Энциклопедия забытого. Дядя Муся История Ташкентцы

София Вишневская

Да что там говорить… достаточно одного: на нашей улице жил сам дядя Муся-сатураторщик. У дяди Муси была дочка Муся. Только дядя Муся на самом деле звался Моисеем Абрамовичем, а Муська — Марией. Спросите сейчас кого-нибудь, что это за профессия такая и кем был дядя Муся. Честно слово, мало кто ответит. А я знаю. И все, кто жил на нашей улице, знают, что дядя Муся продавал газированную воду, а Муся мыла стаканы. Но мало того, что он ее продавал, он ее умел делать. Вода дядя Муси — самая вкусная, сладкая! Самая холодная! В ней миллион пузырьков.

А какого она была цвета! Кровавый, словно старое вино крюшон, бледно-желтая, нежная крем-сода. Чистый стакан, да улыбка Муськи — вся радость –три- четыре копейки.Словно осы, постоянно кружившиеся над баллончиками с сиропом, мы лепились к тележке. А вечером, под предводительством дяди Муси, толкали ее, соблюдая строжайшую очередь, до самого палисадника, где он оставлял ее на ночь и закрывал на висячий замок с секретом.

-Дети! — говорил он. — Сатурация — это очень серьезно. Вы думаете: проще пареной репы — вода и сироп. Ничего подобного, представьте себе. Это — химия! Процесс насыщения жидкости углекислым газом. Пузырьки — фокус, и какой! Но умные люди его разгадали. Освежающие напитки уже пили в Древнем Риме, представьте себе.
Мечта дяди Муси о собственной будке с набором баллонов была известна всем.
— Представьте себе, — обращался он к первому встречному, — в случае наличия будки, мы обгоним «Воды Логидзе». Произведем закупку стаканов, к нам пить соберется весь город. Это будет не вода! Цимес! На моей будке мы напишем: «Газированная вода дяди Муси», чем плохо?
И, правда, хорошо, крупными цветными буквами, чтобы видно было издалека. Дядя Муся ездил в Тбилиси, целый месяц пил знаменитую воду своего соперника. И постигал тайны сатурации.
Не поверите, познакомился с самим Митрофаном Варламовичем Логидзе, который обнимал его и пожимал вот эту руку, дядя Муся ее протягивал каждому, домой он вернулся потрясенный.
Там, прежде чем налить воду и дать газ, сироп взбивался специальной кисточкой в фарфоровой чашке и только потом выливался в стакан. Вы представляете, что это было за достижение, и какая получалась пена?
— Ну что вам сказать? — мечтательно произносил он, — у них воду продают не с тележки и не из будки, заметьте (здесь следовала длинная и выразительная пауза), а в мраморном павильоне.
Но с будкой ничего не получалось, нужно было с кем-то договориться, кому-то где-то дать, подмазать участкового, но ни средств, ни нужных знакомств у дяди Муси не водилось. Жили они с Муськой бедно, и никого на свете у них не было. Девочка и старик. Дяде Мусе сравнялось тогда сорок.
Мокрая копейка с пятака отдавалась всегда. Моя мама говорила: «От трудов праведных не наживешь палат каменных». Дядя Муся по-прежнему толкал тележку, говорил о тайнах сатурации, Муська после школы нехотя мыла стаканы и уже не улыбалась нам, а мы перестали смотреть дяде Мусе в глаза.
Тогда даже не было понятно, почему. А потом дядя Муся собрался уезжать, и запомнилось это еще и потому, что они были первыми моими знакомыми, уезжавшие искать счастья не в другой город, а в неведомую страну, которую мы так и не смогли найти на карте.
В день, когда дядя Муся продал тележку, он напился, как сапожник Дагджи. Муська вела его за руку, он вырывался, убегал от нее и кричал на всю улицу: «О!!! Какое несчастье!!!» Все раскланивались с ним, приподнимая шляпы и кепки, пожимали руку, которую тут же хватала Муська, и говорили: «Да не убивайтесь вы так, Моисей Абрамович! Будет у вас и будка, и мраморный павильон. Когда-нибудь мы к вам в гости приедем и попьем вашей водички».
Как же? Приехали… Напились до отвала… Они уехали, чтобы пропасть из нашей жизни навсегда. Дядя Муся долго писал письма всем, кого только помнил на нашей улице, а помнил он многих, можно сказать, всех. Но ответа так и не дождался. Писем никто не читал и даже не открывал, боялись, хотя очень хотели знать про будку. Потом письма перестали приходить, и всё быльем поросло.Через пятьдесят лет – кого найдешь?

P.S. Было это в тысяча девятьсот пятьдесят четвертом году, через шесть лет после провозглашения Еврейского государства (14 мая 1948 года).
В тридцать седьмую годовщину Великой Октябрьской Социалистической Революции.
В городе Ташкенте…