Фамилию Есенина она скрывала псевдонимом История Старые фото Ташкентцы

11 июня исполнилось сто лет со дня рождения Татьяны Есениной, дочери великого русского поэта, чья жизнь была связана с Ташкентом.

Когда Есенина нашли мертвым в «Англетере», во внутреннем кармане его пиджака была крохотная фотография детей Тани и Кости, завернутая в денежную купюру.

Жизнь самой Татьяны сложилась совсем непросто, волей судьбы она оказалась в столице Узбекистана, где ее отец гостил в мае 1921 года.

После развода Сергея Есенина с Зинаидой Райх, дети поэта воспитывались в семье режиссера Всеволода Мейерхольда. Татьяна Сергеевна отцовскую фамилию не поменяла, когда вышла замуж за Владимира Кутузова, сына известного революционера, расстрелянного при Сталине.

После зверского убийства Зинаиды Райх в июле 1939 года, по ложному обвинению арестовали мужа Татьяны Сергеевны и его брата — Кутузовых. Мужа выпустили через год, а его брат отсидел восемь лет.

Кроме сыновей Владимира и Сергея у Татьяны Сергеевны была еще дочка Маша, родившаяся в 1946 уже в Ташкенте, куда семья была эвакуирована в октябре 1941-го. Но в 1948-м она скончалась от воспаления легких. Татьяну Сергеевну Есенину, умершую в мае 1992 года, похоронили рядом с ней.

Дочь Есенина в детстве училась хореографии, выступала в Большом театре и даже в семьдесят лет могла почти вертикально держать ногу. Училась в МГУ на математика. Татьяна Сергеевна знала французский язык, хорошо говорила также на немецком и английском.

Уже взрослой научилась играть в шахматы и даже стала чемпионкой Узбекистана среди «сеньор».

Татьяна Сергеевна была видным журналистом. Ее перу принадлежит сатирическая повесть «Женя — чудо XX века», опубликованная в 1972 году в журнале «Новый мир». По ней сняли фильм.

Она дожила до горбачевской перестройки, нередко гостила на подмосковной даче, которую купила еще ее мать в Балашихе в 1927-ом на гонорары от четырехтомника Есенина, вышедшего посмертно огромным тиражом. «Болела» за Ельцина и даже одно время жила на питерской квартире Собчаков, которых знала еще по узбекской столице.

Вот как они вспоминают ее современники:

Вадим Николюк, первый директор музея Сергея Есенина в Ташкенте:
-От Т.С.Есениной исходило удивительное внешнее обаяние, мягкая сдержанность и во всем точность — истинная интеллигентность. Синеву глаз, искрометность взгляда, легкую скорую походку — всё это Татьяна Сергеевна унаследовала от своего великого отца. Поэтичность тоже. Она магнетически притягивала к себе. В то же время иной раз довольно не просто было с ней общаться. Человек энциклопедических знаний, она задавала тему для размышлений.

Так, в музее, благодаря ей, появилась книга С.Есенина «Радуница», репринтно изданная в Англии переводчицей Джеси Девис с её автографом, и ряд других иностранных и отечественных изданий.

Изредка активисты музея встречались на квартире Татьяны Сергеевны на Новомосковской улице, а также на квартире её сына Сергея Владимировича на улице Левитана.

Подготавливая макет специального выпуска первой музейной газеты «Мир Есенина», мы обратились к Татьяне Сергеевне с просьбой написать воспоминания об отце. К просьбе она отнеслась очень серьезно, пересмотрела все свои раннее опубликованные материалы, кое-что уточнила, скорректировала. Газета с её публикацией «Об отце» стала последним прижизненным опубликованным материалом Татьяны Сергеевны Есениной.

Валерий Бирюков, Георгий Димов, ташкентские журналисты:
В Ташкенте эвакуированные сюда видные писатели, знавшие Есенина, сохранившие уважение к Мейерхольду, помогли пристроить Татьяну Сергеевну корректором в местное телеграфное агентство. Вскоре она стала репортером, а ещё через некоторое время её пригласили в республиканскую газету «Правда Востока», где Татьяна Сергеевна заявила о себе и как даровитая очеркистка.

Правда, настоящего её имени читатели газеты не знали вплоть до развенчания культа Сталина. Материалы печатались под псевдонимом. Это не мешало ей как журналистке быть искренней, прямой и порой суровой в оценке тех или иных явлений. Один из нас провел многие годы, работая рядом с ней. Обремененная семьей, она, тем не менее, легко срывалась с места и мчалась в любой конец республики, избирая острые темы. Ей принадлежит один из первых материалов о растрате поливной воды и угрозе обмеления Арала.

Тогда же в часы, свободные от редакционной текучки, уединившись, опустошая пачку за пачкой «Беломорканала», она писала «для себя». Результатом этих тревожных размышлений стал сатирическая повесть -гротеск «Женя — чудо ХХ века». Под её настоящим именем роман был опубликован в 1962 году в «Новом мире», а потом вышел отдельными изданиями в Ташкенте и Европе.

Коллеги её помнят и другое. В редакционную комнату, где работала Татьяна Сергеевна, нередко захаживал мужчина лет тридцати, чем-то неуловимо похожий на неё, с болезненно утомленным интеллигентным лицом. Гость, не здороваясь, а только кивнув головой сотрудникам, утопал в истертом кожаном кресле и подолгу глядел в одну точку, занятый своими мыслями. Татьяна Сергеевна тогда раньше обычного свертывала работу, и они, тоже молча, удалялись. Это был её сводный брат Александр Вольпин-Есенин, Алик, как она звала его, — выдающийся математик, а тогда еще и известный диссидент. Впоследствии он обосновался в США.

