О Куйлюке Разное Фото

OldTashkent:

Из книги Владимира Кима «Ушедшие вдаль», 1997 год

Особенно знаменит Куйлюк – своего рода Мекка советских корейцев. Правда, ничего святого здесь нет. Скорее наоборот – местечко это больше прославилось своими хулиганами и спекулянтами, нежели Героями Соцтруда.

В 37-м Куйлюк представлял собой небольшой кишлак под Ташкентом, немаловажной достопримечательностью которого был базар. Переселенцев велено было в город не пускать. Вот и оседали они на Куйлюке, как некогда евреи у оседлой черты. И постепенно местность эта стала ассоциироваться с корейцами.

За Куйлюком долгое время держалась худая слава, где могут избить, ограбить, зарезать. “Ты как куйлюкский хулиган”, ”хуже чем куйлюкский мошенник” – такие эпитеты были в ходу у корейцев. Куйлюкский базар и сегодня известен, как самый дешевый, а сам Куйлюк уже давно стал частью Ташкента: от центра города до него полчаса езды на автобусе. А ведь еще в начале века добраться из Ташкента до Куйлюка было целым путешествием, перебраться в Бектемир через речку Чирчик – событием.

Помню, в 60-х годах среди гастролирующих артистов цирка была такая реприза: встречаются два клоуна, один из них на ишаке: “Куда едешь?”. “На Куйлюк!”. И смех в зале гарантирован. Почему смеялись – непонятно. Но в самом слове “Куйлюк” заключено что-то веселое и задорное.

Армянское радио задает вопрос: “Можно ли на собачьей упряжке добраться из Москвы до Южного полюса?”. “Можно, если удастся благополучно миновать Куйлюк”. Тонкий намек на то, что корейцы едят собак.

Но корейцы в долгу не остались, сочинив такой анекдот. Сидят в харчевне “Гав-гав” люди разных национальностей. Входят два корейца. Один из едоков поднимает голову от миски и спрашивает другого: “А что, корейцы тоже едят собак?”.

Знаменитый Куйлюкский базар. Многих людей он, возможно, обманул, обокрал. Но и скольких вскормил, поднял на ноги. Мой университетский товарищ вырос на Куйлюке. Отца не помнит, мать всю жизнь торговала на базаре. Теперь Афанасий – кандидат наук, доцент вуза, а мальчишкой сияет, когда речь заходит о Куйлюке. И хотя живет на другом конце города, часто ездит сюда за покупками.

Здесь на базаре корейцы впервые столкнулись с евреями, цыганами, которых никогда не видели на Дальнем Востоке. Двоюродный дядя рассказывал, как впервые был обманут евреем:

– Все говорят – Куйлюк, Куйлюк. Дай, думаю, съезжу. Осенью, выручив деньги за “шалу”, приехал наконец-то на знаменитый базар. Шум, гам, толчея. А я хотел купить “биндяке” (пиджак, искаженное корё-мар). Смотрю, сидят чернявые носатые мужчины и продают разное тряпье. Увидели меня и кричат – кореец, кореец, иди сюда, что тебе надо, все есть! Вот рубашка, вот пиджак, вот брюки. Но кого ни спросишь – какой размер? – никто не скажет – такой-то. Сразу – а какой тебе нужен? Не успеешь ответить, сразу – есть, конечно, есть! Тут же накинули на меня пиджак, обступили, все галдят – хорошо, как хорошо, прямо красавец. Чувствую, коротковата одежка, так они за полу дергают – где, где коротко? Словом, затуркали, затормошили, совсем очумел. Опомниться не успел, а “биндяке” уже у меня подмышкой, и толпа выносит меня с базара. Пришел домой – ахнул: здесь криво, там жмет. А куда пойдешь жаловаться – сам виноват. Красиво надували, спасибо за науку.

