Камни истории История Ташкентцы

Автор Лариса Самарцева

Через двадцать лет я, наконец-то, попала на киностудию документальных фильмов, где когда-то работала. Верхний, четвертый этаж. Когда-то здесь в монтажных кипела работа, в спорах, размышлениях рождались фильмы. Сюда, на завершающий этап, стекались километры пленки с изображением, музыкой, шумами, записью диктора, и в каком-то немыслимом круговороте людей и пленки монтировалась лента, «готовый продукт», как модно сейчас говорить.

Разбитые двери, рушащийся и осыпающийся потолок после многочисленных потопов. Убогий обветшавший зал и, как после Сталинградской битвы, разбитая проекционная с хламом вместо техники. Голоса близких друзей и коллег, еще звучащие в памяти, внезапно исчезают от потрясения увиденным. Другое не менее острое чувство — оскорбление памяти, я пережила, когда спустилась в подвал, в так называемый архив. Рухлядь в виде старых стульев и пишущих машинок, каких-то железяк была навалена на портреты тех людей, которые буквально жили здесь, дышали, мечтали, гордились своей профессией. Их лица в красивых рамках встречали каждого, кто переступал порог студии. Стены светлого фойе были украшены многочисленными дипломами и призами, завоеванными на различных фестивалях и смотрах. И вот я извлекаю теперь из-под слоя пыли и мусора покореженные дипломы с изображением «золотых» и «серебряных» голубей престижного Лейпцигского кинофестиваля. Вот не в лучшем виде в разводах сточных вод «Серебряный дракон» — высшая награда Краковского кинофестиваля короткометражных фильмов. С трудом извлекаю из завала Диплом свидетельствующий о получении Золотой медали фестиваля спортивных фильмов за мою и Валерия Погосьянца ленту «На ринг больше не вызывается». И еще диплом, еще… Оказалось, это так просто разрушить, убить память, стереть всё, что могло напомнить о пятидесятилетней истории киностудии.

Равнодушным распоряжением руководительницы – деляги смыли, т.е. уничтожили почти весь уникальный студийный архив – кинолетопись республики. А ведь в каждой ленте, в каждом кадре помимо хроники жил большой труд. И не только режиссеров, операторов, работников лаборатории, звукоцеха, бухгалтерии, водителей, наконец, садовника. Да, садовника Рахманберды. Все любили и уважали этого немолодого, хромого человека, ведь он поддерживал красоту сада, растущего перед студией. Этот цветущий сад, кусты роз создавали ощущение теплоты родного дома. В своей книге Малик Каюмов, создавший эту студию в 1961 году, писал: «Расцвел сад и возле моей студии на бывшем пустыре, высохшем на солнце. Каждый год он дает такой урожай, что ветки ломятся под тяжестью плодов. Не знаю, вспомнят ли когда-нибудь люди мои фильмы. Но сад останется…». Жестокая ирония судьбы — канули в Лету фильмы, а сад, еще живой, просто вырубили. Теперь перед студией тот же пустырь с привезенными огромными каменюками, придавившими и память, и историю. Как будто и не было самой мощной во всем среднеазиатском регионе по техническому оснащению и творческому потенциалу студии…

А говорить и писать о студии научно-популярных документальных фильмов Узбекистана можно бесконечно, настолько яркая, насыщенная событиями, свершениями, реализацией самых дерзких творческих замыслов была здесь жизнь. А какие верные рыцари служили здесь «высокому искусству»! Вот только представьте себе, что на очередном худсовете в студийном зале сидели рядом молодой вгиковец, не раз, побывавший в горячих точках и уже получивший Государственную премию, и очень пожилой оператор, участвовавший в съемках Худжума (борьба узбекских женщин за снятие паранджи). Здесь же другой немолодой оператор, скромный человек — участник научной экспедиции по вскрытию гробницы Темура. Колоритен был как бы заведенный на вечный бой режиссер, ветеран воины, горевший в танке. Но царь и бог, а до другому и не скажешь, был Малик Каюмов, лауреат многих государственных и фестивальных премий. Многие масштабные ленты, снятые в 50-70 годы, принадлежали ему. Наверное, через десятилетия было бы интересно увидеть уже хорошо подзабытую жизнь республика полувековой давности, лица людей, что приносили славу и известность своей Родине…

Совсем другое кино снимала режиссеры восьмидесятых. В кинематографическом мире стало цениться авторское, дерзкое и самобытное кино, пронизанное эмоциями, интеллектом. У нас такие же фильмы снимал Давран Салимов, Баходыр Музаффаров, Шухрат Махмудов, Валерии Погосьянц. Их творчество стало визитной карточкой узбекской документалистики тех лет. Их фильмы знали, ценили, они по праву вошли в золотой фонд кино классики.

Я хочу вспомнить об одном из этих ярких и талантливых о — Валерии Азгиновиче Погосьянце.

