Двух больших разниц не бывает! История Ташкентцы
Пишет Татьяна Перцева.
Нет двух больших разниц, и все тут. Потому что разница бывает только одна. «Две большие разницы — это одесское выражение, призванное стать юмористическим, но вошедшее в нормальный обиход. Вот смотрите: между исторической и настоящей родиной есть две разницы. Странно звучит, правда? Разница бывает только одна, а уж большая или маленькая — это вопрос второй. Но я не столько об этом, сколько о том, каково мне пришлось, когда и слова такого «мигрант» не было.
Я уезжала из Ташкента в конце тихого семьдесят первого. Тогда еще не было кучи государств под невнятным названием СНГ. А был Советский Союз, так что ни гражданства менять не пришлось, ни особенных манипуляций проводить, ни перед комиссиями стоять, ни родину чернить…
Муж получил лимит в Зеленограде, отдаленном районе Москвы, одном из центров советской электроники (Когда я слышу эти два слова. мне всегда вспоминается фильм «Гараж» и герой Костолевского, который услышав, что героиня Остроумовой занимается советской сатирой, улыбаясь говорит, что она удивительный человек, потому что занимается тем, чего на самом деле нет). Так вот, в Зеленограде в те времена был открыт лимит, причем квартиры давали максимум через два месяца после его получения. Вот такие были чудеса. Ждали мы два с половиной года, но, наконец, лимит был получен, я выписалась, арендовала контейнер, и отправилась в дорогу, обливаясь слезами, потому что очень любила свой город.
Приехала я в декабре. Зима… холод….солнца нет. Стала устраиваться на работу. Муж учился в аспирантуре, подрабатывал в НИИ Молекулярной Электроники, где разрабатывались микросхемы. Теперь уже этого института нет. А раньше структура была такова — завод, а при нем НИИ. И так — во всем Зеленограде. Больше работы не было, если не считать магазинов, школ, детсадов, поликлиник, больницы и плодоовощной базы.
Ну, стала я устраиваться в НИИМЭ. Устроилась. Жили мы в гостинице. Гостиница это половина жилого дома, с одной кухней на два этажа. Мы жили в одноместном номере, — это кухня однокомнатной квартиры. Сама комната — четырехместный номер, ванна и туалет общие. Селившиеся в четырехместном номере командировочные вели жизнь вольную и веселую, буянили до утра, что бодрости, естественно, не прибавляло.
И вот я вышла на работу. И никто меня не предупредил, что на этом режимном, (а режимными были все подобные предприятия в Зеленограде) институте существуют особые правила.
Режим везде был достаточно строгим, но все в Зеленограде знали, что в НИИМЭ творятся самые большие зверства. Потому что тамошнее БТУ — бюро табельного учета возглавлял настоящий садист. Человек с гордой фамилией Гагарин, по слухам, смершевец, расстреливавший отступавших, установил в институте нечто невообразимое. Подчеркиваю, это не только по отношению ко мне. Ко всем. Но все уже умели лавировать. А я — нет. Да еще после Ташкента, где опоздание на две минуты не считалось не то, что грехом, а вообще ничем. Где люди на работе чувствовали себя свободно, даже при режиме. Итак, мы начинаем:
Вход. Опоздание на работу или с обеда на минуту, а также уход на минуту раньше считается страшным проступком, караемым выговорами, взысканиями, лишениями премий… Показав пропуск на проходной, приходишь в отдел и кладешь его в специальный ящик, который запирается до перерыва…. Выйти можно, только написав бумагу на административный отпуск на полдня.
Позже мне объяснили, что если ты опоздала, а на проходной идет проверка, — лучше не лезть на рожон, а позвонить из вестибюля начальнику или табельщице и уйти в «леса» — За НИИМЭ начинался лесок. И там отсиживались опоздавшие партизаны. Потом проверяющие расходились, а ты спокойно шел на работу.
Я никогда не опаздывала. И вот однажды Гагарин подошел ко мне и сказал:
— Думаешь, самая умная? Я тебя все равно подловлю!
Не подловил.
