Ранние страницы иcтории Национального университета Узбекистана История

Юрий Флыгин.

(К 95-летию НУУз)

Национальному университету Узбекистана имени Мирзо Улугбека, одному из крупнейших высших учебных заведений не только нашей страны, но и всей Центральной Азии, весной 2013 года исполнилось 95 лет. За долгий период своей славной истории он сменил несколько названий – Туркестанский народный университет, Туркестанский государственный университет, Среднеазиатский государственный университет, Ташкентский государственный уни­верситет. И, наконец, в соответствии с Указом президента Узбекис­тана от 28 января 2000 года он получил нынешнее название: Национальный университет Узбекистана.

О его истории существует довольно обширная литература. Од­нако до сих пор остается относительно малоизвестным самый ран­ний период жизнедеятельности университета, когда он существовал в статусе «народного уни­верситета». Туркестанский народный университет, основанный 21 апреля 1918 года, явился фундаментом не только для НУУз, но и для ряда других высших школ Узбекистана и соседних государств.

Идея создания в Ташкенте, административном центре Туркес­танского края, высшего учебного заведения имела не­которую предысторию. К началу Первой мировой войны в Россий­ской империи имелось весьма большое количество высших учеб­ных заведений самого разного профиля. Но из более чем ста вузов только четыре приходились на Зауральскую Россию (Сибирь, Даль­ний Восток, Туркестан). Из них три находились в Томске и один во Владивостоке. С начала XX в. неоднократно высказывались пред­ложения открыть вуз в Ташкенте. Одной из первых была идея рус­ского туркестанца М.М.Вирского, который предлагал создать в Таш­кенте Восточный институт по примеру аналогичного учебного за­ведения во Владивостоке, открытого в 1899 году. Часто также упо­минают об инициативе петербургского востоковеда С.Ф.Ольденбурга, по его мнению, Ташкент являлся подходящим местом для создания на­учной школы, деятели которой могли бы «изучать не только русские среднеазиатские владения, но и Персию, Афганистан, Кашгарию, Тибет и даже Китай и Монголию». Но Ольденбург имел в виду со­здание не учебного, а научно-исследовательского учреждения.
Региональное отде­ление Общества востоковедения, Городская дума, во главе которой в тот период находился яркий и даровитый деятель Н.Г.Маллицкий, со временем получивший известность ученого-гео­графа и востоковеда, также поддерживали предложение об организации в Ташкенте высшего учебного заведения.
Но все эти предложения, вообщем-то, были из области маниловских проектов – они не были обеспечены ни административной, ни финансовой поддержкой. Исключением, по­жалуй, можно назвать предложение центральной власти «об от­крытии… сельскохозяйственного института в Ташкенте». Начавша­яся война помешала выполнению этого плана.
Инициатором самой первой попытки создания в Ташкенте учебного заведения востоковедческого профиля явился первый Туркестанский генерал-губернатор К.П. фон Кауфман, а основным разработчиком – первый в Туркестанском крае Главный инспектор учебных заведений А.Л.Кун. Они предлагали создать институт восточных языков, который бы готовил для нужд краевой администрации переводчиков, владеющих вос­точными, в первую очередь, местными языками.
«В институте предполагается, – писал в своей докладной запис­ке от 28 февраля 1880 г. Кун Кауфману, – при пятилетнем курсе… изучение практически и теоретически следующих языков: арабско­го, персидского и тюркских наречий, истории и литературы наро­дов, говорящих на этих языках, кроме того, восточной каллиграфии, разбор восточных рукописей и манускриптов, топографии, общих сведений естественной истории и составление научных коллекций».
Правда, несмотря на свое название, предполагавшееся учреждение не мыслилось полноценной высшей школой, оно проекти­ровалось «на правах среднего учебного заведения». Однако из-за неожиданной болезни и последовавшей в мае 1882 года смерти ге­нерал-губернатора К.П.Кауфмана, данный проект не был претво­рен в жизнь.
