Кадет с малиновым погоном История

Валерий ГЕРМАНОВ.

Жители узбекской столицы знают этот комплекс зданий на берегу Салара как «Ташми» (ныне Медицинская академия). Но первоначально тут размещался Кадетский корпус, у которого была славная и трагическая история.

Ташкентская приготовительная школа (1899–1904). Ташкентский Кадетский корпус был первоначально открыт в 1900 году как Начальная приготовительная школа для 2-го Оренбургского Кадетского корпуса. Штатным расписанием предусматривалась подготовка за казенный счет 100 воспитанников, подчинялась Командующему войсками Туркестанского военного округа, а непосредственно-начальнику штаба округа. Школа комплектовалась из сыновей офицеров-туркестанцев, принимались мальчики 9-10 лет. Среди кадет были и мальчики, принадлежавшие к узбекской знати. В архивных документах встречаются имена Хосров Бека Худоярханова-3-го, Юсуфа Мирбадалева 1-го, Мирза Якуба Мирбадалева-2-го, Насреддин Бека Хакимбекова 1-го, Дауран Бека Хакимбекова-2-го и других.

Ташкентский Кадетский Великого Князя Наследника Цесаревича корпус (1904–1917). 8 мая 1904 года Ташкентская приготовительная школа была преобразована в Кадетский корпус. Ему был дан черный погон с буквами Т. К. К.А через полгода, 5 октября 1904 года, после рождения Наследника престола, Корпус по­лучил его шефство. Первая рота стала называ­ться ротой Его Высочества, и Корпусу были даны малиновые погоны с вензелем «А» сла­вянской вязью. В 1-й роте вензель был наклад­ной. Директором Кор­пуса был назначен полковник Волонцевич-Сидорович (будущий воспитатель Наследника), инспектором классов – полковник Кох, пере­веденный из 2-го Оренбургского корпуса (будущий директор Ташкентского кадетского корпуса).

На содержание Корпуса отпускалось до 140000 руб. в год. Контингент учащихся был 300 человек; кроме того, до 25 человек своекоштных, т.е. обучающихся за свой счет, и приходящих. 22 преподавателя и 13 воспитателей.

9 октября 1901 года Кадетский корпус посетил бывший военный министр А.Н. Куропаткин, а в 1905 году, с 15 по 29 октября, здесь находился главный начальник военно-учебных заведений Его Императорское Высочество Великий Князь Константин Константинович. Бывая в Корпусе, он ночевал обыкновенно в роте Его Высочества, в комнате дежурного офи­цера-воспитателя.

Великий Князь Константин Константинович отдавал много сил этому новому заведению, видя в нем воплощение своего педагогического идеала: школу воспитания воина и гражданина.

Начальником Корпуса (1906–1969) был генерал-майор Владимир Матвеевич фон Кох, быв­ший инспектор классов. Инспектором – пол­ковник Флейшер. Тремя ротами командовали полковники Чемякин, Бутенко и Яковлев.

В 1908 году состоялся первый выпуск из Корпуса, подготовленный вице-фельдфебелем Лилиенталем. Следующие вице-фельдфебели: В. Федоров, Гейштор, Папенгут… Последним вице-фельд­фебелем был Благовещенский, погибший в Ку­банском походе.

Значительное число воспитанников Корпуса служили в Туркестанских стрелковых и артил­лерийских частях. Многие из них пали на полях Первой Мировой войны в Пруссии, Галиции и Анатолии.

Здание Корпуса. Кадетский корпус по размеру и количеству капитальных построек в то время был самым крупным среди учебных заведений края. Его главное здание начали строить еще в конце XIX века и закончили к 1905 г.
Первоначально здание Корпуса (тогда еще – Школы), возведенное по планам и под руководством военного инженера полков­ника M.Н. Ермолаева на окраине Ташкента, за рекою Салар, было открыто 2 сентября 1901 г. Оно производило впечатление не только внешней отделкой, но и интерьером: высокие светлые комнаты, просторные помещения всех классных отделений, спален, столовой, рекреационного зала.. Имелся участок земли, выделен­ный под огороды, рощу, сад, и городок с квар­тирами для офицерского и преподавательско­го состава с семьями, а также флигели для семейств служителей[i].

