Улица Разное
Фахим Ильясов.
Рассказ.
Но ты мне, улица родная,
И в непогоду дорога.
Эта улица присутствует в моей жизни давно, мы с ней дружим, мы уважаем друг друга и даже любим друг друга. Но я люблю её открыто, признаваясь в любви к ней перед всем городом, а она меня любит тайно. Ну не может же улица объявить всем, что она любит, только, одного из всех своих поклонников. Ведь у неё, этих поклонников миллионы, и остальным, уж точно, будет обидно если она предпочтёт кого- либо одного, тем более какого — то пришлого воздыхателя из Старого Города, а не коренного жителя этой улицы. Ведь все коренные жители имеют штамп о прописке в паспорте, подтверждающий их брак с этой улицей. Я люблю приходить на эту широкую улицу в любое время года,в любую погоду. Люблю гулять по ней или просто бродить бесцельно. Всё зависело от внутреннего состояния.
Если свидание было назначено у почты № 100, что на остановке «Театральная», то это было праздничное гуляние с начищенными до блеска туфлями и оттюженными пасхальными брюками. Дежурный выход в город, превращался в бесцельную ходьбу. А если настроение было неважнецким, мало ли что могло произойти у студента, то тогда быстрыми шагами совершался моцион, который вел к освобождению от минорного состояния. Честно и откровенно скажу, что расстояния от гостиницы «Россия» и до остановки «Соцгородок» (сейчас «Аския базар») хватало, чтобы шкала барометра настроения поднималась вверх. Обожал и обожаю совершать прогулки от гостиницы «Россия» не только до Аскии базара, но и до автостанции «Самарканд» (ныне бывшей) или второго городского вокзала. Правда, это случалось не всегда, обычно, прогуливался до поворота на улицу Мукимий или до поворота на Волгоградскую. Поезда со второго городского вокзала маняще уходили в ночную Ферганскую Долину, туда где растет самый лучший виноград, где самые сладкие абрикосы и черешня, а про яблоки созревающие в городе Намангане, даже сочинили песню. Поглазев на отъезжающих пассажиров, иногда, с аппетитом съедал какой — нибудь пирожок с картошкой, купленный в казенном киоске у вокзала или у частника, затем возращался к гостинице, но обратно возвращался уже по другой стороне улицы. Эта улица, одна из основных артерий города, носит имя великого грузинского поэта Шота Руставели.
Как — то, после очередной ссоры с подругой, твердо и бесповортотно решил прекратить с ней всякие отношения. Совершая оздоровительно — лечебный моцион по Шота Руставели посвященный утрате подруги, мечтал встретить на этой улице настоящую грузинку и познакомиться с ней в отместку подруге.
Но ни одной грузинки, конечно, не встретил. А так как среди многочисленных приятелей и приятельниц у меня не было ни одного грузина или грузинки, то задумавшись начал перебирать из числа знакомых, хоть кого — либо, связанного с Грузией. Находясь на улице великого грузина Шота Руставели, я не мог не вспомнить хотя бы об одном знакомом человеке из Грузии. Вспомнил, её звали Нателла, она была армянкой с тбилисскими корнями. После развода с мужем Нателла жила недалеко от немецкой кирхы на Жуковского. С Нателлой мы познакомились в кафе «Дружба», на предновогодней вечеринке. Несмотря на снег и ветер в те зимние дни, от людей шла незримая теплота. Все находились в предвкушении наступающего Нового Года. Уже заранее, за несколько дней до встречи Нового Года, во многих домах на стол подавались холодец, винегрет, «Cеледка под шубой» и, конечно же, вожделенный салат «Оливье». В те годы предварительное празднование наступающего Нового Года, в некоторых учреждениях страны, начиналось уже 25 — 26 декабря. Тогда же начинались утренники в детских садах, школьные вечера и массовая покупка ёлок. Не зря наш народ начинал организовывать корпоративные вечера именно в эти числа. Ведь как раз 25 декабря, во всем мире праздновали католическое рождество. А мы подспудно, сами того не замечая, пусть и в другой форме, но присоединялись к этому празднику.
Наша компания состояла из более чем двадцати ребят и девчат. Впереди, четырьмя мощными прожекторами маячила сессия (четыре экзамена), и чтобы прожектора маяков не слишком били в глаза, решили прикрыться от них, немного залив свои зенки. Собрались мы в этот день, как — то, спонтанно и совсем неорганизованно. Просто, после занятий, кто — то бросил клич — «Давайте, завтра махнем в «Дружбу», и многие положительно откликнулись на него. Кто — то пришел раньше всех, кто — то подошел позже и со своими знакомыми девчатами, но уже к семи вечера мы несколько раз добавляли новые столики к нашим, ранее накрытым. Присутствовала в нашей компании и гитара, правда бард, которого звали Ричард, был совсем охрипшим, так как он по своей беспечности, в эти холодные и снежные дни ходил без шарфа и головного убора. Обматерив барда от всей души, решили скинуться ему на шарф и кепку. Шутя скинулись по рублю, по два, а один из нас, даже выделил барду целую трешку. При расчете с официанткой, эти собранные барду деньги очень даже пригодились. Нашему охрипшему и больному барду, деньги на шарф и кепку второй раз не собирали, так как бард при помощи коньяка, через пару часов выздоровел. А за оставшиеся три года учебы, к сожалению, больше не было такого веселого, абсолютно случайно состоявшегося предновогоднего веселого вечера из разношерстной компании как студентов, так и закончивших ВУЗы. За столиками собрались студенты, врачи, инженеры и вообще, в первый и последний раз встреченные в «Дружбе» ребята и девицы.
В тот морозный вечер, рядом с нами сидела другая компания, в большинстве своем состоящая из девчат, и среди них была Нателла.
Она блистала среди подруг произнося замысловатые, но искренние грузинские тосты. Мы объединили наши столики. Девчата оказались врачами — интернами. Началось братание, потом среди вновь присоединившихся, как это часто случается, нашлась куча общих приятелей, знакомых и даже родственников. Нателла спела под гитару барда несколько песен. У неё был хороший голос и абсолютный слух.
