Записки о былом. Воспоминания обрусевшего армянина. Часть 7 История

Автор Сергей Арзуманов. Все части смотрите по тегу С. Арзуманов.

Пятилетним пацаном в детский сад я часто ходил один и домой добирался без родителей. На старых фотографиях, которые не сохранились, в этом возрасте я выглядел на все семь лет, был рослым и крепким. Возвращаясь однажды из детсада, у самого дома я встретил «учительский патруль» армянской школы, который вербовал учеников в первый класс. Дело в том, что армяне, поняв бессмысленность и бесперспективность образования на армянском языке, перестали отдавать своих детей в армянскую школу, так как окончившие её не могли рассчитывать на продолжение образования ни в Туркмении, ни других соседних республиках, где занятия велись либо на русском, либо на языке этих республик. Меня «патруль» сагитировал сразу: какой пацан в 5 лет не мечтает пойти в школу? Отца агитировали дольше. Он понимал, что к чему. Но в конце концов согласился. С мамой они решили: пусть их чадо закончит 1-й класс армянской школы, а на следующий год отдадут в русскую. И это решение было правильным: детсад далеко, водить меня туда некому — у мамы на руках грудной ребёнок, а отец часто в командировках, притом армянская школа рядом — ходить туда и возвращаться домой малыш может один, без провожатого. А ещё: за детский сад надо платить, и немало, а за армянскую школу — нет, да там ещё и бесплатными завтраками кормят. Еще один плюс: за год ребёнок выучит армянскую письменность и хотя бы немного освоит культурное, литературное (ереванское) наречие.

