«Белое золото» пробы Зайцева История Ташкентцы

В. Германов

Каждому, кто имеет отношение к хлопку, хорошо известно имя русского ученого Гавриила Семеновича Зайцева. Именно он стоял у истоков отечественных сортов «белого золота», которые вытеснили с полей американский хлопчатник.

Гавриил Семенович Зайцев родился 18 марта 1887 г. и с детства мечтал быть агрономом. В 1909 г. он закончил Московскую земледельческую школу, основанную еще в 1822 году. а затем, как особо отличившийся, поступил в Петровскую сельскохозяйственную академию. Здесь судьба свела его с великим Николаем Вавиловым, который на селекционной стан­ции Петровки развернул свои исследования иммунитета растений. Студент Зайцев был тут завсегдатаем. Уже в 1911 году, выполняя задание Вавилова, он привез из Туркестана образцы пшеницы, приведя в систему тогдашние сорта.

Тесные дружеские отношения между учителем и молодым ученым завязались позднее, когда Зайцев уже работал в Средней Азии. Интерес к далекому Туркестану Зайцева пробудился под влиянием факультативного курса лекций ученого-хлопковода А.Е. Любченко. Летнюю практику 1912 г. Зайцев прохо­дил на Опытном поле в Голодной степи, которым руководил знаменитый Михаил Михайлович Бушу­ев. Именно он выделил и пригласил Зайцева на работу. Так летом 1914 г. Зайцев оказался в Голодной степи, заняв должность «полевода или селекционера». Весной 1915 г. засеял свои первые селекционные делянки. С этой даты и можно вести отсчет дея­тельности основоположника научного хлопководства, создателя российской школы ученых-хлопководов, основателя Туркестанской селекционной станции, которая затем выросла в Институт селекции и семеноводства хлопчатника.

В 1916 г. состоялась первая афганская экспедиция Вавилова, во время которой он обсле­довал северный и центральный Иран, а затем высокогорные районы Средней Азии, примыкающие к Памиру. Здесь Н.И. Вавилов посетил Голодно-Степскую станцию и познакомился с работой по скрещиванию хлопчатника, которую вел Г. С. Зайцев. Пос­ле возобновленного знакомства начинается многолетняя интенсивная переписка между учеными. По оценке Н.И. Вавилова письма Г.С. Зайцева были, «в сущности, всегда как бы отчетом. Эти письма бывали иногда в 12-15 страниц и письма эти являлись всегда целым событием. Они передавались из одной секции в другую. Все те, кто интересовался хлопчатником или общим изучением культурных растений, всегда находили в этих письмах чрезвычайно интересные подходы».

Вавилов сразу же после возвращения из Памирской экспедиции посылает Зай­цеву семена растений, помогает с выпиской зарубежных научных изданий, нена­вязчивыми советами направляет в актуальное для науки русло его исследователь­скую мысль.

Результативность работы Зайцева, несмотря на его молодость, была очень высока и первые итоги исследований, над которыми он работал всего второй се­зон, произвели на Вавилова большое впечатление. Ученый выявил основные закономерности развития хлопчатника и получил межвидовые гибриды.

Он, как и Вавилов, изучает историю переселения народов, цивилизаций, анализирует исторические, лингвистические и археологические данные для выяснения вопроса о происхождении хлопчатника.

Свой особый интерес к Зайцеву и его исследованиям Вавилов объяснял следую­щим образом: «Гавриил Семенович поражал необыкновенной точностью в работе.

Просматривая его фотографии, рисунки, можно видеть, как, несмотря на то, что ему приходилось работать в самых скромных условиях, в то время, тем не менее, в этом скромном масштабе работа шла чрезвычайно показательно, чрезвычайно документально… и останавливала на себе внимание вследствие его необыкновенно щепетильного отношения к делу, которое так характерно для него».

