Два маленьких эпизода об Этой Женщине Разное

Фахим Ильясов.

Эссе.

Эта Женщина долгое время не вызывала у меня никаких положительных эмоций, наоборот раздражала
своей экзальтированностью, резкими манерами, неуёмной жаждой к какому — то броуновскому движению.
Не знаю откуда возникло предвзятое мнение об этой Женщине, может оно появилось во время одного из кинофестивалей, на которых мы будучи студентами подрабатывали. Может, эта Женщина что — то сказала организаторам кинофестиваля чуть громче, а может её поведение в ресторане гостиницы «Узбекистан» не соответствовало моему скудному представлению об этикете знаменитостей.

Но всё это уже не имеет никакого значения, также как и мнение одного, страдавшего снобизмом студента.
Модные платья и костюмы ладно сидевшие на модельной фигуре Этой Женщины, несколько диссонировали с её резкими движениями при ходьбе или общении с кем — нибудь.
Её стройная фигура английской королевы в молодости и Одри Хепберн в Римских каникулах всем своим видом выражала, что ей противопоказано носить платки и старые шубейки даже в течение двадцати, навсегда запомнившихся зрителям, мирных ташкентских дней.

Но вот что удивительно, впечатление, что она прямо таки родилась в дорогих платьях от кутюр, включая Зайцева с Юдашкиным, никак не портилось от её, явно, не рафинированной разговорной речи. Она проснулась известной, популярной и любимой всем Союзом на следующее утро, после появления на экранах фильма Эльдара Рязанова «Карнавальная ночь». А её великолепное исполнение в этом фильме песни о том, что на часах уже двенадцать без пяти, популярно до сих пор.

Как — то, в восьмидесятых годах, работая на Ближнем Востоке, вечером пошел в кинозал Аппарата Советника по Экономическим Вопросам посмотреть фильм «Вокзал для двоих». Товарищ по работе предложил, вместо прогулки хоть и по вечернему, но всё равно жаркому Багдаду, посмотреть фильм в прохладном кинозале. Тем летом, как раз заменили на всех этажах здания Аппарата Советника старые «кондишены» на новые и более мощные. Новые кондиционеры создавали в здании не столько прохладу, сколько морозильный холод. Увидев в титрах её фамилию, порывался уйти из зала по английски, но шеф увидев меня предупредил, что хочет обсудить кое -какие вопросы со мной после фильма. Пришлось остаться.
После фильма у меня уже не было никакого желания уходить из кинозала и обсуждать какие — то вопросы с шефом. Появилось совершенно неуемное желание окунуться в просмотр этой картины ещё раз. Но в нашем кинозале демонстрировали фильмы, только, один сеанс.
Эта женщина, своим незабываемым исполнением роли в этом фильме, взяла и, просто — напросто, швырнула меня своей огромной волной таланта на самое острие торчащих из воды рифов.
Весь мой скепсис разбился также быстро, как при ударе о скалы разбивается невольничий корабль с рабами в американских фильмах, а я сам, весь ошеломленный, разбитый и растерзанный, вместе с рабами утонул в теплом океане обаяния, очарования и мегаталанта принадлежащий этой Женщине.
Мне хотелось поехать на тот гадюшенный вокзал и набить морду нахальному спекулянту дынями, хотелось написать ей письмо и извиниться за дурацкие мысли о ней, хотелось завалить её цветами, хотелось привезти её к Халифу Багдада Харуну Ар Рашиду и попросить назначить именно Эту Женщину новой Шахерезадой.
Она была достойна того, чтобы для неё создавали новые сказки. А она бы чарующе повествовала их не только багдадским Халифам,
но и простым жителям, воинам и рабам её огромного актерского таланта и обаяния.
Фильмы в нашем кинозале заканчивались поздно, обычно перед демонстрацией фильма норовили провести политинформацию, женсовет делал свои «девичьи» объявления., профком призывал выписывать на валюту не только периодику, но и книжные издания, очень дефицитные в те годы. А после выступления докладчиков, и это тоже была своего рода традиция, ожидали «кинщика», готовившего киноаппаратуру в самый последний момент. Я сидел задумавшись о фильме, но шеф прервал мое лирическое настроение напомнив о завтрашней командировке.
Пришлось спешно покинуть кинозал, да и «кинщику» Виктору, он же дежурный водитель — механик, он же ответственный за аппаратуру, надо было рано утром выезжать в командировку в южный город Басру.»Вокзал для двоих» перевернул с ног на голову моё представление об Этой Женщине.
Я увидел истерзанную жизнью, одинокую, несчастную, не понятую, но не сломленную Леди.
Она не играла роль официантки в этом фильме, она гениально прожила перед камерой оператора эти несколько часов.
Эта женщина рассказала зрителям свою историю жизни, и настолько правдиво, трогательно и запоминающе, что сразу стала для меня новым старым открытием. Этой блистательной актрисе было тесно в рамках «Мосфильма», её талант был достоин Голливуда. И хотя Париж стоит мессы, но эта Великая Актриса советского кино осталась в Союзе.Пересматривая неоднократно этот шедевральный фильм о любви, доброте и порядочности, всё более и более восхищаюсь ею.
Даже походка героини фильма в начале фильма показывающая какую — то неприкаянность от несбывшихся надежд, в конце фильма выражает чувство уверенности от пришедшей к ней любви.
Если в случае со спекулянтом привозившим дыни на продажу она ещё была какой — то заторможенной и ведомой, то в финале фильма она, вдохновленная любовью, уже стала ведущей, морально и физически поддерживающего своего Мужчину на занесенной снегом дороге и не давшая ему опоздать к утреннему построению. Эта влюбленная Леди готова пожертвовать собой ради честного, милого и интеллигентного человека, случайно встреченного в Их Вокзале для Двоих. Человека, которого она ждала долгие годы, работая в ресторане вокзала заштатного уездного городка.
Просматривая эти кадры, щемит в груди и искренне радуешься, что хоть в фильме она всё таки встретила своего Ланселота.

Про Эту Женщину написано много статей, очерков, книг, воспоминаний её коллег и т.д..
Она сама много рассказывала о себе, о своем отце. Да вы и сами, наверняка, много читали о ней, видели десятки её фильмов и у вас есть своё представление о ней.
После этого случая, я пересмотрел заново многие картины с её участием.
Но меня более всего поразил ещё один эпизод из её богатой на события жизни, кроме вышеназванного фильма, это исполнение песни написанной гениальной Земфирой. Песни, будто бы специально написанной для Этой Великой Женщины.

Великая Леди не просто поет, она своим пением раскрывает нам душу и тайную мечту. Ведь слова из песни — это молитва её несбывшихся надежд.

Пожалуйста, только живи,
Ты же видишь, я живу тобою,
Моей огромной любви
Хватит нам двоим с головою.

Эти напрягающие все нервы и заставляющие замирать сердце стихи, звучат рефреном всей её непростой жизни.
Эта Великая Женщина поет их с такой болью, с таким надрывом, что сразу понимаешь, что в этой жизни она так и не встретила своего Мужчину, ради которого она бы вернулась из Ленинграда в Петербург и произнесла, — Хочешь, я убью соседей, что мешают спать?