После октябрьских событий 1917 года в России идея о созда­нии высшего учебного заведения в Ташкенте оформилась в проект органи­зации в Ташкенте университета.
В начале 1918 года имелось даже два самостоятель­ных проекта, исходивших, соответственно, из двух источников – от советских властей края и от созданного русской интеллигенци­ей Ташкента в феврале 1918 года Общества ревнителей высшего об­разования, объединявшего членов общественных организаций научного и просветительского профиля, существовав­ших еще с дореволюционных времен. Среди наиболее активных «радетелей» были В.И.Романовский, Г.М.Сваричевский, А.В.Панков, А.Л.Шишов, М.И.Слоним, Р.Р.Шредер и другие. Впоследствии усилия обеих сторон были благоразумно объединены.
21 апреля было объявлено о создании Туркестанского народ­ного университета (ТНУ). Его ректором был избран Александр Ва­сильевич Попов. На торжественное собрание по случаю открытия народного университета собралось множество людей. В этот же день газета «Народный университет», орган нового учебного заведения, на некоторое время, в середине 1918 года, став­шая практически ведущей газетой края, сообщала о создании ТНУ.
Идея университета, всеобщей доступности любого образова­ния привлекла очень многих. Но рождение университета проходило довольно мучительно. Народный университет – явление совершен­но новое. Необходимого опыта у инициаторов не было. В Ташкен­те не хватало высокообразованных специалистов.
14 мая 1918 года было опубликовано распоряжение (№145) властей Туркестанской советской республики, подписанное пред­седателем Совета народных комиссаров Колесовым и комиссаром по народному образованию Успенским. Оно гласило: «…впредь от­меняются все стеснения и преграды к поступлению желающих учиться в том или другом классе любого учебного заведения Турке­станской советской республики. Все вступительные экзамены от­меняются. Школы всех рангов и ведомств открыты теперь для всех желающих учиться в них, без различия возраста, национальности, вероисповедания и свидетельств. Единственным условием для по­ступающих в любой класс любой школы Туркестанской советской республики отныне является желание учиться». Документы о на­личии какого-либо образования не требовались даже при поступ­лении в университет, не было и вступительных экзаменов.
Более того, документы о наличии соответствующего образова­ния не требовались даже от педагогов. Еще 27 февраля 1918 года появился приказ туркестанского комиссариата по народному об­разованию «О выборности всех педагогических и административ­но-педагогических должностей». Этот приказ предписывал до кон­ца июля 1918 года организовать выборы всех без исключения лиц, занимающих педагогические и административно-педагогические должности (преподавателей, воспитателей, а также школьных вра­чей) учебных заведений…». Представление документов об образо­вании, наравне с рекомендациями «политических партий или иных организаций с изложением своих педагогических и обществен­но-политических взглядов» в приказе все-таки признавалось жела­тельным. Но тут же заявлялось: «Отсутствие звания учителя или дип­лома не является безусловным препятствием к занятию должности, и лицо, не удовлетворяющее требованиям в этом отношении, может быть допущено к занятию школьной должности».
Вначале Туркестанский народный университет представлял со­бой довольно странный образовательный комбинат. Он действо­вал на основе временного Положения, призванного служить базо­вым нормативным документом впредь до выработки Устава, «если к тому сложатся благоприятные условия».
В Положении утверждалось, что «Туркестанский народный уни­верситет имеет целью служить широкому распространению науч­ного образования и прикладных знаний в Туркестанском крае, при­влечению симпатий народа к науке, знанию и искусствам и удов­летворению всех культурных потребностей края в связи с задачами нового времени».
Предполагалось создание некоей громадной образовательной структуры – «единой народной школы», состоящей из разнообраз­ных автономных частей. Положением определялось, что «универ­ситет представляет собой высшую ступень единой народной шко­лы. К нему непосредственно подходит средняя народная школа, как средняя ступень и низшая народная школа, как низшая сту­пень единой народной школы.
… Высшая ступень, собственно университет, распадается на фа­культеты, средняя и низшая ступень – на отдельные школы.