Здание, изначально предназначавшееся для Приготовительной школы, для Корпуса стало тесным. Были сделаны ассигнования на дополнительное строительство. В 1905 году здание было готово. Корпус занимал площадь в 45 десятин, 15 из них – во временном пользовании.
Главный корпус в центре был подчеркнут несколько выступающим из плоскости и более высоким фасадом, увенчанным четырехгранным куполом и двумя небольшими шатрами по углам. Большая высота главного корпуса объяснялась расположенным на втором этаже актовым залом, а в вестибюле – трехмаршевой парадной лестницей. Перед входом на столбах находился открытый балкон, с выходом на него из актового зала.
Граненый купол, балкон, большая высота и дополнительные декоративные формы придавали этой части здания определенную парадность и монументальность, подчеркивая объемную композицию всего здания.

Во внутренней планировке господствовала коридорная система с одно- или двусторонней обстройкой классными и жилыми комнатами. Главное здание Кадетского корпуса – первый случай применения в монументальном строительстве Туркестана скрытого металлического каркаса, жестко связанного с междуэтажным и чердачным перекрытиями. Это наглядный пример учета местными инженерами сейсмических условий (после серии сильных сейсмических толчков в различных городах Туркестанского края).

Жизнь кадет. Большое внимание Кадетскому корпусу с самого начала его существования уделяло руководство Туркестанского военного округа, в том числе – непосредственно Командующий округом. Благодаря его материальной поддержке были оборудованы баня, прачечная, для которой выписали стиральную машину. Школе была подарена специальная санитарная карета и всесторонне оснащенный фотографический кабинет на 12 рабочих мест. Супруга командующего подарила Кадетскому корпусу рояль.

Помогали Кадетскому корпусу и другие туркестанцы. Для обеспечения занятий по ботанике и зоологии Великий Князь Николай Константинович преподнес кадетам оранжерею тропических растений и ферму шелковичных червей. Комплекты столярных инструментов для уроков труда поступили от старого кадета статского генерала Федорова. Из Термеза от солдат 13-го стрелкового батальона была доставлена в большой клетке гигантская степная ящерица – варан.
Большое внимание в Корпусе уделялось поддержанию физического здоровья кадет. Многие дети приезжали из Термеза, Мерва (Мары), Асхабада (Ашхабада), где распространенным заболеванием была лихорадка. Помимо медикаментозного лечения использовали ежедневные ванны и обязательное вечернее омовение ног. Больные корью, лихорадкой и свинкой находились на усиленном питании, получая сверх обычного меню молоко, яйца. Детям дважды в неделю меняли белье и трижды – носки. При поступлении на учебу только у нескольких кадет зубы были в порядке, поэтому были изысканы средства для приглашения зубного врача.

Помимо гимнастических упражнений, которыми дети занимались не менее 25–30 минут в день, и разного рода подвижных игр, были введены обязательные занятия по труду, на уроках которого учащиеся осваивали различные прикладные ремесла. Учащимся с самого начала обучения внушались понятия о чести и достоинстве кадета как будущего офицера, прививалось чувство товарищества и уважения к старшим.
Не имея собственной церкви, кадеты каждое воскресенье строем ходили в военный Спасо-Преображенский собор на богослужение и причащение. Пением в Корпусе занимались все кадеты без исключения, так как считалось, что развитие слуха и художественного вкуса необходимо для воспитания учащихся. Те, у кого были музыкальные способности, обучались игре на скрипке, виолончели или фортепиано.

При Корпусе было свое стрельбище, боль­шой плац для строевых учений, собственная об­серватория с вышкой и великолепным теле­скопом. Этой обсерваторией пользовались также ученики и ученицы местных гимназий. Везде было центральное отопление, своя элек­тростанция, так что Корпус не зависел от цент­ральной городской станции.

