Татары Ташкента. На рубеже прошлого и позапрошлого веков Старые фото
3 комментария
Не отправляйте один и тот же комментарий более одного раза, даже если вы его не видите на сайте сразу после отправки. Комментарии автоматически (не в ручном режиме!) проверяются на антиспам. Множественные одинаковые комментарии могут быть приняты за спам-атаку, что сильно затрудняет модерацию.
Комментарии, содержащие ссылки и вложения, автоматически помещаются в очередь на модерацию.
«Татары Туркестана 19-20в.в.» — Фото рубрика
На фото: Офицер Царской Армии
Nariman[Цитировать]
Татары в царской армии: 25 лет тяжелейшей службы
11 февраля 2014 8:53
«Словом, одежда войск наших и аммуниция такова, что придумать почти нельзя лучше к угнетению солдатов
Известно, что рекрутская система комплектования армии появилась в России при Петре I в 1699 году. С 1722 года царским указом она была распространена на татар, хотя фактически пополнять татарами новую русскую армию стали значительно раньше.
В 1737 году вышел именной императорский указ о комплектовании военно-морского флота наполовину иноверцами, наполовину жившими у моря русскими – жителями Архангелогородской губернии. По этому же указу инородцами комплектовались пехотные полки, находившиеся в Остзейском крае (современная Прибалтика).
В 1738 году на флот из Казанской, Симбирской, Астраханской, Сибирской губерний и Уфимской провинции был направлен 2761 рекрут.
«Генеральное учреждение о сборе в государстве рекрут…» от 1766 года еще раз подтвердило этот принцип комплектования.
Служба в армии и на флоте в то время даже среди русских крестьян считалась необычайно тяжелой. Это был совершенно другой мир, о котором крестьянский сын ничего не знал. Даже одежда кардинально отличалась от той, которую носили крестьяне.
Вот как описывал солдатскую одежду XVIII в. генерал-фельдмаршал князь Потемкин: «Словом, одежда войск наших и аммуниция такова, что придумать почти нельзя лучше к угнетению солдатов, тем паче, что он, взят будучи из крестьян в 30 почти лет возраста, узнает узкие сапоги, множество подвязок, тесное нижнее платье и пропасть вещей, век сокращающих…».
Сюда следует добавить и жестокое обращение офицеров (прежде всего, иностранцев, которых немало было в русской армии) с «нижними чинами».
«Вот тебе три мужика, сделай из них одного солдата», «Двоих забей, но одного выучи» — такими «педагогическими» наставлениями зачастую руководствовались офицеры при обучении солдат и матросов. А если учесть, что призываемые на службу инородцы практически не знали русского языка…
«…Молодой солдат Мухамеджинов, татарин, едва понимавший и говоривший по-русски, окончательно был сбит с толку подвохами своего начальства — и настоящего, и воображаемого. Он вдруг рассвирепел, взял ружье на руку и на все убеждения и приказания отвечал одним решительным словом: — З-заколу! — Да постой… да дурак ты… — уговаривал его унтер-офицер Бобылев. Ведь я кто? Я же твой караульный начальник, стало быть… — Заколу! — кричал татарин испуганно и злобно и с глазами, налившимися кровью, нервно совал штыком во всякого, кто к нему приближался. Вокруг него собралась кучка солдат, обрадовавшихся смешному приключению и минутному роздыху в надоевшем ученье…» (А.Куприн. «Поединок»).
Служба на флоте была, пожалуй, самой тяжелой.
Корабли того времени с точки зрения современного человека были совершенно не пригодны для жизни.
Начать с того, что места на кораблях было просто мало: в среднем на одного матроса приходилось около одного метра жилой площади. Однообразный рацион и отсутствие витаминов способствовали возникновению цинги, которая в дальних плаваниях буквально выкашивала экипажи. Работа с парусами выполнялись исключительно вручную. На больших кораблях могло быть до 250 ручных талей – тросов, которыми поднимали реи и паруса. Их нельзя было путать во избежание поломок и аварий.
