Обретение смыслов… Искусство

История началась с прихода к нам на радио Раисы Николаевны Крапаней. Она принесли журнал «Звезда Востока» № 5 за 2016 год, в котором напечатаны её стихотворения, одно из них посвящено Людмиле Михайловне (Lu Ka в Фейсбуке) и Раиса Николаевна просила передать этот журнал Людмиле Михайловне. Пока он у меня, стал читать и вдруг увидел эссе Белы Сабировой. Белла — коллекционер, галерист, боец в комментариях… оказывается и пишет цепляюще. Авторы, которые могут выразить словами впечатление от живописи, вызывают благоговение и зависть, сразу хочется поделиться достойным текстом. И весь номер хорош, и сам журнал тоже, вызывает ностальгические чувства по временам толстых журналов, властителей дум. Особенно контрастирует с интернетом и Фейсбуком материальностью и претензией на вечность. Подписка, кстати, недорогая, индекс журнала 831. Вступление затянулось, читаем… ЕС.

Обретение смыслов…

Изабелла Сабирова. Эссе.

Добродетель – это то, на чём успокаивается душа…

У меня есть коллекция морских раковин; может быть, вы ее видели?
Я храню ее на всех побережьях всех на свете морей.

Сомнения. Разговоры. Слезы. Слезы. Разговоры и снова сомнения. Круг. Обессивные попытки преодолеть собственную жалкую сервильность перед этим чистилищем жизни кроме собственной же усмешки над собой, ничего не вызывают. Сначала ты удивляешься, что другие – не ты. Потом, с завидным упорством пытаешься изменить не себя. Злость и негодование крепко вселяются в сердце и душат непрестанно, порой создавая полное ощущение, что ты под медленно опускающимся прессом.

Внутренности выворачивает и ты пытаешься искать помощи у вечных «учителей». Как это ни странно, но тебя слышат, и в твоем новом доме медленно, но верно появляются безголосые, но умеющие ясно и внятно беседовать с твоим сердцем бумажные Мудеррисы. Среди их множества вдруг яркой вспышкой появляется Единственный, который говорит: «Спроси свое сердце; добродетель – это то, на чем успокаивается душа, на чем успокаивается сердце; грех – это то, что возбуждает беспокойство в душе и что поднимает бурю в груди, что бы не думали об этом люди. Положи на сердце руку и спроси его, что доставляет беспокойство твоему сердцу, — того не делай». Того не делай. Так просто? И это все? И это все. С этого момента начинаешь робко контролировать реальность, постоянно срываться, но понимать, где это «тонко», что так часто рвется. Чувствуешь себя титаном мысли и победителем всех когда-либо бывших олимпийских игр. Поздравляю!

А что же дальше?

Ничем непримечательный день, обычный променад по улицам любимого города, на сердце мир и покой, а тревожащие мысли «устают» и отодвигаются на второй план от твоего быстрого спортивного шага. Вывеска «Букинистический магазин» заставляет замедлить ход и войти. Ох уж этот запах затхлости, чувство застывших верениц чужих жизней и горьких невыносимых историй, итогом которых и является это книгопристанище! Среди этого затянувшегося для многих «постояльцев» ожидания «возрождения» в новых «историях», я увидела нечто удивительное и малопонятное. В скромном уголке среди внушительных многотомников, мне явилось чудо…

Кто она? Почему в одной кокетливо сидящей фигурке изящной дамы гармонично и столь непривычно для моего глаза «ужились» фарфоровая статуэтка и платье из с большим вкусом подобранной настоящей ткани и кружев? С огромным удивлением узнаю, что эта чудесная вещь «всего лишь» игольница, изготовленная в начале 20 века в Западной Европе и какими-то неведомыми мне путями, оказавшаяся в этом темном царстве светлых мыслей. Только представьте себе, что когда-то некая фрау-вышивальщица по окончании шитья, слегка приподнимала подол юбки этой прелестной дамы и «прятала» свою иголку в мягкую подушку под ней. А ведь сколько еще можно «угадать» смыслов в этой кокетке, которая не такая уж и простушка, ведь любой кавалер, забыв о галантности, мог быть незамедлительно и жестоко наказан за свою неподобающую вольность.