Но это потом. А тут я впервые вышла на работу. Муж работал на первом этаже, я — на втором. Звонит он (кстати на телефонах были таблички, честно предупреждавшие, что разговоры прослушиваются) и просит спуститься вниз. Я спускаюсь. Он что-то говорит, и тут — Гагарин. К мужу он не цепляется, ввиду разницы в размерах: почти два метра и полтора) А цепляется ко мне, и спрашивает, почему я в рабочее время разгуливаю по институту. Я теряюсь, не зная, что ответить. Что тут было! И бумага на меня в отдел пришла, и объяснительную я писала, и к начальнику отдела кадров вызывали. И начальник отдела тоже писал. Хорошо, удалось уверить, что это был мой первый день и я не знаю правил…
А посты в туалетах? Чтобы не засиживались.
А жетоны для хождения по предприятию? Это чтобы выйти из отдела, скажем…. в библиотеку. Нужен жетон. Всего два жетона на сто человек. Один постоянно у начальника….
Однажды работа была срочная, и меня попросили взять статью на дом. Меня с ней поймали. На проходной. Потому что сумки постоянно обыскивали. Написали в акте: «пыталась вынести иностранный текст с чертежами» Как в фильмах про шпионов. Хорошо, заказ был от руководства — обошлось.
Но это режим. Постепенно привыкаешь хитрить и увертываться. Больше я не попадалась… Да и Гагарина, в конце концов, убрали. Лет через пять. Когда у него крыша съехала настолько, что он явился к главному инженеру и потребовал отчитаться за отсутствие на работе…. Вот тогда и спохватились. А до этого его вечером поймали и жестоко избили. За все. До инфаркта. Не подействовало. Только наезд на руководство и спас.
Да, а сама работа. Определили меня в ОНТИ, отдел научно-технической информации. Женский коллектив, разбавленный тремя — четырьмя мужчинами. Все в одной комнате. Слава Богу, потом расселили. На третий день работы разразился скандал. Между двумя переводчицами, с французского и с немецкого. За десятку премии, полученную одной не в свою очередь. Как они только в волосы друг другу не вцепились! А выражения!
Я сидела, втянув голову в плечи, и все время боялась, что они начнут чем-то кидаться.
И такая дребедень целый день,… скандалы, склоки, интриги правда, драк не было.
И вот приходила я в гостиницу, Мужа часто не бывало: он диссертацию писал, то в библиотеке, то в Бауманском… Понимаете, совсем одна. После Ташкента, солнца, тепла, родителей, друзей, ДОМА, которым был весь город, — холод, одиночество, абсолютно чуждый менталитет, садистский режим, обшарпанный номер, вопли пьяных за стеной. Я попала из хорошо знакомого мира, где все считала почти идеальным, где на душе был вечный праздник, где были книги, где был Сквер, где были родные улицы, где можно было идти по Бродвею и здороваться направо и налево, в мир откровенно чужой и враждебный. Где до меня никому не было дела, а нужно было как-то выживать. Не то, чтобы меня как-то особенно не любили. Просто все всех не любили. Друзей на работе ни у кого не было.
Так вот, приходила я в гостиницу, садилась, и начинала плакать. Потом, выплакавшись, шла на кухню, этажом выше. Еду готовить.
Я пишу это не для того, чтобы меня пожалели. Просто хочу объяснить, что даже при самых благополучных условиях переезда, человек из одной среды попадает в другую. Он не ожидает такого резкого столкновения с незнакомой действительностью и таких перемен. И худо ему, даже если зарплата неплохая. Я, кстати, потом и зарабатывала хорошо. Уроками. И перешла в производственный отдел — там полегче было. А дело все равно не в этом. А в одиночестве и огромной пропасти между тем миром и этим.
Автор статьи о двух больших разницах (!!) не верит, что Татьяна, столько времени находившаяся в Канаде, не смогла адаптироваться. А вот не смогла. Я это точно знаю. Потому что сужу по себе.
Я приехала в Москву в двадцать семь лет. Кое-как адаптироваться смогла лет через пятнадцать. Адаптироваться — это значит смириться. Все пятнадцать лет я каждый год летела в Ташкент, а когда в аспирантуре училась — два раза в год. И только это помогло мне как-то выжить. Мой сын в последний наш приезд сказал :
— Мама, у тебя здесь совсем другое лицо. Ты такая счастливая. А в Москве ты погасшая.