Уставы первоначально не предусматривали возможности отправления религиозных обрядов иноверцами. В «Своде военных постановлений» 1839 года (Собрание всех законов, регулировавших жизнь вооруженных сил с 1716 года) лишь вскользь упоминаются иноверцы, которые «присягают по своим обрядам». Уставом Внутренней службы полковому священнику лишь было предписано: «… с солдатами иностранных вероисповеданий отнюдь не вступать ни в какие прения о вере», однако с 1838 года Именными Указами императора для «исполнения духовных треб между нижними чинами магометанского закона» в разные города Российской империи назначались официальные муллы. Такие муллы были в Симбирске, Казани, Уфе, Анапе, Отдельном Оренбургском корпусе, Финляндии, Отдельном Кавказском корпусе, в округах военного поселения, «при штабе войск в Царстве Польском» в Варшаве (с 1865 года).
Позднее в «Своде…» появилась статья о том, что «иноверцы…исполняют религиозные обязанности в церквях своего вероисповедания», а в 1869 году — особая форма присяги для «магометан». Тем не менее, еще в конце XVIII века – в годы правления Павла I солдатам-мусульманам петербургского гарнизона по инициативе муллы Юсупова было позволено собираться на богослужения в Таврическом дворце. Кроме того, командиры частей, где служили мусульмане, не препятствовали выбирать внештатных мулл из числа военнослужащих.
В 1845 году Именным Указом императора в военных портах «для исправления духовных треб по обряду магометанской веры» учреждались должности имамов, а Кронштадтском и Севастопольском портах — имама и его помощника.
В 1846 году были узаконены должности имамов, избираемых из числа нижних чинов в Гвардейском корпусе. Срок службы таких имамов должен был быть равен «со сроком службы сих чинов».
В 1849 году Именным указом было разрешено нижних чинов, претендующих на должность внештатных мулл в воинских частях, «экзаменовать в познаниях веры во всякое время, когда в местах расположения войск будут находиться магометанские Муллы».
С 1857 года таких нижних чинов стали отправлять для сдачи экзаменов в Оренбургское Магометанское Духовное собрание.
С 1860 года муллы появились при военных госпиталях.
Избираемые в муллы нижние чины носили солдатскую форму, им не разрешено было иметь бороды. По истечению срока службы они могли подобно другим военнослужащим, выйти в отставку.
В среде российских офицеров отношение к татарам-мусульманам было неоднозначным.
Так, исповедание ислама рассматривалось многими из них как недостаток.
«Контингент этот, подчиняя свою жизнь, деятельность и направление своим невежественно фанатическим убеждениям с поступлением в ряды христианствующей армии очутится в весьма странном положении: или он должен будет на все время своей службы отречься от своей обрядности и сделаться по наружности индифферентным мухаммеданином, или ему придется ко вреду службы пользоваться особыми льготами… », — писал полковник Генерального штаба, Действительный член Императорского Русского Географического общества А.Ф. Риттихъ в своей книге «Племенной состав контингентов русской армии». Далее по тексту, посвященному татарам, господин полковник вообще показывает себя как примитивный шовинист: «К особенностям татар следует отнести им присвоенный запах пота и от испарений, происходящий, как полагают, от употребления конского мяса. По одному этому можно, определить какой участок представлен к набору [рекрутскому], русский или татарский».
Опровергая столь несправедливую оценку некоторыми высокопоставленными офицерами солдат и матросов-татар можно привести несколько примеров их исключительной воинской доблести.
Например, в списках 91 Георгиевского кавалера Гвардейского морского экипажа «за французскую кампанию 1812-1814 годов» значится матрос-татарин Муртаза Мурдалеев. Стоит отметить, что в то время существовала одна степень награждения нижних чинов Георгиевским крестом, и эта награда являлась единственной для них в то время. Учитывая, что штатная численность экипажа составляла 518 человек, и она, как минимум, два раза обновлялась за время кампании, становится ясно, что Мурдалеев был одним из лучших матросов экипажа.
Кроме того, как и все русские гвардейцы — участники битвы при Кульме, он получил от прусского короля Железный крест.