В годы гражданской войны Туркестан был отрезан от Советской России. Переписка между Гавриилом Семеновичем Зайцевым и Николаем Ивановичем Вавиловым прекратилась. Зайцев в это время был директором Ферганской селекционной станции (под Наманганом). 27 марта 1919 г. она подверглась налету басмачей и была полностью разоре­на, сотрудники ограблены и раздеты. Зайцев, едва избежавший расстрела, «ушел со станции в чужих рваных штанах и галошах на босу ногу». Все уносимое им «имуще­ство» составляла небольшая пачка бумаг, свернутых в трубку, — рукопись закончен­ной накануне статьи о закономерностях вегетационного развития хлопчатника, а также его селекционные семена.

Несмотря на сложность обстановки в стране, Г. С. Зайцеву удалось возобновить работу станции, а значит, и всей работы по се­лекции хлопчатника. В крае царил голод. Площади под хлопчатником едва достигали десятой части довоенного уровня, урожайность была низкой, а выращиваемый хлопчатник дехкане не могли сбыть. Специалисты и многие руководители края считали хлопководство бесперспективным, спешили переключиться на зерновые культуры, что позволяло как-то выжить в смутное время.

Не имея постоянного помещения и земельного участка, не встречая почти ни­какой поддержки, перебрасываемый с места на место Зайцев с группой помощников продолжал вести работу с хлопчатником и при этом сумел не потерять ни одного сельскохозяйственного сезона.

Вавилову ничего не было известно о судьбе ученого, но он не забывал о Зайцеве. При первой же возможности, еще не зная, жив ли Зайцев, что с ним и где он находится, Вавилов послал ему с оказией письмо, в котором предлагал возобновить творческие связи. Ряд писем 1921—1923 гг. показывает, с какой настойчивостью стремился Ва­вилов вовлечь ценного работника в орбиту исследований, проводимых Отделом при­кладной ботаники. Он добился того, что в течение ряда лет Г.С. Зайцев руководит секциями хлопководства Всесоюзного института прикладной ботаники и новых культур и Государственного института опытной агрономии, директором которых был Н.И. Вавилов. Николай Иванович регулярно посещал Туркестанскую селекцион­ную станцию, следил за научным творчеством, в том числе и селекционной работой своего друга, помогал публиковать работы.

Н.И. Вавилов высоко оценивал его научную деятельность: «Применение методов фотопериодической реакции, создание целого живого музея ас­сортимент хлопчатника, который можно было видеть в оранжереях, огромный ми­ровой гербарий, равного которому нет нигде в мире, и в то же время углубленная прак­тическая работа — это также большая особенность: Гавриил Семенович не только ботаник-теоретик, биолог, но и глубокий практик-агроном».

Зайцев известен и как организатор науки. Он создал свою собственную школу ученых-хлопководов, был первым директором Института селекции и семеноводства хлопчатни­ка Министерства сельского хозяйства СССР (Ташкент). В Зайцеве Н.И. Вавилов видел ученого, способного реализовать самые значительные научные идеи XX века. Имен­но этим объясняется насыщенность научной информацией их переписки, обсуждение в письмах самых сложных и спорных в то время вопросов генетики, ботаники, био­географии, важнейших проблем эволюционной теории и теории наследственности и в т. ч. закона гомологических рядов.

В 1922 г. Зайцеву удалось, наконец, закрепиться в бывшем поместье в 8 км от Ташкента. Здесь были развернуты полевые работы и теоретические исследова­ния, продолжилось формирование научной школы ученого.

С 1923 г. Г.С. Зайцев каждую зиму от одного до двух месяцев проводил в Ленин­граде, через него проходили все материалы, добываемые экспедициями для планомер­ного систематического изучения хлопчатника. Одновременно продолжались работы в области генетического исследования как сортов и видов, так и вариантов различных скрещиваний, вт.ч. и межвидовых, а также генетический анализ отдельных признаков. Работа проходила во всех биологических направлениях, начиная от экологии данного растения, отношения его к теплу, свету, влаге, заканчивая географией распределе­ния хлопчатника. Особый интерес у Зайцева вызывало выведение так называемого комплексного сорта, сочетающего в себе скороспелость, крупные размеры коробочек, высокую урожайность. Убежденный сторонник взглядов Н.И. Вавилова, Зайцев стремился использовать в селекции все мировое многообразие хлопчатника. Он со­брал огромную коллекцию различных его сортов и дикорастущих родичей и сам вывел некоторые новые сорта с ценными хозяйственными признаками. Мировое внимание привлекли его опыты по скрещиванию азиатских хлопчатников с американскими. Уче­ный выявил основную линию классификации хлопчатника: азиатские, африканские, Центральноамериканские и южноамериканские виды.

