«Поэтический прииск Александра Файнберга» Искусство Ташкентцы

Так называется книга Галины Малыхиной, вышедшая на днях в свет. Это первое издание о личности и творчестве поэта, появившееся после его ухода. Народный поэт Узбекистана опубликовал более 700 стихотворений и две поэмы, был блестящим эссеистом, автором сценариев художественных, документальных, мультипликационных фильмов. Галина Вячеславовна лично знала нашего талантливого современника, более того, она первая в Узбекистане защитила кандидатскую диссертацию по его творчеству. В беседе доцент нам рассказала о книге и поделилась воспоминаниями о «сыне земных береговых развалин».

Неугодный поэт

«Я знакома с творчеством Файнберга еще со студенчества, но в тот период мы были в эйфории от творчества московских поэтов-шестидесятников, поэтому ко всем остальным я относилась достаточно ровно. Конечно, все понимали, что Саша – хороший поэт. Помню, как я впервые его увидела: как-то мы с приятельницей ели мороженое в летнем кафе на сквере, и туда же зашел Файнберг. Я тогда о нем мало знала, а приятельница вместе с ним работала на киностудии. Ведь когда его запретили печатать на долгие семь лет (с 1971 по 1978 годы), то он устроился на киностудию «Узбекфильм». Там опальный поэт занимался мультфильмами, это направление тогда только развивалось. Он стал автором более двадцати мультфильмов, также он озвучивал документальные фильмы, те, которые переводились с узбекского языка на русский, писал сценарии к картинам.

Был в тот период его жизни один яркий момент: ему предложили участвовать в переводах Навои на русский язык по подстрочнику. Это Сашу невероятно вдохновило. В те годы он беспокоился, что его никогда уже «не пустят в поэзию». А когда ему разрешили публиковаться, то он сказал, что не жалеет о случившемся перерыве – это было время раздумий. До этого поэт активно печатал свои сборники, и у него не было возможности по-другому взглянуть на многие вещи, а так произошла переоценка ценностей. В начале своего творческого пути Файнберг писал о том, что происходит вокруг него. В дальнейшем у него появилась философская тематика: он стал осмыслять свое место и предназначение в этом мире.

Узнать ближе

Мое более близкое знакомство с творчеством Саши состоялось следующим образом. Он издал сборник «Прииск» в Москве тиражом 1500 экземпляров, что достаточно много. Александра Николаевна Давшан, доктор филологических наук, завкафедрой «Литературоведения» факультета зарубежной филологии Национального университета Узбекистана, попросила меня поучаствовать в распространении этого сборника среди наших студентов. Заинтересовать учащихся всегда непросто, поэтому, чтобы увлечь их поэзией Файнберга, я стала читать в аудиториях стихи Саши. Тогда же Александра Николаевна предложила мне написать диссертацию по творчеству Файнберга, и я согласилась.

Я лично познакомилась с Сашей через наших общих друзей, которые пригласили нас в гости. Он пришел, как сейчас помню, в клетчатой рубашке. Они с моим мужем сразу нашли общий язык, а ко мне Файнберг отнесся достаточно настороженно: я же была с филфака и работала под руководством самой Давшан, которую он знал с юности и уважал. В разговоре с Сашей я почему-то начала умничать и спрашивать, что он думает о Цветаевой и Пастернаке. Мы друг друга побаивались: я его – как известного поэта, а он меня – как университетского преподавателя.

Файнберг любил сирень, а у меня на даче росли четыре больших куста сирени – темной, светлой, белой. Мы с мужем как-то привезли ему огромную охапку этих цветов. И с того момента я и Саша перестали друг друга стесняться и подружились. Девять лет – до конца его жизни – нас связывали теплые дружеские и профессиональные отношения.

Наука, поэзия и курьезы

Когда Файнберг узнал, что его творчество стало темой моей диссертации, то он был рад, хотя и смутился. Я ему приносила свои научные статьи, чтобы показать или посоветоваться, а он говорил, что это все наука, я совсем другой – пишу от души. Это и понятно, мы же филологи и занимаемся анализом текста.

Помню один забавный случай. Инна Глебовна, жена Саши, мне сказала, что в Израильском культурном центре состоится творческий вечер, где он будет выступать, а я ходила на все выступления поэта, записывала, что он читает, таким образом делая отбор его стихотворений. Я оделась посолидней: строгий костюм, каблуки, а большинство присутствующих пришло в кедах, футболках и шортах. Рядом со мной сидела женщина, которая мне сказала: «Что-то раньше я вас не видела на подобных мероприятиях, наверное, вы не поклонница творчества Александра Аркадьевича, а мы его просто обожаем». Я в ответ лишь улыбнулась. После выступления поэту стали задавать вопросы. Кто-то спросил: «Недавно вышла статья о вашем творчестве в филологическом журнале, как вы к этому относитесь?» «Хорошо, только там все занаучено; кстати, в зале сидит автор этой статьи Галина Малыхина», – сказал Саша. Мне пришлось встать, раскланяться, а моя соседка с удивлением на меня посмотрела.