Почти всё так и вышло. Я старательно учился, за год выучил армянский алфавит, довольно прилично начал говорить на ереванском наречии. По итогам учебного года меня даже премировали, помнится, коричневыми ботинками, которые, к обиде, так и не довелось носить: ноги за лето выросли, не влезали в ботинки. А на следующий учебный год меня, уже шестилетнего, отец отвёл в русскую школу, которая также находилась рядом с домом. В ней я проучился три года до отъезда в Ташкент. Русская школа располагалась в бывшем жилом одноэтажном частном доме, конфискованном у сбежавшего «богатея». Поэтому классы были разные, в большинстве — тесные, некоторые даже «проходные» — когда в один можно попасть, пройдя через другой. Окна маленькие, дневного света не хватало, освещались электричеством, но в целях экономии лампочки на переменах выключали. Классная доска выкрашена чёрной краской. Парты — тоже чёрные. Каждая предназначалась для двух учеников. В первом ряду стоят низкие — для малорослых и близоруких, во втором — чуть повыше. В последнем — самые высокие-для рослых «дылд». Тогдашняя парта — это, так сказать, комплект: сколоченный из толстых досок стол вместе со скамьёй. Стол наклонный, с двумя крышками на петлях. Парты — тесные. Чтобы занять место, надо поднять крышку, «влезть в парту», сесть на скамью и обратно закрыть крышку, которую надо поднимать каждый раз, когда требуется встать в рост или что-нибудь достать из парты, или положить туда.
Была ещё и горизонтальная часть столешницы с двумя отверстиями под чернильницы и бороздками для ручки и карандаша. Тогда ещё не было авто- или шариковых ручек. Писали стальными перьями, вставленными в стандартные «ученические ручки». Перья различались по форме, каждое имело свой № или название. Школьникам, «чтобы не портить почерк», разрешалось писать только пером № 86 («восемьдесят шестым»). Взрослые, особенно те, кто хотел написать «покрасивше», пользовались пером «Рондо». Как хорошо сейчас: паста от шариковой ручки засыхает сразу. Чернила же сохнут долго, написанный ими текст надо обязательно «промокнуть» листиком промокашки. Она продавалась вместе с тетрадью, отдельно в продаже её не было, так что терять её было нельзя. Чернила (только фиолетовые, они почему-то назывались «химическими») каждый ученик ежедневно приносил в школу из дому в чернильнице непроливашке». «Непроливашкой» она называлась, наверно, потому, что, когда лежала на боку, чернила из неё не вытекали. А вот когда школьник нёс её, да ещё размахивал рукой, она оказывалась очень даже «проливашкой»: руки, лицо и одежда были в чернилах. Ещё одна проблема с чернильницами — шалость мальчишек. Они на переменке тайком клали в чернильницу кусочек карбида. Чернила начинали пузыриться, обесцвечивались, в классе и коридоре долго воняло карбидом. А пострадавший (в основном — девочки) вынужден был макать ручкой в соседскую чернильницу, а потом дома тщательно смывать со своей следы глупой шалости. Хочу сказать ещё об одной проблеме. Чтобы в школе было чище, сейчас учащиеся приносят «сменную обувь». В то время был другой порядок. В школу ходили в галошах, их снимали перед входом, чистили, мыли, протирали и, убрав в мешочек, прятали в парте. Но после дождя идти в школу в галошах было мучением: ноги прилипают к грязи. Пытаясь их вытащить, оставляешь в ней галоши, вызволяя их, измажешь в грязи ботинки, а, значит и их придётся мыть и протирать.
Нашим классным руководителем и единственным учителем по всем предметам, а также первой запомнившейся учительницей была Мария Ивановна, она была строга, но справедлива, возилась с нами, водила в соседний сад железнодорожников. Моим родным языком, на котором я думал и говорил в семье с малолетства, был армянский; в школе на уроках я часто строил фразы на армянский лад. Помню, как тактично и настойчиво Мария Ивановна выбивала из меня этот «армянизм», учила правильно говорить и писать по-русски. После армянской школы перестраиваться было нелегко, но я старался и уже в 3-м классе по русскому языку и чистописанию (был тогда такой предмет) получал хорошие оценки.
И ещё одно воспоминание. В городе не было детского театра. Все представления нам «доставлялись» во двор. Заранее объявляли когда и где будет кукольный спектакль и цену билета. В назначенное время во двор въезжала тележка, из неб выгружали реквизит. В углу двора устанавливалась ширма. Впереди неё ставили скамейки и стулья, которые приносили из дома. Кассирша, она же контроллер, обходила ряды, собирала деньги, выдавала зрителям билеты, после чего начиналось представление. Главной куклой был Петрушка. Весь спектакль или Петрушку били, или он сам кого-то бил. Причем кричали и те, и другие. А дети смеялись, ведь смешно, когда кого-то бьют! Вот когда тебя бьют — заплачешь! По дворам ходили и шарманщики. Сначала музыкой зазывали публику. На плече у шарманщика — большой попугай. Платишь деньги. Попугай, обнюхав их, клювом достаёт из ящичка записку. В ней — предсказание твоей судьбы. В записке часто было такое, что пожимали плечами. Однако попугаю виднее, и деньги не вернут.