В январе 1929 г. по инициативе Вавилова в Ленинграде состоялся Всесоюзный съезд по генетике, селекции, семеноводству и племенному животноводству. Один из ведущих докладов на этом съезде — «Пути селекции» должен был сделать Г. С. Зайцев по настоятельной просьбе Н.И. Вавилова. Крупный ученый-теоретик считался в это время лучшим в мире знатоком хлопчатника (уже после его смерти, в 1929 г. его сор­тами была засеяна половина всех площадей, отведенных под хлопок).

Ученый не успел выступить с уже подготовленным докладом. По дороге на съезд в поезде у него начался приступ аппендицита, который не был своевременно распознан. Следующий приступ повторился в Москве, тут же была сделана операция, но было уже поздно. Начавшийся перитонит за две недели свел в могилу человека, едва перешагнувшего сорокалетний возраст.

Гавриил Семенович умирал в полном сознании, нисколько не обманываясь от­носительно своей участи. Продиктованное им «Завещание» — редкий по траги­ческой красоте документ, говорящий о неиссякаемой силе духа. Завещание начи­нал словами: «Вавилову Н.И., сообщить, чтобы принять меры привести в порядок работы…»

После кончины ученого Н.И. Вавилов констатировал: «Несомненно, Хлопковый комитет потерпел большую потерю в лице Гавриила Семеновича Зайцева, кото­рую он сам еще не может, вероятно, полностью осознать в настоящее время. И вот это самое ценное качество — сочетание знаний практических с глубиной теоретиче­ских — эта особенность, которая характеризовала работу Г.С.Зайцева. Вся трагедия в том, что эта жизнь прервалась совершенно не вовремя. Трудно представить себе более нелепый факт, ибо через 2-3 года должна была появиться огромная мировая монография по хлопчатнику. Необходимо принять все меры, чтобы столь блестяще и оригинально начатая работа под руководством Гавриила Семеновича была продол­жена и насколько возможно закончена. Помимо культуры хлопчатника, Гавриил Семе­нович знал и многие другие культуры. Он работал и с пшеницей, и с кунжутом и опубликовал даже работу по классификации кунжута…».

Н.И. Вавилов вплоть до своего ареста и трагической гибели в саратовской тюрьме, заботился о семье Зайцева. В своем прошении на имя Правительства о материальной поддержке семьи он писал: «…Всесоюзный ин­ститут прикладной ботаники и новых культур считает своим долгом ходатайство­вать перед Правительством СССР о назначении Высшей персональной пенсии семье безвременно скончавшегося ученого Гавриила Семеновича Зайцева, директора Турке­станской селекционной станции. Заслуги покойного в развитии советского хлопковод­ства исключительно велики. Во всей мировой литературе по хлопчатнику мы не знаем более глубоких, более всесторонних исследований хлопчатника. Работа Туркестан­ской селекционной станции, руководимой Г. С Зайцевым, к 1918 г. являлась наиболее крупным достижением в изучении и селекции хлопчатника в Союзе. Покойный ученый совмещал в себе редкое сочетание глубокого знания практики хлопководства и в тоже время был крупнейшим теоретиком науки о хлопководстве. Его классическое иссле­дование по классификации хлопчатника составляет новую эру в познании хлопчатни­ка. На нем ныне должна строиться работа по сортовыведению и сортоизучению хлоп­чатника… В развитии хлопководства заслуги Г. С. Зайцева поистине бессмертны».

Основанная русским ученым станция выросла в Узбекский НИИ селекции и семеноводства, в 1974-ом ему было присвоено имя Г. С. Зайцева.

Могила Г. С. Зайцева в Москве на Новодевичьем кладбище украшена веткой хлопчатника, выбитой на камне.

Валерий ГЕРМАНОВ, кандидат исторических наук
Источник.