Храбро действовали матросы-татары при отражении англо-французского десанта во время обороны города Петропавловск-на Камчатке во время Крымской войны в 1854 году. Вот выдержка из донесения по итогам боя, составленного руководителем обороны города адмиралом Завойко: «Матрос 1 степени Халит Саитов, отбиваясь от наскочившей на него толпы английских солдат, троих положил на месте. Матрос Бикней Диндубаев, будучи ранен пулею, продолжал сражаться…Унтер-офицер Абубакиров, имея четыре раны, хотя и легкие, но также из которых кровь лилась ручьями; я его сам перевязал, а он отправился снова в дело…». Абубакиров за свой подвиг был награжден Георгиевским крестом в числе других 16 нижних чинов.
Наконец, в самое элитное подразделение уже даже не армии, а гвардии – роту Дворцовых Гренадер при ее формировании в 1827 году был зачислен Рахмет Каримов – заслуженный ветеран Семеновского гвардейского полка, награжденный Георгиевским крестом за участие в войнах с Наполеоном и знаком отличия ордена св. Анны за 20-летнюю беспорочную службу. Стоит отметить, что в роте было всего 120 нижних чинов, и сама рота комплектовалась из самых заслуженных солдат гвардейских полков по личному выбору их командиров.
…Отслужив положенные 25 лет, возвращались татары-ветераны русской армии в родные деревни. Возвращалось их намного меньше, чем уходило – только треть всех призванных рекрутов доживала до конца срока службы. Это были уже пожилые люди, чья молодость прошла в служении Отечеству…
Солдат отставной я, не что иное,
Не унтер, а просто солдат отставной я!
В солдатчине молодость вся и осталась,
До дома со мной добрела только старость.
Всю жизнь в аккурат прослужил до отказа,
Исправный – наказан я не был ни разу.
Награда? В награду рука генерала
Меня, старика, по плечу потрепала.
Ильдар Мухамеджанов
http://islam-today.ru/istoria/mirovaa-istoria/tatary-v-carskoj-armii-25-let-tazelejsej-sluzby/
Nariman[Цитировать]
Генерал-лейтенант царской армии, один из руководителей российской военной разведки, Абдульазиз Давлетшин сумел обеспечить выполнение хаджа десяткам тысяч российских мусульман. Он же пробил строительство первой мечети в имперской столице. Сейчас имя этого человека знают лишь узкие специалисты.
В 90-х гг. получил образование на офицерских курсах восточных языков Главного штаба.
В 1898 г. ему было поручено совершить хаджж в Мекку и представить отчет о религиозно-политической и эпидемиологической обстановке во время паломничества. На основе записки А.А.Давлетшина о хаджже, условиях пребывания паломников по пути к святыням ислама и в самой Мекке, были выработаны и введены «Временные правила о паломничестве мусульман», которые практически уравняли права хаджиев в Мекку и христиан-паломников в Иерусалим. В 1900 г. ему было поручено ознакомиться с деятельностью шариатских судов в Туркестане. Награжден Эмиром Сайидом Абдул-Ахад-ханом Бухарским орденом Золотой Звезды III степени (Фирман на тюркском и персидском языках от 10.10.1901 г.).
С 1901 г. в чине капитана А.А.Давлетшин поступил в распоряжение начальника Главного штаба, а закончил свою военную карьеру в звании Генерал-майора делопроизводителя Главного штаба.
В 1915 г. был награжден орденом Святого Станислава первой степени. А.А.Давлетшин — один из самых ярких светских деятелей мусульманской общины Петербурга начала ХХ в., бессменный председатель Комитета по постройке Соборной мечети в г. С.-Петербурге (1906-1917), заместитель председателя Мусульманского Благотворительного Общества (1898-1907), председатель МБО (1908-1909).
Особенно велика его роль на посту председателя Комитета по постройке Соборной мечети. Получив разрешение на сбор денег по всей Российской Империи, Комитет обратился к Сайиду Абдул-Ахад-хану Эмиру Бухарского ханства с просьбой оказать помощь. В очередной приезд Эмира в столицу переговоры с ним вел А.А.Давлетшин. 3 июля 1907 г. Николай II подписал документ, разрешающий Абдул-Ахад-хану приобрести землю под строительство мечети.
Nariman[Цитировать]