В Корпусе были классы ручного труда, и кадет учили чинить и шить сапоги, плот­ничать и столярничать. Обязательный урок ручного труда проходил раз в неделю, но для жела­ющих класс был открыт постоянно, во все сво­бодное от уроков время. Немало воспитанников прекрасно изу­чили столярное мастерство и делали мебель для своих родителей и для Корпуса. Многим потом в жизни это очень пригодилось.
При Корпусе было две теннисных площад­ки; кадеты увлекались и футболом. Каждый год устраивался гимнастический праздник, по­казывались сокольские движения и упражне­ния на кольцах, на параллельных брусьях, на турнике, прыжки через «кобылу», с шестом и т.п. Были среди кадет замечательные гимнас­ты, а плавать умели буквально все.

В здании также располагался маленький музей Кор­пуса, в котором можно было видеть многие документы, относящиеся к основанию и к жизни этого учебного заведения. Погоны, форма со дня основания Приго­товительной школы, многочисленные фотогра­фии из жизни Корпуса. Здесь же хранились мундир и фуражка, которые надевал Наслед­ник Цесаревич.
Преподавание. Вся учебно-воспитательная работа велась по трем основным направлениям: а) физическое воспитание, б) нравственные идеалы, в) развитие умственное.

Классные и внеклассные занятия распределялись исходя из пользы учащихся:
первыми идут те уроки, которые требуют умственного напряжения (арифметика, русский язык), затем – физические упражнения (строй, гимнастика, игры),
2-й завтрак и большая перемена, приблизительно два часа.
Потом вновь два часа менее обременительных занятий (закон Божий, чистописание).
В послеобеденное время – ручной труд, пение, музыка.
Вечером приготовление уроков и вновь гимнастика.
Далее – чай, молитва, туалет и – в 21 час – сон.
Проветривание классов проводилось 7-8 раз в день.

Физическое воспитание не исчерпывалось гигиеническим режимом: в состав общего образования был введен, как важный элемент его, физический труд (очистка двора, высадка растений, полевые работы). Кадеты увлеченно занимались различными ремеслами, ручной труд доставлял им огромное удовольствие. Во дворе школы они разбили грядки, где посеяли различные овощи.

Физическими упражнениями дети занимались ежедневно по 25–30 минут, по вечерам упражнялись в так называемой американской гимнастике – с противодействием резиновых ремней. Обучение строю: основная стойка, повороты, сдваивание рядов, маршировка, бег в строю и несложные перестроения, – занимало около 40 минут в день. Занятия строем не тяготили детей, они даже по собственной инициативе выстраивались и маршировали под команду одного из своих товарищей.
Главнейшим взысканием было осуждение и порицание со стороны воспитателя и товарищей. Такие взыскания, как лишение или ограничение в пище, в школе не практиковались вовсе как вредные для здоровья. Оставление без отпуска применялось очень редко. Было действенное средство: у воспитателя в дежурной комнате висела на стене бумажка, на которую, в зависимости от тяжести проступка, черным, синим или красным карандашом заносилось то, что сделано кадетом.
Преподаватели.

Среди преподавателей Корпуса следует отме­тить Илью Фомича Горского, известного ма­тематика и автора многочисленных учебников и пособий; Сергея Петровича Юдина, умев­шего внушить своим ученикам любовь к рисо­ванию, человека на редкость порядочного, прямого, любящего свое дело и искренне любимого кадетами.
Профессора Николая Алексеевича Зарудного (1859–1919), преподававшего естествен­ную историю и ботанику, выдающегося орнитолога, зоолога и путешественника, кадеты могли слушать без устали. Он побывал в Южной и в Северной Америках, на Даль­нем Востоке. Во время каникул для желающих кадет из старших классов он устроил охоту на кабанов, в которой принял самое деятельное участие. В былые годы он был известный охот­ник на тигров. Благодаря его усилиям при Корпусе был организован великолепный естественноисторический музей, в котором были экземпляры чуть ли не всех животных и птиц, встречавшихся в Туркестане, причем почти все чучела были сделаны руками его учеников и под его руководством. Перед разъездом на каникулы он задавал каждому кадету задачу привезти с собой по экземпляру такого-то животного или птицы, водившейся в тех местах, куда ехал ученик. По его указаниям многие во время кани­кул собирали коллекции бабочек, жуков, все­возможных насекомых, составляли гербарии и привозили все это для музея Корпуса. Профессор Н.А. Зарудный был избран почетным чле­ном Лондонского географического общества, читал лекции и был известен во многих столич­ных университетах.

