков были назначены представители, присланные из Москвы Лениным. На обломках ТВО была создана организация, получившее впоследствии название «Совет пяти», куда первоначально вошли член партии большевиков с 1903 г. комиссар железнодорожных мастерских Василий Агапов, лично знавший Ленина, однако находившийся в оппозиции к недавно присланным из Москвы товарищам по партии, два бывших полковника царской армии Цветков и Руднев, крупный советский служащий Александр Тишковский. Пятым в организацию заговорщики пригласили военкома Туркестанской республики Константина Осипова. Заговорщики предполагали использовать его как главную ударную силу, а затем отстранить его от руководства или даже ликвидировать как слишком опасного соперника в борьбе за власть. Однако Константин Осипов, будучи крайне амбициозным и энергичным человеком, имел свои собственные «наполеоновские» планы на будущее края. После начала восстания Осипов провозгласил себя военным диктатором и полностью взял руководство восстанием на себя.» Текст без лишних «достоверных» подробностей -таких как «Алайского ещё не было» ..золото погрузили на грузовик ..
olga[Цитировать]
«Объединённые силы восставших составляли около 2 тыс. чел. В случае планировавшегося захвата Главных железнодорожных мастерских, где хранился арсенал рабочих дружин железнодорожных мастерских, заговорщики могли вооружить ещё тысячу. Осипов делал ставку и на большую часть левых эсеров. Он считал, что в критический момент они окажут ему помощь. Большевики были расколоты — местные находились в скрытой оппозиции к тем, которых прислал в Туркестан Ленин.
Правительство большевиков было осведомлено о готовящемся заговоре, но сам Константин Осипов оставался вне подозрений. Когда чекисты вышли на след заговорщиков, арестовав сначала гимназиста Виктора Ботта, занимавшегося переправкой оружия, а затем, после неудачной попытки его освобождения старшим братом Евгением Боттом, и самого адъютанта военного комиссара – Евгения Ботта, вмешался сам председатель Совнаркома Туркестанской республики Фигельский и отдал арестованного адъютанта на поруки Осипову. Верхушка большевиков – Во́тинцев, Фигельский и Шумилов – беспредельно доверяла военному комиссару. И когда вечером 18 января 1919 года началось восстание председатель ЦИК Туркреспублики В. Д. Вотинцев, председатель Ташкентского совета Н. В. Шумилов и его заместитель В. Н. Финкельштейн, а также председатель Туркестанского ЧК Д. П. Фоменко поехали к Осипову выяснить обстановку. Осипов хладнокровно отдал приказ о расстреле комиссаров. Расстрел состоялся незамедлительно за казармами мятежного 2-го полка.
За два дня восстания погибли ещё десять советских руководителей края — комиссаров-большевиков[2] – почти всё большевистское правительство Туркестанской республики. Константин Осипов, провозгласив себя военным диктатором и действуя крайне бескомпромиссно, намеренно отрезал путь к отступлению всем своим соратникам по мятежу. Тем самым не оставляя им никакого другого выбора, кроме пути открытой борьбы с большевистским правительством края.
Однако, несмотря на как будто значительный первоначальный успех, мятеж стал складываться неудачно для восставших. За сутки до восстания по приказу председателя Ташсовета Шумилова сменили охрану Главных железнодорожных мастерских. Один из руководителей повстанцев – большевик Агапов не смог поменять пароль, был разоблачён и арестован рабочими, тем самым восставшим не удалось захватить арсенал в железнодорожных мастерских. Комендант военной крепости левый эсер Иван Белов отказался, несмотря на ультимативные требования Осипова, сдать Крепость и тем самым лишил повстанцев ещё одного источника оружия и боеприпасов. Контингент крепости в тот момент в основном состоял из отрядов венгров-интернационалистов – бывших австро-венгерских военнопленных, вступивших в Красную армию и оставшихся верными советскому правительству Туркестана. В конце концов, именно решительные действия Ивана Белова, начавшего обстрел шестидюймовыми гаубичными снарядами штаба восстания в казармах 2-го стрелкового полка, и решительные действия вооруженного отряда рабочих железнодорожных мастерских под командованием левого эсера Г. А. Колузаева предопределили, несмотря на успешные для мятежников двухдневные уличные бои в городе, исход событий.