Приходилось откармливать гусениц тутового шелкопряда. В школе давали несколько десятков гусениц. Мы должны были у себя дома откармливать их листьями тутового дерева. Эти прожорливые твари только и знали беспрерывно день и ночь поедать листья, которые с трудом и риском я срезал с тутовников, растущих вдоль некоторых улиц. И так до тех пор, пока гусеница не начнёт вить кокон. Готовые коконы сдавал в школу, где за откорм обещали вознаграждение. Но, как ни старался, ни разу ничего не получил. Мы ходили «качать права» на шелкомотальную фабрику (так она и называлась), но там заявляли, что деньги отдали школе. Так дурили школьников в Туркмении. В России заставляли на халяву собирать макулатуру и металлолом.
Окна цехов фабрики выходили на центральную улицу города. Мы часто ходили туда смотреть, как рабочий высыпал в котёл с горячей водой порцию коконов. Через некоторое время черпаком-дуршлаком забирал их уже распаренными. Каким-то чудом находил конец нити и ловким, неуловимым движением прикреплял её к шпульке. Включался станок, и нить, разматываясь с кокона, быстро наматывалась на шпульку. За этой работой мы наблюдали с таким же интересом, как смотрят в цирке сложные акробатические трюки.
Приехавшие в Мерв из других мест трудно адаптировались к местному климату, некоторые не выдерживали. Но даже родившиеся здесь не избегали двух основных болезней: глазных и пендинки. На улицах всегда можно было видеть детей с загноившимися глазами, на лицах жирных мух, их некоторые даже не отгоняли. Известным человеком в городе был окулист Иван Иванович. Сестра Люся меня младенцем водила к нему лечиться. Доктор стал с помощью стеклянной палочки смазывать мне глаза какой-то жгучей мазью. Стало больно, я стал вырываться, осыпая старика таким матом, который не каждый взрослый знает! Вторая болезнь — это пендинка: язва, возникающая чаще всего на лице от укуса какого-то насекомого. Через некоторое время она засыхает, корка отваливается, а на лице остается круглый глубокий шрам. Пендинкой заболевал каждый житель Мерва, но и приобретал иммунитет: второй раз эта болезнь к человеку не приставала.
Когда отец работал налоговым инспектором, он часто ездил в командировки. Возвращался, ведя под уздцы лошадь. Через седло и холку лошади были перекинуты хурджины со всяким добром. Лепёшки, рис и маш (сорт бобовых выращиваемый в Азии), разные восточные сладости. И обязательно сухофрукты: миндаль, феники (так в Туркмении называют мелкие финики), курага, фисташки, изюм, сушёная дыня и много чего ещё. В доме воцарялась радостная, праздничная обстановка, родители шутили и смеялись, а нам, детям, и подавно было радостно, тем более, что прежде чем поставить лошадь в конюшню отец сажал меня и Володю в седло и катал по двору. Но было это недолго. Вышел какой-то дикий закон, запрещавший иметь лошадей в личной собственности. Их надлежало сдать государству. Но отец у знакомого афганца обменял своего текинского коня на текинский же ковёр ручной работы.
 Аналогичное постановление вышло и при Хрущеве в 1958 — 60 г.г. Тогда запретили иметь ослов. На запрет остроумно отреагировали узбекские дехкане. Приехав из кишлаков верхом на ишаках, они оставляли их на улицах Ташкента. Через день-два голодные беспризорные ишаки начинали беспрерывно орать (а слышали, как ишаки орут?!), требуя корма, воды и ухода, мешали уличному движению, не давали спать горожанам. Власти вынуждены были срочно отменить своё дурацкое постановление, обратившись к населению с просьбой срочно забрать свою скотину назад. А ковёр, полученный за лошадь, мама подарила мне на свадьбу как семейную реликвию. Ковёр всегда висел на стене у нашей кровати. Потом им легкомысленно застелили диван, и детвора, прыгая и резвясь, разорвала его вдоль почти по всей длине. С трудом удалось найти в Москве мастерицу из Туркмении, которая отреставрировала его, честно получив за работу хорошие деньги. Сейчас этот ковёр в нашем доме ласкает глаза и память. Очень хотелось бы, чтобы отцовский ковёр сохранился как семейная реликвия, он старый, добрый, ему больше 100 лет, он заслуживает того, чтобы в дальнейшем переходить по наследству от родителей к детям.
Теперь, когда отец возвращался из командировок, не было того обилия гостинцев, что раньше: на себе хурджины не понесёшь, но приезда отца мы ждали по-прежнему нетерпеливо, хвастаясь своим сверстникам, где сейчас наш папа, когда он приедет и что привезёт! Даже теперь у меня на слуху названия населённых пунктов, куда он ездил в командировки: Сандыкчи, Иолотань, Байрам-Али, Туркмен-Кала, Тахта Базар.
Но недолго музыка играла. Отец опять стал вечерами пропадать в бильярдной городского сада. Если проигрывал, то дома вымещал злость особенно на сестре Люсе и на маме, которая всегда бесстрашно её защищала. Возможно, этим объясняется то, что когда к нам пришли сваты, мама согласилась выдать Люсю замуж, хотя ей не исполнилось ещё и 15 лет, а жених — Ерванд Аталиев — старше невесты на 8 лет, но зато «завидный» — работал завмагом.

