Книга воспоминаний об Александре Файнберге. Часть 1. Мухаммад АЛИ Искусство Ташкентцы

Александр Файнберг: Лист с неровными краями, сохрани мои стихи…

О поэте (книга воспоминаний)

Составители: Инна Коваль и Алексей Устименко

 Редактор: Алексей Устименко

 Рецензент: Давлятбек Саъдуллаев, кандидат филологических наук

 Ответственный за выпуск,  Дизайн и верстка: Вика Осадченко (спасибо Вике за предоставление электронного варианта книги ЕС)

 В оформлении обложки использована фотография Рустама Шагаева

Народный поэт Узбекистана Александр Аркадьевич Файнберг (1939-2009) оставил после себя не только прекрасные стихи, полные лирики и гражданского мужества, но и добрую память. Не случилось в Ташкенте конца прошлого XX века и начала нынешнего – XXI-го, человека, который не знал бы о нем, не слышал бы его стихов. Для которого его честное имя поэта не стало бы критерием собственного отношения к жизни, к событиям, в ней происходящим. И в этой книге, авторами которой стали люди самых разнообразных профессий, живущие в разных городах, а подчас и в иных странах, собраны многочисленные воспоминания о нем. О поэте, мастере, человеке… Об Александре Аркадьевиче Файнберге.

Мухаммад АЛИ, Председатель Союза писателей Узбекистана

ПОРТРЕТ ДУШИ И СЕРДЦА

I.

Настоящая поэзия не требует лишнего. Ей всего лишь нужны смелые чувства и пламенные образы. А еще – простота и лаконичность.

Все это – едва ли не с избытком – присутствовало в творчестве Народного поэта Узбекистана Александра Аркадьевича Файнберга.

Во все времена классическая поэзия создавала два портрета: портрет души и портрет сердца человека.

Она не стремилась удивлять читателя различного вида головоломками, ребусами или загадками. Она не вмещала в себя «несуществующего смысла», которого читатель не обнаруживал, сколько бы ни старался.

Но эти два портрета она легко и щедро раздаривала всем, кто ее понимал.

А поскольку истинная поэзия это еще и эквивалент самого, создавшего ее, поэта, то, тем самым, настоящий, талантливый и неравнодушный к человеческим переживаниям поэт, всегда как бы раздаривал сам себя…

Так раздаривал свою жизнь и Александр Файнберг, не боящийся смотреть на мир глазами жизненной правды.

II.

Зажги костер, зажги на бездорожье.

Стань для кого-то этим огоньком.

Yo‘lsiz biyobonda gulxan yoq, o‘t yoq,

Sen ham birov uchun olovga aylan.

Да, в этих строках стиха «По бездорожью через ночь кочуя» («Qorong‘u tun aro daydisang gumroh…») – обращение ко всем нам. В них и просьба поэта и его требование. Но вот, что важно, – на такое требование поэт имел полное право, ведь он сам был таким – не прощающим себе ни лицемерия, ни легкости схваченного на лету случайного слова, ни равнодушия к людской беде, ни – даже – провинциальной отстраненности от далеких как будто мировых событий.

III.

Всякое созидание – это преодоление пустыни, где еще не ступал никто, и где поэт идет первым. Это ночная степь, где могут заблудиться люди, если поэт не разожжет для них костер перед восходом солнца.

Говоря образно – он сам этот вечно горящий костер.

Стихи Александра Файнберга – стихи путеводные для всякого знатока, читающего по-русски. Однако с того момента, когда появились переводы их на другие языки, они стали своими и для других народов, в частности – для узбекского. Особенно удачными, мне кажутся, переводы следующих его стихов: «Yopiq eshikka yozilgan bitik» («Записка на запертых дверях»), «Aziz shahrim, yam-yashil makon» («Город милый. Голубая бездна…»), «Kecha» («Ночь»), «Tomlarning ustida ko‘ringan zamon» («Когда взойдет над чердаками…»).

Именно они придали особое очарование сборнику «Чигирь», вышедшему на узбекском языке еще при жизни их автора.

На этот язык произведения Александра Файнберга переводились самыми известными нашими поэтами Абдуллой Ариповым, Сирожиддином Саййидом, Рустамом Мусурмоном.

Переводились и до сих пор переводятся они так искусно и бережно, что у читателя создается впечатление, будто это сам поэт писал их когда-то на узбекском языке. Возможно, подобное происходит еще и потому, что Файнберг досконально знал жизнь узбекского народа, открыто и искренне любил его. Как любил и древний город Ташкент («Ona shahrim – Toshkentim»), город своей жизни, город для него единственный и постоянный.

Кстати сказать, в упомянутую уже книгу «Чигирь», вошли и прозаические произведения Александра Аркадьевича. Но и в них, прозаических, непременно существует то, что – опять повторюсь – принято называть поэзией, портретом души и сердца.

Это был большой и настоящий поэт.

Это был сложный талант, с простым отношением к людям и – с непростым отношением ко всем перипетиям нашей жизни.

Всем этим он и войдет в большую литературную историю нашей независимой страны.