Так в мой дом вошла Красота. Мое увлечение фарфоровой скульптурой было весьма продолжительным и, в целом, плодотворным. Я стремилась к не просто спонтанному приобретению очередной красотки из соображений «мне это нравится». Именно букинистические «центры силы» мне помогли разобраться в клеймах заводов-изготовителей, а всесильный интернет – погрузиться с головой в увлекательнейшие путешествия в историю, время создания и особенности изготовления этих произведений человеческого усердия, вечно стремящегося к ускользающему совершенству. Так постепенно, родилась небольшая, но дорогая моему сердцу коллекция немецкого и китайского фарфора. Так родилось увлечение чем-то, кроме себя самой. Кто-то назовет это сублимацией и отчасти будет прав, к тому же, коллекционирование часто отражает страсть к упорядочиванию, ведь именно порядка и ясности часто не хватает в жизни каждого.

История одного моего приобретения.

Сначала мне встретился плакат с рекламой о предстоящей выставке Темура Шардеметова и, как всегда, сухая, ничем не выдающаяся справка из серии «где родился, где крестился». Изображение на плакате моментально отослало меня к не раз мной просмотренным рисункам душевнобольных людей и никаких положительных ассоциаций не вызвало, мягко говоря. Но все же, для так сказать очистки совести, я просмотрела работы с прошлой его выставки в«Bonum Factum». Абсолютно ничем меня не привлекли эти жалкие потуги «хочу быть Джамой Адыловым, Сальвадором Дали и Френсисом Бэконом одновременно… ну и немножко Гойей». Открытие второй выставки состоялось и вряд ли кто-то отметил мое отсутствие, да и я как-то не переживала по этому поводу, честно говоря.

Примерно через неделю, проезжая недалеко от театра , по Навои, я решила «отметиться», посетив экспозицию, тем более , что у меня было свободное время и я никуда не спешила. Такое иногда случается, правда, бывает, я намеренно не прихожу на открытие, потому что некоторые экспозиции и авторы требуют спокойного , вдумчивого созерцания. По старой привычке, оказавшись в выставочном пространстве, я всегда направляюсь прямо к стойке, где обычно имеется пресс-релиз и почему-то совсем не удивилась его отсутствию. Глубоко вздохнув, я начала осмотр экспозиции и… здесь началось самое интересное. Вообще я наслышана о «последних модах» и топос психоделической эстетики, основывающийся на теории сдвигов сознания и его измененных состояниях, в целом, мне знаком, как и работы ее основателя Павла Пепперштейна, известного российского художника. Однако, дефиниция галлюциноза, о которой он много рассуждает, мне была не совсем ясна, ввиду частых отсылок к наркотическим веществам и их особом влиянии на сознание и, наряду с этим, множества разговоров о достижении подобного эффекта вне их воздействия , как особого состояния художника, находящегося в ясном уме и твердой памяти, но при этом, в силу своего особого восприятия мира, способного «работать» с образами подсознания.

Все это мне казалось неубедительным и всегда вызывало настороженность. Так вот, чем глубже я проникала (иначе не назовешь) в предлагаемые художником немыслимые образы (или Они в меня проникали?), тем более, мне казалось, что время замедляет свой ход, а мой привычный абсолютно незыблемый реалистичный мир, рушится и медленно исчезает. Это очень странное амбивалентное ощущение. Я обошла экспозицию раз, два, три раза… Такое со мной бывает крайне редко и только на ретроспективных выставках в силу того, что они часто связаны с моей скромной коллекцией и мне хочется более ясно уловить манеру и стиль того или иного интересующего меня художника. Здесь же происходило нечто совсем иное. Художник не иллюстрировал реальность, а создал образы, которые есть сгущение реальности и стенография чувств, на мой взгляд. Конечно, вспомнился и Бэкон со своим: «Риск – это участь каждого художника, иначе вас ждет академизм. Я надеюсь, что я воссоздаю реальность. А вся реальность — боль». Конечно, отметим и слова Умбето Эко: «Есть нечто печально злокачественное в природе нашего мира. Уродство непредсказуемо, красота предельна…».

Кроме того, не могу не сказать о Шардеметове как одаренном тонко чувствующем колористе, с этим спорить категорически невозможно. Закончив «обход» и надеясь, что Мой «галлюциноз» закончился, я купила чашечку кофе и уютно устроилась в кафе театра. Но не тут-то было! «Фиолетовый» образ и остальные видимые мне персонажи принялись внимательно наблюдать за мной, снова и снова притягивая к себе мое внимание. Это забавное и крайне необычайное для меня ощущение! На каком-то этапе я поняла, что нахожусь «под властью» Шардеметова уже часа полтора и в итоге, не без усилий, все-таки вырвалась из его «объятий»).