Не правда ли, какие красавицы!
На фото моя сестра Люся сфотографирована с родной тётей – младшей сестрой мамы Фросей, которая моложе своей племянницы на год. Фрося приехала из Ташкента в Мерв на предстоящую свадьбу Люси и Ерванда. Свадьбу сыграли во дворе караван-сарае. Посреди двора — ломящиеся от яств, сока и вина большущие столы в виде буквы «П». Детвору разместили отдельно дома Аталиевых, тоже бывшем в большой комнате. Для нас на полу расстелили достархан. Большие, разрисованные восточными орнаментами блюда (ляганы) усыпаны горками разнообразных армянских сладостей и конфет, а кувшины заполнены шербетом и арбузным мёдом. Во дворе играла музыка, танцоры сменяли певцов, за столом произносились выспренние тосты с благими пожеланиями молодым, а мы, ребятишки, «Наевшись до отвала, ничком уснули, где попало», и прозевали главный ритуал — свадебный танец молодых и коронные свадебные блюда — шашлыки и плов. Взрослые, хотя и обещали, нас не разбудили. А утром, когда мы проснулись, уже не увидели ни танца молодых, ни шашлыка, ни плова. Обидно было до слёз.

В июне 1934 года неожиданно, проболев всего несколько дней, от брюшного тифа скончался мой отец. Ему было всего 38 лет. Мама во второй раз овдовела 36-ти лет от роду, но сейчас у неё на иждивении остались уже трое мальчишек, старшему из которых (мне) только что исполнилось 8 лет. Пенсии «по случаю потери кормильца» (140 рублей) едва хватало на хлеб, воду и оплату жилья. Семья оказалась в тяжелейшем положении. Конечно, нам стали помогать Люся и Ерванд. Но их помощь не могла быть постоянной. Содержать семью из 4-х человек на ничтожную пенсию и случайными заработками от шитья или вязания шапочек было трудно. На первых порах нас выручала малорослая туркменская корова Машка, которую купили на страховку, полученную после смерти отца. Надо было что-то делать. Ещё при жизни отца было принято решение переехать поближе к родным: в Пятигорск к брату отца Аршаку или в Ташкент — поближе к брату мамы Беглару.
Согласно кавказским обычаям, забота о семье умершего, если в ней нет трудоспособных сыновей, ложится в первую очередь на старшего брата. Поэтому и решили сначала поехать в Пятигорск. Не буду подробно описывать саму поездку, она прошла намного легче первого вояжа в Армению. Переплыв Каспийское море, в Баку мы сели в поезд, без пересадок доехали до Минеральных Вод, а отсюда до Пятигорска — всего часа полтора езды электричкой.
Дядя Аршак с женой, двумя сыновьями и тремя дочерьми, двое из которых — приёмные, жили в небольшом двухэтажном доме у подножия холма на улице Сенная, 84 (теперь ул. Мира). В первом этаже находились хозяйственные помещения: мастерская, кладовая, сенник и хлев для двух коров. Наверху располагались две спальни, столовая и кухня. Главной заботой и кормилицами семьи были коровы, которых каждое утро выгоняли в стадо, направлявшееся по улицам на пастбище. Вечером стадо возвращалось, и коровы расходились по своим домам, их встречали, поили, доили. Но этого было недостаточно. Коров всё равно надо было подкармливать. У нас уже был опыт содержания нашей коровы в Мерве. Но здесь, в Пятигорске, сено не покупали, как в Мерве, а добывали сами. «Сенозаготовка» была возложена на старших братьев: Ваню и Армаиса. Меня дали им в помощь. Каждое утро, захватив серпы и огромные мешки, на поезде «зайцем» ехали до платформы «Лермонтовка», спрыгивали с подножки (тогда двери вагонов поездов не открывались автоматически, как сейчас, с подножек вагона можно было спрыгивать даже на ходу) и оказывались в лесу. Надо было быстро набить мешки травой и «смыться», не попав в лапы лесников, которые, если попадёшься, отбирали у детей мешки с «контрабандной» травой, и успеть на обратный поезд. Конфискованную траву лесники сушили, скирдовали и скармливали своей скотине. Серпы и мешки не отбирали. Наверно, чтобы не лишаться возможности и в следующий раз отобрать у нас даровое сено.

14 комментариев

  • Фото аватара VTA:

    Удивительно похожа школа в Мерве в 30-х и в Ташкенте в 50-х. За 20 лет ничего не изменилось. Те же парты, чернильницы и перья. Только у нас ещё полы натирали какой-то ужасной жидкостью. Скользко было и пахло керосином. И плюс пятна на одежде, если уронишь. Спасибо! Так и жили, большая часть людей, по крайней мере.

      [Цитировать]

    • Фото аватара Светлана:

      Эта ужасная жидкость — солярка. Это излюбленная жидкость для мытья полов в школах. Ею пользовались и в наше время, да и, я думаю, и до сих пор пользуются. Очень неприятные ощущения от этой солярки!!

        [Цитировать]

        • Фото аватара tanita:

          Нет, то, что яд — понятно, но я просто поверить не могу, что эту гадость разливали по полам. По крайней мере несколько дней ходить было невозможно! А вонь! Я до сих пор с ужасом вспоминаю эти моменты.

            [Цитировать]

          • Фото аватара OL:

            Да,головная боль после уроков,грязная одежда-все это было.Особенно старались на каникулах-обильно смазывали полы и плинтуса.А ведь никто и не помышлял жаловаться или привлекать к наказаниям директоров-ведь это же так выполнялись распоряжения свыше.В старших классах мы занимались уже в каких то помещениях во дворе.»Б» класс поближе к воротам,мы ,»А» класс ,в середине двора.Там стояла вечная грязь и пыль.В воздухе висела взвесь из ниток от ветоши ,которой вытирали доску и просто пыли.До сих пор не пойму,почему мы тогда считали,что лучше нашей школы ничего на свете нет.

