Камеланские ворота История

Прислала Татьяна Вавилова.

Из книги Евгения Маркова «Россия в Средней Азии. Очерки путешествия по Закавказью, Туркмении, Бухаре, Самаркандской, Ташкентской и Ферганской областям, Каспийскому морю и Волге». 1901 год, в двух томах.
 

 

КАМЕЛАНСКИЕ ВОРОТА

Мне не хотелось уехать из Ташкента, не поклонившись праху геройских покорителей его.
Верхами выехали мы с сыном ранним, но уже жарким  утром из своей тенистой дачи. Камеланские ворота были одним из главных входов в громадной стене, охватывающей город на пространстве в 24 версты. Чтобы добраться к ним, мы забираем все левее и левее, через лабиринты садов, которые своими неохватными зелеными кущами окружают старый Ташкент.

Собственно говоря, настоящие Камеланские ворота, которые так отчаянно защищались сартами в достопамятный день 15 июня 1865 года, уже не существуют. Осталось только широкое отверстие между стенами, по которому проходит дорога из степи в город. Но тут же, сбоку улицы, построены новые ворота, которые ведут не в город, а на русское солдатское кладбище. Они унаследовали имя Камеланских ворот, на развалинах которых их воздвигнули. Ворота эти очень живописны и характерны своими массивными каменными столбами, с чугунными сартовскими пушками, которыми они украшены. Сурово воинственный вход, вполне подходящий к суровому некрополису воинов, павших в кровавом бою. Тенистый сад осенил теперь своими безмолвными зелеными шатрами и душистыми букетами весенних цветов это место недавней борьбы и крови. Лиловые ирисы на высоких стеблях мирно качаются среди бархатистых газонов, устилающих этот бранный прах, будто толпы невинных детей играющих на могилах своих отцов.

Вход в сквер у кладбища Ходжа Аламбардор. Редкое фото Григорьева П.Н. Начало ХХ века. Из книги Б.А. Голендера «Вечный свет куполов. Старинные храмы Туркестанского края».

Среди сада стоит увенчанная крестом изящная мраморная часовня строгого русского стиля, — памятник главным героям сложившим здесь свои головы. «Нет больше любви, как положить душу свою за други свои», — вещает чудные слова Спасителя золотая надпись на одной стороне часовни. «Господи! Упокой души рабов твоих и сотвори им вечную память!», — начертана на другой стороне трогательная в своей простоте и краткости христианская молитва на белой мраморной доске. Внутри часовни перечислены 64 имени офицеров и солдат под ней похороненых.

Другая мраморная гробница сейчас же сзади часовни. По 4 углам ея 4 кучки ядер, самая выразительная могильная надпись. Сторож показал нам еще обширное место в глубине сада, налево, ничем не обнесенное и не отмеченное никаким памятником, под которым, по словам его, тоже похоронено много солдат, убитых на приступе.

Редкое фото Григорьева П.Н. Начало ХХ века. Из книги Б.А. Голендера «Вечный свет куполов. Старинные храмы Туркестанского края».

Каждый год 15 июня сюда направляется крестный ход из Ташкентского военного собора и служится торжественная панихида на могилах павших героев. Но и в другие дни некоторые русские жители Ташкента любят приезжать сюда на Камеланское кладбище –
посидеть и помечтать в тени его тихого сада и напиться чайку в совершенно деревенской обстановке. Столики и скамеечки устроены для этого в уютных уголках сада, а у сторожа достаются самовары и все нужное для чая.

