Восточный Туркестан История

В середине XVIII века в Восточном Туркестане шла война за чистоту ислама, между мусульманскими группировками, которая в конечном итоге привела враждующих группировок приглашению китайцев для урегулирования споров.

Китайцы быстро урегулировали, а конкретно  захватили  Восточной Туркестан. В захвате и удержания Восточного Туркестана китайцам  помогала правящая элита Туркестана. Таким образом, правящая элита продала свой народ.

Казахский ученый Чокан Валиханов дважды был в Восточном Туркестане, в 1856 г в составе Российской дипломатической миссии и в 1858-1859 гг в качестве купца. Он как ученый и разведчик в своих тщательных исследованиях  в дневнике подробно описал причины потери своей независимости Восточного Туркестана.

Читателю предлагается в сокращенном виде записи из книги Чокана Валиханова «Избранные произведения» М. 1986.

XIV и XV столетия особенно замечательны для среднеазиатского мусульманства появлением многих учителей, которые приобрели имя святых и чудотворцев. Самарканд и Бухара были средоточием религиозной учености Востока, и развившийся там казуизм достиг наконец и Кашгара. Один из сеидов, потомков Магомета, происходивший в ближайшем колене от имама Ризы, ходжа Махтуми-Азям, приобрел богословскую известность в Бухаре. Приехавши в Кашгар, он был встречен народным уважением и получил от кашгарских ханов богатые поместья, а после смерти Махтуми-Азяма сыновья его, Имам-Калян и ходжа Исак-Вали, были почтены таким же уважением и сделались религиозными патронами мусульман Восточного Туркестана.

С этого времени ходжи начали пользоваться большим значением. Ханы воздавали им почести, а народ оказывал им глубокое уважение. Каждый из двух сыновей ходжи Махтуми-Азяма был окружен толпой последователей, а также множеством фанатических суфи (наибов), дувана (дервишей) и послушников.

Таким образом, образовались две партии, отличавшиеся не столько существом учения, сколько характером и качествами лиц, стоявших во главе их. Последователи Имама-Каляна назывались и ш к и я, а последователи ходжи Исака-Вали называли себя и с а к и я, а впоследствии усвоены первыми названия белогорцев, а последним — черногорцев, которые и поныне существуют.

Вскоре по зарождении этих партий проявились и враждебные между ними отношения, конечно, сперва религиозного характера, но когда все население Шести городов разделилось на два неприязненных лагеря, тогда к религиозным распрям приоединились и стремления к политическому преобладанию. Такое направление ясно выразилось, когда ходжи Аппак, глава белогорской партии, достиг через посредничество джунгаров светской власти; оно привело Восточный Туркестан к потере своей независимости, потому что как джунгары, так и китайцы умели воспользоваться взаимной ненавистью белогорцев и черногорцев и, поддерживая одну из сторон, успели подчинить всю страну своей власти…

…Пользуясь раздорами в семействе Аппака, другой брат Измаил-хана, Акбаш, утвердился ханом в Яркенде и вызвал черногорского ходжу Даниеля, который находился в Ходженте. Кашгарцы, которые были всегда ревностными белогорцами, призвали Ахмет-ходжу и провозгласили его ханом. Между Кашгаром и Яркендом завязалась кровопролитная война. Кашгарцы, вспомоществуемые дикокаменными киргизами, осадили Яркенд, чтобы схватить Даниель-ходжу; яркендский хан Ашем из киргизских султанов, призванный в этот город после того, как Акбаш-хан, неизвестно почему, вместе с сыном Аппака Мехди уехал в Индустан, разбил с своими кайсаками наголову кашгарцев, но вскоре, по проискам ходжей, должен был уйти в свои степи, и светская власть над городом Яркендом и Хотаном сосредоточилась в руках Даниель-ходжи.