Так это чистая правда. До сих пор я здесь выживаю. Стало легче, когда появились друзья. Тоже далеко не сразу. Друзей во взрослом возрасте заводить — дело непростое. Мне встретилась очень хорошая женщина, которая относилась ко мне, как вторая мать. Она очень рано погибла, но с ее дочерью я дружу тридцать пять лет. У меня есть еще три подруги. Женщины все необыкновенные. Две Наташи, Лариса и Таня. Есть друзья -мужчины. Володя и Улугбек. С ними жизнь приобрела некоторые краски. И я, уже не глядя, прохожу мимо алкашей на лавочках, бомжей на лестнице своего дома, пьяных драк мужей и жен, мата, на котором изъясняется молодежь…
Я смирилась. Но вот то чувство отчаяния и одиночества, полной изоляции от всего, что было дорогим и твоим, всего, что у тебя отняли навсегда, оно всегда где-то на заднем плане.
Так это я, у которой, в общем, был благополучный переезд в благополучное время? А теперешние мигранты? Растерянные, никому не нужные, без работы и перспектив. Едущие в никуда. А гастарбайтеры, которых только ленивый не пнет и не обругает?!
Только не надо говорить, что меня никто не заставлял уезжать. Заставили. Обстоятельства, Муж с самого начала твердил, что в Ташкенте не останется. И объяснял, почему. Он оказался прав, к сожалению. Удивительно, как он все предвидел… Но тогда я этого не понимала. Я уехала не потому, что рвалась в Москву. Потому что жене нужно быть рядом с мужем.
И поверьте, уехавших нужно жалеть. Они одни. Оторванные от того света и радости, каким был Ташкент. Вот и из Татьяны рвется отчаяние. Поймите и пожалейте….
А с чего бы там вдруг этот лимит открылся, вы не задумывались? Именно из-за этих милых «нюансов» — это же РЕЖИМНОЕ предприятие или учреждение! Это НОРМАЛЬНО вообще-то для них, и этот бывший смершевец или кто там вовсе не свихнулся, это уже окружающие стали борзеть…
J_Silver[Цитировать]
Нет. Не поэтому. Зеленоград основан в шестьдесят седьмом году Там был открыт лимит не для рабочих, а для инженеров — электронщиков. Не хватало в Москве, приезжали со всех концов СССР.
tanita[Цитировать]
Мало желающих понять другого, а жалеть способны только себя.
VTA[Цитировать]
Танита, мужайтесь! Всё это вместе и называется -ЖИЗНЬ! Нюансы у каждого свои, а так одно и то же! Если у кого-то получилось лучше, пусть отзовётся, поделится своим счастьем.
lvt[Цитировать]
Элвета, я не могу сказать, что у меня все плохо: вовсе нет. Я исключительно про свои внутренние ощущения, и написала это объяснить, почему уехавшим так плохо. Я все-таки обрела любимую работу, а не каторгу на режиме с техническими переводами. У меня нормальная семья, куча животных, кое-какое имя среди переводчиков, всякие хобби и поездки. Я исключительно про то, что человек без родины — это бомж. Вот таким моральным бомжом я себя и ощущаю, причем уже много лет.
tanita[Цитировать]
..человек без родины может быть и олигархом :)
а вообще Вы с Ташкенткой хотя спорите, но говорите об одном — любящий Родину чувствует себя хозяином вне зависимости от материального положения (остальным остается только «радость» хоть что-то урвать от этой жизни :)
AK[Цитировать]
Конечно, родная земля помогает не только «ильюшам муромцам», но то, о чём вы пишите -это вступление во взрослую самостоятельную жизнь. Такое чистилище проходит большинство людей и на родной земле, и на чужбине. У вас, на мой взгляд, дебют прошёл успешно, Молодые люди на первом этапе длинной дистанции руки на себя накладывают, спиваются и сходят с круга. Такое и в отчем доме может случиться. Конечно, моральная поддержка старшего поколения играет большую роль. Светлая память нашим родителям. Но ведь бывает, что привязанность к дому превращает взрослых людей в птенцов, которые так и не научились летать. Разве Господь когда-нибудь обещал нам лёгкую и приятную жизнь?