Пение с 1904 года вел Н.Е. Вифлаев. Под его руководством кадеты разучили массу церковных песнопений, пели на два хора в церкви богослужения (литургию и всенощную), разучили несколько необходимых треб (молебны, панихиду и т.д.). Кадеты занимались и так называемым свободным пением: под аккомпанемент фортепиано исполняли до 25 песен, из них 6 на французском языке. В общем корпусном хоре пели весьма мило несколько светских песен, ознакомились во время уроков с началами музыкальной теории. Когда Корпус посетил Великий Князь Константин Константинович, кадетский оркестр в составе 28 человек исполнил парадный марш. В отчетах отмечалось умение Н.Е. Вифлаева «руководить и управлять детьми без всякого крика, угроз, устрашения – силой своего приветливого авторитета»[ii].

Танцам кадеты обучались под началом Лисецкого. Занятия шли в течение всего года, причем обращалось внимание на выработку чувства меры, изящества в осанке и движениях, чтобы дать кадетам светскую представительность, которая выражается хорошими манерами и умением держать себя в обществе.
Физику и космографию преподавал Березов­ский. С ним, вспоминает один из воспитанников Корпуса, кадеты часто «лазили на нашу обсервато­рию и наблюдали в телескоп всевозможные планеты и любовались звездным миром».

Преподавателем математики и французского языка был Георгий Августович де Бонгар. Он родился в одном из предместий Парижа в 1872 г. В Москве жила его тетка, мадам Сиу, которая владела шоколадной фабрикой. Как-то она пригласила своего юного племянника в гости. В Москве Георгию понравилось. Приняв православие и быстро освоив русский язык, он поступил в одно из военных училищ. По окончании учебы в 1901 г. его направили в Ташкент в чине штабс-капитана кавалерийского полка преподавать в кадетском корпусе математику и французский язык.

В числе воспитателей был также подъесаул Сибирского казачьего вой­ска Дмитрий Николаевич Водопьянов. Участник русско-японской вой­ны, он был чело­веком очень образованным и начитанным, прекрасно воспитанным и светским, хорошо говорил по-английски. Часто устраивал с кадетами экскурсии далеко за город, в степь, в предгорья Тянь-Шаня, на Чирчик и дальше. Ночевали в степи, бывали среди киргизов и узбеков, изучали их жизнь. «Многому хороше­му научил он нас, – вспоминал один из его воспитанников, – любил читать нам вслух в свободное время и знакомил с родной русской и иностранной литературой. Он любил нас, ка­дет, как своих детей, и мы отвечали ему тем же. Вечная ему память и благодарность от его еще уцелевших воспитанников!».

Среди преподавателей Корпуса значился и Жозеф-Антуан (Иосиф Антонович) Кастанье (1875–1958), археолог, этнограф, лингвист, специалист в области изучения памятников истории и культуры Киргизской степи. Педагогическое образование он получил в лицее Тулузы. В Россию приехал в 1899 году. Был попечителем Кавказского, затем Оренбургского учебных округов, преподавателем Оренбургского (Неплюевского) и Ташкентского кадетских корпусов. С 1902 г. стал действительным членом Оренбургской ученой архивной комиссии, с 1909 г. – вице-председателем и главным хранителем ее музея, с 1904 года заведовал ее археологической секцией. С августа 1912 г. жил и работал в Ташкенте, преподавал французский язык. Кастанье одновременно являлся классным наставником Ташкентского реального училища, членом Туркестанского кружка любителей археологии и Туркестанского отделения Русского географического общества. В 1920 г. Жозеф-Антуан Кастанье возглавил археологическую секцию Комиссии по охране памятников старины и искусства Туркестанской республики. В сентябре того же года, опасаясь ареста, эмигрировал во Францию. Последняя его должность – заместитель директора службы информации и прессы МИДа Франции.
Рисование в Кадетском корпусе с 1905 года преподавал уже упоминавшийся Сергей Петрович Юдин (1858–1933), воспитанник Санкт-Петербургской Академии Художеств, пейзажист, мастер пленэрного этюда. Он был одним из инициаторов устройства в 1911 году 1-й Туркестанской выставки картин и предметов прикладного искусства, которая проводилась силами Пушкинского общества в Ташкенте. Кроме того, он руководил театральным кружком в Клубе железнодорожных рабочих, писал декорации – не только для своего театра, но и для других ташкентских любительских театров. Среди его учеников был известный портретист Михаил Вербов, в первой половине 1920-х годов эмигрировавший из Ташкента с помощью Ж.-А. Кастанье в Германию.

