Путь к вершине. Алексей Федченко. Часть 6. Ожидание История

В. Фетисов

Быстро слово сказывается, да не быстро дело делается. Несмотря на “якши”, произнесённое ханом, чтобы продолжить путь, необходимо было получить официальную бумагу, так называемую подорожную, скреплённую личной печатью правителя. Эта охранная грамота должна была послужить пропуском в горные районы и обязать местных беков оказывать всяческое содействие экспедиции Федченко.

Снова потянулись дни ожидания. Воспользовавшись заминкой, путешественники решили не терять времени, а как следует осмотреть столицу ханства, тем паче, что и дом где они остановились, и сад при нём были изучены вдоль и поперёк.

Совершая экскурсии по городу Федченко убедился, в том, что Коканд ничем не отличается от других Туркестанских городов — те же узкие улочки, петляющие между глиняными дувалами и слепыми стенами, без окон и дверей. Только базар в Коканде — своим великолепием и разнообразием поразил Алексея Павловича. Это был самый большой и оживлённый базар из всех, ранее виденных путешественником.

Это было не удивительно, ведь через Коканд проходили торговые пути в Китай и Кашгарию.

Бесчисленные лавки и лавочки, мастерские, ряды, заполненные мануфактурой, посудой, специями, овощами и фруктами, тянулись по пересекающимся улицам, заполненным народом, — мужчинами, женщинами, детьми. Время от времени эту толпу рассекали вереницы нагруженных верблюдов, с бубенчиками на мохнатых шеях. А иногда через базар провозили осуждённого на казнь преступника, и стража заставляла его кричать в толпу: “Не совершайте преступления, которое я совершил, иначе и вас постигнет та же участь”.

Федченко, случайно ставший свидетелем такой сцены, спросил у сопровождающего его караул -беги:

— Кто этот человек?
— Это купец, — был ответ
— Купец? Что же он совершил?
— Он обманщик. Он был богат и дела его в торговле шли хорошо, но жадность затмила его разум. Заняв много денег, он объявил себя разорившимся. Кредиторы пожаловались хану, и его высочество велел тайно разузнать, как живёт этот купец, — действительно ли бедствует. И оказалось, что тот приобрёл большой сад и начал строить дом. Тогда хан, да продлятся его дни, распорядился казнить обманщика.

Сурово, — подумал Алексей Павлович.

На одной из улиц Федченко увидел двух человек, скованных одной цепью. Стоя у стены, они просили милостыню. Оказалось, что это узники, которых выпускают днём, чтобы они просили подаяние, поскольку в тюрьме заключённых не кормили. Сцена эта произвела на Алексея тягостное впечатление.

Кроме главного базара, в центре Коканда, существовали и мелкие базарчики, которые располагались на мостах, переброшенных через Улькун-сай и Кичик — сай, — рукава реки Сох, протекающей через город.

Один из таких мостов, Хишт-Куприк, просто очаровал Федченко.

Украшенный башенками-минаретами, с лестницами внутри, мост был крытым. По обеим сторонам были устроены лавочки, четыре из которых представляли собой порталы, в которых сидели гадальщики.

Заметив интерес русского, сопровождающий его начальник караула, с гордостью сказал:

— Этот мост этот построили при Мухамад али Хане.

Федченко уже привык к тому, что имя этого жестокого правителя, кокандцы произносили с неизменным уважением. Напротив, об отце нынешнего хана, недалёком и мягком Шир-Али, говорили с усмешкой и без всякого почтения.

Мост Хишт – Куприк, к сожалению, не сохранился до наших дней. В 1931 году он был разрушен, а на его месте был построен современный мост.

Не всюду, куда хотел попасть Алексей, его пускали. Не удалось, в частности, осмотреть монетный двор, где чеканились “коканы”, три мешка, которых привёз с собой путешественник.

Но посетить некоторые медресе и мечети всё же удалось.

Однажды проезжая по какой-то улице, Федченко со спутниками увидели большую гробницу. На просьбу осмотреть усыпальницу караул — беги нехотя, но согласился.

“Зачем неверным смотреть на святыню?” – Вероятно, подумал он.

Но, ютившиеся у могилы нищие, и муллы, служившие там, напротив, отнеслись к русским путешественникам приветливо. Показав гробницу, они на прощание прочли молитву о благополучии путешествующих.

«Это был первый виденный мной случай терпимости со стороны мусульманского духовенства, — писал впоследствии Федченко, — о котором я всегда читал и слышал как о крайне фанатичном. Позднее я имел много случаев видеть такое же отношение к нам со стороны дервишей и мулл. Нельзя предположить, что их соблазняли серебряные монетки!»

Уже перед самым отъездом, Федченко побывал в гостях у Султан Мурад бека, родного брата Худояр хана. Султан Мурад властвовал над Маргиланским бекством. Установить с с ним хорошие отношения было чрезвычайно важно. Алексей слышал от кокандцев, что брат правителя, очень умный и толковый человек, и при личной встрече он в этом полностью убедился. Маргиланский бек и вправду оказался приветливым хозяином и любезным собеседником.

