Фаня Лиудор (Бурда). Как мы остались живы История Ташкентцы

Я родилась в Тирасполе 12 июня 1939 г. Когда началась война, и город бомбили, мой отец Иосиф Григорьевич (1902 г.р.) остался защищать город. Из Тирасполя его призвали в Красную армию. Перед этим он достал подводу и лошадь, собрал самое необходимое и отправил маму, дедушку и бабушку, брата и меня.

История, как мы остались живы, столько раз пересказывалась среди родных, что мне кажется, я помню каждый день. Помню, как однажды в степи мы с братиком сидели на корточках возле лошади. Братик колол камнем косточки от урюка, косточка отлетела и задела лошадиную ногу, лошадь лягнула и ударила меня по лицу. Я очень долго болела после этого, и отметина осталась до сих пор.Однажды во время пути нас обстреляли с немецкого самолета, лошадь испугалась и унеслась вместе с повозкой, и найти в этой неразберихе ее не удалось. Потерялся и дедушка. Мама усадила нас, детей, под дерево и с трудом нашла, глаза ее были как у безумной. Мы присоединились к общему протоку беженцев. Доплелись до какой-то разрушенной станции, где увидели много солдат. Говорили, что формировалась новая воинская часть из разбитых отрядов, что на эту станцию должны были подать последний состав.

Помню, среди всей неразберихи ходили командиры и спрашивали, у кого есть соль. Мама подошла с мешочком соли в руках и сказала: «Возьмите, нам все равно нечего есть …». Оставались только хлебные крошки, которые она в марле мочила в воде и давала сосать детям, чтобы не умерли от голода. Мама была очень хороша собой. Военный посмотрел на нее, и велел взять кастрюлю и идти за ним. В полевой кухне он приказал солдату наложить вареное мясо, добавил буханку хлеба, и мы были спасены. Как оказалось, соль военным была нужна для мяса. Они резали обезумевших раненых животных.

Подали железнодорожный состав, тот же командир помог запихнуть нас в вагон. По дороге нас много раз обстреливали, но все-таки мы добрались до Средней Азии. В приемно-пересыльном пункте Ташкента мама встретила земляка. Он сообщил, что начальник за взятку оставит нас в городе. В Ташкенте тогда мало кого оставляли. Мама сняла серьги, и он все устроил. Нас поселили в Карасийском районе в комнатке с глиняным полом и печкой-буржуйкой.

Мама устроилась работать банщицей, ушла на пенсию только после Ташкентского землетрясения 1966 г. Я хорошо помню голодное военное детство, вкус жмыха и присоленного черного хлеба грубой выпечки. Помню слезы мамы, когда братик стоял у стола и говорил: «Мамочка, когда будет много хлеба, вот увидишь, я съем целую буханку!»

Отца мы нашли через Красный Крест в 1945 г., его контузило под Сталинградом и он находился в госпитале села Пологое, а оттуда его перевели в Наманганскую область (Узбекистан). После контузии папа потерял два ребра, и развилась особая болезнь ног (слоновость).

В 1946 г. я поступила в школу, а после нее – в Ташкентский медицинский институт, который окончила в 1962 г., работала врачом-педиатором 34 года.
В 1958 г. Ташкентский медицинский институт окончил мой брат, в 1970 г. его не стало, инфаркт в 38 лет. Через два месяца умирает папа, в 68 лет. Мы так тяжело пережили эти утраты.
В 1985 г. я заболела страшной болезнью, поставили диагноз: рассеянный склероз.
В 1990 г. умерла мама.
В 1998 г. умер мой муж.

Состояние здоровья мое резко ухудшилось. 31 мая мы с дочерью репатриировались в Израиль.

Запись сделана 8 февраля 2000 г.
Примечание: Фаня Луидор ушла из жизни 22 января 2004 г. Она успела направить свои воспоминания, листы памяти и фотографии в музей Яд Вашем в Иерусалиме.

Отсюда.