1918 год. Командиры Ташкентской крепости. Среди прочих: Помощник начальника учебной команды гарнизона крепости Шешарин и Казаков — расстреляны в 1919 году как агенты К. Осипова, при помощи которых Осипов должен был занять крепость в Ташкенте в январе 1919 года.
В конечном счете, повстанцам, захватившим большую часть города, в том числе и помещения отделений милиции и ЧК, несмотря на оказанное их сотрудниками отчаянное сопротивление, так и не удалось захватить ключевые объекты — железнодорожные мастерские (цитадель рабочих) и военную крепость.
Был создан временный Реввоенсовет в основном из левых эсеров. В подавлении восстания активно участвовали рабочие дружины железнодорожных мастерских, одним из командиров которых был Д. И. Манжара, и вооружённые дружины бедноты Старого города под руководством Бабаджанова. 20 января при поддержке орудий Белова рабочие отряды вместе с оставшимися верными революции войсками начали теснить повстанческие части и к полудню стало ясно, что восстание потерпело поражение.»..По другому и быть не могло ..потому как у одних была цель сохранить советскую власть в городе ..у других унести из всей этой политической заварушки ноги ..и свалить куда подальше за границу, но не с пустыми руками ..
olga[Цитировать]
Из дневника Войно-Ясенецкого:
«В 1919 году в городе происходила междоусобная война между гарнизоном ташкентской
крепости и полком туркменских солдат под предводительством изменившего революции
военного комиссара.[1] Через весь город над самой больницей летели с обеих сторон во
множестве пушечные снаряды, и под ними мне приходилось ходить в больницу.
Восстание Туркменского полка было подавлено, началась расправа с участниками
контрреволюции. При этом и мне, и завхозу больницы пришлось пережить страшные часы.
Мы были арестованы неким Андреем, служителем больничного морга, питавшим ненависть
ко мне, так как он был наказан начальником города после моей жалобы. Меня и завхоза
больницы повели в железнодорожные мастерские, в которых происходил суд над
Туркменским полком. Когда мы проходили по железнодорожному мосту, стоявшие на
рельсах рабочие что-то кричали Андрею: как я после узнал, они советовали Андрею не
возиться с нами, а расстрелять нас под мостом.
Огромное помещение было наполнено солдатами восставшего полка, и их по очереди
вызывали в отдельную комнату и там в списке имен почти всем ставили кресты. В трибунале
участвовал Андрей и другой служащий больницы, который успел предупредить других
участников суда, что меня и завхоза по личной злобе арестовал Андрей. Нам крестов не
поставили и быстро отпустили. Когда нас провожали обратно в больницу, то встречавшиеся
по дороге рабочие крайне удивлялись тому, что нас отпустили из мастерских.[2]
Позже мы узнали, что в тот же день вечером в огромной казарме мастерских была устроена
ужасная человеческая бойня, были убиты солдаты Туркменского полка и многие горожане.»
Andrey[Цитировать]
Из воспоминаний профессора Ольшанского:
«Главного врача арестовал вместе с его ближайшим учеником хирургом Р. А. Ротенбергом
патруль из двух рабочих и двух матросов. Патрульных в хирургическое отделение привел
служитель морга Андрей — пьяница и вор, которого Войно-Ясенецкий при всем своем
долготерпении давно уже обещал выгнать с работы. Весть о том, что Валентина
Феликсовича увели в железнодорожные мастерские, вызвала в больнице глубокое уныние.
Мастерские имели страшную репутацию. Сама фраза «увести в железнодорожные
мастерские» означала в те дни не что иное, как «расстрелять». Случилось все это рано утром,
и до глубокой ночи никто о судьбе арестованных ничего не знал. Подробности сообщил
вернувшийся в сопровождении двух вооруженных рабочих Ротенберг. В мастерских их
посадили в каком-то довольно просторном помещении, где было много и других
арестованных. Одна дверь вела в комнату, где заседала «чрезвычайная тройка». Дело
решалось быстро. Обратно из судилища возвращались немногие. Большинство осужденных
(на разбор каждой судьбы «судьи» тратили не больше трех минут) уводили через другую
дверь — приговор приводили в исполнение немедленно.