Другой, еще более тенистый сад развесил свои зеленые шатры как раз напротив Камеланского кладбища, через узкую улочку, сдавленную уцелевшими обрывками высокой крепостной стены. Мусульманская «мазара», увенчанная полумесяцем живописно выглядывает сквозь просветы деревьев. Тут тоже кладбище и тоже по всем правам Камеланское, потому что здесь покоятся защитники Камеланских ворот, убитые во время приступа. Есть глубокий трагизм в этом братском соседстве вражеских могил. Былые соперники словно остались на своих местах, где они упорно бились друг против друга, если не на земле, то хотя бы в недрах ея, не уступив ни вершка ни те, ни другие. Но мать – природа, — всеблагая как создатель ея, — покрыла одним и тем же своим покровом любви прах всех своих мятежных сынов, не различая их одежд и языка, и на своем миротворном лоне опять сделала их братьями, созданными из одного праха и возвращенными в тот же прах.
И над убитыми мусульманами, как над нашими православными солдатами, так же волнуется молодая зеленая трава, и глядят из нея своими веселыми разноцветными глазками весенние цветы, и сияет в царственном величии, заливая своими огненными потоками сияния бездны неба, — плодотворящее солнце.
Тут тоже погребены честные сердца и геройские души. И к ним точно так же, как и к победителям их, обращено слово Учителя истины, в глазах которого не было эллинов и иудеев: « Несть больше любви, аще кто душу свою положит за други своя».
В середине сада, похожего на лес и усеянного беспорядочно разбросанными глиняными холмиками могил, стоит мирным пастырем среди овец белая мечеть с характерным магометанским куполом, увенчаным обычною эмблемою всех среднеазиатских мечетей – гнездом аиста.
Два высоких шеста с развевающимися конскими хвостами на медных шарах и с белою материей вместо знамени торчат, будто вооруженные боевые копья, у входа в мечеть, обозначая собою могилы глубокочтимых шейхов, положивших здесь свои головы рядом с простыми смертными.
Длинные гробы, сложенные из кирпича и смазанные известью покрывают их священный для мусульманина прах.
На одной могиле мраморная плита с арабской надписью и бараньи рога, принесенные в жертву каким-либо благочистивым почитателем покойного шейха.
Недалеко от мечети – старая часовенька, тоже под куполом, с башенькой-отдушеной наверху. Это цистерна для намаза. Мы сошли в глубину ея по каменным ступеням. Вода, по-видимому, давно высохла в ней, и затхлая сырость проникает в ея глухие своды.
Несколько крытых сквозных галлереек устроены в разных местах, среди могил, для молитвы. Вероятно, родные убитых приходят сюда в известные дни и молятся в этих семейных притворах, за теснотою крошечной мечети.
В других местах сделаны с тою же целью простые глиняные насыпи, выровненные сверху. На одной такой насыпи, как раз против входных дверей мечети, шагах в пятидесяти от нее, молился, стоя под тенью дуба, нищенствующий дервиш, в своем типическом остром колпаке.
Он повесил на ветви дуба дорожные сумки свои и тыквенную баклагу для воды, а сам стоял на разостланном молитвенном коврике, подняв перед собою, будто раскрытую книгу, обе ладони рук. Справа от него был воткнут в землю железный прут с рогулькой, на которой висели четки и большой, узорно выточенный посох, с повешенным на нем кожаным футляром для Корана.
Мы еще долго бродили по этому пустынному лесу-кладбищу в трогательной тишине жаркого летнего утра. Пчелы назойливо жужжали в цветах, пахнувших медом, желто-золотые и голубые бабочки трепетали в голубом и золотом воздухе, муравьи с какою-то ожесточенной торопливостью работали над своими кучами, перетаскивая в них своими бесконечными вереницами опавшие летучки вяза. А там вверху, высоко над нашими головами, в густой листве деревьев, скакало и прыгало, пищало, свистело, пело и щебетало разноперое и разноголосое птичье население, что вило там свои гнезда, любило и плодилось, и кормило своих птенчиков.
Всякая тварь деятельно хлопотала о себе, спешила жить каждая своими радостями; вечно неистощимая и вечно творящая природа вызвала эту новую кипучую жизнь, эти новые бесчисленные организмы из праха, оставшегося в темных недрах земли, и покрыла радостно сверкающими красками ея траурный лик.

Примечания:

1. При перепечатке сохранена орфография подлинника, кроме букв, исключенных из современного алфавита.
2. Ниже прилагается архивный документ, опубликованный несколько лет назад на Фромузе. К сожалению, не знаю , кто его разместил.

Из документа следует, что к 1874 году на деньги, собранные Ташкентским русским обществом, выкуплен сад, в котором располагалась могила. Общество просит  содействия в установке памятника. Часовня была построена и освящена 15 июня 1886 года.