В это самое время калмыки пришли с большим войском в Яркенд. Даниель-ходжа воспользовался этим случаем, чтобы заслужить внимание джунгаров: с своими яркендцами он присоединился к калмыцкому войску, которое направилось в Кашгар. Кашгарцы после нескольких сражений должны были отворить ворота. Калмыки по выбору народа назначили хакимбека, а кашгарского ходжу Ахмеда увезли вместе с союзником и семействами их на Или…

…В 1764 г. Китай захватил Джунгарию. Джунгария, оставшаяся пустой после избиения полумиллиона олотов, была населена китайцами из провинции Гань-су, и для дальнейшей колонизации сделано постановление, по которому эта страна сделана местом постоянной ссылки преступников. Для охранения страны переселены манчжуры, солдаты зеленого знамени и образованы военные поселения в Илийском округе из сибо, солонов, дауров и чахаров. Для обрабатывания земли семь тысяч семейств мусульман записаны в казенные землепашцы (таран), остатки истребленных джунгаров получили определенные места для кочевок. Для управления завоеванным краем назначен был цзян-цзюнь с тремя товарищами, из которых один должен был жить в Тарбагатае, а другой в Малой Бухарии. Затем китайские войска вошли в Восточный Туркестан (Малая Бухария) и захватили ее.

Относительно Малой Бухарии, которая оказала более сопротивления, китайцы были осторожны; внутренне управление оставлено на прежних основаниях. Только для поддержания внутреннего спокойствия в значительных городах расположены гарнизоны, для охранения границ поставлены пикеты (караул) и для быстроты сообщения устроены станции. Столь успешное покорение Джунгари и Малой Бухарии возбудило в китайцах воинственный дух и жажду завоеваний. В правление Цянь-Луна китайцы, по-видимому, хотели повторить времена династии Тан. В 1756, 1758 и 1760 годах китайские отряды вступали в земли киргиз Средней орды.

Падение сильной Джунгарии, бывшей грозой для Средней Азии, и, наконец, завоевание единоверной Малой Бухарии навели на всю Азию панический страх, тем более что по господствовавшему преданию суеверные мусульмане верили, что перед окончанием света китайцы покорят весь мир. Владетели киргизких орд (Средней -Аблай, Малой — Нурали) и бурутские старшины спешили войти в сношения с Поднебесной империей. Аблай в 1766 году признал себя вассалом богдыхана и получил княжеский титул. Нурали послал посольство в Пекин. Кокандский владелец Эрдене-бий (у китайцев Одона) в 1758 году, а впоследствии преемник его Норбута-бий (у китайцев Налопота) также признали покровительство Сына неба.

Несмотря на эту видимую покорность, азиатцы были сильно встревожены, особенно когда в 1762 году явились к хану Средней орды Абульмамету и султану Аблаю китайские послы со 130 человек и объявили, что по воле Цянь-Луна они намерены с наступлением весны послать войско в Туркестан и Самарканд и для препровождения войска просили людей, лошадей, быков и баранов. Эрдене-батыр, овладевший в то время Ташкентом, владетель Ходжента и Урятюпа Фазыл-би и киргизские султаны послали письмо к авганскому владетелю Ахметшаху, сильнейшему из азиатских владетелей в это время, и просили его спасти мусульманский мир от нашествия неверных…

…Весной 1763 года пришли авганские войска и стали между Кокандом и Ташкентом. Депутации от Ахмета были посланы во все мусульманские страны, приглашая всех правоверных на газат — «войну за веру». Торговые сношения среднеазиатцев с Китаем были прерваны, к чему убеждали и киргизов.

Посольство, отправленное от Ахмета с требованием отдать обратно Восточный Туркестан ходже, было дурно принято в Пекине. Туркестанцы ожидали своего избавления и клятвенно обещались бороться за независимость, а жители Уш-Турфана, надеясь на помощь мусульман, произвели в 1765 году восстание, вследствие которого город этот был совершенно истреблен. Авганский шах был занят войной с сейками (т.е. сикхами), а другие среднеазиатские владельцы были так слабы, что явно не смели враждовать с Китаем, и, таким образом, эта лига кончилась ничем, но имела, впрочем, то значение, что виды Китая распространить свои пределы до Ташкента, Сайрама, Сузака и Туркестана, пренадлежавших джунгарам, были остановлены…