lvt[Цитировать]
Элвета, я вышла замуж в девятнадцать. И, поверьте, с тех пор не смотря на то, что мы жили у родителей мужа, вели вполне самостоятельную жизнь. Муж закончил институт на два года раньше. он работал, мы денег у родителей не брали… и т. д. Потом он уехал в Москву, я два года жила одна, работала, ни от кого не зависела. Дело не в этом, Дело в отрыве именно от родной земли. Свое чистилище на родной земле я прошла. Я отнюдь не была маминой дочкой. Я была взрослой самостоятельной женщиной. Это разные менталитеты. Разный климат. Разная атмосфера. Отсутствие той доброжелательности. что отличает ташкентцев. Это именно одиночество на чужой земле без родных и друзей. Очень угнетает. Именно это я пытаюсь довести до сознания тех, кто считает, что жалеть уехавших не стоит. Разные бывают и уехавшие и оставшиеся. Но когда мне безапелляционно заявляют, что знают, как ведут себя эмигранты, как они чернят родину, как выпрашивают сочувствия, и при этом сознаются в ненависти к понтийским грекам, а под конец требуют озвучить сумму зарплаты …. ну как -то не по себе становится. Я считаю. что ничего не знаю про автора, кроме имени, мне в высшей степени безразлична ее зарплата, я ничего не имею против любых греков и вообще против любых наций и народностей, но очень хорошо чувствую одиночество Татьяны.
tanita[Цитировать]
Несколько раз я серьезно обдумывала отъезд на «историческую Родину». Впервые в 1976, когда проходила усовершенствование и мне предлагали место в Союзном институте на Яузе, и, конечно же, после 91-года. Но всякий раз меня останавливали две вещи, причем одинаково важные для меня. Это старики, — мама, папа и бездетная, одинокая тётя, и абсолютно чуждый мне менталитет россиян. Я и не представляла себе насколько стала восточным человеком. Казалось бы, один язык, одна культура, история и религия, а восприятие мира разное. Может быть потому, что западное влияние до нас в Туркестане дошло позже, а старые традиции восточных славян очень похожи на азиатские. Поскольку карьера и материальный достаток не были для меня определяющими, а автомат в окно никто не направлял, осталась с радостью и облегчением.
VTA[Цитировать]
Татьяна, Вы упомянули замечательную актрису Ольгу Остроумову. А Вы в курсе что на Боткина целый небольшой некрополь у Остроумовых ? Среди которых были известныейшие в Ташкенте люди, ученые.. Правда вот убей Бог не вспомню сейчас их имена..
Просто так, к слову..
Timur[Цитировать]
Спасибо, не знала. Теперь буду знать. Это родственники Ольги Остроумовой?
tanita[Цитировать]
Таня, прочитать это было больно((( Нет слов выразить сочувствие, когда кто-то уезжает, я просто плачу и жалею того, кто все покинул и уехал в неведомое, а также жалею себя, которая осталась без того, кто уехал. Вокруг меня все больше и больше пустоты….
Зухра[Цитировать]
Зухришенька, пока я жива, я точно с тобой!!!!
tanita[Цитировать]
Дочка одной моей знакомой, выйдя замуж за любящего её гражданина Швейцарии, попала в идеальные, по нашим меркам, материальные и жилищные условия, и первые пять лет жила там с одной мыслью — вернуться в Ташкент.
А по поводу Гагарина — директор Совпластитала в Ташкенте увольнял сотрудника, если видел его идущего по территории.
И в Штатах наши в советские времена были удивлены аналогичной ситуацией на каком-то заводе, где им директор показывал производство. Аргумент директора был очень простой:»Если моему инженеру нужен справочник, то он должен послать курьера за ним в библиотеку, а не ходить за справочником своими ногами. Я ему деньги плачу не за хождения в библиотеку». Я не помню, в какой книге читала это, в те времена через книги мы узнавали, как там живут.
Ирина[Цитировать]
Ирина, у нас тут не Америка. «Территория института» — это двухэтажное здание. По двору никто не разгуливал — двора не было, Посылать курьера в библиотеку я не могла , потому что у переводчиков курьеров не бывает. А вот в библиотеку бегала ежедневно — то начальнику нужен какой-то журнал, то справочник, то статья из ОНТИ, Как вы это себе представляете: невозможность перейти из одной комнаты в другую? У директора в США аргументы неплохие, а вот только не для СССР, ни в коем случае. И очень странно что директор Совпластитала увольнял сотрудника, не узнав,хотя бы, почему он идет по территории? А если в медпункт? А если его позвали из другого отдела по делам? по-моему, это самодурство.
tanita[Цитировать]
Согласна, что у нас тут не Америка.
