А ведь это было… История История Разное

Опубликовано в газете Самаркандский Вестник

В одном из прошлых номеров нашей газеты было опубликовано поздравление с Днем города Самарканда одного из его славных сыновей, Отличника здравоохранения СССР, доктора медицинских наук, профессора Петра Михайловича Лернера. Проживая ныне в Израиле, Петр Михайлович написал и издал более 10 книг, в которых он рассказывает о сложнейшем пути врача-инфекциониста, вспоминает своих коллег-ученых. Сегодня мы предлагаем ознакомиться с отрывком из книги «Записки эпидемиолога», где автором излагаются главные вехи его более чем 65-летней плодотворной деятельности в борьбе с инфекционными болезнями человека в Узбекистане, в частности Самарканде.

«Закончилась Вторая мировая война. Для медицинских работников началась борьба по ликвидации её санитарно-эпидемических последствий.
1945 год. Мне всего 23 года. Я работаю главным врачом санэпидстанции Железнодорожного района города Самарканда, затем заведующим отделом здравоохранения этого района. В 1946 году возглавляю работу санитарно-эпидемиологической службы города Самарканда, а три года спустя стою во главе санитарно-эпидемиологической службы всей Самаркандской области.
В области свирепствуют эпидемии сыпного, брюшного и возвратного вшивого тифов, малярии, туберкулеза, оспы, дизентерии, дифтерии, полиомиелита, венерических и других заболеваний.

Невиданный размах приняли младенческая и детская смертность и летальность от инфекционных болезней. Резко возросло количество переносчиков инфекционных болезней: вшей, малярийных комаров, клещей, москитов, мух. Не хватает больничных коек, транспорта для эвакуации больных, медикаментов, медицинских работников.

По-прежнему в печах старых кирпичных заводов, в заброшенных и недостроенных помещениях, в катакомбах обитают десятки тысяч обездоленных бездомных. Среди них поголовная завшивленность и весь набор венерических болезней. Их строжайше запрещено называть бездомными. У нас в стране бездомных, как известно, нет и быть, естественно, не может. Во всех официальных документах бездомные называются «лица, временно впавшие в нужду». Фактически они оставлены на произвол судьбы. Их можно встретить везде: на улицах, рынках, в магазинах, больницах, поликлиниках, в парках, на пригородных полях, в садах и в плохо огороженных усадьбах.
Практически все эвакуированные, а их численность вдвое превышала коренное население, после окончания войны остались в Самарканде. Они живут в условиях небывалой скученности. У многих даже нет смены нательного и постельного белья.
Помимо эвакуированных, в область и в город Самарканд депортированы: крымские татары, греки, болгары. Частично поляки, чеченцы, ингуши и корейцы.

Разгар лета. Жара. Люди устремляются к водоемам, арыкам. Купаются, стирают и «выжаривают» на солнце одеяла, подушки, белье и одежду. Завшивленность на это время уменьшается, практически отсутствует заболеваемость вшивым возвратным тифом и резко снижена заболеваемость сыпным тифом.
Но впереди осень и зима. И опять, как и в прошлые годы, появятся тысячи новых больных сыпным и возвратным тифами, респираторными заболеваниями, вспыхнут водные эпидемии кишечных инфекций. Снова на улицах, скверах, парках, квартирах, в больницах появятся трупы умерших.
Опять начнутся ежедневные обсуждения, избиения и унижения «попавших под руку» медиков, поиски и быстрое выявления «виновных». Возобновятся постоянные и изнурительные заседания чрезвычайных эпидемических комиссий, а основным источником сыпного и возвратного тифов, по-прежнему, являются бездомные.

Наконец, принимается решение: начать их поголовную санобработку с доставкой в бани и одновременно провести дезинсекцию мест их «проживания».
Такой день наступил. Подготовлены бани, мобилизован транспорт предприятий и учреждений, поднята на ноги вся милиция и медицинские работники.
Я уже давно подружился с очень многими бездомными, стал ими узнаваем. При встречах мы приветствовали друг друга. Вот почему я наивно полагал, что мне легко удастся их уговорить пройти санобработку.
С группой сотрудников сан-эпидстанции я посетил места их массового расселения. Мы провели разъяснительную работу, сообщили о месте и времени сборов и заручились их полным согласием. В назначенный день медицинские работники прибыли на согласованные нами места, однако бездомных ни там, ни поблизости не оказалось.

Кого в этом обвинили? Вы угадали — конечно, меня.
Следующая попытка, несмотря на предварительную договоренность, тоже не увенчалась успехом. На заседании городской эпидкомиссии я предложил всем, кто прошел санобработку, выдавать кусок хозяйственного мыла (невиданный дефицит) и по килограмму хлеба. Но два начальника (горпромторга и горпищеторга) категорически возразили, сославшись на отсутствие лимита.

Через три дня я снова внес это предложение, и, совсем неожиданно, оно было поддержано абсолютно всеми членами эпидкомиссии.
В дальнейшем каждую неделю все эти «временно впавшие в нужду» без всяких напоминаний собирались в местах сбора и организованно проходили санобработку. Хлеб они съедали прямо в бане, а мыло меняли на водку или еду.
Естественно, что мероприятия по борьбе с сыпным и возвратным тифами не ограничивались санобработкой бездомных. Была задействована эффективная система по раннему выявлению, изоляции, госпитализации и лечению температурящих больных и наблюдению за теми, кто с ними контактировал…
Отмечу, что в те годы тысячи медицинских работников в городе Самарканде заболевали сыпным тифом, и многие из них погибали. И нам всегда необходимо помнить о существовании неизвестных героев, павших в борьбе с «бесчисленной стаей возбудителей заразных болезней», а может, ставить им памятники».

Петр ЛЕРНЕР, «Записки эпидемиолога», Израиль, 2010 г.