Но Нателла не была музыкантом, она работала акушером — гинекологом в каком — то роддоме. После кафе я пошел провожать Нателлу. С тех пор, время от времени, мы с ней встречались на разных посиделках и, после таких вечеринок, томное «after party» происходило на её территории, состоящей из двух комнат на улице Жуковского. Имея непревзойденное чувство юмора, Нателла иногда повторяла слова какой — то знакомой армянской дамы, с иронией и грузинским акцентом, что все приличные армяне должны жить на Ц-1.
Решил поехать к Нателле, в надежде, что её футболист уехал куда — нибудь, далеко — далеко. Нателла дружила с футболистом, который уже сходил с дистанции из-за возраста, но зато мог пить ведрами и не пьянеть. Футболист оказался у неё в квартире, и они собирались на сквер. Я автоматически присоединился к ним. Мы долго ждали троллейбус, чтобы потом проехать целых две остановки. Гораздо быстрее можно было дойти пешком до сквера, но у футболиста был принцип — по возможности, не ходить пешком и плюс небольшая травма. Такси не было, частники не останавливались. На сквере, в кафе «Снежок», нас поджидала теплая компания общих приятелей обоих полов. Ребята и девчата уже были в легкой «Ок муссаласной» нирване. Чтобы, ни в коем случае, не брать грех на душу и не прерывать у них это восхитительное состояние, мы перешли в кафе «Лотос». Поговорить с Нателлой о грузинках и Грузии никак не удавалось. Под приятный, слегка сладкий портвейн и свежий, малосольный сырдарьинский курут, разговор протекал на популярные темы, футбол, политика и женщины. Когда футболист начал выяснять высокие отношения с парнем по имени Алик, он же Дух, обвинявшим футболиста в пропущенном голе в игре «Пахтакора» с командой из Тбилиси, я мгновенно протрезвел, и всучив конфликтующим сторонам граненные стаканы с божественным «Двадцать Шестым», предложил всем выпить за будущую победу нашей футбольной команды над тбилисским «Динамо». А затем коршуном набросился на футболиста с вопросами о грузинках и Грузии. Футболист долго и непонимающе смотрел на меня, затем улыбнулся и начал рассказывать об обожествлении футбола в Грузии, о гостеприимстве грузинского народа, о кухне и выпивке. Больше он ничего добавить не смог. Нателла шепнула мне, что самая лучшая грузинка это она, и чтобы доказать это, она предложила встретиться в следующий вторник, когда футболист уедет к родителям в Горловку.
Нателла, в тот день, вечер и ночь, многое рассказала о Тбилиси, о том, что лучше всех город Тбилиси знают армяне живущие в нём, а из армян самый лучший знаток Тбилиси это Сергей Параджанов. Мне это имя ничего не говорило. Студенту второкурснику хоть было досадно и стыдно за пробелы в области кинематографии и искусства, но даже стыд от своей малообразованности не мог остановить его от прикосновений к плечам и талии Нателлы. Нателла , незаметным движением убрав мои руки, как ни в чем не бывало продолжала говорить о Тбилиси.
Кинорежиссера и художника Сергея Параджанова арестуют через несколько месяцев. А помогут освободить его, только, призывы и обращения к руководству СССР великих режиссеров Фредерико Феллини, Роберто Росселини, Жан Люк — Годара, Андрея Тарковского и других. А знаменитая Лиля Брик, специально вызвала в Союз писателя Луи Арагона из Парижа, чтобы тот попросил Л.И. Брежнева освободить
С. Параджанова. Кстати, это она, Лиля Брик, в свои 86 лет, первой начала кампанию по освобождению С. Параджанова. Автора , ставшей классикой фильма «Тени забытых предков», освободят в декабре 1977 года.
Нателла с упоением рассказывала о художнике Нико Пиросмани, о его нищенском образе жизни, о его картинах написанных на клеенках и прямо на столах духанов. На картинах Пиросмани сразу же вызывающих у людей чувство нежности, какой — то незащищенности и одиночества одновременно, запечатленны люди окружавшие его во время застолий, знакомые горожане, природа Грузии, люди на пленэре и животные. Нателла также рассказала романтическую историю о Пиросмани и Маргарите, французской певице приехавшей на гастроли в Тбилиси. Пиросмани увидев её сразу влюбился. Но в силу своей природной застенчивости не знал как объясниться ей в любви. Как — то, ранним утром, к дому где жила француженка начали подъезжать арбы наполненные красными и белыми розами. Капельки влаги на листьях цветов создавали радуги. Арбакеши выкладывали розы прямо на бульвар перед домов Маргариты. Начал собираться народ около дома, француженка проснувшись от шума посмотрела в окно и увидела, что вся улица засыпана цветами, а сам Нико Пиросмани робея идет к её дверям. Маргарита увидев Пиросмани выскочила из дома и обняв его начала целовать. Народ отворачивался пряча слезы радости. К сожалению, через некоторое время, француженка сбежала от Пиросмани с богатым любовником.
Мы гуляли с Нателлой по Шота Руставели и после её красочных рассказов о Пиросмани, мне уже казалось что вывески и рыбки в магазине «Океан» нарисованны самим Пиросмани, а вот лица на полотнах — плакатах поздравляющих жителей города с праздником весны и солидарности 1 Мая у Дворца Культуры Текстильщиков или призывающих летать, только, рейсами Аэрофлота ( как будто тогда был выбор), созданы бездарными последователями великого Нико Пиросмани. Нателла, по моему мнению, была одной из тех редких , тбилисских армянок, когда — либо живших в Ташкенте. В Ташкенте всегда проживало и проживает очень много армян, выходцев из Нагорного Карабаха. Но, как мне кажется, и это сугубо моё субъективное мнение, немногочисленные тбилисские армяне отличались от карабахских армян живущих в Ташкенте какой — то неуловимой утонченностью в манерах, элегантностью в одежде, в широте гостеприимства и галантностью. Эмансипированная Нателла выделялась своим шармом и умом не только среди армянок, но и среди всех девушек города того времени.
