Моя работа в ОГТ ТТЗ Разное

Марина Черепанова

С дипломом инженера-технолога в 1985 году я пришла на свой родной тракторный завод, который мне платил повышенную стипендию с 3 по 5 курс. Стипендия 56 рублей- почти зарплата. Но было условие- что я буду работать на этом заводе 3 года после окончания института. И там меня направили работать в отдел главного технолога в бюро сборки, где начальником был Ярчук Евгений Аркадьевич. И это была удача.

Сборка тракторов и узлов к ним, написание технологии сборки, чтение чертежей и другое было очень интересным занятием. К тому же, многое мне уже было знакомо по моей работе в 31 цехе. Люди в коллективе были очень интересные, приветливые, знающие свое дело и работать там было одно удовольствие. Помню наши обязательные чаепития в 10 часов утра, как Мая Зайнутдинова приносила всякие испеченные ей сладости, Валентина Николаевна Мушкина заваривала чай со смородиновым листом с ее сада, Акрам Джавгашев приносил фрукты, Зинаида Яковлевна Халат всегда была в курсе последних новостей и слухов, Ниночка Савинова была самой красивой женщиной ОГТ. В общем, царила домашняя, уютная атмосфера, мы делились своими горестями и радостями, всегда можно было попросить совета. У каждого был свой участок работы, свой цех, или цеха, который он курировал.

Вспоминаю еще подробности нашей работы. Каждый понедельник утром мы проводили политинформацию по очереди. Нужно было рассказать, что пишут в газетах, последние новости. Еще в каждом кабинете работало радио ташкентское, по которому иногда звучала узбекская народная музыка, передачи «В рабочий полдень», а еще кажется в 11 часов – производственная гимнастика. Не знаю – повышало ли это производительность труда, но давало нам возможность немного отвлечься от работы. Помню, как мы любили становиться к стенке и «выпрямлять позвоночник» — нужно было спиной и лопатками прижиматься к стене.

С приходом перестройки были большие изменения. Помню, что были выборы директора. Вводили новую систему оплаты – мы старательно записывали в журнал- кто что сделал по плану и сверх этого, в зависимости от выполненной работы появилась возможность премирования. Конечно же, все старались выполнить и перевыполнить)))

Работа наша была связана с согласованием технологий, которые мы разрабатывали, и в связи с этим приходилось ходить по разным отделам в заводоуправлении, по цехам, общаться с разными людьми. Так что работа была живая, интересная. Как правило, полдня пишешь, полдня – ходишь.
По пути из цеха можно было зайти в различные магазинчики, которых было несколько на территории завода. Это – и книжный магазин, и Оптика, и продукты с машин, которые привозили фрукты и овощи. Один или два раза в месяц по цехам и отделам распределяли мясо, иной раз привозили одежду, вот тут вся работа останавливалась, женщины меряли модные шмотки, торговля шла бойко, мне иногда приходилось заниматься этим, собирать деньги – тут главное – не обсчитаться.

Кипела и общественная жизнь. Как-то затеяли на заводе провести что-то типа смотра художественной самодеятельности. Каждый цех и отдел должен был представить концертный номер, хочешь- пой, хочешь- пляши. В нашем отделе также нашлись таланты. Даже наш Евгений Аркадьевич спел песню. Нашлось очень много талантов на заводе, мы просто диву давались. Концерт проходил в ДК нашего завода.

С появлением компьютеров в нашем отделе Евгений Аркадьевич организовал компьютерные курсы и сам их вел.
Еще у нас были курсы узбекского языка, это когда вышел закон о том, что к 2000 году вся документация в Узбекистане будет на узбекском языке. Но мне язык давался туго, хотя я и изучала его в школе, но говорить так и не научилась. В голове остались только отдельные слова, во фразы они не складывались.
С развалом Союза нарушились поставки комплектующих на наш завод и постоянно стоял вопрос – чем заменить тот или иной узел, деталь. И когда иной раз распускали целые цеха в отпуск без сохранения содержания, ОГК и ОГТ работали всегда, т.к. необходимо было чертить чертежи и писать технологии на сборку узлов с новыми деталями.

Зарплаты стало не хватать, и я стала вести курсы в отделе техобучения, как и другие в нашем отделе.
На заводе помимо тракторов и прицепов пытались организовать производство ширпотреба. Наше бюро конечно же, тоже в этом участвовало.
Евгения Аркадьевича повысили, на его смену пришел муж Нины – Игорь Савинов. Правда, Ниночке пришлось перейти в другое бюро. А на ее место пришла Марина Царегородцева. Игорь очень энергично взялся за работу, ходил по цехам, вникал во все тонкости. Запомнилось, как мы всем бюро порой затевали диспуты на разные темы, и зачинщиком всегда был Игорь с его пытливым умом. Начинался капитализм, и мы бурно обсуждали его преимущества, плюсы и минусы. Сейчас понимаю- как же наивны мы были!

Потом начальником бюро стал Джавгашев Акрам. Он также все контролировал лично – все острые места, все нововведения были под его руководством. За ним мы были как за каменной стеной – знали, что Акрам разберется, уладит все , и договорится с кем нужно. Большую часть дня Акрам проводил в цехах, контролировал наладку оборудования и т.п.
Потом Марине пришлось уволиться, т.к. она была женой военного и ее мужа перевели в Ашхабад. Марина там устроилась на работу в банк. Помню, как мы переписывались и она звонила мне и предлагала поучаствовать в финансовой пирамиде. Это была, видимо, первая финансовая пирамида и слова такого не было, но по ее восторженным описаниям, как там можно заработать, я сразу поняла, в чем тут дело, и что первые выигрывают, а последним, возможно, не достанется ничего, и естественно, отказалась.
На ее место пришла Мила Сардина. С ней мы тоже подружились. Запомнилось, как вместе с ее семьей я с дочкой отдыхала 3 дня в доме отдыха в горах Чимгана рядом с озером Чарвак.

Вообще в отделе царила атмосфера доверия. Еще была Люда Горнич. Наверное, она пришла после того, как Мила уехала в Израиль со своей семьей. 90-е годы – это были годы большого исхода еврейской диаспоры. Уезжали все. Немцы – в Германию, Евреи – в Израиль и Америку, русские – в Россию. Начальник бюро мехобработки Миша Белахов в Австралию уехал и тоже не один- сманил брата и они уехали двумя семьями. Так что эти годы шло бурное обсуждение – кто и куда уезжает, перспективы и проблемы переезда. А потом – кто , где и как устроился на новом месте, кто что пишет, всем отделом переживали за уехавших. У нас еще к отъезду в Израиль готовилась Зинаида Яковлевна, Валентина Николаевна – в Россию, а я хотела, но не решалась.
Как-то Мая Зайнутдинова, видя, что я хочу уехать в Россию, сказала, а что, если тебе предложат поехать в Москву учиться, ты не поедешь сейчас в Россию? Я ответила «Не поеду», и Мая пошла и выбила мне путевку на курсы повышения квалификации в Люберцы. А в Люберцах жила моя подруга по учебе в институте в Перми. Конечно же, я согласилась. И такую штуку она проделала два (!) раза, я два раза ездила на эти курсы.
Но дух перемены мест витал в воздухе. Уезжали мои близкие подруги, одноклассники. И в 1995 году я все же решилась на это. Я уехала в Пермь. До сих пор в теплотой вспоминаю своих сослуживцев и храню их подарки – собрание сочинений моего любимого писателя Курта Воннегута, набор банок для круп и вазу, подаренную мне Маей.