История о заводском гудке История

А те далекие гудки
Во сне тревожат ветеранов.
Все в тот же бой — святой и правый
И раны давние зовут.

Слышали ли вы тревожный, зовущий голос заводского гудка?

Нам, горожанам, хорошо знакомы скрип тормозов автомобиля на перекрестке, перезвоны подъемных кранов, сирена пожарной машины, утренние призывы «уазика», который привез молоко… Да мало ли шума в нашем огромном городе! Но кто помнит сегодня голос настоящего заводского гудка, того гудка, что был столь привычным для   наших отцов   и дедов, звал их к своим станкам, на первые субботники, был сигналом к борьбе за правое дело.

Ранним утром, когда еще солнце дремало за горизонтом, разносило над Ташкентом протяжный, с хрипотцой заводской гудок. Над Привои зальной площадью, над железнодорожными мастерскими, над низеньким кибитками, приткнувшимися к берегу Салара… Аж до самой военной крепости и дальше, до пыльных улочек старого городе доносился зовущий на работу гудок. Торопливо выходили из калиток железнодорожники, надевая на ходу промасленные фуражки, торопились группами и поодиночке сквозь утреннюю сырость к проходной Главных железнодорожных мастерских. Спешил на работу пролетариат Ташкента.

Еще в 1900 году, когда было завершено сооружение железнодорожных мастерских в Ташкенте, начал нести свою бессменную вахту заводской гудок. Каждое утро разрывал предрассветную мглу его могучий бас. И хотя исправно нес свою службу, он так бы и остался безвестным заводским гудком, как тысячи его сородичей, если бы не те тревожные осенние дни 1917 года.

В Ташкенте в это время назревал кризис. Борьба революционного Петрограда всколыхнула далекий Туркестан. На собраниях, митингах рабочих и солдат по предложению большевиков выдвигаются требования необходимости перехода власти к Советам. К тому же все ближе надвигался голод, а правительство не принимало никаких мер для борьбы ним.

Наиболее ярко сущность политики Временного правительства обнажилась во время сентябрьских событий, когда его Турккомитет начал прямое выступление против революции. По городу сновали отряды юнкеров, были запрещены митинги и демонстрации. Казаки учинили жестокий погром в Доме Свободы, где заседал Ташкентский Совет. Под прикрытием броневиков они окружили здание, арестовали пять членов Ташкентского и краевого Советов рабочих и солдатских депутатов.

25 октября из революционного Петрограда пришла весть: Временное правительство низложено, государственная власть перешла в руки Военно-революционного комитета — органа Петроградского Совета рабочих солдатских депутатов.

На конспиративной квартире состоялось закрытое заседание исполкома Ташсовета. Обсуждался план вооруженного восстания. Назначались ответственные комиссары революционных частей, намечались места возведения баррикад. Определен и условный сигнал, по которому должно в начаться восстание,— гудок железнодорожных мастерских.

«Поднимаемся по гудку… По гудку… По гудку…»— эхом прокатилось по революционным отрядам рабочих и дехкан, по мятежным ротам 1-го Сибирского полка, который примкнул к восставшим.

«По гудку?»—нахмурившись, переспросил генерал Коровиченко, гла­ва карательной экспедиции, когда ему доложили о готовящемся восста­нии. Но опередить заводской гудок он уже не смог. Не удалось юнкерам разоружить Сибирский полк, солдаты которого, забрав все оружие и бое­припасы, перешли в Главные железнодорожные мастерские, ставшие опло­том революционных сил.

В то памятное утро 28 октября гудок «рабочей крепости» прозвучал раньше обычного. На его голос выскакивали из бараков рабочие, один за другим солдаты выхватывали из пирамид винтовки, спешили по пыльным улочкам старого города дехкане, запахивая на ходу халаты.

Никогда прежде не гудел так яростно, призывно старый гудок. Будто долетело до него через тысячи километров эхо «Авроры», поднявшей про­летариат далекого Петрограда. И сейчас, откликнувшись на него всей си­лой своих железных легких, трубил он песню борьбы, спеша, чтобы услы­шал его зов каждый рабочий, каждый дехканин, каждый солдат.

Вот как вспоминают первый гудок участники революционных событий в Ташкенте:

«Наша группа, состоявшая из двухсот рабочих и нескольких солдат, должна была следовать по Духовской улице (ныне Пролетарская) к Мос­ковской (ул. Энгельса) и занять сквер. Здесь мы и услышали тревожный гудок мастерских. Из здания мужской и женской гимназий (старое зда­ние университета) нас обстреливали прапорщики, чиновники, гимназис­ты. Мы вели ответный огонь…»— вспоминает Ш. Халмухамедов, рабочий Таштрама.

«…Утром раздался тревожный гудок (в нашей семье его называли «папин гудок», так как отец работал в Главных железнодорожных мастерских). Рабочие знали, что гудок зовет их на борьбу, и, бросая все, спеши­ли в мастерские…» — рассказывает Т. Солькина, которая была в то время секретарем Ташкентского Совета рабочих и солдатских депутатов.

Четыре долгих дня длились кровопролитные бои на улицах города. Медленно продвигались восставшие к главному оплоту контрреволюции— военной крепости. Один за другим пали ее опорные пункты — реальное училище, духовная семинария, гимназия, почтамт, телеграф. А в ночь на 1 ноября сдалась и крепость. Гордо заалело над городом знамя революции.

Так и вошел в историю нашего города простой заводской гудок. Еще не раз обращался он к рабочему классу Ташкента. Гудел тревожно, созы­вая трудящихся города на борьбу с контрреволюционным мятежом Осипова. Трубил радостно, поднимая их на первые субботники. Ну, а потом…

Появилось в наших домах радио, а вскоре и простые, неприхотливые будильники, которые стали будить нас по утрам. Не нужен стал старый заводской гудок.

«…И хотя давно отменили заводские гудки, тот сигнал,   позвавший оружию, к бою за революцию, мне    не забыть   никогда…»—вспоминает Иван Курамшин, ветеран завода имени Октябрьской революции.

И по сей день хранится этот гудок в музее завода имени Октябрьскской  революции вместе с первыми документами Советской власти в Ташкенте. Хранится рядом с другими бесценными реликвиями революционного прошлого.

Сюда часто приходит молодежь, которая начинает свой трудовой путь на заводе. И убеленный сединой ветеран, начиная свой взволнованный рассказ о тех далеких днях, обязательно подведет притихших ребят к простому заводскому гудку, лежащему под стеклом. И пусть никто из них не слышал голоса заводского гудка. Главное, чтобы они поняли, почему он находится здесь, рядом со старым карабином и партбилетом погибшего коммуниста. Главное, чтобы они хорошо запомнили его историю. Историю гудка, который возвестил о начале новой жизни нашего древнего Taшкента.