Мы с Нателлой, присев на скамейку в парке имени Кирова, без всякой утонченности , но зато по старогородскому галантно, достали из моего студенческого атташе -кейса бутылку сладкого кагора купленного в «Гастрономе» на углу Шота Руставели и Глинки, и потихонечку, не спеша, прямо из горлышка, закусывая сигаретами «Колхида», элегантно опустошили её до дна. Нателла непрерывно говорила о Тбилиси, его музеях, природе и жителях, о том, что ещё совсем недавно, 95% населения Тбилиси составляли армяне ( максимально, по данным на 1865 год 47,5% — жителей Тбилиси были армяне, 24% — грузины, 20% — русских и другие. Данные на 2002 год о кол -ве населения Тбилиси: 84% — грузины, 7,6% — армяне, 3,3% — русские и остальные народы). Студент завороженно слушал голос Нателлы, этой очаровательной Ханумы, этой хозяйки Авлабара, случайно перенесенной витязем в тигровой шкуре из Тбилиси в Ташкент, не забывая время от времени целоваться с ней. После ночи проведенной с Нателлой, вопрос о тбилисских грузинках, был бы явно не к месту.
Футболист был родом из Горловки и приехал играть, а точнее доигрывать за «Пахтакор» , всего пару лет назад. Он улетел к бывшей жене, детям и родителям в Горловку, а заодно долечивать травму полученную в игре с «Динамо» Тбилиси. По возвращении домой, Нателла первым делом позвонила родителям жившим в соседнем доме. Затем накормила меня долмой и хачапури и всю ночь рассказывала мне о том, как её семья очутилась в Ташкенте. Все истории, о том как люди попали жить в Ташкент или вообще в Узбекистан, имели несколько вариантов. Это политическая ссылка отца, (деда, прадеда), побег от раскулачивания, от НКВД, голодомора или эвакуация из фронтовых районов во время войны. Но все они происходили по разному и каждая история была по своему трагична. Были ещё случаи приезда в Ташкент с путевками на работу от компартии или комсомола.
У семьи Нателлы история была немного проще, её отец был известным и, само собой разумеется, богатым цеховиком в Тбилиси. Но во время запуска в продажу очередного изделия из разряда товаров народного потребления, что — то не срослось. Были большие неприятности с тбилисским ОБХСС. Поэтому, отец Нателлы вынужден был временно скрываться в Ташкенте. Отец Нателлы с семьей приехал в Ташкент на несколько месяцев, пока все тбилисские родственники и друзья решали вопросы с связанные прекращением уголовного дела. Родственники и друзья отца Нателлы, вскорости, уладили все вопросы с ОБХСС в Тбилиси и дело закрыли. Но как раз, в это самое время, ташкентские «цеховики» предложили отцу Нателлы открыть в Ташкенте несколько цехов по производству разных бытовых изделий. Предложение было очень выгодным. И вот уже более десяти лет они «временно» жили в Ташкенте. Нателла бредила Тбилиси, этот город был её родиной, она там родилась, она там закончила школу, там были все её родственники, её первая любовь и подруги. Нателла была разведена, детей у неё не было. Но она так и не вышла замуж за футболиста, следующей весной прекратившего выступать за команду мастеров и, затем, на много лет осевшего в кафе «Лотос» на сквере.
Нателла, через несколько лет, вернется в Тбилиси, а оттуда, практически, сразу уедет в Москву, теперь уже насовсем.
Шота Руставели, Шота Руставели, гуляя по ней, особенно у здания авиакасс » Аэрофлота», мне хотелось полететь в Тбилиси, пройтись по одноименной улице и сравнить их. Мне казалось, что наша улица Шота Руставели будет намного уютней и более длинной, по сравнению с тбилисской. Ведь в Тбилиси на Шота Руставели, наверняка нет техникума советской торговли, нет общежития для работников цирка, нет трамвайно — троллейбусно — автобусной остановки «Театральная» и завода «Таштекстильмаш» (бывшего), нет Аския базара и знаменитого «Таштекстилькомбината» со стадионом «Текстильщик». А кинотеатр «25 лет Узбекистана» был теневым прибежищем всех ташкентских двоечников сбегавших с уроков. А основные прибежища для школьных гаврошов находились в центре города.
А какие уютные и опрятные улочки соединяют улицу Шота Руставели с улицей Педагогической. Пройтись по этим улочкам одно наслаждение, сразу приходят на ум слова из песни Юрия Антонова, — » Пройду по Абрикосовой, сверну на Виноградную, и на тенистой улице я постою в тени». Правда, в нынешнее время, абрикосы и виноград уже исчезли с этих улиц, но тенёк ещё можно найти. Да и названия улочек Дубовицкого, Баранова, Леваневского , Конституции поменялись, причем, по два раза. Пардон, миль пардон, улица Конституции сохранила свое название.
А самое главное, я был больше чем уверен, что в Тбилиси на Шота Руставели нет магазина игрушек и детских товаров «Радость», одно название которого сразу вызывало улыбку на лицах прохожих и пассажиров общественного транспорта идущего по этой улице. Впрочем, на улице Шота Руставели в Тбилиси окажется много из того, чего никогда не было на ташкентской Шота Руставели.
После рассказов Нателлы о Тбилиси и его жителях, я ещё больше проникся любовью к нашей улице Шота Руставели.
Ну углу улиц Шота Руставели и Глинки, с одной стороны находился НИИ (не помню, то ли проектное, то ли конструкторское), а с другой стороны книжный магазин. Иногда там можно было купить хорошую художественную литературу. Всё время мечтал зайти в столовую этого НИИ, так как там, судя по разговорам, была отличная окрошка. Но пропускная система НИИ отбивала желание побаловать себя окрошкой в жаркий день.
А пройдясь немного по улице Глинки в сторону улицы Полторацкого (ныне Нукус), я обязательно заходил в родное здание Республиканского и городского ГАИ.