Два врача просидели перед роковой дверью больше полусуток. Все это время Войно-
Ясенецкий оставался совершенно невозмутимым. На частые тревожные вопросы
Ротенберга: «Почему нас не вызывают? Что это может означать? » Валентин Феликсович
отвечал: «Вызовут, когда прийдет время, сидите спокойно». Поздно вечером через «зал
смерти» проходил видный партиец, знавший главного врача в лицо. Он удивился, увидев тут
знаменитого хирурга, расспросил, что произошло, и скрылся в комнате суда. Через десять
минут врачам были вручены обратные пропуска в больницу. Партиец, который помог им,
однако, не отпустил их одних. Обстановка в городе была слишком накалена: медиков мог
застрелить любой встречный патруль, даже несмотря на печать «тройки».
Весть, что арестованные вернулись, быстро облетела больницу. В дежурную комнату стали
сбегаться врачи и сестры, каждый хотел собственными глазами убедиться, что доктор жив.
Войно-Ясенецкий предупредил, однако, что он просит не только не допускать никаких
оваций, но и вообще никаких эмоциональных всплесков. К обычному утреннему часу
назначенный на операцию больной был подготовлен, обработан и доставлен в
операционную. Все были на местах. Минута в минуту хирург встал к операционному столу
и принялся действовать скальпелем так, как будто ничего не случилось.»
Andrey[Цитировать]
Из воспоминаний Мальковского:
«Беляев Сергей Иванович
1896 год 25 сентября
Охотник-летчик
Вольноопределяющийся I-го разряда
Студент Электротехнического института Императора Александра III. Сын
действительного Статского советника.
Зачислен на службу в I-й Балтийский флотский экипаж с прикомандированием ко II-му
Балтийскому флотскому экипажу приказом по экипажу от 13 мая 1916 года за №132 пар.4.
(Сергей Беляев стал служить на первых Российских гидро-самолётах.)
Весной 1918 года Сергей Иванович Беляев возвращается с фронта домой – в Ташкент.
Вскоре он женится на Ксении Владимировне Проскуряковой – внучке Седова Я.Х. Уже к
осени в городе стало очень беспокойно – стрельба, аресты, расстрелы. Началась
междоусобная война — гарнизона Ташкентской крепости с Туркменским полком. В январе
1919г. этот полк восстал против большевистских крайностей. Во главе Туркменского
полка встал военный комиссар Туркестанской республики – Осипов. (восстание и
получило название Осиповское) Многие офицеры, вернувшиеся с фронта выступили с
этим полком против большевиков, но силы были не равны и восстание было жестоко
подавлено Красной армией. Пострадало много ни в чём не повинных людей, как
рассказывал дядя Коля Држевицкий, Сергея Беляева уже раненого во время боя,
красноармейцы подняли на штыки, это произошло прямо на ступенях ташкентского
вокзала. Тело его не нашли — был похоронен в общей могиле. Д. Коля рассказывал о
зверствах красноармейцев, которые усилились особенно после Осиповского восстания.
Например, все в Ташкенте были потрясены таким случаем — офицеру, не снявшему
погоны, солдаты прибили их гвоздями прямо к телу, смерть этого молодого человека была
мучительной.
Сергей Иванович погиб в 23 года, до рождения своего первенца – дочери Елены – 8 марта
1919 года, а 14 марта умер Седов Яков Харитонович»
Andrey[Цитировать]
Акватория между Конвойной (на будущей площади Ленина) и Стрелковой (где были казармы Сибирского запасного полка)…настолько большая, что там бы поместилось всё НАТО…. Голендер, у полка не может быть второго или запасного выхода в 2 км от дислокации…. умерьте пыл и учите географию Ташкента.
Евгений Чистов[Цитировать]
Что-то вы расшалились, Евгений Чистов. Когда улица была Конвойной, она не смыкалась с Соборной Площадью, которую ограничивала Петербургская (Петроградская, Ленинградская). Никто из ныне живущих в Ташкенте, не знает исчезнувшие улицы Старого Ташкента лучше Бориса Голендера. Чем глумиться, лучше бы поместили карты этого мятежа. Наверное они публиковались в военных учебниках? Да ещё бы прокомментировали, кто и куда передвигался. Вот хорошая карта 1910г. с обозначением размещения воинских частей.