Алексея пригласили в комнату, где он, к своему изумлению, увидел накрытый скатертью стол и четыре табурета. Очевидно, хозяин решил меблировать комнату в русском стиле, чтобы показать гостю, что он не чужд новым веяниям. Но, как заметил Федченко, сам бек вряд ли пользовался этой мебелью.

Султан Мурад, — мужчина лет тридцати пяти, приятной наружности, — встретил гостя в халате из китайского шелка с вытканными золотыми узорами. После обычных церемоний, подали чай и угощение к нему — как посчитал Федченко, на двадцати семи подносах.
Конфеты, фрукты — свежие и сушеные, засахаренные яблоки, халва, мёд, орехи. Особенно понравился Алексею кандак-нишалды, яичный белок, взбитый с сахаром.

Но угощение — угощением, а дело, прежде всего. Алексей стал рассказывать собеседнику, с какой целью он совершает путешествие по территории ханства, почему он стремиться в места, где ещё не был ни один европеец. Говорил он просто и убедительно.

Хозяин внимательно слушал и охотно соглашался, стараясь всячески показать, что высоко ценит все новое, приходящее к ним из России. На столе в вазочке лежали русские конфеты, завёрнутые в бумажки, на которых по-русски были написаны какие-то стишки. Султан Мурад попросил Федченко прочитать и перевести их ему. Однако стишки эти были такие бессмысленные, что бек ничего бы не понял и не оценил русскую поэзию. Тогда Алексей стал читать ему стихи Пушкина.

Султан Мурад в свою очередь рассказал русскому исследователю о добыче нефти в управляемом им бекстве. На территории Маргилана в то время было 15 нефтяных скважин, у которых по приказу бека были выкопаны арыки и пруды, и, с целью сохранения, их окружили стеной. Накопленную нефть наливали в кожаные мешки, затем привозили в Маргилан для получения керосина, для чего кипятили нефть в чугунных котлах. Керосин был весьма ходовым товаром, так как являлся дешёвым источником света и им широко пользовались. Таким образом, Султан Мурад был одним из первых нефтяных магнатов Туркестана. Справедливости ради надо сказать, что Маргеланский бек, тратил много средств на благотворительность и строительство мечетей и медресе.

Решив, что аудиенция подошла к концу, Федченко стал откланиваться, но не тут то было. Объявили, что сейчас подадут обед. Опять стали вносить подносы. Сначала блюдо похожее на русские пельмени — чучвару, затем вареную курицу с лапшой и завершил трапезу традиционный плов. Вместе с блюдами принесли тарелки, ножи, вилки и ложки. Хозяин, однако, ушел обедать в другую комнату. Видимо, он не был уверен, что сможет справиться с европейскими приборами, а руками, есть при русских, стеснялся.

После обеда гостям поднесли халаты, и Султан Мурад бек любезно распрощался с ними.

Как ни увлекательно было изучение города и его жителей, но уже не терпелось продолжить дальнейшее путешествие. Сияющие вершины Памира манили исследователей.

Давно всё было приготовлено– куплены для подарков халаты, дорогие и не очень. Заключён договор с неким Мирзо Раимом, который за 15 рублей предоставлял экспедиции вьючных лошадей и брал на себя обязательство заботится о них и грузе.

Одно огорчало, повар Василий, который сопровождал и кормил путешественников от самого Ташкента, то ли действительно заболел, то ли притворился, испугавшись трудности дальнейшего пути, но ехать дальше отказался. Пришлось взять местного повара — молодого узбека.

15 июня Алексею, наконец, вручили долгожданную грамоту, в которой говорилось:

«Правителям, аминам, серкерам и другим начальствующим лицам округов Маргелана, Андижана, Шахрихана, Аравана и Булакбаши и городов Оша, Уч-Кургана, Чимиона, Соха, Исфары, Чарку и Воруха да будет известен сей высочайший приказ: шесть человек русских, и в числе их одна женщина, с семью служителями едут видеть гористые страны, почему повелевается, чтобы в каждом округе и в каждом месте их принимали как гостей, чтобы никто из кочевников-киргизов и оседлых узбеков не трогал их и чтобы упомянутые русские совершили свое путешествие весело и спокойно. Это должно быть исполнено беспрекословно».

Внизу стояла подпись и печать Худояра хана.

Кроме этого хан дополнительно выделил для сопровождения путешественников отряд конвойных из восьми человек.

16 июня, отправив часть вещей и серебряных денег в Маргелан, Федченко с женой, переводчиком Нурекиным, препаратором Скорняковым и вооружёнными джигитами выехал в горы. Сопровождал экспедицию почтенный караул-беги Абду-Карим.
Мечта Алексея становилась явью.

Продолжение следует…

В. Фетисов.
NUZ.UZ.