…На западе распространение владычества Китая ограничилось естественными рубежами Восточного Туркестана и союзом, готовым к сопротивлению. На северо-западе граница Китая примыкала к кочевьям киргизов и бурутов и представляла мало естественных препятствий. Менее фанатичные жители северо-западных границ сами искали покровительства богдыхана. В 1463 году по просьбе киргизского посольства богдыхан дал грамоту, дозволявшую кочевать киргизам на местах, оставшихся пустыми после джунгаров, т.е. в степях между Балхашом и Джунгарским Алатау…

…Официальная перепись, сделанная китайским правительством при покорении этой страны, по которой до сих пор получают подати и налоги, служит единственным фактом для определения численности туземного населения. По ней число семейств в Шести городах определяется таким образом: Кашгар — 16 тыс. домов, или семейств, Янысар — 8 тыс., Яркенд — 32 тыс., Хотан — 18 тыс., Аксу — 12 тыс. и Турфан — 6 тыс.

Главные массы населения сосредоточены в городах; селения хотя занимают и обширное пространство, но мало населены…

…Китайские гарнизоны расположены в Малой Бухари в таком количестве: в Кашгаре — 5500 человек, в Яркенде — 2200, в Хотане 1400, в Аксу — 600 и в Турфане -800. Присоединяя к этому гарнизоны в значительных селениях (Бурчуке — 300 человек, в Сайраме — то же число) и считая команды на пограничных караулах и на станциях, купцов и частных лиц, нужно полагать, что оно не превышает 15 тыс…

…В Восточном Туркестане купечество как сословие не существует, а так как духовенство не имеет влияния, то между дворянством и народом лежит неодолимая преграда. Дворянство отчуждено от народа интересами, привелегиями и происхождением. Следуя китайским церемониям, оно избегает связи с народом, который хотя встречает его поклонами и унижением, но ненавидит бесконечно.

Податной класс народа находится в Восточном Туркестане в самом жалком состоянии. Китайцы (т.е. китайские чиновники), беки и даже азиатские иностранцы, которые в городах Малой Бухарии составляют по независимому своему положению свободный класс, все равно его презирают и все требуют, чтобы им каждый гражданин и земледелец делал поклон. Китайские чиновники и беки, даже манджурские солдаты разделили народ между собой. Каждый из них имеет клиентов. Клиент-горожанин обязан доставлять патрону мясо, сало и другие жизненные припасы, а клиенты из деревень пашут землю и по очереди обязаны являться на службу к своему господину, где исполняют его домашние работы.

Чиновники ничего не делают, получают жалованье от китайцев, поборы с туземцев, а народ трудится, чтобы уплатить законные налоги, насытить корыстолюбие китайцев и беков и чтобы не умереть с голоду. Вследствие этих причин чиновники с правами наследственными (другими словами, туземное дворянство) имеют большие капиталы, собранные с народа в продолжение многих лет путем притеснений и лихоимства, владеют обширными землями, садами, имеют по нескольку домов. Земли и сады разрабатываются бесплатно, дома строятся также бесплатно и из даровых материалов. За получение мест правителей дворяне дают китайцам огромные деньги и в год управления успевают их пополнить, даже с процентами.

Мелкие чиновники обеспечены не менее дворян, хотя родовых имений не имеют. Хлеб, пищу, деньги доставляют им клиенты. Все чиновники, как только достигают до 5 степени (род чина), тотчас приобретают земли, дома и деньги, при помощи которых их потомки получают наследственность.

Народ живет бедно, терпит нужду и трудится вечно. Если бы туркестанцы могли пользоваться плодами своих трудов, то они были бы одним из богатых восточных народов, каким они были прежде. Непомерные налоги, система клиентизма и насилие беков отнимают у них почти все достояние…

Непомерный сбор китайского и туземного правительств и неравномерная раскладка податей делаются еще более тягостными от незаконных поборов, которые налагают туземные чиновники в обществе с китайскими мандаринами…

…Военные силы китайцев в Шести городах простираются до 15000 человек. Туземцы военной службы не несут. Первоначально туркестанцы имели свою милицию, но китайцы, находя это вредным, уничтожили ее и в Западном крае на всем пространстве его границ содержат войска из манджуров, китайцев, тунгусов и чахар, отстраняя совершенно туземцев от военного дела. Олоты обращены в скотоводов, а туркестанцы — в землепашцев…

Китайцы, как известно, дурные солдаты; войска, расположенные в Малой Бухарии, еще менее воинственны. Занимая уединенные посты или же заключенные в своих крепостях, они ведут распутную жизнь и все без исключения курят опиум, отчего между ними бывает сильная смертность, физическая и нравственная слабость. При восстаниях китайцы запираются в свои цитадели и в этом положении остаются до тех пор, пока из Или приходят свежие войска для их освобождения.