На студии Валерий появлялся редко, почти вся его киношная жизнь проходила в командировках. Он был отличным кинооператором, наделенным природным чувством вкуса и просто фантастической работоспособностью, преданностью профессии. Поэтому он всегда был востребован, с ним любили работать и большие мастера, доверявшие его таланту, и «середнячки» которые знали, что его кадры вытянут даже самую гиблую тему. Ко времени нашего знакомства он уже имел блестящие операторские работы в фильмах «Белый мяч на зеленей траве», «Журавлиная степь», отмеченные наградами кинофестивалей, и в десятках других, не менее замечательных. Но Вале хотелось быть автором своих фильмов, и первой его режиссерской работой была десятиминутная «Рапира Сабира» о ярком, узбекском спортсмене, олимпийском чемпионе Сабире Рузиеве.

Тогда, впервые попав в его монтажную, я увидела как колдуют над пленкой сценарист Эдик Аванесов и режиссер Валя Погосьянц, горячо обсуждая каждый эпизод, страстно желая извлечь из целлулоида что-то пока неведомое для меня. Почти через тридцать лет я вновь увидела этот фильм. На Международном фестивале «Спорт в кино и ТВ» в 2010 году «Рапиру» показали в рамках Дня памяти документалиста Валерия Погосьянца. И через время, через выцветшую пленку вдруг открылся тот мир энергии, страстности, холодного расчета и точного укола, которого так упорно добивались и так мастерски передали на экране авторы ленты.

Награду фестиваля в номинации «За вклад в историю развития спорта Узбекистана» вручали вдове режиссера Евгении Саркисовне не киношники, а знаменитые узбекские спортсмены, тем самым выражая свое уважение и благодарность мастеру, создавшему целую галерею кинопортретов спортивных звезд, тем самым сохранив во времени мгновения их триумфа.

В кино у Валерия Азгиновича эта была любимая тема – мир спорта. И не случайно, в молодости Валя сам занимался спортом, был страстным болельщиком «Пахтакора», лично знал многих звезд, дружил с ними. Любил яркие спортивные зрелища, национальные состязания в силе и ловкости. Именно им впоследствии он посвятил свои картины «Томоша», « Это — кураш».

Первой нашей совместной работой был документальный фильм «На ринг больше не вызывается», а затем «Лишь мгновение ты наверху». Не было границ моему восхищению наблюдать за его работой неспешной, несуетной, без «спецэффектов». Казалось, он никуда не торопится, а везде успевает. Да просто все было заранее продумано, взвешено. И всегда он был деликатен, ненавязчив, не мешал и не одолевал лишними расспросами своих героев. Наблюдал, постепенно входил в доверие, не торопясь, завоевывал дружбу. Это были его прежде всего человеческие качества, а только потом режиссерские. А как он наслаждался съемками, применяя все свои профессиональные «штучки», чтобы на пленке отразились и красота, и сила, и ловкость!

Валерий любовался своими героями и переживал за них, не обходил тяжелых и горьких ситуаций, в которые они попадали. Вот и трудная судьба чемпиона мира по боксу Руфата Рискиева болью отозвалась в его добром сердце. Снимая фильм «На ринг больше не вызывается», Валя искренне надеялся, что этой своей работой он достучится тех, от кого зависела судьба чемпиона. О том, что картина имела резонанс, свидетельствует Золотая медаль фестиваля спортивных фильмов, которой был награжден авторский коллектив ленты.

Кстати, о наградах, которыми отмечались его работы, Валерии Азгинович никогда не говорил. За многие годы общения с ним я так и не узнала, что за приз он получил на МКФ в Италии. Не украшали стены родной студии и дипломы, полученные им на различных фестивалях. Валя был очень скромен, не тщеславен. Награды где-то терялись, и никто не вспоминал об успехах его картин…

Валю, так звали его друзья и близкие, на студии любили все. За его доброту, мягкость и душевность. Даже грозный Малик высоко ценил эти его качества и ни разу не направил на него свои гнев.

И еще Валя покорял своим чувством юмора, тоже очень мягким, не злобливым. Благодаря ему у нас был свой Феллини! Были Фернандель, Утя, Гаринча. С легкой руки, вернее, языка Вали эти и другие прозвища накрепко припечатывались к человеку, настолько метко были подмечены им какие-то особинки в характере или поведении товарища. Безобидные и смешные, и «Феллини» ничуть не сердился.

А знаменитый «погосяновский» чай! Без него Валю просто нельзя представить. К этому напитку он относился трепетно, как к чему-то самому важному в жизни. В его операторской кабине всегда были припасены пачки самого лучшего индийского чая, помните, со «слонами». Близкие и друзья знали эту его слабость и всякими путями в годы дефицита добывали эту драгоценность.

