“Предателей в тылу ещё пожалели…” История

«Большое видится на расстоянии» — эта истина неизменно подтверждается при изучении исторических событий, заставивших в свое время ломать голову над их причинами наших далеких и недавних предков. Так произошло со Среднеазиатским восстанием 1916 г. – событием масштабным и до конца не изученным.

Все познается в сравнении

Сначала несколько слов о самом событии, произошедшем в нашем регионе сто лет назад. 1916 г. был для Российской империи вторым годом тяжелых сражений на огромном фронте от Прибалтики до Закавказья и Месопотамии. В них русским войскам противостояли немцы, австрийцы, венгры, словаки, турки и многие другие народы, населявшие сразу три империи — Германскую, Австро-Венгерскую и Османскую. Помимо этого, целый экспедиционный русский корпус спасал Париж от немецкого наступления в Европе, а еще один сражался вместе с британцами против турок в Ираке.

На фронт уже были призваны не только запасники младших возрастов, недавно отслужившие в армии, но и мужчины сорока-пятидесяти лет, ветераны Русско-японской войны 1904–1905 гг. Страна стояла на пороге тотальной мобилизации, когда «под ружьем» находится более десяти процентов мужского населения. Из-за недостатка рабочих рук в деревнях резко упали урожаи зерна, многие заводы и фабрики остановили работу. При всем этом нужно помнить, что по закону о воинской службе Российской империи мужчины пятидесяти народов и племен страны не призывались на армейскую службу. И вовсе не из-за «страха царских сатрапов дать в руки оружие угнетенным народам», как нас пытались убедить советские историки, а… «из-за непригодности к воинской службе». Парадоксально, но именно «самые опасные», по советской логике, черкесы, чеченцы, ингуши, крымские татары – все, кто совсем недавно воевали против войск генерала Ермолова на Кавказе, показали себя достойными противниками немцев и австрийцев в составе так называемой Кавалерийской горской («Дикой дивизии»). К слову сказать, именно это соединение под командованием генерала Лавра Корнилова едва не вернуло летом 1917 г. на престол царя.

В условиях острого дефицита рабочих рук в народном хозяйстве, равно как и для тыловых работ вблизи линии фронта (строительство укреплений, дорог, подвоз боеприпасов и продовольствия), правительство было вынуждено искать людские резервы. Вот тогда и решено было призвать представителей той полусотни народов и племен.

В Туркестанском генерал-губернаторстве в то время проживало более десяти миллионов населения, из них лишь около пяти процентов — европейцы. Это были жители городов, железнодорожных станций, крестьяне-переселенцы, приехавшие в край после присоединения его к России. Почти все военнообязанное русское население к этому времени было мобилизовано и уже воевало на фронте.

25 июня 1916 г. правительство выпустило указ о мобилизации на тыловые работы четырехсот восьмидесяти тысяч мужчин из местного населения в возрасте от девятнадцати до сорока трех лет. Это и послужило первоначально причиной волнений среди таджикского, узбекского и киргизского населения Туркестана.

4 июля 1916 г. в Ходженте начались волнения с требованием прекратить мобилизацию, уничтожить составленные списки «трудармейцев». Все это сопровождалось погромами местной администрации, полицейских участков и убийствами. Местная администрация почти две недели пыталась справиться с волнениями силами местной полиции, но 17 июля генерал-губернатор вынужден был ввести военное положение.

По официальным данным, уже в июле 1916 г. в Самаркандской области произошло двадцать пять выступлений, в Сырдарьинской — двадцать, в Ферганской – восемьдесят шесть. Волнение постепенно «расползалось» по территории Туркестана и Семиречья, где многие его участники даже не знали, в связи с чем оно началось: оно постепенно трансформировалось в борьбу против полувековой русской власти в крае.

О либерализме царского правительства

Правительство направило против восставших войска численностью около тридцати тысяч человек с пулеметами и артиллерией. Часть из них (как казаков 2-й Семиреченской дивизии) даже пришлось снять с фронта в далеком Ираке. Вспомогательную роль играли местные казачьи и поселенческие ополчения. Уже в конце лета восстание было подавлено в Самаркандской, Сырдарьинской, Ферганской и ряде других областей, а в сентябре — начале октября — и в Семиречье. Последние очаги сопротивления были подавлены в конце января 1917 года в Закаспийской области.

Последствия этих событий были весьма печальны: убито около четырех тысяч русских жителей. В результате репрессий со стороны властей погибло от ста пятидесяти до трехсот пятидесяти тысяч повстанцев.

