Профилактика История
Пока я училась в ТашМи, в республике случились две беды — землетрясение в 1966 году и вспышка холеры в 1965-м. И оба раза нас снимали с занятий и отправляли на работы по ликвидации последствий.
До революции азиатская холера не была редкостью в Туркестанском крае. Эпидемии случались регулярно и в Ташкенте, и в других областях. Но к 1965 году о холере основательно забыли, она не регистрировалась около 40 лет. Поэтому, когда в Каракалпакии обнаружились первые заболевшие, правильный диагноз поставили не сразу и кто первым занес инфекцию до сих пор точно не установлено. Единственное, что известно, холера пришла из Афганистана. Впрочем, как и раньше, в 19 и начале 20-го веков.
По тогдашней версии холера прилетела в Нукус с летчиками, которые были в Сурхандарьинской области на полевых работах. 4 экипажа из 23 человек опыляли хлопковые поля и переболели неустановленной кишечной инфекцией. В это время в Афганистане была эпидемия холеры и летчики могли быть в контакте с приехавшими из Афганистана людьми. Один из них, прилетев в Нукус, собрал у себя дома 100 человек гостей из разных районов Каракалпакии. Часть из них тоже заболела желудочно-кишечным заболеванием, но в тяжелой форме, заразили семьи. Появились летальные исходы. В Каракалпакию вылетела группа инфекционистов из Ташкента вместе с заведующим кафедрой инфекционных болезней Ташкентского института усовершенствования врачей Исаком Курбановичем Мусабаевым. Он и установил точный диагноз — холера. Всего тогда заболели холерой 535 человек.
Новость о вспышке холеры в республике держали в строжайшем секрете и слово «холера» закодировали в форму 30. Старшекурсников из ТашМи отправили прямо в Каракалпакию, откуда до окончания мероприятий никого не отпускали. Даже на похороны матери сестра моей однокурсницы не смогла выехать. Там они вместе с эпидемиологами и инфекционистами из Ташкента и Москвы провели огромную работу по ликвидации вспышки холеры и получили прекрасный опыт.
А нас, четверокурсников, мобилизовали на подворные обходы в Ташкенте. Нашей группе достался Шумиловский городок, район от нас далёкий, незнакомый, с хулиганской славой, так что поехали мы туда с тревогой на душе. Ходили для храбрости по трое. В районной поликлинике дали нам форму, которую нужно было заполнить: адрес, ФИО, самочувствие по дням — нет ли признаков холеры. Каждое утро мы были обязаны звонить в квартиры и спрашивать болит ли что, есть ли температура, или, не дай Бог, расстройство желудка. Встречали нас по-разному. Некоторые гнали уже со второго раза. До сих не могу удержаться от смеха, вспоминая одного сурового жителя Шумиловского городка. Но мы сами, конечно, виноваты, обидели бедолагу. ))) Фамилию его перепутали. В первый день записали правильно, а на второй он нам открыл дверь с ужасно неприязненным видом. У моей подружки от страха сердце упало, но она себя пересилила и, желая его как-то умаслить, приторным, ласковым таким голоском говорит: «Мы к Вам уже приходили вчера, Ваша фамилия Окунь».
Боже! Тут он взвился, да закричал: » Орел я, птица гордая, никакой не Окунь!». И как его после такого конфуза спросить про понос? А нам за каждого отчитываться по вечерам нужно.)))
Однако по Шумиловскому городку мы недолго ходили. Объявили по институту, что нас из Ташкента увозят на форму 30. Велели с вещами явиться в институт. Родители наши всполошились, одно дело не пускать холеру в столицу, другое ехать туда, где она у людей жизни отнимает. Что форма 30 и есть та холера, о которой хрипел сквозь глушители Голос Америки, уже знал весь Ташкент. Спидолы были у многих.
