О театре, любви и измене. Моё первое и последнее интервью с Мастером… История Ташкентцы

Автор Ольгана

Эта беседа состоялась осенью 2002 года, хотя с Марком Яковлевичем Вайлем я была знакома уже лет восемь и «грозилась» взять у него интервью года два… Как-то не хотелось стандартных вопросов-ответов, классической обстановки и т. д. Поэтому, когда я, будучи редактором отдела «Персона» журнала BellaTerra, как-то зашла «в гости» в «Ильхом» и увидела Марка Яковлевича в очень хорошем расположении духа, шутливо предложила ему так, с ходу, дать мне «просто человеческое интервью», на что он с явным удовольствием согласился. Наверное, поэтому наша беседа получилась такой живой и непринужденной. И как мне приятно было услышать потом искреннее спасибо и: «Ну, Ольгана, крутанула ты меня тогда на откровенности!»

Вот оно, то интервью…

— До меня дошли слухи, что в одной из последних поездок театра «Ильхом» в Москву многие москвичи искренне удивлялись, узнавая, что живете Вы и большую часть творите в Ташкенте, то есть немало людей даже не сомневалось, что Вы – москвич?
— Я давно ко всем слухам отношусь спокойно. «Перекрестки» в журналистской среде, сплетни, новости, разговоры – это и есть, наверное, слава. То, что ты услышала – действительно так. В Москве до сих пор с большим успехом идет «Двенадцатая ночь», поставленная мною в театре м. Моссовета. Когда в Москву приезжает наш «Ильхом», это становится событием в театральной жизни, и каждый спектакль собирает аншлаг. Надеюсь, мои слова не будут восприняты как реклама, просто ты спросила – я ответил. Также в Москве существует своеобразный рейтинг режиссеров, где я – единственный немосковский режиссер. Там даже визу в специальной сноске указано, что « Марк Вайль не проживает в Москве, но мы не можем его не отметить, так как он с успехом здесь работает». Вообще, этот рейтинг достаточно  жесткий, он присваивает действующей режиссуре военные звания. Галина Волчек, например, сержант, а Марк Захаров – прапорщик.

— А Вы?
— Я повыше (улыбается), кажется, младший лейтенант.

— Марк Яковлевич, на сегодняшний день у театра «Ильхом» нет ни одно конкурента в республике…
— Это-то и плохо! Я всегда мечтал о сильной конкуренции. И на данный момент нужно говорить не о конкуренции «Ильхома» в Узбекистане, а о моей личной конкуренции и театра в Москве и на Западе. Практически нет ни одного международного фестиваля, где бы ни появлялся «Ильхом». Так случилось, что в 1996 г. мы заключили контракт на несколько лет участия «Ильхома» в Европейском международном театральом фестивале в г. Реклингхаузен, и, поверь, не так-то легко каждый раз удерживаться на определенном уровне. Бывали времена, когда казалось: вот-вот сорвемся. Конечно, было бы лучше один раз появиться с леском и исчезнуть, но в этом-то и всеь смысл – конкуренция даже с самим собой! И все же в прошлом году мы буквально ошеломили этот фестиваль своим «Подражанием Корану», когда про нас сказали: «К нам в этот раз приехал другой «Ильхом».

— Это правда, что Вы придумываете и продумываете все действия и образы буквально за 1-2 дня, а то и за несколько часов до начала репетиции, это так? А как же актеры?
— Это школа. В мире существует всего несколько десятков театров, котореы сотсоялись благодаря единому творческому началу. То, что другие театры порой ставят две недели, я могу поставить за несколько дней. Ученики понимают меня с полуслова и никогда не спрашивают: «А как я должен здесь сыграть?» Они просто готовы играть, они открыты зрителям. Я хочу сказать, что большая часть театра – люди думающие, и они могут говорить. Поэтому, буквально подхватив мою мысль, они импровизируют.

— Марк Яковлевич, у Вас есть слабости?
— Думаю, у меня их много. Одна из них – я влюбчив. И всегда плачу за это, отдавая все, что у меня есть.