Китайцы Западного края до того упали духом, что дозволяют киргизам в двух верстах от своих пикетов безнаказанно грабить свои казенные обозы. В Чугучаке байджигитовцы нападают около самого города на торговые караваны, и когда купцы просят помощи китайцев, то они обыкновенно отвечают: «Драться нехорохо». При таком состоянии китайцев защита страны от внешних нападений и внутренних беспорядков делается более и более трудной, тем более что из Или и из Внутреннего Китая не могут давать значительных подкреплений. Во время Джангира вспомогательные войска шли из Внутреннего Китая и Северной линии. В последнее восстание из внутренних провинций китайцы не имели возможности дать подкрепление; из Или послать войска также нашли неудобным без ослабления Кульджи, оттого и были употреблены в 1847 году ссыльные, а в последнее восстание — калмыки…

…Южная линия есть сомнительное достояние Поднебесной империи. Народ ненавидит китайцев и поддерживает постоянные восстания и упорную борьбу. Только военные силы и строгие меры могут поддерживать спокойствие, и если китайское владычество до сих пор держится и попытки ходжей безуспешны, то причина этого заключается: во-первых, в несогласии, взаимной вражде самих туземцев и, во вторых, во влиянии кокандцев. При отстранении этих причин независимость Малой Бухари, по крайней мере Шести городов, от Китая несомненна. Разберем подробно эти причины.

Обременительные налоги, незаконные поборы, лихоимства и притеснения китайцев и беков, поставленных им, раздражают народонаселение Шести городов, и они от души ненавидят как китайцев, так и своих чиновников. Положение китайцев в настоящее время так критично, что они от души ненавидят как китайцев, так и своих чиновников. Положение китайцев в настоящее время так критично, что они должны бы стараться всеми мерами благорасположить к себе народ, но китайцы мало об этом думают. Окруженные кругом враждебными элементами, они вымещают свою злобу на народе, который выносит все это терпеливо и утешается тем, что, когда явится ходжа, он будет отомщен.

Китайцы, сознавая свое бессилие, сделались подозрительными и злыми. После каждого восстания они неистовствуют: предают все грабежу, насилуют женщин, разрушают мечети и предают казни для внушения страха дервишей и других бедных людей, а лиц же, более или менее влиятельных, несмотря на их участие в мятеже, оставляют при прежних должностях, даже дают высшие шарики… В обыкновенное время хотя явные грабежи оставляются (т.е. прекращаются), но притеснения сильны. Китайцы бьют на улицах всех, которые не сходят с лошадей, отнимают и бесплатно берут товары в лавках и даром обедают в ресторанах. Всякий китайский чиновник получает разные жизненные припасы даром, имеет клиентов из туземцев, которые находятся в их распоряжении как рабы.

Подозрительность китайцев и туземных чиновников не знает пределов. Полиция бдительна и хорошо знает свое дело… Патриотические песни также преследуются, но безуспешно.

Кашгарские чиновники выбираются китайцами. Высшие из них — комульцы и турфанцы; они, будучи чужды народу, которым управляют, заботятся только о собственных выгодах, чтобы составить состояние, и так как власть их зависит от китайцев, то во всем угождают своим покровителям. Усвоив одни дурные стороны китайской цивилизации, они недоступны и важны к своим подчиненным, унижаются перед китайцами и проводят дни свои в пьянстве и обществе женщин сомнительного поведения, доставляя эти же удовольствия китайским чиновникам, которые приезжают к ним в гости. Мелкие чиновники копируют высших, но более их грубы и дерзки.