Во дворе ТашМи нас ждали автобусы, парторг института Капкаев, деканы факультетов и несколько преподавателей. Посреди двора стоял большой стол, на нём огромная алюминиевая кастрюля с бактериофагом, половник и стаканы граненые. Каждому наливали по полстакана коричневой пахучей жидкости, строго следили, чтобы выпили до конца и только тогда усаживали в автобус. Провожали нас как на войну. ))) Меня оба родителя, и папа, и мама. Папа бегал в деканат и ректорат, чтобы узнать куда же везут, чтобы хоть, если не полный адрес, то область знать.
Но никто не проговорился, не выдал служебной тайны. Пришли провожать и наши мальчишки из ТашГу и Политеха. Они, помню, утешали мою маму: » Да не переживайте, вечером Голос Америки обязательно скажет куда повезли!».
А привезли под Янги-Юль, под боком у столицы оказались. Разместили в школе, как на хлопке. Лето, каникулы, школа пустая. Обязанности те же, что и были — подворные обходы. Распределили по улицам и домам, дали тетрадки и ручки, и мы пошли переписывать население и вносить каждого в ту же форму, что в Шумиловском.
Но в кишлаке под Янги-Юлем нас встречали гораздо приветливее, чем Орлы и Окуни в городе. ))) Усаживали чай пить, угощали виноградом и другими фруктами, расспрашивали про ташкентскую жизнь и рассказывали про свою. Поноса ни у кого не обнаруживалось, но других жалоб хватало, особенно у детей. Нас просили осмотреть, посоветовать как и где лечить, какое средство купить в аптеке. Слух о докторах из Ташкента быстро распространился за пределы кишлака и потянулись страждущие. Благо с нами были дипломированные врачи, наши преподаватели и в нужных случаях было у кого проконсультироваться. Прибежал местный аптекарь, радостный, план перевыполнил. Принес список и аннотации лекарств с просьбой назначать в первую очередь те, у которых срок годности скоро заканчивается.))) Хитрый!
Жили мы там больше месяца, а может и все два, уж не помню. Рыбачили в Чирчике по вечерам и варили тройную уху. Для такой концентрированной ухи требовалось много рыбы и сразу столько было не наловить. В рыбный день на Чирчик отправлялись несколько человек, а их улицы обходили оставшиеся. Вечером чистили рыбу все вместе и варили в цинковом ведре, трижды отцеживая в марле мелкую рыбешку, а под конец бросали уже крупную. Уха из чирчикской рыбы, пропитанная дымом от костра — ни с чем не сравнимый деликатес!!!))) Незабываемо вкусно!
Однажды к нам приехали на электричке те самые друзья технари, которые провожали. Привезли посылки от родителей, письма, сменную одежду. Мы пешком отправились с ними в город Янги-Юль, накупили всего, притащили и накрыли стол. Продавец местного продмага уговорил мальчишек купить вместо вина кубинский дорогущий ром Супериор. Он его никак продать не мог, местные не покупали. Ром оказался очень крепким. Высоченному, крупному Боре Дорману было, конечно, нипочем, выдержал и Алик Вахидов, а хрупкого Петю Амирова заморский напиток сразил наповал. (((( На обратном пути Дорман всю дорогу держал его у открытого окна, чтобы восстановить твердую походку и не получить втык от родителей.
Осенью вспышка холеры в Каракалпакии была погашена и нас вернули в город, учиться.
На фото: Я, Люда Шулятникова, Алик Вахидов и Люда Кнопова в Янги-Юле. 1965 год.