Во первых, я там получил водительское удостоверение предварительно отучившись полгода в автошколе при ДОССАФ на улице Никитина (сейчас улица Хирмонтепа). Во вторых, в те годы можно было войти в любое учреждение Ташкента, практически, без документа или пропуска, предварительно, назвав имя одно из сотрудников из числа твоих знакомых. В третьих, я хоть и имел права, но ещё не был обладателем автомобиля. Но я как будто чувствовал, что через несколько лет, мне придется выделять гаишникам энную сумму за мелкие нарушения, а пару раз, при помощи приятелей гаишников из городского управления, забирать в этом родном здании своё водительское удостоверение. Удостоверение было «несправедливо» изъято, совершенно непонятливыми сотрудниками ГАИ , за правый поворот на красный свет. Чувствуя, что иногда будут возникать проблемы на дорогах, меня заранее тянуло к приятелям из городского ГАИ на улице Глинки.
В девяностых годах прошлого столетия торговля книжными новинками, происходила по субботам и воскресеньям на танцплощадке парка имени Кирова, затем на территории этого же парка у бильярдной, а затем и вовсе за оградой парка, напротив одного из зданий Пединститута. Прямо на тротуаре собирались покупатели, а маркитанты торговали книгами с колес, то есть выдавали книги счастливчикам из багажников своих «Жигулей», «Москвичей» и «Нексий». Продавцы книг привозимых из Москвы на поезде говорили нам, что таможенные пошлины (мздоимство) растут, и наверное придется торговлю закрывать. После таких слов, ташкентские библиофилы выкладывали за привезенные книги любые суммы не торгуясь. В конце девяностых годов, книжная торговля у парка имени Кирова ( переименованный в парк Бобура), приказала долго жить. Какое — то время торговый Книжный мир перемщался по городу со скоростью урагана, начиная от театра Навои и до вокзала, от Чиланзара до окраинного поселка Солнечный и ещё в какие — то места. Но в конце концов книжная ярмарка осела на бульваре, ведущий от ЦУМа в сторону Саперной. Гуляя от Цума в сторону Шота Руставели обязательно пройдусь по книжным рядам. Покупатели, в основном, родители школьников и студенты. Они приобретают учебники, словари, книги по нужной тематике и редко художественную литературу. Её берут те, кому уже слегка за тридцать.
Я любил заглянуть на огромную территорию Текстильного Института, где можно часами ходить пешком, не выходя из тени старых, уже совсем седых деревьев. Заходил в лабораторию к другу А.Ш., сперва студенту, а затем аспиранту этого института.
Любил посидеть на допотопном стульчике среди каких — то химикатов, колб, пробирок и, самое главное, находиться в цветнике — экибане из красивых лаборанток, студенток и аспиранток. Девчата из лаборатории, иногда угощали меня чаем сваренным в колбе.
Если не зайти в популярный Фрунзенский Торговый Центр, и не выпить молочного коктейля на первом этаже, считай, что прогулка на ветер. Торговый Центр и сейчас находится на старом месте. Но ныне, в этом некогда богатом (по блату) на дефицитные рубашки из Пакистана фирмы «Zeenat» и костюмы из ГДР ничего этого уже нет. Сейчас, там, на всех этажах расположились отделы по продаже мебели. Народу в Торговом центре, раз, два и обчелся. Маркетолога и товароведа нынешнего Фрунзенского Торгового центра надо бы послать на учебу в какую — нибудь страну, где мебелью торгуют несколько по иному, а не устаревшим старогородским подходом к бизнесу. Да и качество мебели вызывает вопросы. Дай Бог, чтобы во Фрунзенском Торговом центре всё изменилось к лучшему.
Очень любил поездки на сбор хлопка. Караваны автобусов с хлобкоробами из разных организаций обосновавшихся на Шота Руставели, проезжали в сторону кольцевой дороги или Дружбы Народов, а оттуда в сторону совхозов и колхозов. В эти горячие недели периода сбора хлопка, улицы города пустели, продавалось меньше выпивки в магазине под названием «Круглый» на улице Стахановцев, потреблялось меньше шашлыка в кафе на углу Глинки и Шота Руставели, резко сокращалось количество свиданий у почты № 100 на остановке «Театральная».
А студенческая и трудовая молодежь, глотая свежий степной воздух в перерыве между сбором хлопка и сном, пела песни и устраивала танцы на пыльных площадках у бараков проживания, назначала свидания у высокого хирмана из хлопка, ведь октябрьские вечера и ночи всегда холодны на колхозных полях, а зарывшись в хирман, влюбленные не чувствовали холода. А вместо магазина «Круглый» за выпивкой ходили к местным виноделам, вместо шашлыка за милую душу употребляли сгущенку прямо из банки. Несмотря на все романтические прелести жизни во время сбора хлопка, тем не менее, все хлопкоробы правдами и неправдами, старались хотя бы один раз в две недели вырваться на денек в Ташкент, чтобы принять душ или ванну, сменить одежду, привести себя в порядок и побаловаться мамиными деликатесами.
После долгих командировок старался наверстать упущенное за время разлуки с улицей Шота Руставели и забросив машину посвящал ей сразу несколько дней. Я как провинившийся муж старался загладить свою вину перед любимой супругой. Я старался отдать своей улице хотя бы малую толику своего внимания, ведь я от неё получал гораздо больше. Моя любимая улица Шота Руставели дарила и дарит мне хорошее настроение, радость встречи с родным городом и красавицами этого города, дает чувство, что я, наконец — то, нахожусь дома и вселяет уверенность.
Прошли годы, по прежнему стараюсь отдать дань моей любимой улице, посидеть во многих её кафе, обойти все улочки, тупики и проулочки связанные с ней. Медленно, со смаком, растягивая удовольствие начинаю издалека обхаживать свою улицу, начиная от Саперной и до Госпитального Базара, потихонечку приближаясь к ней захожу в уютный, зеленый и тихий тупик Вечерний, забредаю на проходную улицу Ивлиева, не забываю заглянуть на старую Ростовскую с её проездами, на известную Заводскую с её популярной лагманной, и обязательно вспоминаю слова песни из фильма «Весна на Заречной улице»:
Я не хочу судьбу иную, Мне ни за что не променять. Ту заводскую проходную, Что в люди вывела меня.