Беки более китайцев притесняют своих единоверцев, налагают неправильные доходы (т.е. налоги), берут все даром, бьют на улице народ для показания своей власти. Туземцы, не заплатившие подать, подвергаются наказанию до тех пор, пока не найдут средства удовлетворить или бежать: вообще, отговорки не принимаются. С иностранцами чиновники вежливы, но уклончивы и подозрительны. Китайцам хорошо известны злоупотребления туземных чиновников. Автор книги «О Западном крае», долго служивший в Малой Бухари, говорит: «Сильные притесняют слабых, и беки любят наживаться насилием; если бедный скопит сколько-нибудь имущества, то стараются высосать оное». Зная это, китайцы презирают чиновников, обращаются с ними надменно, но тем не менее поощряют их поступки, ибо это в их политике.

Китайцы доверяют только тем, которые притесняют, следовательно, не имеют ничего общего с народом. Они боятся всего более, чтобы чиновники не соединяли своих интересов с интересами народа: тогда они сделались (бы) для них опасными. Жители шести городов редко занимают высшие места, особенно кашгарцы, которые считаются самыми ненадежными подданными. В Кашгаре был из уроженцев его правителем один Кутлубек, и тот не удержался. Вообще, чиновники, поднявшись до шестой степени, не могут служить на родине. Таким образом, китайцы достигают своей цели: чиновники составляют совершенно отдельный класс, отчужденный от народа и совершенно им преданный; только между низкими, особенно в селениях, есть патриоты, каковы были Халыкбек и Таирбек — артышские минбеги.

Итак, народ ненавидит китайцев и беков. При этом возникает вопрос: если китайцы сами слабы и обставлены в самой Малой Бухари враждебными элементами, то что же (является) причиной того, что ходжи не имеют до сих пор успеха? Жители Шести городов по причинам, объясненным выше, разделяются на две религиозно-политические партии: белогорцев и черногорцев, которые имели своих духовных патронов (пиров). Между пирами этих партий происходила борьба за светскую власть над Малой Бухарией., вследствие чего дух партий принял политическое значение, как и права религиозных патронов заменились отношениями светских владетелей. Вражда между ними постепенно так усилилась, что целью их существования сделался антагонизм. Белогорец должен во всем противодействовать черногорцам, а черногорец — белогорцам. В этом заключается религиозный догмат и политические убеждения этих партий.

В то же время когда в Восточном Туркестане восторжествовала черногорская партия и вступила в борьбу за независимость родины с джунгарами и китайцами, белогорцы соединились с китайцами и, изгнав черногорских ходжей, взяли перевес. Когда в 1758 году белогорские ходжи были в свою очередь изгнаны и начали свои набеги для освобождения отечества, значение партии переменилось. Белогорцы сделались патриотами и теперь ревностно борются за независимость. Черногорцы, как следует, сделались их оппонентами, но так как притеснение китайцев равно действует и на них, то они из оппозиции к своим врагам представляют только консервативную партию, поддерживающую современный порядок вещей…

…Из всего вышесказанного очевидно, что состояние Восточного Туркестана в настоящую эпоху самое плачевное и одинаково неблагоприятно как для китайцев, так и для ходжей. Меры, принятые китайским и туземным правительствами весьма слабы, и, вообще, их политика не имеет никаких залогов к восстановлению спокойствию и тишины, а ограничивается строгой экзекуцией после мятежей, стеснительными и подозрительными происками в обыкновенное время, мерами, ведущими опять к мятежам. Для того, чтобы ходжи имели успех, нужно, чтобы изгладилась вражда между черногорцами и белогорцами, а это очень, очень трудно. Кокандцы всегда будут разыгрывать свою двуличную роль, ибо она для них выгодна. Таким образом, беспорядкам в этой стране не предвидится конца. Последнее событие всего лучше выражает это безнадежное положение Малой Бухарии.
С 1857 года года туземными беками были приняты возможные меры к предупреждению внезапных набегов ходжей; китайцы объявили, как говорят, решение, что туземные власти должны защищать свой город от внешних нападений и что все те из них, кои при появлении неприятеля оставят свои посты, будут подвергнуты смертной казни. Если это справедливо, то объявленная мера, без сомнения, будет действительнейшим средством к пробуждению беков от бездействия и беспечности. До сих пор они брали взятки, угнетали народ различными способами и, когда являлись ходжи, беки, не принимая никаких мер, скрывались в китайскую крепость, и только хакимбеки подвергались за нерадение штрафу или временной ссылке в Илю.    Вследствие нового решения беки поставлены в весьма неприятное положение: если ходжа возьмет Кашгар, то им грозит неизбежная смерть или под ударами ходжи, или же в китайском суде. Во избежание всего этого они стали служить еще ревностнее…