Разумеется, здесь нужно учесть и лукавость советской историографии, которая включала в число погибших восставших около трехсот тысяч беженцев — казахов и киргизов, умерших от голода, холода и болезней в Синьцзяне. Их увели туда главы родов и племен, непосредственно руководившие нападениями на беззащитные русские села.

При всей масштабности и строгости принятых мер, позволявших советским историкам говорить о «жестоких репрессиях царизма», нужно признать, что сам размах и длительность случившегося восстания были явным свидетельством «либерализма царского правительства», не решавшегося на жесткие меры в самом начале волнений и «запустившего ситуацию».

Уже в разгар беспорядков приказом туркестанского генерал-губернатора при всех карательных отрядах и во всех уездных городах были созданы военно-полевые суды, которые могли выносить смертные приговоры. Правда, судебное разбирательство в отношении восставших проводилось со свойственным предреволюционному времени либерализмом: отмечается, что из 933 участников восстания, первоначально задержанных и отданных под суд, 346 были оправданы, а смертная казнь, к которой были приговорены 587 осужденных, была осуществлена только в отношении 201 человека.

Еще одним итогом восстания было и то, что свыше 100 тыс. «трудармейцев» все же было отправлено на тыловые работы в европейскую часть России. Вернувшись оттуда всего через год благодаря начавшейся революции, многие из них сыграли заметную роль в социальных преобразованиях в Средне-Азиатском регионе.

Теперь, для сравнения, вспомним, какие меры применялись в СССР в период Великой Отечественной войны в отношении дезертиров, а тем более восставших против мобилизации с оружием в руках: физическое уничтожение на месте с последующим выселением семей в края весьма отдаленные! Дико даже представить, что в том же Ходженте в 1941–1942 гг. отказались бы отправиться на заводы Урала «трудармейцы»! Многие тысячи их, не призванных в армию по возрасту (старше 40 лет), трудились на заводах и фабриках Свердловска, Челябинска, Перми, Оренбурга, Самары и Магнитогорска вплоть до конца Великой Отечественной войны. При этом, конечно же, не забудем, что на фронтах с оружием в руках воевало свыше двухсот тысяч солдат и офицеров, призванных только из Таджикской ССР!

Теория и практика заговора

При всей неорганизованности волнений 1916 г. в Средней Азии в скорости их распространения и в разнице требований восставших к властям в разных регионах чувствовался «внешний импульс». Для компетентных служб России в 1916 г. причины восстания лежали «на поверхности»: с момента вступления в войну союзницы Германии – Турции (Османской империи) Туркестанское генерал-губернаторство, равно как и союзные Петербургу Бухарское и Хивинское ханства, наводнили листовки и воззвания от лица «халифа всех правоверных» — султана Турции — о священной войне против «кафиров», «гяуров» – неверных.

Надо отметить, что Турция имела мощный рычаг воздействия и через свое движение младотурок: как в Туркестане, так и в Бухарском и Хивинском ханствах; после 1905 г. бурно распространялось движение джадидов – «младобухарцев», ратовавшее за модернизацию жизни мусульманских стран. К началу Первой мировой войны регион наводнили турецкий эмиссары от партии младотурок, турецкие учителя и коммерсанты, помимо ведения других дел дружно собиравшие с местного населения пожертвования в пользу турецкого султана! Это был еще один мощный канал воздействия на общественное мнение среднеазиатских народов и пропаганды турецкой политики.

С началом Первой мировой возросла активность турецких и германских эмиссаров и в пограничном Синьцзяне (ныне – СУАР Китая), особенно в Кашгаре. Русское и британское консульства в Кашгаре нередко оказывали давление на местные китайские власти, добиваясь пресечения деятельности турецко-германских агентов и наказания или удаления с должностей китайских чиновников, потворствовавших им.

Здесь следует вспомнить и то, что на территории Туркестана было размещено до ста тысяч пленных турецких солдат и офицеров, ведших враждебную пропаганду среди тюркоязычного населения региона. Всего четырьмя годами позже уже Советской России придется столкнуться с ситуацией, когда сотни бывших пленных турецких офицеров перейдут на службу к Ибрагим-беку, Джунайд-хану и другим лидерам басмачества; а бывший министр обороны Турции — Энвер-паша — возглавит басмаческое движение в Восточной Бухаре.

Виктор ДУБОВИЦКИЙ, доктор исторических наук
Источник.