              [Цитировать]

  • Фото аватара tanita:

    Тань, а гусеницы шелкопряда? Мы усе дружно кормили червей, а это было не так легко, жрали они больше слонов, а весь тутовник обкарнывали, как только вырастали листья. Уж то мы только не делали. Рвали остатки с и без того изуродованных деревьев. А насчет той мастики… мы в не4й катались на ногах. Не дай бог упасть, вся форма в этой мерзкой дряни. Где они эту мастику брали?!У нас были школьные технички, и без того относительный порядок сохранялся..нет, нужно было еще и вот этим уродовать полы. Тань, а помнишь, сколько было цветов и в классах и в рекреации? Места свободного не было, И в каждый горшок воткнут колышек с табличкой на которой название растения. до сих пор помню»папирус циперус»…

      [Цитировать]

    • Фото аватара VTA:

      Помню цветы. И чисто было. В грязь мы ноги мыли у входа. Первоклашкам техничка мыла. Сидела в дверях с ведром и тряпкой. Ножом скребла подошвы, а потом в ведре мыла. Галоши не у всех были, или одеты были на носки, а не на ботинки. Потом появились специальные мойки: фонтанчики над железным корытом. На борту — тряпки. Такую же и внук в 18 школе застал. Сейчас, наверное, уже убрали. Не знаю, как обходятся, на машинах подъезжают.)))Да и асфальт везде.

        [Цитировать]

  • Фото аватара tanita:

    Таня, а у нас, в начальных классах вешалка была прямо в классе. И внизу мы складывали надписанные мешки с галошами. Вообще крайне неудобная обувь была. Галоши с огромным трудом снимались и надевались, а сменки не было. Чисто было очень, вот я и говорю, зачем эта чертова гадость была. от которой одни неприятности!

      [Цитировать]

  • Фото аватара Арина:

    Читаю эти воспоминания с большим интересом.Читаю, перечитываю, и что-то очень знакомое в именах, событиях… Интересно, а Аргентина Ервандовна Аталиева не является ли дочерью Люси и Ерванда Аталиева?

      [Цитировать]

    • Фото аватара OL:

      Да ,читается с интересом.Вспомнила свою парту,тесную,ноги у меня вечно торчали из под парты.Зал и коридоры натертые скользкой мазью.Тогда техничек,как социальную прослойку ликвидировали,вот и старались таким образом порядок поддерживать.В классах дети сами убирали после уроков и мыли полы.Ну,так по крайней мере,в нашей школе было.

        [Цитировать]

      • Фото аватара tanita:

        В нашей школе тоже так было, но уже в классах постарше. Начальные классы не убирали и не мыли. А техничек не ликвидировали, по крайней мере в 43Й У нас были технички. Но мастикой, почему-то все равно мазюкали. По-моему, это вообще было опасно. Можно было упасть и что-нибудь сломать.

          [Цитировать]

      • Фото аватара VTA:

        Я помню этот момент введения самообслуживания в школе. Мы уже в старших классах были и очень возмущались, а потом привыкли. Оставались дежурные и мыли. А тётю Полю на пенсию отправили.

          [Цитировать]

        • Фото аватара tanita:

          Таня, а ее дочь осталась. Все равно вестибюль, учительскую, кабинеты мыл же кто-то. Только не дежурные. Дежурные мыли только классы. Стулья поднимали на парты, тряпки и ведра, по-моему были в каждом классе свои.

            [Цитировать]

          • Фото аватара OL:

            Автор так честно ,без прикрас описывает свою жизнь,вот он еще маленький,а сколько пережил уже в этих семи частях своего повествования.

              [Цитировать]

Не отправляйте один и тот же комментарий более одного раза, даже если вы его не видите на сайте сразу после отправки. Комментарии автоматически (не в ручном режиме!) проверяются на антиспам. Множественные одинаковые комментарии могут быть приняты за спам-атаку, что сильно затрудняет модерацию.

Комментарии, содержащие ссылки и вложения, автоматически помещаются в очередь на модерацию.

Добавить комментарий

Ваш адрес email не будет опубликован. Обязательные поля помечены *

Разрешенные HTML-тэги: <a href="" title=""> <abbr title=""> <acronym title=""> <b> <blockquote cite=""> <cite> <code> <del datetime=""> <em> <i> <q cite=""> <s> <strike> <strong>

Я, пожалуй, приложу к комменту картинку.