Давно переименованна улица Заводская на Абдуллу Каххора, это случилось ещё при советской власти, но тогда почему ( я уже не говорю о новых жителях города и молодежи родившейся после перестройки, ведь они все, по прежнему, называют её Заводской) , что даже сотрудники посольства Израиля и других иностранных организаций находящихся тут же, или рядом на бывшей Краснодонской, между собой, тоже называют эту улицу Заводской.
Не забываю и об улочках с противоположной стороны Шота Руставели. Обязательно отдаю дань некогда популярному среди местных жителей и студентов Текстильного института, изменившемуся магазину «Круглый». Магазин — то изменился, но лиц измученных нарзаном, по прежнему, хватает около него.
Не обхожу вниманием и улицу Богдана Хмельницкого. Сворачиваю на Театральной у Дворца Текстильщиков на Богдана Хмельницкого (сейчас Бабура), иду мимо парка имени Кирова до всеми знакомого городского ЗАГСа. Постояв у ЗАГСа и поразмышляв о своих ошибках в сделанных этом здании, перехожу к Пединституту, там сворачиваю на улицу Глинки и снова оказываюсь на Шота Руставели.
Как хорошо, что мэрия города сохранила исконное название моей любимой и легендарной улицы имени Шота Руставели, великого грузинского поэта.
В Тбилиси нет улицы Шота Руставели. Есть проспект Руставели. На мой вопрос, где улица Шота Руставели, тбилисский паренек ответил — Руставели вот он, а где Шота не знаю.
urman[Цитировать]
URMAN:
Когда одного грузина на экзамене спросили, что такое слава КПСС?
Грузин ответил так, — Слава Метревели знаю, слава КПСС не знаю.
Ефим Соломонович[Цитировать]
Сорок лет назад я спросил об этом у молодого человека, стоявшего у входа в гостиницу «Интурист» на проспекте Руставели, и получил такой ответ. Позже мне сказали, что обедает обычно он в недорогом кафе, а потом приходит к гостинице с самым дорогим рестораном и ковыряет в зубах. Я вспомнил тогда “Этюды о нравах” Бальзака: “Мы подчас напоминаем тех бедных молодых людей, которые усердно действуют зубочисткой, чтобы заставить поверить, будто они отлично пообедали.”
urman[Цитировать]
Понты, понты, понты…
Был такой еще анекдот в 80-е годы.
Два грузина в черной волге, в черных костюмах, галстуках и белых рубашках, рассекают по Тбилиси летом, нещадно потея.
Один другому:
— Слушай, Гиви, а что мы окна не открываем?
Тот отвечает:
— Э, ты не понимаешь. Так все думают, что у нас кондиционер.
Мих. Мачула[Цитировать]
Вообще-то я ни одного анекдота не рассказал — только то, что видел сам. Хотя, конечно, жизнь стала похожей на анекдоты.
urman[Цитировать]
И еще: в восьмидсятых годах прошлого века сторожем автостоянки напротив девяностой школы (там, где сейчас стадион нархоза) работал Яшка, который называл себя сыном КПСС, потому что два раза в год из всех репродукторов гремело: “Яша — сын КПСС.” Подозреваю, что он был не первым Яшей, кто обратил на это внимание.
urman[Цитировать]
Cпасибо. Вдохнул аромат своей юности. Снежок, Лотос, Дружба, улица Жуковского.
Владимир[Цитировать]
Как хорошо, какая сердцу отрада!
Давайте каждый (желающий, конечно!) напишет о своей любимой улице в Ташкенте — пусть не всегда своей, но любимой! Сколько интересного нам всем предстоит узнать, если поддержите!
Пошли, поехали, прогулялись, вернулись обратно по другой, всегда «солнечной стороне улицы», где-то остановились, куда-то зашли, кого-то встретили, сфотографировали или сфотографировались, тогда или сейчас — и много-много всего другого произошло…
Прототип и образец — статья Фахима Ильясова — у Вас перед глазами, вариации на тему не только дозволяются, но и приветствуются, правда, ЕС?!
Zelina Iskanderova[Цитировать]
Я уже когда-то поделился такими воспоминаниям.