— Это своеобразная доброта?
— Я не знаю…

— А этим пользуются намеренно?
— Только так!

— Что для Вас любовь?
— Любовь – это источник моей энергии. Периоды влюбленности – самые лучшие моменты моей жизни. Правда, не всегда это сопряжено с творчеством. Тебе кажется, что ты паришь на крыльях и пишешь сонеты, на самом деле ты всерьез не знаешь, чем занимаешься: творчеством или чувствами.

— Вы рисковый человек?
— Я рискую часто, но не бравирую этим. Бывают и такие периоды, когда я просто ничего не делаю. Или, с точки зрения здравомыслящего человека, я делаю много противоречивых поступков. Кстати, опять же часто плачу за них – деньгами, временем… По молодости было легко «входить в колею», сейчас намного сложнее. Чтобы начать репетировать, мне нужно хорошенько «разогреться», а это всегда отельный и серьезный этап работы. Но ков сему сказанному добавлю: я никогда после совершённого не говорю запоздало: «Ох, зачем я это сделал!»

— Что Вы не приемлите в этой жизни?
— Жлобство и расизм. Расизм – от неприятия кем-то другой национальности и культуры до не совпадающей с кем-то сексуальной ориентации. Для меня это просто «красная тряпка» когда человек может «проехаться» по другому п поводу цвета его кожи, языка или сексуальных наклонностей.

— Одинаково ли важно для Вас мнение мужчин и женщин?
— Это в каком смысле?

— В каком понимаете.
— Тогда мне важен только тон. Смотря, каким тоном будет высказано мнение, неважно – мужчиной или женщиной – от этого будет зависеть, смогу ли принять сказанное.

— Что, по-Вашему, измена – флирт, поцелуй, проведенная с кем-то ночь или еще что-то?
— Измена – это когда человек, который был с тобой в очень близких отношениях, в один прекрасный день перестает нести за тебя ответственность. Внешне может быть все по-прежнему, но ты понимаешь: что-то изменилось. Флирт, поцелуй, ночь – это все неважно, важнее – кто-то больше не несет за тебя ответственность, за ваши отношения и близость.

—  А когда Вы перестаете (вольно или невольно) нести за кого-то ответственность, Вы чувствуете вину?
— Естественно, я не чувствую себя комфортно, но никогда не оправдываюсь. Я не всегда могу сказать правду человеку (я не настолько открыт), но внутри себя никогда не играю.

— Представьте, что Вам дали возможность сию минуту исполнить два желания. Вы сможете их определить?
— Я не играю в эту лотерею. Я точно знаю: все, что хочешь – случается, когда ничего не загадываешь.

— Вы фаталист?
— Я понимаю, что многое неизбежно. Я верю, что ничего просто так не случается, но не хочу все принимать на уровне, например, гороскопа – это примитивно.

— Вы зависите от обстоятельств?
— Да, конечно. Другое дело – смиряюсь ли я с ними. Часто иду напролом, пытаясь при этом целенаправленно что-то изменить. Могу написать все, что думаю, адресату и успокоиться. Понимаю: все равно будет так, как должно быть, но поступлю обязательно по-своему.

— Обиды легко прощаете?
— По-разному. Меня нелегко задеть, стараюсь не обижаться по мелочам, но по большому счету я обидчив. Больше всего меня задевает хамство, циничное хамство.

— Вы пунктуальны? Известно, что необязательность – крест многих творческих личностей, но в то же время во многих вопросах Вы просто не можете быть непунктуальным.
— Если режиссер ставит спектакль и не знает, когда его закончит – это несерьезно. Я просто обязан быть достаточно пунктуальным, когда дело касается работы.

— Есть что-либо, что Вы просто не в состоянии себе позволить?
— Я не в состоянии снять с себя ответственность за тех, кого приручил. В свое время у меня был выбор: квартира в Москве, новая работа, деньги и… мой «Ильхом». И я выбрал. Как видите, «Ильхом» продолжает жить.

— Спасибо Вам за это…
Ольгана