Невозможность перейти из одной комнаты в другую в институте, где Вы работали — никак себе не представляю, я — не консультант по организации производства. В Штатах такие вещи планируются на крупных предприятиях, как информационные потоки. И описываются, хотя бы в том же многотомнике «Курс для высшего управленческого персонала» Терещенко, русского экономиста-эмигранта, который у нас был издан в одном томике, и который я со своими студентами-вечерниками разбирала на занятиях. Для них это было очень интересно, потому что в реальности ежедневно они видели на работе другое.
Директор Совпластитала, действительно, был бы самодуром, если бы увольнял людей без выяснения причин хождения по двору. Но тогда он бы и не сумел создать тот самый Совпластитал, который создал.
Так что Ваши замечания совершенно правильные.
Ирина[Цитировать]
Мне даже странно читать, что на РЕЖИМНОМ объекте проблемы с хождением по комнатам — как раз в этом нет ничего странного! Это НОРМАЛЬНО для них, да и в Америке также контролируется доступ, даже не на режимных объектах двери открываются карточками, причем куда не надо дверь не откроешь — поступил на работу, тебе дают магнитную карту, она и пропуск на территорию, и для оплаты в столовой или буфете, и двери открывает в те отделы, куда вам положено ходить…
А директор Совпластитала был оригинальнейший тип, производство у него крутилось лихо…
J_Silver[Цитировать]
Да что тут нормального? Я сам работал на одном из таких предприятий, был в командировках на подобных предприятиях Москвы и Подмосковья – ничего похожего, когда и куда надо – иди, пожалуйста. Конечно, режим есть режим, но и кол.договор никто не отменял – подписывали каждый год., и КЗоТ действовал в полной мере. Возможно, такие меры были предприняты во НИИМЭ как временные, с целью улучшить дисциплину труда. В конце 60-х сам был свидетелем, когда директор ташкентского института ГПИ-4, минут за 15 до окончания рабочего дня, стоя на ступеньках главного входа, призывал довольно большую группу сотрудников (в основном, конечно, сотрудниц) института, ожидавших трамвай на остановке как раз напротив этих ступенек, вернуться на рабочие места. Естественно, если считать, что в Ташкенте «опоздание на две минуты не считалось не то, что грехом, а вообще ничем», московский режим может показаться жестоким.
Gangut[Цитировать]
Я — коренной ташкентец, родился и 40 лет прожил в Ташкенте. В очень зрелом возрасте уехал, сейчас живу в Москве. Почему-то меня не трогают за душу эти рассказы. Я ждал отъезда 10 лет, дождался, когда дочь перешла в 11 класс — дальше уже ждать было нельзя. Я прекрасно понимаю и чувствую настроение и переживания автора, но сам остаюсь безучастным. В России уже 12 лет, дети выросли и живут самостоятельной жизнью. И хоть я и вспоминаю мой Город каждый день, вижу его улицы, ощущаю июльский зной, я ни на секунду не жалею об отъезде, как бы здесь тяжело мне и моей жене не было. Наверное, поэтому и не трогает за душу этот рассказ…
Андрей[Цитировать]
Андрею: не трогают, потому что уезжали мы с вами в разные эпохи и по разным причинам. И потом , бывают люди. у которых просто нет ностальгии, все зависит от внутренней природы человека. И ничего тут такого: люди — они все разные. Сильвер, речь шла вовсе не о доступе. Никому не пришло в голову соваться,в подобные помещения. Речь идет о более прозаических вещах: скажем, необходимости выйти в туалет или медпункт или библиотеку. И одно дело , когда у тебя на руках такая карточка — каждому — своя. и совсем другое, когда на отдел всего два жетона, причем один постоянно находится у начальника. Остальные — как хотят…. Не находите, что это совершенно разные вещи?!
tanita[Цитировать]
Слава Богу, не одна я, тоскующая так сильно,до физической боли по Ташкенту…Так похоже на мои чувства уже в теч.10 лет! Спасибо!
Марина[Цитировать]