https://mytashkent.uz/2012/11/14/ulicy-moego-detstva-illyustrirovannaya-nostalgiya-5/
Владимир[Цитировать]
Чиланзарские были… (Часть 1)
Всем здравствуйте, уважаемые ташкентцы. Сегодня мы с Вами снова прогуляемся по одному из самых молодых районов Ташкента – Чиланзару, и послушаем рассказы его тенистых улиц. Это мой самый любимый район. Огромная часть моей жизни связана именно с ним. Поэтому его история, его памятники мне наиболее дороги. Как сейчас помню неглубокий, без облицовки, арык Чапан-ота, его летнюю прохладу, уютную старую чайхану под раскидистыми орешинами и убеленного сединами чайханщика, неторопливо рассказывающего древнюю легенду почтительно молчащим посетителям, в том числе и мне, первокласснику, сидящему рядом с отцом… В давние времена жил в окрестностях кишлаков Катартал и Махалля-тепе седобородый чабан, ухаживавший за отарами овец. И были отары на удивление многочисленными, принося большой доход своим хозяевам. Когда чабан ушел из жизни, благодарные жители Махалля-тепе возвели над его могилой небольшой – склеп – мазар, ничем не украшенный — ведь при жизни святой вел простую мирскую жизнь. Постепенно вокруг мазара разрослось кладбище, которое и поныне существует внутри 13 квартала, рядом с современным парком культуры и отдыха По другой версии, мазар был возведен по приказу Сахибкирана Тимура на месте, где жили калмыки, охранявшие святое место – кадамджой. Видимо, это сооружение было воздвигнуто на месте древнего святилища, а захоронения там, возможно, и нет… Еще одна версия говорит о том, что владыке Самарканда Мирзо Улугбеку во сне явился святой Чапан – ота, упрекнувший внука Тимура в пренебрежении к памяти святого, хранящего овечьи отары. Чтобы исправить ошибку, великий ученый немедленно приказал отправить в Чач большой караван со строительными материалами и мастерами. И был построен мазар на том самом месте, где пошла вода из-под посоха знаменитого Чапан-ота, именем которого названа современная улица. Так это или нет – никто не знает. Археологи и архитекторы считают, что комплекс возник в конце XVIII – начале XIX века, замыкая собой тополиную аллею на кладбище. Состоит он из входного сооружения – дарвозахоны, увенчанной небольшим минаретом – мизана, собственно мавзолея и мечети с многоколонным айваном. Вокруг царят тишина и покой, как и положено в последнем месте упокоения. От обозрения памятник закрыт высокими деревьями и жилыми домами. Видимо, поэтому современные экскурсоводы не уделяют ему особого внимания. А жаль – ведь даже жители близлежащего квартала не подозревают, что живут рядом с интереснейшим памятником истории. Продолжая наше путешествие, мы с Вами продвигаемся к магазину «Шухрат», на ту самую улицу Катартал, что ведет в сторону ювелирной фабрики. Буквально рядом, на «кругу», находится еще один интересный памятник седой старины. Это то, что осталось от существовавшего некогда обширного поселения Ногай — кишлак. Согласно легенде, лет триста назад одному татарину (ногаю) во сне было сказано: «У порога твоей юрты скоро будет белый нар (верблюд). Сядешь на него и поедешь, куда глаза глядят. А когда нар остановится, то и будет место твоего счастья». Якобы это предсказание сбылось, нар привез Хайрабада на чиланзарский курган, где сейчас стоят мавзолей и мечеть. До недавнего времени там был и хауз. Данные археологов подтверждают время постройки памятника – он датируется XVIII — м веком. Причем невысокое (в отличие от других сооружений) качество кладки, неточности в разбивке плана, приземистость зданий говорят об упадке строительного искусства и тяжелой жизни местного населения. Скорее всего, строительство велось во время ташкентского чорхакимства – весьма мрачной страницы истории нашего города. Я еще помню времена, когда этот памятник являл собой жалкое зрелище. Но заботливыми руками реставраторов он приведен в хорошее состояние, и хотелось бы попросить наших экскурсоводов уделять как можно больше внимания именно таким маленьким памятникам – ведь большие и так известны. Неподалеку от этого памятника древности пролегает трасса 41-го автобуса, на котором можно добраться до еще одного известного в археологических кругах места города. Рядом с конечной остановкой данного автобуса, правда, уже под землей, протекает речушка Изза-сай. Именно в ее долине и был расположен еще один археологический памятник — Фазыл — курган, именуемый иногда Канглы – курган. Это название восходит к самоназванию племени канглы – кангар, проживавшего в этой местности и ведущего свою историю от государства Кангюй (Кангха). Этот памятник старше предыдущих и датируется IV-VI веками. Поселение было обнесено крепостной стеной и стояло на рукотворном фундаменте, возвышавшемся над прилегающей местностью. До арабского завоевания оно входило в округу местности Чач — Минг-Урюк. Раскопки выявили следы насильственного разрушения стен и произошедших пожаров. По всей видимости гарнизон небольшой крепости и жители поселения оказали яростное сопротивление захватчикам, вследствие чего оно было разрушено и кратковременно поселок оживал лишь в X-XII веках. Завершая сегодняшнюю прогулку, хочу рассказать об одном историческом случае, в который трудно поверить, но это так… Вся местность Чиланзара была покрыта фруктовыми садами, а каналы – непроходимыми тугаями, в которых водились исчезнувшие ныне туранские тигры. К середине 70-х годов XIX века они чувствовали себя довольно свободно даже рядом с кишлаками Занги – ота и Ногай – курган, что возле 54 – го разъезда. Иногда они могли забрести чуть ли не на улицы поселений, вследствие чего жители боялись покидать свои дома даже днем. В январе 1879 года в Ташкенте выпал снег, чем и воспользовались двое охотников кишлака и зангиатинский бий. Втроем, вооружившись мультуками (это такое старинное шомпольное ружье), они решили уничтожить особо свирепого хищника, терроризировавшего округу. Подробности схватки неизвестны, но ее последствия были трагичными. Тигра с лежки удалось поднять, но он, видимо, напал первым, смертельно ранил бия, порвал остальных участников охоты и безнаказанно скрылся в тугаях. По свидетельству известного туркестанского охотника Е.Т.Смирнова, это был последний случай появления тигра в ташкентских пригородах. Может быть, и так, но один из моих добрых знакомых рассказывал, что еще в конце 50-х годов прошлого века его отец, возвращаясь с поста, вооруженный табельным оружием, уложил тигра, правда, в районе Карасу. Таким образом, охотникам не приходилось уезжать далеко от дома, тем более, что на Чиланзаре можно было настрелять какой угодно дичи. А во второй половине XX века в этой же, тогда еще загородной местности стали размещаться пионерские лагеря, находящиеся ныне между современными 13-м, 14-м и 15-м кварталами. Там же находилась часть бывшей «рощи», куда мы ходили собирать орехи, яблоки и прочее, что еще оставалось в моем детстве от знаменитых пригородных садов. Ныне их место занимают жилые дома, школы, магазины. Но все равно, оглядываясь назад, я вижу мой массив таким, каким он был в пору моего детства…