Китайцы с древнейших времен придерживаются такой доктрины. Захватив чужую землю, китайцы начинают считать ее своей. И если их из оккупированной  территории изгоняли, то они готовились к войне, как за возвращение своей утерянной  территории.  Такое суждение было и к вассальным государствам. Оно сохранилось и по сегодняшний день.

До середины XX века, хотя Китай и считал Восточный Туркестан своей территорией, но распоряжаться по своему усмотрению не мог. Народ Восточного Туркестана не желал терять свою свободу. На территория Восточного Туркестана до последнего времени практически не жили собственно китайцы (ханьцы). Коренное население региона составляли в основном уйгуры, казахи, киргизы, татары, памирцы и некоторые другие народы. Основной религией региона был ислам.

В 1921 году, следуя ленинско-сталинской национальной политике, на общем съезде в Ташкенте по предложению академика В. Бартольда было принято общее название «уйгуры» (кстати, одно из происхождений названия народа от слова «уйгур» — «объединять, сплачивать»). Был провозглашен курс на создание советской республики Восточный Туркестан и присоединение ее к СССР в качестве союзной республики. СССР поставлял уйгурам оружие, обучал военные отряды, призывал бороться за независимость от буржуазного Китая. В общем, поддерживал огонь национально-освободительной борьбы трудящихся Востока и мировой революции. Возникла независимая Уйгурская республика. Но СССР тогда был слишком занят вспыхнувшим в Средней Азии народным религиозным восстанием басмачей и не смог оказать ей достаточную помощь. Уже перед Великой Отечественной войной советские войска прямо вошли в Синцзян, но нападение немцев отвлекло Сталина, к тому же гоминьдановский Китай стал фактически союзником СССР в борьбе с Японией, союзником Германии. Лишь в 1944 Уйгуристан в связи с общей приближающейся победой над Германией и активизацией восточной сталинской политики был провозглашен независимым Восточным Туркестаном. Берия лично направил в Синцзян отряд в 600 человек чекистов, была создана армия республики Восточный Туркестан в 12 тысяч человек. Особенно СССР хотел контролировать добычу урана, и оттуда уран шел в СССР для советской атомной бомбы.

В 1949 году проамериканский гоминьдан потерпел в Китае поражение, и Китай стал коммунистическим, к власти пришел Мао Цзэдун.  Все руководство республики Восточный Туркестан в лице президента, премьер-министра, генералов в количестве 10 человек вылетело на самолете в Москву. По бытующим слухам,   делегация уйгуров встретилась со Сталиным. Сталин предложил уйгурскому правительству строить Уйгуристан коммунистическим, социалистическим государством. Но правительственная делегация считала, что Уйгуристан должен быть исламским государством. Такое решение решило  судьбу Уйгуристана и его правительства. Самолет с правительственной делегацией потерпел авиакатастрофу в горах под Иркутском  и все члены правительства в полном составе  погибли. Мао Цзэдун обещал Сталину строить в Уйгуристане коммунистическое общество, и такое решение стало в пользу Китая. В 1949 году Уйгуристан был опять поглощен Китаем. Но советские войска окончательно ушли из СУАР лишь в 1959 году.

С тех пор Китай активно стал заселять эту территорию китайскими колонистами, которые быстро превысили численность тюркского населения. Теснимые китайцами тюрки бросают свои земли и уезжают за границу. Сегодня Восточный Туркестан называется Синьцзян-Уйгурским автономным районом.

Правящая элита уйгуров отказалась от своего мировоззрения, от своего бога Тэнри и Тэнри отвернулcя от них, что плачевно сказалось на судьбe уйгурского народа.

Рафаэль Безертинов.  г. Казань.
газета “Безнен юл” N4 август 2004 г.