Да, Танечка, все так и было! В 1964-65 годах я училась на подготовительных курсах ТашМИ. И хоть, вроде бы, мы пока и не имели никакого отношения к институту, желание приобщиться к студентам ТашМИ и стать врачами было настолько велико, что мы «отирались» около студентов и следили за всеми институтскими событиями. И когда студентов старших курсов и выпускников отправляли на «холеру, как мы между собой эту экспедицию называли, мы вам всем откровенно завидовали. Потом, когда мы уже учились в институте, на нашу долю тоже выпало землетрясение, и мы участвовали как медики в ликвидации его последствий — работали в полевых военных госпиталях, развернутых для лечения солдат, строивших Ташкент. А потом, уже в 1968 году, проводили подворные обходы с целью профилактики желудочно-кишечных инфекций, наш участок был в районе Узбума, и мы тоже ходили каждый день по домам, измеряли температуру, и проверяли состояние туалетов во дворах. И были очень хорошо знакомы со всеми окрестными собаками и научились с ними ладить, они на нас потом не реагировали даже. А летом 1969 года, после окончания производственной практики, когда у каждого уже были был запланирован отдых — кто-то собирался ехать на Иссык-Куль, кто-то в горы, у нас с моей подругой Таней Медведовской уже были билеты на самолет в Сочи, и мы предвкушали отдых в Джубге, пришел приказ : Всем на форму «30» в Аккурганский район. И все — пришел конец всем планам. Я пробовала протестовать — но мои родители, истинные коммунисты-ленинцы, сказали — нужна твоя помощь, там люди страдают, а ты еще и выступаешь? какой же ты будешь врач? И мы собрались и поехали. Скажу сразу и не открою никакого секрета — холеры мы там не видели (может, нам и не положено было знать?) Работали мы в полевом госпитале, развернутом на территории районной больницы, очень ухоженной и красивой, там даже фонтан с самодельной скульптурой функционировал во дворе. Была развернута диагностическая лаборатория, нам везли подозрительные анализы со всего района, и мы помогали врачам. Были сконцентрированы очень сильные научно-практические медицинские силы, сотрудники Алма-Атинского противочумного института(институт занимался особо опасными инфекциями, а назывался по простому — противочумным), ученые и практические врачи из Ташкента. И мы многому научились у них, а они, несмотря на загруженность и усталость, с удовольствием с нами занимались. Я вела порядок приема и учет анализов, которые доставлялись со всего района. Одеты мы все были так, как положено по уставу — костюмы, перчатки, маски, режимы входа в лаборатории и выхода из неё, порядок одевания, порядок раздевания, процедура мытья рук — все это было изучено и осталось на всю жизнь. Профилактика особо опасных инфекций у нас была на высоте — в нашей лаборатории было все, что требовалось. А столько спирта я не видела потом за всю жизнь, просто он лился, как вода. Спиртом обрабатывалось все, с чем мы имели дело — лабораторная посуда, лабораторные столы, руки, обеденные столы, обеденная посуда — столы были мраморные, мы складывали сосуду, поливали стол и посуду спиртом и поджигали все, и только потом можно было пользоваться. Целый месяц мы находились на территории госпиталя и никого, кроме как своих товарищей, не видели. Я простудила тройничный нерв (вымыла голову и легла спать в палатке с открытым пологом), выла от боли, как те шакалы, которые находились и выли в кукурузе на расстоянии 100 метров от забора, но меня не выпускали к врачу, и врача-невропатолога тоже не впускали на территорию, снимали боль морфином, который, кстати, боли мне не снимал (вот бы сейчас оторвались на главвраче). После третьей ампулы главврач сказал: Кто мне поверит, что у меня девчонка сожрала весь морфин?- и отказал в дальнейшем лечении морфином. И на третьи сутки состоялся «консилиум», на котором было решено : ЛЕЧИТЬ КАК ПОЛОЖЕНО!!! Мне был «даден! 1(один) стакан спирта, который я, одуревшая от боли, выпила одним махом (сейчас я сама этому не верю), выпила — и на сутки отрубилась так, что приходили и проверяли — жива ли? Зато через сутки я была как новенькая. За этот месяц мы все сдружились накрепко, и с некоторыми до сих пор перезваниваемся. И мне там запомнились такие строчки из песни алмаатинцев: «Шесть суток не спать, шесть суток глотать тетрациклиновые таблетки..» — это про выход из обсервации — после завершения нашей трудовой вахты только через 6 суток приема тетрациклиновых таблеток нас выпустили с территории госпиталя. И как же хорошо мы себя все чувствовали — мы были горды проведенной работой, чувствовали себя полноценными врачами! Спасибо за очерк, Татьяна Вавилова. Я вернулась на какое время в юность.