…Совместно с деятельностью указанных трех ступеней единой народной школы действуют и примыкающие к ним по своим зада­чам культурно-просветительские и воспитательные, в широком смысле слова, учреждения: детские площадки, школы при­кладных знаний и искусств, клубы, театры, организованные народ­ные хоры, библиотеки, читальни, кинематографы, издательские организации.
…Каждая из этих частей-единиц строится на принципе полной самодеятельности в своей сфере и вместе непременно находится в тесной связи с общей организацией одинаковых с нею единиц, а через эту организацию и со всей организацией единой школы».
Было решено деятельность ТНУ начинать немедленно, практи­чески без какой-либо подготовительной работы. В сере­дине июля 1918 года ректор А.В.Попов сообщал: «В два с неболь­шим месяца возникло и организовалось более сорока отдельных культурно-просветительных, воспитательных и вспомогательных ячеек».
В рамках «факультетов» в летний период открыли различные краткосрочные (трехмесячные) курсы, а с осени предполагалось начать работу долгосрочных образовательных про­грамм по классической вузовской системе. Говоря о целях различ­ных ступеней «народного университета», инициаторы его создания декларировали широкую программу. Газета «На­родный университет» писала, что задачей ТНУ является «научить каждого человека самостоятельной работе, помочь каждому разби­раться во всех вопросах, которые ставит перед ним жизнь, научить его самостоятельному, разумному чтению книг и умению сознатель­но оценить каждое слово, привить и вырастить в человеке чувство красоты и любви к науке, вложить в него жажду к широкому само­образованию, открыть дорогу к самостоятельному творчеству, раз­вивая личность каждого человека, его способности и таланты, дать ему возможность выработать свое собственное миропонимание…».
Очень быстро обнаружились многочисленные издержки скоропалительных действий. Уже 25 мая, вскоре после организации школ, ректор А.В.Попов заявил, что «постановка учебного процесса в отдельных школах низшей ступени не стоит пока на высоте, соответствующей идее на­родного университета. Этого, по его словам, приходилось ожи­дать от выборов преподавательского состава данной ступени, но­сивших часто случайный характер голосования при огромном ко­личестве воздержавшихся, именно наиболее сознательных и доб­росовестных и при уклонении от выборов и работы по разным со­ображениям многих ценных работников школы».
В конце мая газета «Народный университет», комментируя «кад­ровый вопрос», поясняла ситуацию: «Выборы преподавателей на­родного университета некоторой частью населения были поняты как занятие оплачиваемого места; жизнь дорога, образовалось много безработной интеллигенции, очень нуждающейся… Приходили лица с целью заработать, не думая о трудности и ответственности самой работы». Многие школы вскоре после открытия пришлось зак­рыть для реорганизации.
Контингент учащихся также не отвечал первоначальным пред­ставлениям. Сообщалось, что «в иных школах запись доходит чуть не до 500 человек, но когда посмотришь на аудиторию, понево­ле является мысль, что аудитория пуста, так как нет тех, для кого создан университет, нет рабочих, приказчиков, прислуги и т.д., потому что всем ясно, что семилетним ребятам место на детской пло­щадке, во всяком случае не в народном университете… взрослых слу­шателей очень мало, в иных группах их совершенно нет».
На начальном этапе жизнедеятельности ТНУ попутно выясни­лось, что многие слушатели рассматривали его как некую площад­ку для общения. На лекциях – постоянное хождение, разговоры.
Не меньшим препятствием в полноценном выполнении ТНУ своей задачи была «политическая жизнь слушателей и преподавателей университета. Собрания, митинги, комиссии, делегации и депутации, все это не только отнимает у взрослого сознательного гражданина много до­рогого времени, но еще и будоражит его жизнь, занимая его созна­ние целиком, не оставляя ему минуты покоя». Появление в Ташкенте университета в том виде, в каком он был поначалу, многими было воспринято скептически. Его не­соответствие высшей школе было слишком очевидным. Непрофессионализм явственно проявил­ся при составлении программ. Предлагалось в начальной школе изу­чать микробиологию. Или, например, предлагалась программа кур­сов по этике. Среди ее пунктов: интуитивная теория нравственности, императив Канта…
Трудно представить, что по­добная тематика была актуальной для туркестанцев в 1918 году.