Прошло немало времени, но «фиолетовое Нечто» и еще несколько образов, периодически всплывали в моей памяти. Выставка подходила к концу, но никаких положительных отзывов о ней я так и не заметила, кроме впечатлений уважаемого мной Арустана Жолдасова. Один из искусствоведов, на мой вопрос о его ощущениях, ясно дал знать, что искусство Шардеметова антигуманно и заслуживает разве что «диагноза» психиатра, однако, позже усомнился в сказанном и сделал удивительное предположение о чуть ли не гениальности творца. Вообще, такие резкие «переходы» со стороны профессионалов, мне кажутся неубедительными. Были также удивительные мнения о том, что Шардеметов — наша надежда…. Прошло еще немного времени и мне удалось побывать повторно на выставке с Вячеславом Ахуновым. Вот что он отметил: «Природа дала Темуру редкое чувство цвета и колорита. Как распорядится он этим редким даром покажет время. А пока, следуя заветам немецкого экспрессионизма, молодой художник пытается найти в живописи ноту, цвет, звучание, которые бы соответствовали оптимизму, трагизму и иронии современности. Но после экспрессионистов начала века и неоэкспрессионистов 70-х , остается относиться к вещам с двойной иронией, с настороженностью и подозрительностью, с тем налетом трагизма, который имеет обыкновение продираться сквозь смех и слезы».

Фото из арт-блога Умара Курбанова.

На этом, мое любопытство не было исчерпано, и я обратилась к Карасеву В.А., который поле двухчасового (!!!) пребывания на выставке, изложил свое видение так: «… Какая-то странная, мощная энергетическая сила подхватила меня и швырнула вон из остекленевших дверей театра «Ильхом», через дорогу в небольшой огороженный садик. Нестерпимая тошнота подступила к горлу, и я опустился на звонкую зелень травы, а в сознании все время крутилась одна и та же фраза: «Бог нас проклял! Бог нас проклял…»! Именно от этой фразы мне театр, а точнее – его фойе казались некой неумытой, неочищенной клоакой, в которую вошел сатана и осквернил храм. Там на стенах, с глумливой иезуитской старательностью, были развешаны отпечатки диагноза тяжелейшей формы депрессивной шизофрении, которые только сумасшедший мог назвать картинами. Как пилигрим с загадочной миссией из экологической преисподни приаралья, вознаградил мой Ташкент, своим посещением Темур Шардеметов и представил достаточно немалую уймищу работ под общим лозунгом «Открытый вакуум». Действительно – это абсолютный вакуум нравственности. Это вакуум бесчеловечности!

Большинство работ посвящены портретному жанру, хотя скорее, это живодерня патологии, где лики изображаемых раздавлены, изувечены, а тела разлетаются в клочья. Словно подтверждение слов, сказанных когда-то по такому же случаю замечательным узбекским художником Вениамином Кедриным: «Это есть банка с краской, брошенная в лицо искусства». Ни один из выставленных «шедевров» не имел пояснительных данных. Вместе с администратором «Ильхома» мы перевернули большинство работ, но и на обороте холстов не было ни одной надписи, ни названия. Параллельно, мы беседовали, я задавала разные вопросы и получала весьма внятные ответы абсолютно нормального мыслящего здорового человека. Из беседы мне стало известно, что пленэрные эксперименты и пейзажи его более не интересуют на данном этапе творчества, и даже промелькнуло, что он «никогда» писать в этой манере не собирается. Что же касается «образов», то они возникают в его голове спонтанно и не имеют отношения к реальным персонажам, чем, признаюсь, снова меня немало удивил (речь, как вы понимаете, сейчас не о портретах Адылова и других близких, представленных на выставке).

В конце беседы, признаюсь, художник очаровал меня своей искренностью, скромностью и явным природным талантом. К тому же, я увидела почти во всю стену наброски вероятно заказанного ему архитектурного пейзажа, что убедило меня в его трудолюбии и желании заработать на повседневные нужды своим умением. Ну и конечно, не могла я уйти с пустыми руками из его мастерской. Еще в театре мне приглянулись две работы. С одной из них, Темур согласился расстаться, но другая…

Поверьте, «Образ на фиолетовом фоне» мне «дался» нелегко. Темур категорически не хотел с ним расставаться и еще в беседе по телефону это отметил однозначно. С его слов, это была «поворотная» работа после первой выставки, и на ее создание ушло более полугода. Другие же образы, не менее им любимые, все же были готовы «к расставанию». Но, как говорится, мы не ищем легких путей, и, включив все свое женское обаяние и сопутствующие имеющиеся «ресурсы», скажем так, я все-таки убедила Темура, и фиолетовый Некто теперь у меня в коллекции. Кроме того, мне досталось два замечательных пленэрных эскиза… Чудесный, незабываемый день!