Под горячий крепкий чай шла беседа и о жизни, и о съемках. Я помню, как мы застряли на сутки в Донецком аэропорту. В буфете было шаром покати, а у Вали на коробках, как у охотников па привале со знаменитой картины, целые сутки дымился горячий чаек. Где он кипятил воду, почему не приставала к нему аэропортовская служба охраны за нарушение режима безопасности, не понятно. У меня есть фотография где мы, съемочная группа фильма «В поисках сердца Азии», высоко в горах Алтая у костра кипятим в котелке воду для этого же «погосяновского» чая.

Питие этого чая объединяло вокруг Валерия Азгиновича разных людей, но никогда в этом кругу не вспыхивало ссор, забывались обиды и претензии друг к другу. Это притяжение было объяснимо необыкновенной аурой доброты, которая шла и от чая, и от Вали…

Таких фанатиков кино как Валерии Азгинович надо было еще поискать. Семья смирилась с его бесконечными командировками, работой в монтажной допоздна и переживаниями перед Худсоветом за отснятый материал. А переживал Валя за каждый свой кадр, как будто был новичок, а не признанный мастер. Всегда сдержанного, его волнение выдавали лишь одна за другой выкуренные сигареты.

На киностудию Валерий Азгинович пришел совсем молодым, почти мальчишкой, начинал со вспомогательных профессий — осветитель, ассистент оператора. Не слишком почетно, но это была реальная возможность приобрести опыт работы со светом, камерой, без чего не мыслима? операторская работа. Его учителями были старые мастера, «зубры» документалистики: Шер Захидов, Ахмат-ака Саидов, Ориф-ака Турсунов. Он прошел их суровую и мудрую школу, они помогали овладеть профессией, привили преданность любимому делу, а всего остального он достиг сам своим неистребимым желанием снимать. Валя любил и монтировать свои картины, со священным трепетом ждал из лаборатории проявленную пленку, с легкостью поднимался в очередную экспедицию, даже в самую глушь с громадным, багажом кинотехники — машиной, поездом, самолетом, но в путь на съемки!

Трудно найти точку на карте бывшего Союза, где бы не снимал Валя — Прибалтика, Белоруссия, Сибирь, Дальний Восток. А уж географию Узбекистана он знал на отлично! Любимая Ферганская долина, Андижан, где он молодым работал на корпункте киностудии, рисовые поля Каракалпакии, знойная Каршинская степь, да разве все перечислишь! И везде он оставлял о себе добрую память.

Полнометражный фильм «Журавлиная степь» снимался в 1977 году. Режиссером фильма был его друг Давран Салимов. Они были молоды, до фанатизма преданы профессии, стоически переносили 50-ти градусную жару, пыль и ветер в лицо — знали, что снимают великое преобразование выжженной степи. Операторская работа Валерия в атом фильме была отмечена на Всесоюзном кинофестивале как одна из лучших. Вообще Валя не боялся никаких экстремальных ситуаций: в 40-градусный мороз с Давраном снимали в Ханты-Мансийске, камера примерзала к рукам. Заедала мошка на съемках на БАМе. Все это осталось, как говорится, за кадром…

Среди фильмов конца 80-х годов, самых его творчески насыщенных лет, были и «Ждем настоящей игры», »Деловые люди», а всего за такую долгую жизнь в кино и такую короткую человеческую Валерий Азгинович снял много фильмов и одночастевых, и полнометражных, добрую сотню сюжетов для киножурналов. В них осталась жить история – наша и Республики.

Камни истории. В этом словосочетании, конечно, можно найти глубинный смысл. А какой смысл в камнях, наваленных сегодня у входа в студию. Ушло время, ушли люди а, главное, ушла душа. Вот так, пятьдесят лет здесь шумели, бурлили страстями и любовью, творческой энергией и…. все.

Но были, но жили, но снимали!
Малик Каюмов, Радик Рахимбаев, Исай Гибалевич, Давран Салимов, Зайнулла Магруфов, Семен Эгай, Баходыр Музафаров…..Валерий Погосьянц. Мы помним…..

Лариса САМАРЦЕВА
Р.S. материал подготовлен ко дню рождения В. Погосьянца в мае.
Источник. Спасибо за ссылку Зелине Искандеровой.

Комментариев пока нет, вы можете стать первым комментатором.

Не отправляйте один и тот же комментарий более одного раза, даже если вы его не видите на сайте сразу после отправки. Комментарии автоматически (не в ручном режиме!) проверяются на антиспам. Множественные одинаковые комментарии могут быть приняты за спам-атаку, что сильно затрудняет модерацию.

Комментарии, содержащие ссылки и вложения, автоматически помещаются в очередь на модерацию.

Добавить комментарий

Ваш адрес email не будет опубликован. Обязательные поля помечены *

Разрешенные HTML-тэги: <a href="" title=""> <abbr title=""> <acronym title=""> <b> <blockquote cite=""> <cite> <code> <del datetime=""> <em> <i> <q cite=""> <s> <strike> <strong>

Я, пожалуй, приложу к комменту картинку.