Так называемые «факультеты» ТНУ явно слабо представляли свое назначение. Вот объявление о наборе на сельскохозяйствен­ный факультет. Призывая потенциальных студентов, авторы объяв­ления обещали «научить всех, как пахать, удобрять землю … как са­дить [так в тексте – Ю.Ф.] растения, … как дерево подрезывать, поли­вать … как доить корову». «Доить корову» записалось более 300 че­ловек – все горожане, не помышлявшие о жизни в деревне.
Ректор А.В.Попов не жалел усилий для исправления недостат­ков, каждый день он объезжал структурные подразделения ТНУ, прово­дил совещания, беседовал с учащимися, преподавателями, другими заинтересованными людьми, писал разъяснительные статьи для газеты «Народный университет». В одной из таких статей он отме­чал: «Нужно ценить нежные ростки новой народной школы… и дать им скорее материальную и правовую опору… Жизнь сама исправ­ляет ошибки этой новой школы. Теоретические курсы заменяются практическими, лекции беседами. Неинтересные курсы и неинте­ресные преподаватели отходят… Аудитория становится все более и более народной…».
В разных структурных подразделениях ТНУ, в первую очередь в его высшей ступени, претендовавшей на вузовский статус, рабо­тали многие интеллигенты из русских туркестанцев, некоторые из них давно снискали научную известность. Среди них – Н.С.Лыкошин, Н.Г.Маллицкий, Л.В.Ошанин, П.П.Цветков, А.В.Панков. На курсах естественно-мате­матического факультета преподавал ташкентский врач В.Ф.Войно-Ясенецкий, позднее ставший известным деятелем Русской Право­славной Церкви, епископом Лукой.
Несмотря на то, что народный университет в Ташкенте еще был в стадии становления, уже вынашивались замыслы создания многочислен­ных отделений «университета» в разных городах Туркестана. Уже с осени предполагалось открыть таковые в Самарканде, Ашхабаде, Верном, Коканде, Мерве, Кагане и других городах.
Кроме того, намечалось открыть учительские институты в Ашхабаде, Фергане, Самар­канде, Пишпеке.
В ряде городов имели место инициативы местной интеллигенции по открытию собственных народных университетов в Самар­канде, Андижане, других городах.
Самаркандский народный университет был открыт 10 июня 1918 года. Центральная туркестан­ская власть не одобряла появление на местах самостоятельных, не зависимых от ташкентского центрального «университета», учебных заведений.
В пылу революционного увлечения идеей «университизации» края, очевидно, упустили из виду такое обстоятельство, как отсут­ствие преподавательских кадров для такого множества «универси­тетов». Даже Народный университет в Ташкенте, администра­тивном, культурном и образовательном центре края, ис­пытывал недостаток квалифицированных специалистов. А каковы были шансы найти их в Мерве, Кагане?
12 мая 1918 года была открыта так называемая мусульманская секция Туркестанского народного университета. «Она, – как писала местная газета, – именно как секция, отделение общетуркестанско­го университета является фактом и вместе символом истинно куль­турного сближения Европы и Азии, для которого могут найтись свои основания и в религиях обеих стран, так как лучшее в европейской культуре Запада согрето лучами солнца, взошедшего на Востоке».
Известный еще с дореволюционных времен ташкентский му­сульманский деятель А.Еникеев в начале июня 1918 года опублико­вал статью, озаглавленную «Краткая история возникновения в Таш­кенте мусульманской секции народного университета». Он писал, что мусульманская секция ТНУ так же, как и «русская», должна состоять из трех ступеней – низшей, сред­ней и высшей. «Но в виду невозможности, – пишет он, – в данное время осуществить этот принцип признано необходимым открыть пока только одну низшую ступень, как для мужчин, так и для жен­щин. Предположено открыть всего 24 школы низшей ступени в двух частях города, но до сего времени открыто всего лишь 12 школ…».