Лилия[Цитировать]
Отличный комментарий! Я к себе его скопирую, чтобы не потерять. Достоверная картинка нашей прошлой жизни. )))
Вавилова Татьяна[Цитировать]
Спасибо, Лилия!!!
Вавилова Татьяна[Цитировать]
И тебе, Танечка, спасибо — я всегда ищу с нетерпением твои интереснейшие рассказы. И вообще — надо бы как-нибудь встретиться.
Лилия[Цитировать]
С превеликим удовольствием, Лилечка! Надо как-нибудь организовать встречу.
Вавилова Татьяна[Цитировать]
Два замечания:
1. Всегда доказывал и буду доказывать, что человечество еще не придумало более универсального и радикального средства практически от любой болезни, чем медицинский спирт!
2. Грубая ошибка — обрабатывать предметы спиртом! Спирт нужно принимать внутрь и только внутрь организма (больного — для лечения и здорового — для профилактики заболеваний).
Проф. Клистиркин[Цитировать]
Пойду-ка приму универсального лечебного средства, чтобы уберечь мою хрупкую нервную систему от последствий критики моего поста.
Проф. Клистиркин[Цитировать]
Кстати, вспомнил, мой дед, работавший в 30-е годы в Ферганской области, заболел холерой (была вспышка, так что не сорок лет, а максимум 30 не регистрировалась холера в Узбекистане) выжил только благодаря спирту.
Проф. Клистиркин[Цитировать]
Комментарий такой невероятный… что , безусловно, всё чистейшая правда! Ведь у нас была фантастическая жизнь! Может быть стоит опубликовать его отдельно, особенно, если найдутся фотографии студенческих лет?
lvt[Цитировать]
Спасибо за Вашу оценку моего комментария. Да, все -чистейшая правда. Все, что было давно, в памяти отпечатывается очень четко (хотя на память и сейчас не жалуюсь). Фотографии.. с «холерной экспедиции — их просто не было, а остальные — надо посмотреть. Спасибо за Ваш интерес.
Лилия[Цитировать]
Присмотрелся к фотографии, как-то несолидно выглядят будущие врачи. Особенно парень в очках. Не похож на советского студента. Стиляга какой-то!
Проф. Клистиркин[Цитировать]
Из вот таких «стиляг» и получались настоящие врачи!
татьяна[Цитировать]
Да, Ваша правда, из многих стиляг вышли годные Люди.
Проф. Клистиркин[Цитировать]
Фантастический роман!!! Спасибо, Татьяна Александровна, очень интересно! И я! И мы, ученики школы №50, делали подворовый обход! Почему-то ходили параллельно улице Энгельса, с левого боку от 43-ей школы! Видимо, школа №43 обходила район 50-ой? Вопросы задавали про поносы, про приезжих (в основном, про соседских) и жутко приписывали количество «обходчиков»… Так ведь правильная политика была в медицине! Зараза она никуда не делась. Сидит где-то в засаде.
lvt[Цитировать]
Еще какая правильная она была, эта медицинская политика!
Лилия[Цитировать]
Как назывались эти шапочки?
Кокто[Цитировать]
Как у Гагарина…
Кокто[Цитировать]
И шляпа как у нас!))) Жаль не сохранилась, мне б и теперь пригодилась по обновленному городу ходить.))
Вавилова Татьяна[Цитировать]
Эти шляпы назывались тогда «панамы».
Мунтазир[Цитировать]
Очень знакомое лицо у Алика Вахидова. Помню это лицо именно в этих очках. Но он не в медицинском не учился, мне кажется. Где он жил не припомните? Не в районе Новомосковской, Дархана, парка Тельмана?
Константин ташкентский[Цитировать]
На Фрунзе. И он не медик, это правда. Мы его знали через Борю Дормана, который жил тоже на Фрунзе.
Вавилова Татьяна[Цитировать]
А Сашу Матвеева с улицы Фрунзе Вы не знали?
Мунтазир[Цитировать]
На ТАПОиЧ работал со мной Саша Матвеев. Уехал. Наверное много таких имен-фамилий.
EC[Цитировать]
Нет, не знала.
Вавилова Татьяна[Цитировать]