Первым историком, преподававшим ташкентским кадетам, был директор Второй Ташкентской женской гимназии Михаил Вуколович Лавров, написавший для школ Туркестана учебник «Туркестан. География и история края» (1914), который выдержал два издания. Автор рассказывает о географическом положении Туркестана, его климате, орошении, растительном и животном мире, промышленности, путях сообщения, образовании, административном устройстве и населявших край народах. Заканчивается пособие статьей об исламе.

Особой приязнью и симпатией ташкентских кадет пользовался их законоучитель протоиерей Николай Гринкевич, человек удивительной судьбы. Когда он еще учился на четвертом курсе Санкт-Петербургской духовной академии, в Академии началась агитация за участие в миссии нового епископа Алеутского и Аляскинского. Руководство Академии удовлетворило желание «действительного студента» Гринкевича «посвятить себя служению православной церкви в отдаленной Алеутской епархии», освободив от окончательного устного экзамена и отложив присвоение ученой степени кандидата богословия до представления текста диссертации. Весной 1888 года группа во главе с епископом Владимиром доплыла до Нью-Йорка. Оттуда поездом добралась до Сан-Франциско: там находился центр епархии. О. Николай был делопроизводителем, казначеем духовного правления, настоятелем церкви. В 1888–92 гг. служил учителем «богословского училища». Учились в нем русские, украинцы, англосаксы, евреи, а также коренные жители Западного полушария – индейцы: атапаски и тлинкиты, эскимосы, алеуты. Приход составляли, кроме того, выходцы из Сербии, Черногории, Греции… В 1893 году о. Николай был направлен на три месяца в Чикаго на Всемирную выставку по случаю 400-летия открытия Нового Света, где собирал пожертвования и служил, одним из первых священников, в местной церкви. А перед тем активно участвовал в помощи жертвам неурожая 1891–1892 годов в России.

В 1896-м Николай Гринкевич, уже в чине протоиерея, возвратился в Россию. Тогда же был утвержден в степени кандидата богословия за труд «Законы Северо-Американских Соединенных Штатов о заключении и расторжении брака в сравнении с русским церковно-гражданским законодательством о браке и разводе». Руководил Оренбургским духовным училищем, потом служил в Тульской губернии. И, наконец, был направлен в Ташкентский Кадетский корпус. Что случилось с ним, его женой – дочерью аляскинского миссионера – и детьми после Октябрьского переворота 1917 года – неизвестно.

* * *

После октябрьского переворота 1917 года и прихода к власти большевиков и левых эсеров Ташкентский кадетский корпус был расформирован. В октябре 1917 года 1-я рота в полном со­ставе, несмотря на запрещение начальства, ушла из Корпуса в крепость на помощь вой­скам, оставшимся верными Временному прави­тельству, и участвовала в трехдневных боях против восставших большевиков. Командова­ние войсками оказалось не на высоте, и кре­пость была занята восставшими. Учащиеся и преподаватели Ташкентского кадетского корпуса были вскоре эвакуированы в Сибирь, где почти все погибли в сугробах… Уцелели немногие…

Как звёзды были их глаза –
Простые русские кадеты;
Их здесь никто не описал
И не воспел в стихах поэта.
Те дети были наш оплот,
И поклонится Русь их гробу;
Они там все до одного
Погибли в снеговых сугробах…

Эти строки поэтесса Нина Снасарева-Казакова посвятила кадетам, погибшим под Иркутском. Среди них были и питомцы Ташкентского Наследника Престола Цесаревича и Великого Князя Алексея Николаевича Кадетского корпуса.

Валерий ГЕРМАНОВ, историк, Ташкент.