Чиланзарские были… (Часть 2)
Сегодня мы вновь прогуляемся по историческим местам Чиланзара, о которых известно разве что специалистам. И начнем нашу экскурсию от моста через канал Бозсу, что близ станции метро “Ешлик”. Неподалеку от нее находились одни из двенадцати ворот города – Камалон-дарвоза. У этих, как и двух других, южных – Самаркандских и Бешагачских, располагались обширные кладбища, на территориях которых находились мавзолеи почитаемых святых. На сохранившемся до нашего времени кладбище Камалон находится мавзолей Ходжи Аламбардора – бобо. В истории он известен как сподвижник Каффаля Аш-Шаши. Оба они распространяли ислам в ташкентской округе, и оба ушли из жизни в признании своих заслуг. Примечательно, что имя первого из них можно перевести как «знаменосец». По преданию, мавзолей, к которому ведет тополевая аллея, построен над могилой святого через 1300 лет после его смерти. Но точных данных нет, а различные исследования дали основания утверждать, что памятник возведен не ранее XVIII века. Пусть это будет так, но, тем не менее, мавзолей является одной из наиболее почитаемых святынь мусульманского мира. Рядом с кладбищем проходит улица Байнал-Милал, по которой можно проехать к одной из площадей Чиланзара – Ак-Тепе. Свернув через мост, по улице С.Есенина мы подъезжаем к несуществующему ныне археологическому памятнику – здесь располагались остатки древнего замка, датируемые IV-XVI веками. Здание было довольно высоким, расположенным на высоком холме и окруженным мощными стенами, но бастионов не имело (они появились позже, в Европе в XIV-XV веках). По характеру археологических находок, это здание относилось к типу защищенных святилищ, построенных в честь одного из зороастрийских богов. Место его расположения относилось к округе столицы оазиса – Минг — Урюку. Еще один памятник археологии существовал на территории Чиланзара. Находится он, правда, неблизко от Ак-Тепе, на старой Самаркандской дороге, что слева от ипподрома, около железнодорожного разъезда №54. Называется он «Кугаит-тепа» и является остатком некогда обширного городища «Ногай-курган». Поселение также было обнесено крепостной стеной и датируется I-XVI веками. Несколько раз его жители принимали неравный бой с захватчиками, стараясь отстоять свое право на жизнь и свободу. Сначала это были арабы, затем монголо-татары, остановившие жизнь поселка до XV века. Лишь в XVI веке, во времена Шейбанидов, когда Бинкет стал центром Большого Ташкента, жизнь Кугаит-тепа прекратилась, и он был заброшен. Отсюда можно сделать вывод, что именно городища Чиланзара, в том числе и Шаштепа, позволили ученым установить, что столице нашей республике насчитывается не менее 2000 лет, а, вполне возможно, и много больше. Чиланзарские холмы издавна, еще с конца XIX века, привлекали внимание археологов. Следы древних и русла существующих каналов, тепе необычной формы – все это говорило о скрытых памятниках древности. И пока на массиве не началось интенсивное строительство, эти возвышенности были более доступны для изучения. А сейчас участки Салара, Чапан-оты и весь Изза — сай, загнаны в трубы, холмы снивелированы, чем, несомненно, нанесен ущерб науке и окружающей среде. Памятники архитектуры, вещь, конечно, прекрасная, но остается один вопрос: откуда «есть пошло» название ЧИЛАНЗАР? На этот вопрос есть два ответа. Давайте послушаем, что нам расскажет улица Чиланзарская. В далекие времена жил на окраине Шаша благочестивый мусульманин. Долгое время он вел праведную жизнь, чем заслужил звание шейха, а под конец своей жизни прославился любовью к чилан-джиде и ее мучнистым плодам, обладающим целебными свойствами. Это неприхотливое дерево глубоко пускает свои корни и легко переносит даже засуху. Шейх, полюбивший это создание природы, старательно рассаживал вокруг своего жилища деревца джиды, поэтому еще при жизни его прозвали Чиланзар-ота, а местность – Чиланзаром. Так гласит легенда. Правду она говорит или нет, но на улице Чиланзарской. Неподалеку от киностудии «Узбекфильм», можно увидеть невысокий, скромный мавзолей, посвященный Чиланзару-ота. По мнению археологов, памятник был возведен в начале XIX века. Вторая версия принадлежит ныне покойному бывшему «городскому голове» Ташкента Николаю Гурьевичу Маллицкому. Занимая свой пост задолго до 1917 года, он специально изучал историю города, использую для этого подлинные документы, переданные ему ташкентским мингбаши в 1907 году. Помогали ему в этом деле и помощники, добросовестно собиравшие жалобы и заявления населения, в которых, как правило, указывалось наименование местности (мауза) или махалли. Результатом этого длительного труда стало появление (ныне очень редкой) книги «Ташкентские мауза и махалля». В ней можно найти пояснение этнонима «Чиланзар». Правда, Н.Г Маллицкий интерпретирует сие название как Чинорзор, то есть «чинаровый сад», что полностью опровергает народную молву. Как бы то ни было, этот район остается самым близким и родным для многих ташкентцев. К тому же, когда в 1966 году здесь развернулось массированное строительство в связи с землетрясением, массив сразу же получил прозвище «Черемушки» по созвучию с московским районом. Здесь всегда тихо и спокойно. Летом прохладно под, действительно, множеством чинар, а зимой теплее, чем в других районах. Приезжая сюда, я вспоминаю мою школу №228, неподалеку от Бозсу, старый, заброшенный сад, в котором сейчас парк. Я люблю этот район. Он все такой же. А у меня уже появилась седина, выросли дети. Счастья тебе, Чиланзар!
Морской Святослав Георгиевич[Цитировать]
Спасибо большое! Улицу моей молодости описали. Я училась в 160 школе напротив магазина Океан и, конечно, все описанные места были мною не единожды исхожены. Только улица около гост Россия не Дубовицкого, а Дубицкого. А институт на перекрестке с ул. Глинки — Теплоэлектросетьпроект. А книжный магазин и Академкнига были знатные! Там же рядом был обувной, потом там был АльМашрик. А какие красивые сталинские дома стоят между парком Кирова и Ивлиева! Эх, по любому упомянутому объекту могу разглагольствовать….
Зухра[Цитировать]
Зухра, спасибо за поправку, конечно же улица Дубицкого.
Ефим Соломонович[Цитировать]
Зухра, вы в каком году закончили школу? Я в 1964. И жил я на Паровозной, переименованной в Сулейманову после смерти директора литературного музея А. Навои, который тоже жил на нашей улице.