Однажды Инна Глебовна пригласила нас с мужем на 65-летие Файнберга. Празд-нование было намечено на шесть вечера, а до этого времени в течение всего дня Сашу приходили поздравлять друзья, они выпивали. Отмечать с нами за столом именинник по понятным причинам уже не мог – он присел в кресло и заснул. Инна Глебовна сказала, что не будем обращать внимания на Сашу – он устал. Она всегда умела все корректно объяснить. Гостьи, в основном были дамы, говорили тосты во славу Саши, начиная примерно со следующих слов: «Вы думаете, это кто лежит? Это гений лежит…», при этом в их обращении к спящему человеку не было ни юмора, ни иронии.

Подходило время моей защиты – Файнберг очень волновался, а вдруг не пройдет, помешают, и он уже заранее передо мной извинялся. «Я непростой человек, ко мне по-разному относятся, и я боюсь, чтобы это негативное рикошетом не отразилось на тебе», – говорил он. Защита прошла интересно, мне задавали много вопросов. Файнберг в эти часы находился дома и ждал исхода дела. На защиту пришла его жена. Видимо, чтобы ее не узнали, на ней были черная кожаная куртка, такая же фуражка и темные очки. Этот конспиративный наряд произвел противоположный эффект. Когда защита состоялась, то Саше сразу же позвонили и сообщили.

Из воспоминаний о личности Файнберга

Файнберга обожали поклонницы. Как-то он принес в редакцию свои статьи, его сразу же окружили с возгласами: «О, Файнберг пришел!» – он смутился и попытался побыстрее уйти. Поэт был простым, скромным, тактичным человеком, не любил апломба в людях. Он был сам по себе, никогда ни с кем не выяснял отношений, но всегда знал, кто есть кто, а если его предавали, то он поворачивался и уходил.

При всей своей внешней невозмутимости Саша сильно волновался перед выступлениями. Он ходил, курил, спрашивал у меня, с чего начать, просил подсказать, как лучше. Файнберг невероятно любил свое дело. Однажды на какой-то поэтический вечер он пришел сильно больным. А жена поделилась со мной, что ему два дня назад вызывали «скорую помощь». Я сказала, что надо было сообщить раньше, и мы бы перенесли встречу. «Саша не позволил срывать мероприятие и не разрешил мне никому говорить о его плохом самочувствии», – ответила Инна Глебовна. Он был ответственным и принципиальным. Как-то Файнберга один известный поэт попросил перевести его поэму о советском вожде на русский язык. Саша отказался, потому что политическая тема с прославлением власти ему была абсолютна чужда.

К людям Файнберг относился с уважением и обещанное всегда выполнял. Помню: я увидела его на остановке около дома и поинтересовалась, куда он едет. «Меня попросили по телефону передать знакомым, что им надо встретить людей на вокзале. А дозвониться до знакомых я не могу, поэтому еду к ним домой, чтобы сказать об этом лично», – ответил он. Я тогда подумала, насколько Саша обязательный человек.

Книга о поэте как дань уважения

Я решила написать книгу о личности и поэзии Файнберга, потому что хотела проследить эволюцию его творческого метода. Книга получилась эклектичной: первая часть о нем как о человеке, его судьбе; вторая – филологическая. Издание предназначено как для литературоведов, так и для широкого круга читателей. Идея ее создания у меня появилась после ухода поэта. Несколько лет я «вынашивала» материал в голове, а написала все главы за пару месяцев. Это был мой долг перед поэтом-эпохой, я боялась, что сделаю меньше, чем он заслуживает. Я хотела, чтобы больше людей продолжало помнить Файнберга. Первой, кому я подарила книгу, была Александра Николаевна Давшан. Я ей сказала: «Ведь это была наша с вами общая идея говорить и писать о хорошем поэте».

Интересно, что темы, мотивы, образы в творчестве Файнберга со временем скорее углублялись, чем менялись. Он много писал о Востоке, заглядывая в разные эпохи, пытался понять этот образ жизни. Он любил свой край, свой дом. Как-то Сашу пригласили в Израиль, его друзья хотели, чтобы он там остался жить. Его программа была рассчитана на три месяца, но Файнберг с трудом выдержал месяц. У него много знакомых уехало за границу, а он остался в своем родном Ташкенте. Понятия «дом», «семейный очаг» для него были важными. Он любил готовить, хорошо мастерил по хозяйству. На стене одной из комнат его квартиры висела картина с изображением любимой собаки. Она трагически погибла на улице. После этого поэту предлагали завести щенка, но он сказал, что больше не переживет, если с питомцем что-то случится.

Последние два года Файнберг тяжело болел, подолгу лежал в больнице. Я видела, как Саша угасает, и он чувствовал, что приближается конец. В больнице рядом с поэтом лежал макет двухтомника его стихотворений, который готовился к печати. Саша хотел застать выход этой книги. Поэтесса Вика Осадченко занималась ее изданием, она вообще много помогала семье Файнбергов. Александра Аркадьевича не стало ночью, а утром из типографии сообщили, что книгу начали печатать».

Надежда НАМ
Источник.