На Куйлюкском базаре и нынче не зевай. Знакомый рассказывал:

– Работал я на Чардарьинской ГРЭС, а рыбалка там отменная, как нигде. И вот подфартило мне летом поймать сома на сто с лишним килограммов. Кто-то посоветовал – отвези его на Куйлюкский базар. По полтора рубля толкнешь перекупщикам – вот тебе и премиальные за спиннинговый фарт. А что, думаю, машина есть, работа сменная, за день обернусь туда-сюда. Ну и рванул с утра пораньше, и где-то в одиннадцать уже был на Куйлюке. Вроде все равно кому продать рыбу, так нет, стал искать корейца. Со своим* думаю, легче столковаться. И тут подворачивается бойкая кореянка средних лет, с игривым взглядом и медовыми речами. Не торгуясь, согласилась взять все оптом. Через десять минут мы уже въезжали в маленький дворик. Она – в дом за деньгами, но тут же выбегает и чуть не плачет. Муж, говорит, такой-сякой, забрал все деньги, спрятанные под одеялом, и пошел играть в карты. Теперь только к вечеру придет, а я, разнесчастная, из-за него человека подвожу. Я начал было сочувствовать, а она умоляет – подождите немного, сейчас сбегаю к соседям. Жду полчаса, час. Прибегает вся взмыленная: вот несчастье – у соседки, оказывается, мальчуган попал под машину, не до денег ей. Но сорок рублей достала, держите, мол, сейчас еще принесу. Делать нечего – жду. Прибегает снова – что за жизнь, сто рублей не достать. И сует десятку – сейчас еще принесу. А я как дурак, все жду. Когда человек думает о куше, тупеет. Вот и я сразу не мог сообразить, что меня аккуратно надувают. Лето, жара все сильнее, из багажника уже пованивает. Три часа прошло, а женщина все носится с причитаниями. Еще немного – рыба протухнет, и плакали моя премиальные. Короче, выгрузил сомятину – и ходу. Даже половины намеченной суммы не выручил. Куйлюк, брат, Куйлюк…

Пример интересен еще тем, что главным действующим лицом является кореянка. Полвека назад ее мать, скорее всего, говорила с мужем только на “вы”, подавала ему еду на отдельном столике и сдувала пылинки с его одежды. А нынче… На Куйлюке мне показывали знаменитую Ли Анюту, которая наравне с мужчинами играла в карты, проигрывая или выигрывая за вечер целые состояния.

Но что это я все – обокрал, обманул, избил. В студенческие несытные времена иду как-то с товарищем по Куйлюку. Есть хотим жутко, а в кармане – ни копейки. Вдруг товарищ оживился – сейчас мы добудем на обед. Делает поспешно большой круг, чтобы выйти навстречу впереди идущему старичку – корейцу в маленькой шляпе и с длинным мундштуком во рту.

– Дедушка Гым Чер, вы ли это?
– Да, а ты кто?
– Я же ваш внучатый племянник Толя! Неужели не узнали?

По лицу старика пробегает тень воспоминаний, глаза молодеют.

– Толя! Как ты сюда попал? Здоровы ли твои родители?
– Здоровы, дедушка.
– Пойдем к нам, Толя, пообедаем…
– Не могу, дедушка, спешу очень. Срочное дело есть.
– Какое дело?
– Я же учусь в институте, дедушка. Надо книгу одну купить, а денег не хватает, что делать – не знаю…
– А много тебе надо?
– Да рубля два надо, дедушка.
– Я тебе их дам, Толя.
– Ой, спасибо, дедушка! Не знаю даже, как благодарить. На днях зайду к вам. Вы все там же живете?
– Конечно, там, а где еще? Ну, ты иди быстрей покупай книгу. И учись хорошо.
– Спасибо, дедушка!

Мы попрощались со стариком, и я радостно восклицаю:

– Вот здорово, что мы встретили твоего деда.
– Да не дед он мне вовсе, – говорит товарищ. – Разыграл я его.
– Как? – вскричал я. – Ну-ка давай сюда деньги.

Я догнал старика возле автобусной остановки.

– Дедушка, простите нас. Товарищ мой обознался. Возьмите деньги назад.

Старик неторопливо отвел мою руку.

– Я знаю. Никаких племянников у меня нет. Два рубля – деньги небольшие. Наверное “куксу” захотели, а? Идите и не беспокойтесь.

Прошли годы, а перед глазами все стоит хошиминовское лицо этого старика, полное добродушного лукавства.

Все меняется. И Куйлюк уже не тот, что был лет двадцать назад. Но по-прежнему шумит базар, еще больше разросшийся с той поры. И где корейцы всегда могут приобрести чисто специфические для своей кухни полуфабрикаты, кушанья и соления.

t.me/oldtashkent_1