Книга воспоминаний об Александре Файнберге. Часть 18. Валерий НИЯЗМАТОВ Искусство Ташкентцы

РАСПОЛАГАЛ  К  СЕБЕ

НЕЛЖИВЫМИ  СЛОВАМИ

Вряд ли я бы взялся писать воспоминания о Саше Файнберге, если б меня не сподвигла на это недавняя встреча с Инной Коваль – Сашиной Музой, его любимой женой. Она была с ним всегда, сама того не зная. Она была с ним всегда, даже если ее не было рядом. «Надо рассказать Инке, надо прочесть ей, пусть посмеется, надо…». Не помню дня, когда б Саша не упоминал ее.

Знакомство с Сашей произошло еще в наши студенческие годы. Филологический и восточный факультеты, где мы учились, находились в одном здании, – на площади Хадра, рядом с кинотеатром «Родина»*, куда мы сбегали с лекций.

В те годы мы виделись почти постоянно. Но встречи эти были зачастую мимолетными, ограничивающимися короткими словами – «привет», «пока».

Как быстро промелькнули безмятежные годы… Юность…

Не вернуть ее.

В конце лета 1964-го мы встретились с ним уже в Союзе писателей Узбекистана. Саша работал там заместителем ответственного секретаря СП, а я только что по распределению был принят в иностранную комиссию Союза, консультантом-переводчиком.

Последующие несколько лет мы виделись, точнее, общались, практически ежедневно – работали под одной крышей.

Наспех пообедав, умудрялись сыграть пару партий в бильярд, благо, большой, покрытый зеленым сукном стоял в вестибюле Союза писателей. Очень скоро вокруг бильярдного стола, стали собираться «инженеры человеческих душ» – любители этой игры. Уже через несколько месяцев, мы, играя в паре, довольно легко обыгрывали многих из них.

Своей простотой Саша почти сразу располагал к себе. Впрочем, не только простотой, но и нелживыми словами, иногда слегка грубоватыми. Надо сказать, Саша был не из тех, кто старается понравиться всем, произнося любезности.

Думаю, об этом лучше говорят его пронзительные и честные стихи. Их правдивость и искренность завораживает, его манера читать свои поэтические строки как бы нараспев чем-то напоминала манеру Андрея Вознесенского, с которым молодой поэт Александр Файнберг довольно часто переписывался. Я помню, как однажды он радостно сообщил, что Вознесенский похвалил присланные Сашей стихи.

Тогда, в середине шестидесятых годов, в Союзе консультантом по русской поэзии работал Андрей Митрофанович Иванов. Он сразу приметил талант Саши. «Файнберг – поэт, ему стихи надо писать, а не выступления начальству», – заметил как-то Андрей Иванов. По-моему, он знал, он видел людей, которым Саша нужен, которые ждали его стихов.

В начале семидесятых годов я стал работать в «Комсомольской правде» и с Сашей мы встречались все реже и реже. Истины ради надо признаться, что и прежде между нами никогда не было дружбы, – что называется «не разлей вода». Тем не менее, как мне кажется, каждая встреча была нам в радость. Теперь, глядя с высоты прожитых лет, могу сказать, что Саша больше общался с моим братом Вилором, работающим в ту пору  собкором газеты «Советская культура» в Узбекистане.

Вилор был членом Союза кинематографистов СССР. Помнится, в соавторстве они написали сценарий художественного фильма «У самого синего неба» и несколько сценариев документальных фильмов.

Сегодня, когда давно позади дни юношеской беспечности, когда и не позвать Сашу и уже не вернуть, я вспоминаю его озорную, насмешливую улыбку и его неизменные сигареты «Памир». Казалось, курил он постоянно, и наверное, всем он сразу запоминался с дымящейся сигаретой.

Уверен, насмешливые, остроумные шутки Саши, произносимые с мальчишески озорным выражением лица, наверняка помнят все, кто хорошо знал его.

В этой связи не могу не процитировать его ироничное стихотворение «Хамза в Милане», с посвящением «Создателям многосерийного фильма «Огненные дороги» –  сняв шляпу».

Рыдай, италийская муза.

Гордитесь, Ла Скала тузы:

по классу вокала Карузо

уроки берет у Хамзы.

Но кончен урок. И за этим

шагает Хамза в ресторан

и жадно рубает спагетти,

с тоской вспоминая лагман.

Но вот к дирижерскому пульту,

прошел, словно бог, домулла,

и рухнули прежние культы –

овация зал взорвала!

Он встал над оркестром, как кесарь,

луча вдохновения власть,

и первая скрипка оркестра

под купол Ла Скала взвилась.

В партере восторженны дамы,

прекрасен во фраке Хамза!

И в ложе начальник жандармов

платком утирает глаза.

…………………………

Дружба поистине народных поэтов Абдуллы Арипова и Александра Файнберга вылилась в их прекрасные переводы – с узбекского на русский и с русского на узбекский.

Два поэта. Объединяет их поэзия, а еще – звание «Народного». Их внутренняя близость – поразительна.

Кстати, если не ошибаюсь, Александр Файнберг – первый русскоязычный поэт Узбекистана, удостоенный этого почетного звания.

Поэзия была его религией.

Как чисты и прозрачны строки его стихов. Сколь откровенны и исповедальны они.

Некоторые его стихи – осколки боли, которая, увы, не прошла мимо.

Намедни я перечитал его стихи. Каждое слово в них – как шум дождя, как ребенка лепет, как шепот любимых губ.

Согласитесь: писать просто – не просто.