Преследуемый в Москве, Александр подолгу жил в Ташкенте у своей сводной сестры. Когда Татьяна Сергеевна открылась как дочь Есенина, коллеги стали досаждать просьбами об интервью. Но она старалась избегать этого. К этому времени у Татьяны Сергеевны стало меняться отношение к своей профессии, в которой, по её более позднему выражению, «утверждалась ставшая привычной несвобода».

Был один эпизод в жизни Татьяны Сергеевны, который она переживала особенно остро. Когда-то, в пору гонений на вейсманистов и морганистов, она по настоянию редактора написала фельетон, где высмеяла генетиков одного из самаркандских институтов. Фельетон встретили на «ура» в местном ЦК, поддержали в Москве. А назавтра после публикации зашел к ней пожилой доктор наук и, озираясь по сторонам, объяснил, что фельетон этот вредный, что ей когда-нибудь еще будет стыдно за него, потому что экспериментами в Самарканде решается одна из коренных проблем в медицине.

Татьяна Сергеевна пережила потрясение, извинилась перед своими героями, обложилась книгами по био- и зоологии. А позднее ушла из газеты в издательство «Фан» («Наука»), где два десятка лет проработала шеф-редактором именно биологического отделения. Монографии по биологии и зоологии узбекских авторов заняли видное место в бывшем всесоюзном, а ныне российском и других иностранных каталогах. И во всем этом, как говорили коллеги, провожая шеф-редактора на пенсию, «заслуга нашей «Татьяны-ханум Есениной».

Последние годы Татьяна Сергеевна посвятила работе над воспоминаниями. Первая часть их под название «Дом на Новинском бульваре» — о жизни в доме Мейерхольда, о чудом спасенных ею во время ареста архивах его и матери — была опубликована в московском журнале «Согласие» ( № 4 за 1991 год).

Сергей Есенин-младший станет строителем и альпинистом, а в дальнейшем генеалогическая ветвь Есениных — ташкентцев включит и внучек Татьяны Сергеевны Зинаиду и Анну, правнуков Данилу и Сергея, правнучку Дарью.

Альбина Маркевич, директор музея Анны Ахматовой «Мангалочий дворик»:
5 мая 1992 года, около восьми часов утра, раздался телефонный звонок.
В трубке – печальный, почти плачущий голос Зиночки Есениной:
– Альбина Витольдовна! Бабушка умерла. Под утро. Сможете ли прийти?

Благо, бежать недалеко и привычно. Сколько раз этот путь пройден с волнением и радостью в предчувствии встречи с Татьяной Сергеевной. А когда вдоль серединыулицы Новомосковской, – её улицы, – выкорчёвывали бульварную часть из прекрасных декоративных деревьев, смягчавших угарный дух выхлопных газов и радовавших глаз разнообразием зелёных оттенков, как Татьяна Сергеевна недоумевала и сердилась набездумность решения градоначальников, видя в этом недобрые предзнаменования грядущих перемен! Как в воду глядела…

В 1985 году вдоль этого бульвара я шла от неё, неся на вытянутых руках кожаный коричневый пустой чемодан Сергея Есенина, доверенный его дочерью нашему музею и носящий следы не только его заграничного путешествия, но и семейной поездки маленькой ещё Тани с братом, с мамой З.Райх и великим «доктором Допертуто» – В.Э.Мейерхольдом, имя которого нацарапано на чемодане возле ручки.

Приближаюсь к её дому и не могу смириться с мыслью, что больше не встречу эту лёгонькую, почти невесомую, светловолосую женщину с есенинской летящей походкой и чуть насмешливым взглядом отцовских голубых глаз; что не предложит она чашку кофе и не обдаст дымком своего традиционного «Беломора». Что не окунёт в массу полученных со всего света новостей или в рассказ о трагических годах…

Многолетнее общение с ней и её родными, есенинскими родными: внуками, правнуками и праправнуками поэта.

Звоню. Дверь оказалась открытой. Переполненная воспоминаниями и горем утраты, плачу. Зина идёт навстречу, от горя потемнело её прекрасное доброе лицо.

Обнялись и пошли к Татьяне Сергеевне. Она лежит на кровати в спальне, как будто отдыхает. Лицо возвышенно спокойно. Целую её в щёку, лоб и руку. При жизни только однажды обнялись и расцеловалась с ней в музее в день рождения С.Есенина.

Мы все вместе погоревали, помолчали и потом приняли решение, что панихиду лучше провести в музее. Об этом просила сама Татьяна Сергеевна незадолго до кончины, мудро предполагая неизбежность исхода и неудобство для людей подниматься на 5-й этаж. В этом великая суть прекрасного Человека!

7 мая 1992 года в музее, где неоднократно бывала Татьяна Сергеевна, где были проведены съёмки для московского телевидения с её участием, в фойе установили гроб с телом, а дух её витал над нами.

В сохранении памяти о замечательной талантливой творческой личностиважнейшую роль сыграл кропотливый труд блистательного Сергея Зинина, создавшего книгу о Т.С. Есениной. С низким поклоном вспоминается ее верный друг -Георгий Димов, инициатор и организатор установки стелы на могиле Т.С. Есениной. Я рада, что он принял мой выбор фотопортрета для памятника, где Татьяна Сергеевна и молодой Есенин как одно лицо.

Источник.