«Ташкент» — очерк Вл. Булах История

Пишет Олег Николаевич

Журнал «Красная Нива». 1929год. №16

Близ западных предгорий Тянь-Шаня, между каналами Боз-су и Салар, раскинулся на огромной площади чуть ли не в 200 тысяч гектар Ташкент.

В седую старину уходит время основания Ташкента. Сначала он назывался по-таджикски Чачкент. Затем, когда пришли тюрки, был переименован в Ташкент, впервые в VII веке китайский путешественник Сюан — джан упоминает о Ташкенте, владетели которого тогда были вассалами китайского богдыхана. Позднее Ташкентом владели арабы, тюрки, затем он был разорен Чингиз-ханом, потом им владели киргизы. затем бухарцы, у которых его отвоевали кокандцы.

В Ташкенте звонки, скрежет трамвая и бульканье верблюжьих караванов. Проносятся форды, фиаты, бенцы, мелькают велосипеды, трещат мотоциклы, обгоняя чалмоносных узбеков, едущих трусцой на маленьких большеухих осликах. В Ташкенте электричеством горят зеркальные витрины, а рядом — маленькие лавчонки с хозяином на корточках освещены горящим в сальной плошке фитилем.

Ташкент, где широки в асфальте и цементе улицы европейской части н узки, извилисты в глухих дувалах. стенах улицы старого города, — в Ташкенте причудливо переплелась старина с новью. В исполкоме разрешается животрепещущий вопрос сегодняшнего дня, а рядом, на площади — дервиши в колпаках, рубище горталят многосотлетние слова святого корана и совершают зикры — радения над больными.

Лектор по политэкономии спешит на рабфак, а рядом, на минарете гортанно кричит суффи в угасающий Запад: — Ля — иль — алла…

И здесь же звон трамвая и четкие шаги маленьких скуластых пионеров, шествующих стройными колоннами.

Шум, гам, грохот, крики в узких улицах, щелях. Разноязыка, разнолика толпа. Здесь скуластый узбек, и узкоглазый киргиз и русские, и меднолицые, с горящими глазами, важные афганцы, и желтые персы, и стройные туркмены, и живые и юркие бухарские евреи. Здесь красные платочки делегаток и черные из конской сетки могильные чачваны узбечек.

На пряном кишмичном базаре — золотистый крупный «карши», дессерт английских лордов, контрабандой, через Афганистан, доставляемый отсюда в Англию.

Здесь и янтарный гарвиан, и зеленый саяки, и черный куляб, и бедуна. Цветут горы кишмиша. А на дынном базаре — горы дынь: душистых, медовых, чарджуйских, с жилками, точно искусным художником испещренные арбакешные дыни, и грудами золотых шаров лежат бухарки.

До вечера гудят узкие щели улицы. До вечера они пестры и красочны. А когда хлестнет ночь, и день умрет без сумеречной борьбы, когда ночь серебром обольет улицы и резкой чернью вычертит тени, — улицы-щели уснут, стихнут. Только силуэты сторожей пересвистываются, хрипло лают во дворах собаки, а в пригородах, за старым городом, рыдают шакалы.

Ташкент растет, ширится. На месте прежних пустырей и на окраинах вырастают новенькие, чистенькие, блестящие свежими стенами, яркими крышами, домики. Возникло уже несколько новых городков. На Ниязбекской улице создался городок жилрабстроя, вырос городов им. Ахун — Бабаева на Касьяновской улице, а на бывшей Тезиковой даче — городок 1-го мая. На бывшем военном поле возник городок Ленина.

Жилплощадь Ташкента за последнее трехлетие выросла па четверть. Но это не устранило жилкризиса. Он силен, и чтобы его устранить, нужно построить еще один Ташкент.

В старом городе больше глинобитные мазанки. Из 35 тыс. построек старого города не насчитывается и 500 кирпичных. Но с каждым годом на фоне глинобитных серых мазанок, вместо них, вырастают новые европейские здания. Большим, стильным в старом городе вырос узбекский театр, раскинулись по городу в стиле старинных мазаров электрические будки.

Если прежде электричество было привилегией нового европейского города, то теперь электричество и в старом городе, где вместо прежних коптящих сальных плошек — электрические лампочки. Вместо мечети — в старом городе фабрика Узбекгоскино, выпускающая одну за другой узбекские кинофильмы.

В Ташкенте создалась мощная электрическая станция на Боз-су, которая использовала этот стремительный канал, не даром носящий название «танцующая вода».

Новые дома, электричество, трамваи, автомобили в старом городе больше никого не поражают. Никто не изумляется этим шайтановым делам.

В Ташкенте десятки школ — от ликбезов до высших учебных заведений: среднеазиатского коммунистического университета, среднеазиатского государственного университета, где 4 тысячи студентов учатся быть общественными работниками, востоковедами, инженерами, докторами, хозяйственниками и другими специалистами, в которых так нуждаются отсталые республики Средней Азии.

В Ташкенте насчитывается 41 клуб, 7 музеев, 11 театров, 5 кинематографов. В Ташкенте — десятки красных чайхан, сотни различных уголков и кружков.

Ташкент не только культурный центр. В нем немало и промышленных предприятий. Ташкент и центральный распределительный пункт. Он базисный склад для снабжения товарами не только Средней Азии, но и сопредельных стран. В общем товарообороте по железным дорогам в СССР Ташкенту принадлежит 62 проц. Через Ташкент идет состав за составом хлопок — основная культура, которую производит Средняя Азия.

Ташкент — сердце Средней Азии. В Ташкенте сосредоточены все краевые учреждения. В Ташкенте — все культурные учреждения. Из Ташкента идет новь в глушь, в заброшенные за горы пески, степи, кишлаки, аулы.

Для любителей не доверять новации старых источников информации предлагаю посмотреть оригинал статьи…