Лидия Козлова[Цитировать]
Он прав. Конвойная улица выходила на Черняевскую. На этой улице стояла 80-я школа. В советское время Конвойная растворилась в Красной площади. А по карте конкретно видно, что из 2-го полка был выход на Стрелковую улицу, это улица Титова в советское время. Там и комиссары были расстреляны. И казармы и строения 2-го полка частично сохранились. Они потом вошли в суворовское училище НКВД, а сейчас в училище СНБ.
Усман[Цитировать]
Растворилась она после 1966г. До землетрясения была размером с Соборную. Я имела ввиду местположение улицы в годы Мятежа.
Лидия Козлова[Цитировать]
Так вот он, 2-ой Туркестанский стрелковый батальон, на Стрелковой улице… 2-й Сибирский стрелковый запасной полк переехал сюда, в казармы, к тому времени, 2-го Туркестанского стрелкового полка, в августе 1916 года… там и мемориал был в Советское время…
Andrey[Цитировать]
Спасибо, у меня есть такая карта и на ней прекрасно видно, где казармы на Стрелковой, а где Конвойная…. На Конвойной дислоцировалась конвойная команда…. человек 200 …… И Конвойная — рядом с крепостью, которая была в руках большевиков….. из пистолета можно стрелять из крепости по Конвойной….. И на Стрелковой был памятный обелиск…. на месте расстрела комиссаров.
Евгений[Цитировать]
Опять всплыла «акватория» )))))
Акватория — участок ВОДНОЙ ПОВЕРХНОСТИ, ограниченный естественными, искусственными или условными границами.
https://wordhelp.ru/word/акватория
Энвер[Цитировать]
Тогда было очень холодно, территория обледенела и превратилась в акваторию.
Усман[Цитировать]
А ведь верно! )))
Энвер[Цитировать]
Очень похоже:
@ «…Сорок восемь дирижёров и один седой скрипач.»
C уважением !
ЛеНиН[Цитировать]
Раз собралось так много знатоков, то пользуясь случаем, очень прошу ответить на два вопроса:
1. Как звали (хотя бы имя) помощника Военкома Туркреспублики до августа 1918 г. Калашникова. Везде разные инициалы (причем крайне разнообразные — Н., И., А., Я., М. и т.д.)
2. Дальнейшая судьба Тоболина после 1925 г. Пишут дату смерти 1941 г., Минск. Был ли репрессирован?
Заранее спасибо.
Павел Ермолаев[Цитировать]
Спасибо Борис за лекцию, наконц-то, благодаря Вам, мне удалось узнать правду об Осиповском восстании.
Мои три деда ( два брата бабушки и ее муж) участвовали в востании. В советское время это тщательно скрывалось в семье. Когда я эмигрировал, мне немного рассказала мать, которая и сама узнала кусочки из переписки с одним из дедов. Мать мне рассказала, что мой дед, Федор Бакало, был расстрелян большевиками, в числе многих после восстания. Деду было лет где-то 18, и его прикрыли взрослые, так что пули деда только задели, но не убили. Он пролежал пол ночи под трупами, а к утру выбрался, и потом долго пробирался в горы к Мадамин беку. В Ташкенте ему оставаться было нельзя. У Мадамин бека дед стал переводчиком.
Посоветуйте как бы я мог разыскать больше информации о моем деде, Федоре Ивановиче Бакало?
Если Вы работаете с архивами, могли бы Вы взяться за такой небольшой проект?
спасибо,Федор
Федор[Цитировать]
У знакомой нашей семьи в Ташкенте было полное имя, если не ошибаюсь, Ирина Фёдоровна Бакало (Бокало?). Могла она иметь отношение к истории Вашей семьи?
Юрий Берлин[Цитировать]
Да, Ирина Фёдоровна была моей тетей-она старшая из четырех дочерей моего деда Федора Ивановича. Рад найти знакомых моей тети.
Федор[Цитировать]
в книге полыковкого конецмадамин бека по моему упоминается какой то бокало
Анатолий Иванов[Цитировать]
я думаю это о моем деде, но хотелось бы подтвердить. Поэтому я ищу кто-бы мог и хотел заняться проектом ( за плату) поисков в архивах Узбекистана по заранее оговоренной тематике.
Федор[Цитировать]