Юрий Любимов в Ташкенте (светлой памяти режиссёра) История Разное
Александр Колмогоров.
Весной 1973 года я заканчивал армейскую службу на Украине.
Последние три месяца были не пыльными, веселыми: знакомый художник, оформлявший музей боевой славы в днепропетровском Доме Офицеров, телеграммой командира дивизии вызвал меня из сосновой танковой глуши в этот город, соврав начальству, что я – крупный специалист по изготовлению витражей. Я ужаснулся, узнав об этом, но он за неделю обучил меня премудростям витражного дела, и за три месяца я сумел соорудить два витража на военную тему размером… 2 на 6 метров! Интересно, стоят ли они в окнах центрального зала музея до сих пор?
Мы были прикомандированы к одной из частей в городе, но друг сумел договориться со старшиной, чтобы тот отмечал нас в журнале. Мы же с другом негласно поселились в самом Доме Офицеров. Спали в столярке на старых дверях, укрывшись шинелями. Питались тем, что успевали стащить при разгрузки продуктов для офицерской столовой. Успевали ходить в музеи, театры. О спектаклях городского молодежного театра я даже написал несколько статей. Когда его главный режиссер узнал, что еду после демобилизации в Москву, попросил передать письмо для своей однокурсницы – актрисы театра на Таганке Зинаиды Славиной.
В Москве я зашел на Таганку, передал письмо. Славина отблагодарила меня приглашением на два спектакля. Я был счастлив. Мы тепло расстались, и вскоре я улетел в Ташкент. По звонку Романа Денисовича Ткачука (он позвонил тогда главному режиссеру ТЮЗа Шахановой и отрекомендовал меня как способного парня) я был зачислен в труппу театра.
Через какое-то время на гастроли в Ташкент прилетела Таганка.
Узнав об этом, я встретил Славину с огромным букетом роз. И, естественно попросился на спектакли, которые не видел.
В назначенный день жду Славину у административного входа Концертного Зала Свердлова. На меня подозрительно посматривает директор, крупный смуглый мужчина в красивом костюме. Наконец я подхожу к нему и спрашиваю, не проходила ли еще здесь актриса Славина. «А зачем она тебе?» «Мы знакомы и она обещала провести меня на спектакль» «А Любимов не обещал тебя провести?»
Я достал свое театральное удостоверение. Показал ему.
— Молодой человек, не надо мне показывать корочки и сказки сочинять. Тут друзей Таганки сейчас столько соберется!.. Отойдите, не мешайте.
Я занервничал. Отошел в сторону. И вдруг увидел, что прогулочным шагом идут к проходной Золотухин, Любимов и Славина! Когда они поравнялись со мной, я вежливо поздоровался. Они ответили, а Славина жестом пригласила идти за ней.
У входа во двор я пропустил их вперед, и пошел, было, следом, но директор остановил меня:
— Куда?!
Я стал махать Славиной рукой. Выкрикнул в отчаянье:
— Зинаида!..
Славина вернулась, стала объясняться с директором. Но он завелся, не хотел ей верить. Тогда она громко позвала:
— Юрий Петрович!
Любимов и Золотухин вернулись. Выслушали Славину.
— Пропустите молодого человека, — сказал Любимов.
— Не пропущу! Он и ваша актриса только что все это придумали!
Теперь уже завелся Любимов.
— Послушайте! Мне много рассказывали о восточном гостеприимстве. Мы у вас в гостях. Это – знакомый нашей актрисы. Неужели мы будем стоять тут и препираться?!
Директор процедил сквозь зуб: проходи…
Мы зашли во двор, прошли в закулисную часть здания. Славина сказала, что пока не стоит идти в зал. Лучше это сделать после второго звонка. Я стал слоняться вдоль знакомых гримерок: мальчишкой играл здесь в новогодних спектаклях. И вдруг снова столкнулся с директором Концертного Зала. Он испепелил меня взглядом.
— Не стыдно? Я бы сквозь землю провалился, если б вот так начинал свою жизнь в искусстве.
Тут прозвенел второй звонок, и я метнулся в зал.
Через месяц коллектив нашего театра собрали в зрительном зале. Вышла группа товарищей, устроилась в первом ряду. К нам обратился заместитель министра культуры.
— Хочу представить вам нового директора театра. Прошу любить и жаловать – Герман Махмудович Рожков!
С кресла первого ряда поднялся солидный человек, повернулся к залу… И я узнал в нем директора Концертного Зала Свердлова!
В течении полумесяца, пока мы репетировали «Святую Иоанну» Бернарда Шоу, я вел жизнь законспирированного разведчика, старался не попадаться своему старому знакомому на глаза. В день премьеры сделал тональный грим потемнее, чтобы директор не узнал меня.
Премьера прошла удачно. Весь коллектив поехал в ресторан, расположенный в старом городе напротив узбекского ТЮЗа. В разгар веселья я, осмелев от спиртного, подошел к столу, за которым сидело начальство.
— Герман Махмудович! Вы помните меня?
Директор и все остальные вопросительно посмотрели в мою сторону.
— Я еще не со всеми познакомился, не все фамилии запомнил, извините, — сказал директор, — но играли вы хорошо.
— Это я должен извиниться. Мы с вами давно знакомы. По недоразумению вы выясняли из-за меня отношения с Юрием Петровичем Любимовым. Вспомните: я ждал на проходной Славину, а вы мне не верили…
Герман Махмудович откинулся на спинку кресла, приоткрыл рот и после паузы заразительно засмеялся. Потом стал всем рассказывать нашу историю в лицах. Предложил выпить за Таганку.
— Надеюсь, ты меня больше так не будешь подставлять?
Позже, когда наш театр предложил Вениамину Смехову написать пьесу о ташкентских ребятах, воевавших на фронтах Отечественной войны, директор не раз повторял в шутку:
— По всем вопросам – к Колмогорову: он Таганку лучше всех знает, он с самим Любимовым на дружеской ноге.
Интересно! Расскажите про себя господин Колмогоров А. Вы на пенсии и в Ташкенте!
yas49[Цитировать]
Да, проникновение на спектакли Таганки в те годы- это всегда боевик, пикареска и комедия положений!!! Зинаида Славина в те годы была «властительницей дум» и безусловной звездой труппы для всех «таганкоманов». Вспомним «Доброго человека из Сезуана». Она как-то ни тогда, ни потом не числилась любимицей «официальных кругов», о ней меньше писали. Но молва отдавала ей пальму первенства (особенно в молодёжной среде). Зам. дир. Рожков повёл себя как-то странно. В подобной ситуации администраторы хватают свой собственный стул и втискивают гостя Самой Зинаиды Славиной на любом свободном клочке переполненного зала.
lvt[Цитировать]
Вы правы в том, что таких шустрых «проникателей», как я было много. Но Рожков повел себя не странно, нормально : он же не верил мне, думал, что я сочинил свое знакомство, чтобы проникнуть на спектакль.
Александр Колмогоров[Цитировать]