Собственно говоря, некоторые из этих школ появились не­сколько ранее самой мусульманской секции. После февральских событий 1917 года небольшая группа мусульман, обучавшихся в русских средних учебных заведениях Ташкента, образовала кружок учащейся мусульманской молодежи. Задачей кружка они определя­ли культурно-просветительную деятельность среди мусульманско­го населения. Было открыто две школы на небольшие средства, пре­доставленные татарской организацией «Иттифак».
Учеников в эти школы сначала записалось около 400 человек, но через некоторое время регулярно посещающих осталось менее 70. Многие записавшиеся были не готовы к систематическим занятиям, почему-то было распространено мне­ние, что если речь идёт о «новой школе», то и знания там будут усваиваться как-то по-новому, очень быстро и, главное, без собствен­ных усилий. Похожее мнение, кстати, имело хождение и в «новых» русских школах. Преподавателей, требовавших систематическо­го выполнения учебных заданий, обвиняли в буржуазных подходах, «старорежимных методах», игнорировании положения рабочего класса.
Организованные наспех, эти школы оказались не работоспособными. Их приходилось закрывать. Для реорганизации начальных школ, действовавших под эгидой мусульманской секции ТНУ, была создана специальная комиссия из четырех человек, в их числе Абдулла Кадыри и А.Еникеев.
Дело тормозилось и тем, что не было единого мнения о школь­ных программах. Активный деятель мусульманского просветитель­ского дела Мунаваркари Абдурашитханов считал, что школы для ко­ренного населения должны иметь конфессиональный характер, главным в них должно быть религиозное образование. С этим не все были согласны.
День 12 мая, в соответствии с Указом президента Узбекистана И.А.Каримова от 28 января 2000 года, был определен как дата основания нынешнего Национального университета.
До сих пор практически нет сведений о жизни и деятельности первого ректора первого университета в Средней Азии Александра Васильевича Попова. Лишь в одном из юбилейных сборников по ис­тории Ташкентского университета сообщалось, что он «видный дея­тель народного образования…, ранее преподаватель одной из петрог­радских гимназий, приват-доцент Высших женских курсов».
Архивные изыскания позволили выявить ранее неизве­стные факты из биографии первого ректора Национального университета Узбекистана. Александр Васильевич Попов – питомец Санкт-Петербургской Духовной академии. После ее окончания он учился в Санкт-Петербургском университете, преподавал в разных учебных заведениях Закон Божий и пользовался в этом качестве большим успехом.
Ректором ТНУ А.В.Попов был до 5 декабря 1918 года, когда Со­ветом народного университета вместо него был избран новый ректор – Г.Н.Черданцев.
Первые месяцы существования ТНУ показали, что для его пол­ноценного функционирования необходима огромная организаци­онная работа, при которой недопустима поспешность. Университету требовалась, в первую очередь, кадровая помощь. Решить эту проблему в Ташкенте собственными си­лами было невозможно.
Полноценное становление ТНУ в качестве высшего учебного заведения состоялось лишь в 1920 году, после прибытия в Ташкент так называемых «поездов науки», с большой группой высококвали­фицированных российских ученых и педагогов. Многие из них по­жертвовали состоявшейся научной карьерой ради идеи создания первого университета в отдаленном регионе.

«Звезда Востока», № 2, 2013

Юрий Флыгин — Историк, публицист. Родился в 1950 году. Окончил исторический факультет Ташкентского госуниверситета. Автор многочисленных научных работ, опубликованных в Ташкенте, Москве, Оренбурге, Алма-Ате, Бишкеке, Душанбе, Самарканде, Бухаре. В 2011 году занял первое место на конкурсе русскоязычной журналистики Узбекистана в номинации «Публицистика».