Мих. Мачула[Цитировать]
до 1967 я тоже жил на Паровозной, ходил в сад на Заводской, в 160-школе работал мой дядя Махмудов Талгат Зарифович (жаль что не познакомились тогда :)
(AK)[Цитировать]
Мы у твоего дяди Талгата Зарифовича в 1961 году купили полдома. И жили мы с Вами в одном дворе. Вашу маму звали Соня, а отца Шавкатом? Дом 61.
Мих. Мачула[Цитировать]
Талгат Зарифович был учителем по труду. Он меня и устроил в 160 школу в 10 класс. Были трудности из-за того, что я попал в радио-класс. А до этого я учился в другой школе на Госпитальной, и там был столярный уклон. Пришлось догонять, но в итоге я в армию попал в элитный полк связи в Подмосковье.
А вы тогда еще были маленьким, но меня могли помнить. Моего отца звали Яков Григорьевич, а маму Юлия Андреевна.
Ваши мать с отцом по-моему разошлись в 64 году.
А потом получилось так, что я переехал в Москву, забрал маму к себе и продал наши полдома вашему отцу, кажется в 85 или 86 году.
Так, что получается, что мы с вами знаем друг друга уже , если считать с осени 61 года, около 53 лет.
Мих. Мачула[Цитировать]
Помню также вашего деда Зарифа. Он к тому времени уже был стариком, а жил в нашем дворе в домике, выходящим прямо на улицу.
Относительно Вас я может быть ошибаюсь, если Талгат Зарифович был вашим дядей по матери. В таком случае вас зовут не Шамиль Шавкатович.
Насколько сейчас вспоминается у Талгата и Шавката была еще сестра, к сожалению не помню имени.
Да забыл представиться: меня зовут Юрий.
Мих. Мачула[Цитировать]
вот так пошутил.. имел ввиду что хорошо и на нашей улице есть великий бытописатель, не будем теперь завидовать кукчинцам :)
Юлию Андреевну помню как добрую красивую старушку, а Яков Григорича нет (совсем маленьким был). Но знал что у нас живет «художник» и я был как бы причастен к этой профессии — считал себя в детстве специалистом по рисованию (и лепке пластилином). На вашей веранде были удивительные рамы — квадратные на всю ширину и от пола до потолка. Я считал что это для того чтоб художник рисовал все что за окном. Потом в школе использовал клетку для более точного перерисовывания картин которые задавали нарисовать учителя :)
Да, я не Шамиль, я сын Сании — Анвар
(AK)[Цитировать]
Вот, как здорово. Через столько-то лет.
А кто там сейчас живет в «нашем» дворе? Шавкат жив? А ваша мама? Мы ее звали Сонечкой, хотя знали, что она Сания.
Я в Ташкенте последний раз был лет 12 назад. Ездил к папе на могилку.
А что понравились мои воспоминания? Я очень сомневался, перед тем, как их опубликовать.
А на фото второго мальчика зовут Шамиль? Или я не правильно вспомнил? Да, а рамы мы с папой сами шпаклевали и осторожно красили каждый квадратик, чтобы не испачкать стекло.
Как давно все это было…
Мих. Мачула[Цитировать]
Да, все по-старому, только играют с машинками внуки дяди Шавката (приезжают на лето), в дедовском доме живет сестренка с семьей, мама слава богу в порядке, бегает помогает с внуками, племянниками и их двоюродными — в общем двор живет бурной жизнью :) Шамиль — первый сын Шавката от первой жены.
Дядя Талгат покинул нас в 2012, я только немного записал из его воспоминаний. Он работал в разных школах, в районо, знал много неординарных людей, интересно о них рассказывал (так что я забывал включить видеозапись :)
Воспоминания прекрасно написаны (надеюсь без литературных выдумок :) Они ценны не только для тех о ком написано, но и как достоверный документ о том фантастическом времени (молодые считают это сказкой о коммунизме, что такого не бывает потому что невозможно :)
На Письмах о Ташкенте сформировалась плеяда новых (и главное актуальных :) писателей — о кукчинцах Фахим Ильясов, о жителях Алайский-Обсерватория Татьяна Перцева и Лариса Баум (zuzlishka), Фесенко о Сквере (может путаю), еще авторы о других районах, «Воспоминания обрусевшего армянина». Все это настоящая, с моей точки зрения, литература, т.е. правда жизни реальных людей (и не всегда приятная, но благодаря этому — правдивая :)
(AK)[Цитировать]
Ах, как прекрасно написано! Особенно хорош кусок, где описывается распитие спиртного напитка вдвоем с Нателлой на скамеечке. Ничего романтичней подобных разговоров с винцом на скамеечках в моей жизни припомнить не могу. Никакие рестораны. даже самые шикарные в счёт не идут.
Моя мама в старости очень просила меня свозить её в Вену, где бы она показала все места, в которых проходило мое венское раннее детство. Но я, путешествуя по всему миру в то время. так и не уважила мамину просьбу. Везла её куда угодно, даже в Ниццу и Монете-Карло, но только не в Вену. И вот, тоскуя о маме после её смерти я купила тур поездом именно в Вену.
Там, в поездке подружилась с милейшей молодой женщиной из нашей группы, с ней обследовала каждый уголок Вены и Бадена знакомый мне по маминым рассказам и моим слабым детским воспоминаниям. Наконец, днем последнего дня , часов за пять до отправления нашего поезда назад в Москву мы также посетили с ней кусочек моей и маминой Вены. В отель возвращались на трамвае обе в слезах. Я от воспоминаний и тоски о маме, а моя приятельница от страха , что у нас нет трамвайных билетов и может войти контролер , оштрафовать нас, а денег осталось сущие гроши. Она рыдала почище меня. Наконец мы вышли на нашей остановке благополучно, зашли в Биллу, купили бутылку прекрасного портвейна для поезда, сели в тихом скверике у фонтанчика и так душевно распили её! Она от блегчения этой опсной безбилетной поездке, я- прощаясь со своим детским городом. К сожалению уже много лет я не пью вино на скамеечках! Да, страшно сказать- не пью вина и за столами, увы!
Русина Бокова[Цитировать]